Здесь собрались ученые, а некоторые, как Е. П. /Велихов/, только что из Чернобыля, и не вам рассказывать, что это такое: все первые 10, а то и больше дней ветер безжалостно тянул в сторону Белоруссии - через три из пяти ее областей. Как написал один из корресп/ондентов/: К счастью, ветер дул не на Киев!
И если в голосе моем услышите, уловите, обнаружите несколько лишних миллирентген - не обессудьте.
Монополия на истину в науке всегда была опасна для самой науки. Но лысенковщина показала, продемонстрировала, сколь в наших условиях она, такая монополия, опасна для всего народного хозяйства и для самой жизни народа, страны.
Если нужны еще примеры: мелиорация, Гидропроект: каких они дров наломали, надолго заткнув рот оппонентам с помощью ведомственных бюрократов - всё это на слуху у вас.
Дошла очередь и до вас, физиков - оглянуться на себя, оглядеть свое хозяйство с этой стороны. Не вам объяснять, что Чернобыль - прямой результат монополии на истину и, главное, принятие решений тех ученых, которые отстаивали и отстаивают точку зрения допустимости сооружения АЭС в густонаселенных районах, на центральных реках. Мы все хорошо помним, что были и противоположные точки зрения, аргументы, позиции. И среди них - голос академика Петра Капицы.
И не в том дело даже, что одна из точек зрения тогда победила: так всегда бывает, когда приходится принимать практические решения, а в том беда, что оппонирующая точка зрения была заглушена быстро, намертво, полностью. Это, надо сказать, лучше и быстрее удалось, чем заглушить реактор в Чернобыле. А ведь она могла и должна была действовать, оппонировать точка зрения, позиция несогласных, понуждая практиков выбирать оптимальные варианты, не развращаясь монопольностью своей.
Когда бы, не установилась монополия одних, те другие вовремя предупредили бы о недопустимости так проектировать, так строить, так обслуживать АЭС.
Ну, так, м. б., хоть сейчас мы их услышим. Почему-то не слышно их в прессе. Услышим, и голоса их не будут больше заглушены.
Мы говорим о мужестве наших людей: и тех, кто на дот грудью, идут на проклятый этот реактор, и жителей украинских и белорусских сел и городов.
Но неужели у кого-нибудь достанет, простите, просто-таки смелости еще раз подвергнуть народ наш, его долготерпение такому вот испытанию?
При повышенной радиации текут непроизвольно слезы: вы не видели вот так плачущих маленьких детей? Мы уже видели.
Да, Чернобыль заставляет думать, говорить о том, что принесла бы война, где уже не мирный атом вырвался бы из-под контроля.
Об этом мы читаем в газетах и сами думаем об этом. Только из ядер/ной/ войны нельзя будет извлечь уроков. А из Черн/обыля/ - можно.
Белорусы перескромничали, когда гов/орили/: ничего, задело!
То, что произошло, происходит, всё более сопоставимо с бедствием минувшей войны. Не верьте нам!
Скромность белорусов повернулась против них. Не верьте, ради Бога, что нормально. Нужна помощь, почти как в 1944 г.
Но знаете, о чем говорят на земле белорусской, где война особенно памятна народу? О 22 июня 1941 г. Снова внезапность и неготовность и служб, и психологическая - многих и многих, от кого ждали как раз, что они-то знают, что и к чему.
И снова: смотрение в рот начальству и местному, и в центрах, и холуйское желание не портить настроение начальству, подавать информацию приятную и по-голиковски прятать менее приятную.
А между тем, что м.б. неприятнее, чем это - ассоциация в народе с 22 июня 1941- го?
Белорусы перескромничали, а вы нам и поверили. Ну, как же, не у нас, а в 5 км от нас. Но ветер, ветер… Он дул и дует.
Не верьте нам, нашей скромности. Белоруссия нуждается в помощи, почти как в 1944 г. К сожалению, это не преувеличение. Если открыть глаза.
Растения сейчас жирно, сыто-зеленые везде у нас - как те березы на Пискаревском кладбище . Что выросли из смерти.
25.05.86 г.
Хатынь притягивает Хиросиму.
Известно, что при рождении ядерной энергии - если иметь в виду бомбу - оказался такой акушер, как фашизм. Он спровоцировал великих физиков на эту работу. Велихов: тождество.
И там энергия эта родилась с печатью проклятия.
К ней бы надо относиться без того пиетета, который есть.
Министерские тузы не раз заявляли в эти черные для всех нас, и для Укр/аины/ и Бел/оруссии/ дни: будем строить, как строили, как было, так и будет.
А не должно бы: как было. В частности - не должна остаться монопольной одна т/очка/ зр/ения/ на эти вещи и в науке.
Если исключить саму станцию, то основ/ной/ ущерб распростр/анился/ на север, пора это осознать. И не ради того, чтобы пожалеть бел/ору сов/ - им еще и это!.. помочь им активнее. Да нет, у нас есть ресурсы и помогают нам, и дух/овные/ ресурсы есть у респ/убликиАпартиз/анки/. Я не хочу тут изображать/ погорельца с опаленными оглоблями.
Вопрос чисто практический: о необход/имости/ выселения новых р/айон/ов, а это сдержив/ается/, как и многое у нас: планом! Посев/ных/работ. И хотя дядьки наши в пылище пашут стронций, плутоний (в Брест/ской/ и Гомел/ьской/ обл.), но пашут - план! Кому, кому это нужно? Разве что бюрократу, у кого бумаги и цифры плана?
Устроить двум республ/икам/ долговременную Хиросиму и делать вид, что это нечто так себе - ну, знаете!
Что произошло в Киеве. С одной стороны, не проинформировали Москву о взрыве и масштабах, а с др. - не принимали решений, ждали указаний, к/отор/ых не могло быть.
И поэтому всё - с опозданием.
Мирный атом в каждый дом! - вот так. Меняю квартиру в Киеве на комнату в любом городе мира. Не предлагать Хиросиму, Нагасаки, Минск!
Обращ/ение/-письмо М.С.Г/орбачеву/
Космонавт-ученый Феокт/истов/ еще до Ч/ернобыльской/ трагедии высчитал: один вскрытый реактор = 50 Хиросимам (по зараж/енной/ места/ости/).
За ветром…
"Ветер, к счастью - не на Киев…"
На Гомель и Минск. А позже, после 1 мая - на Гомель, Мозырь, Жлобин, Слуцк, Пинск, Брест… Неизвестно, сколько "Хиросим", но ее радиоактив/ная/ тень легла на 2,5 обл/асти/ Белоруссии/, практически на пол-Бел/оруссии/.
Это сразу лишает возмож/ности/ маневра внутри республики. Сколько могут принять сев/ерные/ р/ай/оны? А речь идет о сотнях и сотнях тыс/яч/ хотя бы детей и мол/одых/ женщин, которым рожать.
Всё вним/ание/ др. республик, приглашают к себе - нашим юж/ным/ братьям. Про Бел/оруссию/ спраш/ивают/, если гов/оришь/: "А что, разве и у вас?" Но когда пытаются сами выехать: "Из Гомеля?!" Не берут.
Переселять из р/айон/ов более зараж/енных/ в менее, бессмысл/енно/. Тем более, что пораженность пятнами, точно пока не изучена, что безопасно, где - более, а где - менее.
Нужна общегосударственная/ помощь Бел/оруссии/ в этом отнош/ении/.
Выселено 3 р/айо/на целиком, а по подсчетам АН - еще 5, как мин/имум/, но это не решает проблем, нужно выселить хотя бы до зимы детей из 2,5 обл/астей/.
И еще, в связи. В 30 км "зоне" от Минска - строят. Пафосно не один раз по телев/идению/:будем! Монополия продолж/ается/, хотя Капица… предсказ/ывали/ Черн/обыль/. Он - не полная неож/иданность/, он мог быть. И м/ожет/ еще быть… Ни страна, ни народ (матер/иально/, биолог/ически/, псих/ологически/) не выдержат такое еще раз.
В Черн/обыле/ взорвался весь тот бардак, к/отор/ый пытаемся ликвид/ировать/. Прошлое. Но если не будут названы причины, люди, винов/ные/ люди, несправедливо (уже) ложиться будет вина именно на тех, кто сегодня пытается и мыслить и делать по-новому. Дело не в отвлеч/енном/ копящ/емся/ гневе, а в справедл/ивом/ изуч/ении/ и искор/енении/ всего, что проявилось буквально - 22 июня 1941 г. Всё параллельно. По реак/ции/ чинов: не дать инфор/мации/ наверх и ждать оттуда адекв/атных/ решений, а сами - ничего.
По отнош/ению/ к насел/ению/ безобразно ведут высшие медицинские чины, министры. Вместо того, чтобы и без того легкомысл/енный/ народ [информировать], заверяют, что пустяки. А ведь начнется осень, зелень, грибы…
Бел/оруссия/ нужд/ается/ в измен/ении/ планов посевов, поставок, иначе неизбеж/но/ ослабл/яется/ контр/оль/ за радиацией, болезнь работников, пашущих по стронцию и произв/одство/ зараж/енных/ прод/уктов/, молока, мяса…
Построить мед/ицинский/ центр на гр/анице/ Бел/оруссии/, Укр/аины/ по изуч/ению/ последствий долговременных - это касается судьбы десят/ков/ и сотен тысяч людей, если не больше.
Если всерьез - это нац/иональная/ трагедия народа, по масшт/абам/ приближающаяся к тому, что белорусы пережили в 1941-44 гг.
Одежда - нет средств, чтобы сменить.
Не достает оборуд/ования/ для контроля, подготовл/енного/ персонала. Даже АН не имеет для таких масшт/абов/.
Подключ/ить/ АН СССР, Укр/аины/ и Бел/оруссии/ и АН мед/ицинских/ наук - состояние долговремен/ное/, послед/ствия/ и их устранение.
2 вопроса: Не должны люди жить там, где нельзя; Проверка продуктов пит/ания/, иначе будет зараж/ена/ вся республика и за пределами.
До 5 мая не выселяли. Только 5-го - 3 района. 8 дней жили в радиации.
До 1 мая на Бе л/ору ссию/ дули ветры…
В Братине вместо 3 [кюри] - 90 кюри, в 30–20 раз.
Правит/ельственную/ комиссию по Бел/оруссии/ создать в СССР. Тщательно изучили бы и на науч/ной/ основе принять решение о выселении.
На рынках нет дозиметрич/еской/ службы даже в Минске - Нестеренко спросить.
Детей из зоны - 150 км.
Не только на гамма-фон, а на тяжелые изотопы.
Млн. три, 1/3 населения облучена.
Гомел/ьская/ и Брест/ская/ обл/асти/ получили много.
За 200–300 км людей вывозить.
А дальше пойдет поражение продуктами и будут заражены
все!
Радиация легла пятнами, "языками" далеко за 30 км зону. Людей (детей с родителями) приходится выселять. Но они не имеют права на получ/ение/ гарантир/ованной/ помощи (на одежду и т. д., в той же вынуждены). Следует в Бел/оруссии/ не меньше 150 км и дать право на обеспеч/ение/ тех, что из "языков".
Необх/одима/ квалифицированная/ помощь со стороны АН СССР, Акад/емии/ мед/ицинских/ наук для изуч/ения/ степени заражен/ия/ различ/ных/ р/айон/ов, помощь техн/ическими/ сред/ствами/, проверки продукт/ов/ питания, ибо при нынеш/нем/ положении это грозит облуч/ением/ (через продукты) всему населению/ респ/ублики/ и за ее пределами.
Две глав/ные/ сейчас пробл/емы/: изучить, где нельзя жить и переселить людей.
Продукты, проверка.
Первая пробл/ема/ и ее сложности (30 км).
Вторая: недостаток техники и специалистов, а их треб/уется/ огром/ное/ множество.
Иначе к тем 3 млн. добавятся новые сотни тыс/яч/ и, м. б., миллионы заболевших.
Приборное обеспечение и специалисты.
Продукты собст/венного/ произв/одства/ заражены.
Нужна система замены - сухое молоко.
Колодцы кол/хозные/ на закр/ытие/.
Средства на бурение.
Более строгий контроль за кач/еством/ продуктов.
Компенсация за изъятые продукты.
Точная система зараж/ения/, поиски пятен [на] плут/оний/, цезий, барий, стронций.
Надо уточ/ненная/ система мер изучения поголов/но/ всех с последующим контролем.
Быстрее закончить определ/ение/ пятен по Белоруссии.
Соц/иальный/ быт и жилье для тех, кто переселился… Помощь бензином, передвижками.
Ужесточить миним/альные/ дозы допустимые, к/отор/ые дал Минздрав.
Провести проверки на ниобий-95, цирконий, лантан, цезий и особ/енно/ на плутоний.
Специалисты - у скота признаки щитовидки. Убивать - после отселения в чистые зоны. Предубойный контроль по железе…
Стремл/ение/ перекрыть урожай за счет сев/ерных/ р/айон/ов. Надо сократить поставки.
Минздрав запретил публ/икации/ по лучевой болезни…
Чернобыль - это долговременная Хиросима.
июнь 1986 г
Ув/ажаемый/ М/ихаил/ С/ергеевич/!
Белор/уссия/ переживает дни по трагизму, схожие с июнем 1941 г. И дело не просто в том, что род/ители/ и дети теряют друг друга, жертвы среди мирного насел/ения/ исчисляются многими нулями. (В больницах, а многие, к сожал/ению/, не в больницах еще, не охвачены).
Но угроза соверш/енно/ катастрофич/еская/ грозит, через зараж/ение/ продукт/ов/ питания (Бел/оруссии/ и близлеж/ащих/ районов), если не будут сделаны соверш/енно/ необх/одимые/ вещи. Речь идет о конкр/етных/ шагах.
Ладно, что не смогли, не поняли сразу, не были информированы/. Но сейчас есть еще возмож/ность/ локализовать бедствие (уже общенародное).
Комбикорма, чтобы не травить молоко. Дали, но мало. А надо для стойлового содержания: 45 тыс просили, дали 5+10 (плюс свои 13 тыс/яч/тонн). Нужны по двум причинам: нужно на стойловое/ содер/жание/. Братин, Хойники, Наровля. Не имеют ни капли дождя три месяца (самолеты разгоняют дождь).
Травы съели, а пойма затоплена.
Июнь - закрыто молоко.
(В сырах был йод, а в масле меньше). Цезий.
20 миллирентген - 5 тыс/яч/. Переходит в мертвую зону.
Почти всю 30 км зону.
Брагинский р/айо/н, Хойникский - мертвая зона будет. (Не весь).
Некуда масло девать. (Забирают Ср/едняя/ Азия).
14 тыс/яч/ июн/ьского/ мяса.
120 млн. /руб./, 4 тыс/ячи/ домов.
90 тыс/яч/ по детским домам… (вне пределов республики).
Бел/орусы/ скромно молчат и делают огром/ную/ работу: Слюньков , Кузьмин не вылез/ают/ с тех р/айон/ов, работники АН БССР.
Но не все в силах, слишком грозная опасность. Республика мала для такой огромной беды.
Сколько ребят за пределы республики: в пионер/ские/ лагеря, в труд/овые/ лагеря, беремен/ных/. За пределы БССР.
60 тыс/яч/ за пределы в три смены, пионер/ские/ лагеря, трудовые, отдыха.
4,5 тыс/яч/ матерей с детьми.
За пределы Бел/оруссии/ 32 тыс/ячи/ отправлено.
60 тыс/яч/ в пионер/ские/ лагеря. 150 тыс/яч/ на одну смену. Псков, Пенза, Москов/ская/ обл/асть/ три смены, 10 тыс/яч/ труда и отдыха. Марийск, Литва, Ленинград, Волоща, Калинин, Эстония, Ярославская, Пенза, Мордовия, Краснодар, Кострома.
Жемчужина России… Анапа… Можно Адлер - матери с детьми (12 тысяч).
Это по тем районам, а прилегающие? Наши все забрали: 100 % - Витебская, Мин/ская, Гродн/енская/, (Брестская - 2 санат/ория/).
Из тех районов на 3 месяца.
Лоев, Чечерск, Славгород, Буда-Кошелев, Костюковичи - пятна [радиации].
Предельная норма - 5 внутренних, 5 внешних миллирентген - для детей.
Взрослые - 20 (10 и 10).
Радиобиология - академики - группа из 4-х человек. Чтобы взяли под контроль Белоруссию.
Теплая трава в "большой палатке" (где концерт) пахнет приятно, сладко, радостно, как всегда. Без мысли о радиации. Вчера - это было везде. Сегодня - не в Белоруссии, нашей всегда первой и не обойденной общей бедой, первой в общей беде.
Турку. Лагерь мира. 03.06.
Потеря нравств/енного/ нач/ала/ - вот что такое псевдонаука. Вавилов расширял растит/ельный/ генофонд для человеч/ества/. Он воплощал то, чему грозит сегодня НТР, бездумное/ и бессмысл/енное/ наступл/ение/ техн/ики/ на мир природы.
Мы вспоминаем В/авилова/ не только в связи с генетикой. О Байкале, север/ных/ реках, об омертвевших р/ек/ах Бел/оруссии/ и Укр/аины/, и вспом/инаем/ Вавилова. О мертвечине в литературе/ - и Вавилова. О науке, к/отор/ая открыв/ает/ орудия смерти против жизни, и призыв/аем/ имя Вавилова, чтобы образумить молох псевдонауки, т. е. лишен/ной/ нравств/енной/ цели.
Идея, тема рассказа: Случилась беда в стране. Чинобольшущая беда, но тут принято, что в стране совершаются только прекрасные вещи. Вместо того чтобы заниматься всерьез бедой, ее устранением во всех масштабах, занялись наведением глянца на представлениях о сей стране в др. странах.
Постепенно должны были забраться в убежище и уже оттуда изображают (с пленок) нормальную жизнь на норм/альной/ земле, а на ней уже - радиац/ионное/ кладбище.
07.06.86 г.
И вывозить, вывозить детей, подростков! И не на месяц-три, а пока обст/ановка/ сущ/ественно/ улуч/шится/. Самые большие чиновничьи упущения - здесь. Радиация мгновенна, чиновник медлителен - по самой природе своей. Да и то сказать: слишком мала оказалась республика для столь большой беды. Своих "чистых" районов для настоящей эвакуации явно недостаточно. Пора осознать, что каждый день промедл/ейия/ с эвак/уацией/ детей, когда "враг" не то что приближ/ается/, а уже в доме - самый непростит/ельный/ грех перед будущим народа. Тут никакие наши оправд/ания/ и объяснения время не примет. Нужна организ/ация/, люди, к/отор/ые только этим и заним/ались/ бы: с к/отор/ых можно было бы спросить, но у них были бы высшие права требовать, разрешать, запрещать…
Повесть о том, как "выжили" (в отчетах) после Ч/ернобы/ля.
Рассказ о мудрых и заботливых руководителях народа, которого уже не было.
Собственно, он был, народ, а иначе, как появились бы руководители, кем бы они руководили бы. Но затем исчез. Народ исчез, а руководство осталось. Ну, не наоборот же должно было случиться. На всех правительственного бункера не хватит, на всех не был рассчитан. Да и те самые загородные "закрытые" совхозы, фермы, которыми питались, "закрытые распределители" и из которых питались, заботящиеся о народе руководители (а как будешь о народе, ежели себя для народа не сохранишь?), и все эти закрытые потому и были закрытые, что на всех не наберешься. Продуктов нормальных, здоровых, незараженных. Но главное-то не радиация, вдруг высыпавшаяся как тифозная сыпь, покрывшая землю, реки, леса, деревни, города (невидимая, а потому даже не сыпь, а так что-то, чего вроде и нет, а лишь ученые ее (сыпь) изобретшие, ее предполагают), не это главное, а чтобы правильно освещали. Ну, у нас, это мы позаботимся, да и сами журналисты-газетчики-писатели позаботятся: распишут рыбалку или как соловьи запузыривают над реками (которые "стали горьки") и всё в порядке. Есть, а будто и нет, скорее, что нет, а если и есть, то это перестраховки ради, т/ак/ ск/азать/ наша неизлечимая забота о здоровье-благополучии населения. И проверяем, и делаем не потому, что есть, а как если бы было, хотя знаем, что нет этого. Не бывает у нас (это у них!) ни наводнений, ни землетрясений, ну, а уж если у нас случилось, то внимание все тоже - на них, туда. Что да как пишут, такие-сякие!
Долго история пишется-сказывается, ну, а жизнь шла, шла, да и кончилась.