Как раз сравнивая консервативнейшего политика, Петра Столыпина, и его монарха, Николая II, понимаешь поразительно тонкое и точное замечание Томаса Манна насчет того, что политика всегда связана с демократией. Аполитичность всегда недемократична и всегда по-настоящему консервативна. Томас Манн писал: "Любой политик в той степени политик, в какой он демократ". Это удивительно, но это так. Столыпин, работающий с Думой, спорящий с ней, находящий странное удовольствие в том, чтобы подниматься на трибуну первого российского парламента и спорить с парламентариями, – политик и демократ в той степени, в какой он политик. Николай, которого в Думу калачом не заманишь – ему бы в лес… на охоту… на теннисный корт… – никакой не политик. Он аполитичен до мозга костей.
Всю жизнь он рвался к тому, кто мог бы ему посоветовать, помочь; всю жизнь он старался стать ближе к народу, над которым был поставлен главой по праву рождения, – отсюда его дружбы с Клоповым, коллежским асессором, Распутиным, сибирским варнаком. Казалось бы, ну и будь конституционным монархом, прислушивайся к тем, кого избрал народ. Но это же адвокаты, интеллигенты или левое радикальное хулиганье. Какой-то удивительный надлом прошел через всю жизнь этого монарха. Он хотел исполнить свой долг – быть самодержцем. И не мог им быть. Не мог им быть не потому, что ему мешали революционеры или радикальные интеллигенты, а по своим же психофизическим свойствам не мог. Столыпин жалуется на Дурново и Трепова, двух крайне правых депутатов Государственной думы и членов Государственного совета. Они провернули скверную интригу за его спиной. Столыпин настаивает: их до́лжно наказать. Николай II молчит, думает, а потом спрашивает: "А что бы вы хотели, чтобы я с ними сделал?" Совершенно не важно, что отвечает Столыпин. Он, конечно, отвечает, но по человечеству (как писали в русских романах, любимых Николаем II) он должен был бы остолбенеть. Да он людей казнил по приговорам военно-полевых судов, боровшихся против того, чтобы Николай Романов делал бы то, что он (Николай Романов) хотел, а Николай Романов у него спрашивает: "А что бы вы хотели, чтобы я сделал?"
Как уже говорилось выше, Николай II терпеть не мог интеллигентов, но сам был именно что интеллигентом. Военным интеллигентом, вскинутым на трон. Помещиком Левиным из "Анны Карениной", которому досталось по праву рождения не поместье, а вся Россия. Помещиком Гаевым из "Вишневого сада", с усердием тупицы иль спартанца шагающим навстречу гибели.
Н. Елисеев
20 января 1897 года. Опросный лист Первой всеобщей переписи, заполненный Николаем II:
Фамилия (прозвище), имя и отчество или имена, если их несколько?
– Романов Николай Александрович.
Пол?
– М.
Как записанный приходится главе хозяйства и главе своей семьи?
– Отец, хозяин.
Сколько минуло лет или месяцев от роду?
– 28.
Холост, женат, вдов или разведен?
– Ж.
Сословие, состояние или звание?
– Император Всероссийский.
Здесь ли родился, а если не здесь, то где именно (губерния, уезд, город)?
– В г. Царское Село.
Здесь ли прописан, а если не здесь, то где именно (для лиц, обязанных прописке)?
(Прочерк.)
Где обыкновенно проживает, здесь ли, а если не здесь, то где именно (губерния, уезд, город)?
(Прочерк.)
Отметка об отсутствии, отлучке и о временном здесь проживании.
(Прочерк.)
Вероисповедание?
– Православное.
Родной язык?
– Русский.
Грамотность. Умеет ли читать?
– Да.
Где обучается, обучался или кончил курсы образования?
– Дома.
Занятие, ремесло, промысел, должность или служба. Главное?
– Хозяин земли Русской.
Побочное или вспомогательное?
– Землевладелец.
Положение по воинской повинности?
(Прочерк.)
Часть I
Детство. Отрочество. Юность (1868–1903)
Цесаревич
Александр III (Александр Александрович, 26 февраля (10 марта) 1845, Царское Село – 20 октября (1 ноября) 1894, Ливадийский дворец, Крым). Император всероссийский с 1 марта (13 марта) 1881. Отец Николая II. Из письма императрице Марии Александровне:
Милая душка, Ма! Сегодня утром, около 4‑х часов, Мини почувствовала снова боли, но сильнее, чем вчера, и почти вовсе не спала. Теперь боли продолжаются, и приходила мадемуазель Михайлова, которая говорит, что это уже решительно начало родов. Мини порядочно страдает по временам, но теперь одевается, и я ей позволил даже ходить по комнате. Я хотел приехать сам к Тебе и Папа́, но Мини умоляет меня не выходить от нее…
Из дневника Александра III:
6 мая 1868 г. Мама с Папа приехали около 10 часов, и Мама осталась, а Папа уехал домой. Мини уже начинала страдать порядочно сильно и даже кричала по временам. Около 12½ жена перешла в спальню и легла уже на кушетку, где все было приготовлено. Боли были все сильнее и сильнее, и Мини очень страдала. Папа вернулся и помогал мне держать душку все время. Наконец в ½ 3 час. пришла последняя минута, и все страдания прекратились разом. Бог послал нам сына, которого мы нарекли Николаем.
Александр Михайлович, великий князь (1 (13) апреля 1866, Тифлис – 26 февраля 1933, Рокбрюн) – четвертый сын великого князя Михаила Николаевича, внук Николая I. Супруг великой княгини Ксении Александровны, дочери Александра III, шурин Николая II. Вице-адмирал. Один из создателей российской авиации. Из воспоминаний:
Николай II был мальчиком общительным и веселым. Детство его протекало в скромном Гатчинском дворце в семейной обстановке, среди природы, которую он очень любил. Его воспитателями были сухой, замкнутый генерал, швейцарец-гувернер и молодой англичанин, более всего любивший жизнь на лоне природы. Ни один из них не имел представления об обязанностях, которые ожидали будущего Императора Всероссийского. Они учили его тому, что знали сами, но этого оказалось недостаточно.
Головин Федор Александрович (21 декабря 1867 (2 января 1868) – 10 декабря 1937). Общественный деятель. Один из создателей конституционно-демократической партии (кадетов, "Партии народной свободы"), депутат II и III Государственных дум. Председатель II Думы. Комиссар Временного правительства над бывшим Министерством императорского двора и уделов. В июле-августе 1921 года – член ВСЕРПОМГОЛа (Всероссийского комитета помощи голодающим). Работал в советских учреждениях. Арестован 17 сентября 1937 года. Расстрелян 10 декабря 1937. Из воспоминаний:
Кажется, в 1883 году Александр III со своей семьей посетил Лицей цесаревича Николая в Москве, в котором я в то время учился. С государем был и наследник Николай Александрович. (…) Мы были в (…) восторге от самого государя Александра III, были чуть не влюблены в государыню Марию Федоровну, но наследник цесаревич показался нам ничтожеством, не стоящим внимания. Когда государь, простившись с нами, стал спускаться по лестнице к выходу, порядок лицеистами был нарушен. Мы ринулись за государем. Поднялась сзади толкотня и давка. Наследник очутился в толпе лицеистов. Его, беднягу, затолкали, и он стал испуганно пищать: "Пропустите, пожалуйста, и я – царская фамилия". Я помню, что мы много смеялись над этой "царской фамилией", вспоминая подробности царского посещения нашего лицея.
Из воспоминаний великого князя Александра Михайловича:
В семейной обстановке Николай помогал отцу строить дома из снега, рубить лес и сажать деревья, так как доктора предписали Александру III побольше движения. Разговоры велись или на тему о проказах его младшего брата Михаила, или же о моих успехах в ухаживании за его сестрой Ксенией. Все темы о политике были исключены. Поэтому не было случая увеличить запас знаний. В Царской семье существовало молчаливое соглашение насчет того, что царственные заботы Царя не должны были нарушать мирного течения его домашнего быта. Самодержец нуждался в покое. Монарх, который сумел обуздать темперамент Вильгельма II, не мог удержаться от смеха, слушая бойкие ответы своих младших детей. Ему доставляло большое удовольствие окатить ушатом холодной воды юного Михаила Александровича, но Великий Князь не оставался в долгу и уже за обедом готовил отцу сюрприз.
Ольга Александровна, великая княгиня (13 (25) июня 1882, Петергоф – 24 ноября 1960, Торонто) – последняя великая княгиня. Дочь Александра III, младшая сестра Николая II. Литературную запись ее мемуаров оставил канадский журналист Йен (Ян) Воррес. Из воспоминаний, записанных и обработанных Й. Ворресом:
…семейные обеды скоро стали для меня сущей мукой. Мы с Михаилом все время ходили голодные, а хватать куски в неурочное время миссис Франклин нам не разрешала.
"Голодные?" – переспросил я, не скрывая изумления.
"Ну, разумеется, еды было достаточно, – принялась объяснять Великая Княгиня Ольга Александровна, – и хотя блюда были простые, выглядели они гораздо аппетитнее, чем те, которыми нас потчевали в детской. Но дело в том, что существовал строгий регламент: сначала еду подавали моим родителям, затем гостям и так далее. Мы с Михаилом, как самые младшие, получали свои порции в самую последнюю очередь. В те дни считалось дурной манерой как есть слишком быстро, так и подъедать все, что положили тебе на тарелку. Когда наступал наш черед, мы успевали проглотить лишь один или два куска. Даже Ники однажды так проголодался, что совершил святотатство".
Великая Княгиня рассказала мне, что каждый ребенок из дома Романовых при крещении получал золотой крест. Крест был полый, наполнен пчелиным воском. В воск помещалась крохотная частица Животворящего Креста.
"Ники был так голоден, что открыл крест и проглотил все его содержимое. Потом ему стало очень стыдно, но он признался, что это аморально вкусно. Я одна знала об этом. Ники не захотел рассказать о своем проступке даже Георгию и Ксении. Что же касается наших родителей, то не нашлось бы слов, чтобы выразить их негодование. Как Вы знаете, все мы были воспитаны в строгом послушании канонам религии. Каждую неделю присутствовали на литургии, а многочисленные посты и каждое событие общенационального значения отмечалось торжественным молебном; все это было так же естественно для нас, как воздух, которым мы дышали. Не помню ни одного случая, чтобы кто-нибудь из нас вздумал обсуждать какие-то вопросы религии, и все-таки, – улыбнулась Великая Княгиня, – святотатство моего старшего брата ничуть нас не шокировало. Я только рассмеялась, услышав его признание, и впоследствии, когда нам давали что-то особенно вкусное, мы шептали друг другу: "Это было аморально вкусно", и никто нашего секрета так и не узнал".
Николай II (6 (18 мая) 1868, Царское Село – 17 июля 1918, Екатеринбург) – последний император всероссийский. Из дневника:
11 января 1890. Четверг. Занимался с Леером, чуть-чуть не заснул от усталости. (…)
12 января 1890. Пятница. Встал в 10½; я уверен, что у меня сделалась своего рода болезнь – спячка, т. к. никакими средствами добудиться меня не могут. (…) Катались на катке без Воронцовых. После закуски поехали в Александрийский театр. Был бенефис Савиной "Бедная невеста". Отправились на ужин к Пете (вел. кн. Петр Александрович Ольденбургский. – Н. Е.). Порядочно нализались и повеселились.
25 января 1890. Четверг. Утром имел Леера. (…) На каток приехали три Воронцовых. Возились с ними до после чаю. Велел сделать у себя на столе телефон, говорил через него с Сергеем. Закусывали одни. В 9 час. начался детский бал, как в 1887 г. От души веселился. (…)
27 января 1890. Суббота. Встал поздно, чем урезал Леера на два часа.
28 апреля 1890. Со своим образованием покончил окончательно и навсегда!
Из воспоминаний великого князя Александра Михайловича:
Накануне окончания образования, перед выходом в Лейб-гусарский полк, будущий Император Николай II мог ввести в заблуждение любого оксфордского профессора, который принял бы его по знанию английского языка за настоящего англичанина. Точно так же Николай Александрович знал французский и немецкий языки. Остальные его познания сводились к разрозненным сведениям по разным отраслям, но без всякой возможности их применить к практической жизни.
Из воспоминаний Федора Александровича Головина:
Николай II удивил меня своим знанием деталей русской истории. Когда кн. П. Н. Трубецкой, представляя меня, назвал мою фамилию, государь спросил, не мой ли предок один из сподвижников Петра Великого, Федор Головин. Далее он заметил, что первый договор с Китаем был заключен Головиным, и спросил, как звали этого Головина.
Из воспоминаний великого князя Александра Михайловича:
В Николае II рано начала развиваться большая любовь к военной службе. Эта служба как нельзя лучше соответствовала складу его характера. Он был командиром эскадрона Лейб-гусарского полка. Два года прослужил офицером в Гвардейской Конно-Артиллерийской бригаде. Ко всем своим обязанностям относился серьезно и добросовестно. (…) Его скромность создала ему большую популярность в среде офицеров-однополчан. Он любил принимать участие в их вечерах, но разговоры офицерских собраний не могли расширить его умственного кругозора. Общество здоровых молодых людей, постоянной темой разговоров которых были лошади, балерины и примадонны французского театра, могло быть очень приятно для полковника Романова, но будущий российский монарх в этой атмосфере мог приобрести весьма мало полезного.
Первая любовь и покушение во время путешествия на Восток
Кшесинская (Кржесинска) Матильда (Мария-Матильда) Феликсовна (19 (31) августа 1872, д. Лигово – 6 декабря 1971, Париж) – прима-балерина Мариинского театра. Творческой карьере обязана Мариусу Петипа. Первая исполнительница главных партий в постановках Михаила Фокина ("Эвника", "Бабочки", "Эрос"). "Последняя актриса балетного классицизма" – так называли Кшесинскую. "Когда на сцене танцует Кшесинская, видна прежде всего ее личность, она сама. Она играет себя, свой гений, капризный и могучий, с оттенком греховной личной гордыни", – писал о ней Аким Волынский. Интимная связь сначала с будущим императором Николаем II, а потом с двумя великими князьями надолго сделала Кшесинскую хозяйкой петербургского балета. Она определяла репертуар, смещала директоров. В 1911–1912 в спектаклях "Русских сезонов" в Париже она танцевала "Лебединое озеро" и "Видение розы". Последний раз в России танцевала в 1917 году на сцене Петербургской консерватории – номер "Русская". Эмигрировала в 1920-м. В 1921 году вышла замуж за великого князя Андрея Владимировича, получив титул светлейшей княгини Романовской-Красинской. В 1929-м открыла балетную школу в Париже. Последний раз танцевала в Лондоне в 1936 году. Из воспоминаний:
Я не помню, о чем мы говорили, но я сразу влюбилась в Наследника. Как сейчас вижу его голубые глаза с таким добрым выражением. Я перестала смотреть на него только как на наследника, я забывала об этом, все было как сон. Когда я прощалась с Наследником, который просидел весь ужин рядом со мною, мы смотрели друг на друга уже не так, как при встрече, в его душу, как и в мою, уже вкралось чувство влечения, хоть мы и не отдавали себе в этом отчета. Какая я была счастливая, когда в тот вечер вернулась домой! Я всю ночь не могла спать от радостного волнения и все думала о событиях этого вечера.
Из воспоминаний Федора Александровича Головина:
О наследнике мало говорили, еще менее писали. Ходившие о нем слухи в обществе были неутешительны. Говорили, что он человек больной, с слабою волею и слабым умом, сплетничали о его связи с балериной Кшесинской, о том, что эта связь была подготовлена по желанию Александра III как лекарство от дурной привычки, которою страдал Николай.
Из дневника Николая II:
17 июля 1890. Вторник. В окрестностях Капорского происходили отрядные маневры, так и слышна была пальба… Поехали в театр. В антракте пел Paulus. Кшесинская мне положительно очень нравится…
30 июля 1890. Понедельник.…Дело на Горке разгорелось и продолжалось до 11 часов утра. Я был отнесен офицерами домой… Разговаривал с маленькой Кшесинской через окно!
31 июля 1890. Вторник. Вчера выпили 125 бутылок шампанского. Был дежурным по дивизии. В 3 час. выступил с эскадроном на военное поле. Происходило учение всей кавалерии с атаками на пехоту. Было жарко. Завтракали в Красном. В 5 часов был смотр военным училищам под проливным дождем. После закуски в последний раз поехал в милый Красносельский театр. Простился с Кшесинской. Ужинал у Мама́ до часу. (…)
Элпидин Михаил Константинович (1835, с. Никольское, Лаишевского уезда Казанской губернии – 1908, с. Каруж, недалеко от Женевы) – русский революционер. Из семьи священника. В 1862-м стал одним из основателей казанского отделения революционной организации "Земля и воля". В 1863 году арестован. Приговорен к пяти годам каторги. В 1865 году бежал из Казанского тюремного замка, добрался до Женевы. Некоторое время сотрудничал с Александром Герценом, с которым вскоре разошелся. Основал в Женеве русскую типографию и издательство (1866). За 40 лет издательской деятельности выпустил более 200 книг, в том числе отдельное издание романа Чернышевского "Что делать?" и запрещенные цензурой произведения Салтыкова-Щедрина и Льва Толстого. В 1895 году завербован руководителем агентурной сети царского департамента полиции за границей Петром Рачковским. В 1900-м уволен, поскольку никаких сведений от него к Рачковскому не поступало, а вот к нему от Рачковского сведения поступали. Из книги "Цесаревич. Его путешествие и покушение на его жизнь" (Женева, 1895):
Из всех членов нашей царствующей семьи нет, может быть, лица, которое вело бы жизнь такую незаметную для публики и вообще так мало выдающуюся, как личность наследника. (…) Понятен поэтому тот всеобщий интерес, с которым отнеслось русское общество к внезапному выступлению цесаревича из глухих теремов царских дворцов на свет божий в роли кругосветного путешественника. (…) Скажем прежде несколько слов о том, как решают некоторые русские сведущие люди самый вопрос о причинах отправления царевича в далекое странствование. По-видимому, никакого вопроса тут и быть не может. Путешествие царевича есть естественный результат просвещенных забот его просвещенного отца о довершении образования сына посредством кругосветного странствования.