Вся Франция была в шоке от пленения своего короля – доблестного вояки, но посредственного военачальника. Иоанн II, смог вернуться на родину лишь через четыре года, после заключения перемирия и за огромный выкуп в три млн золотых крон. Он стал как бы символом унижения Франции и через четыре года после возвращения из плена умер, правда, снова оказавшись в плену. Поскольку пока он собирал выкуп, бывший в Кале вместо короля-отца заложником у англичан, его сын Людовик (Луи) I Анжуйский бежал. Иоанн посчитал этот "легкомысленный" поступок сына нарушением королевской чести и добровольно вернулся в Англию, где вскоре и скончался. Его тело вернули во Францию для захоронения в королевской усыпальнице в Сен-Дени.
А вот для Эдуарда Черного Принца знаменитая битва при Пуатье в 1356 г., где ему благодаря своему полководческому дарованию, отменной выучке своих лучников и полной бездарности своего венценосного противника, удалось с меньшими силами удалось на голову разгромить рыцарского войско французского короля Иоанна (Жана) II Доброго, а самого короля пленить, стала пиком военной славы и звездным часом.
Дальнейшая судьба этого незаурядного рыцаря и полководца весьма любопытна и отчасти, поучительна. Долгое время браку Черного Принца с первой красавицей Англии той поры Джоанной Прекрасной Девой Кента (29.09.1328 – 8.08.1385) из династии Плантагенетов препятствовали ее два первых замужества (тайное в 1347 г. – с управляющим Уильяма Монтакьюта 2-го графа Солсбери Томасом Холландом и законное в 1348 г. – с самим графом Солсбери). Это была очень запутанная, можно сказать мутная, история, в которой немало "черных дыр", в том числе разного рода намеков на неверность графини Кент своим мужьям! Поскольку Джоанна была поразительно красива – безупречная фигура, изысканное лицо с темными глазами и золотисто-каштановыми волосами волнами ниспадавшие ниже талии – то потерявший от любви голову принц Уэльский несмотря на несогласие родителей, все же женился на ней в 1361 г. Она родила ему двух сыновей, один из которых вскоре скончался, а другой со временем стал королем Ричардом II Бордосским (6.01.1367, Бордо, Франция – 14.02.1400, замок Понтефракт, Англия). Сын не унаследовал военных и административных талантов своих знаменитых деда и отца, то зато стал покровителем художников, ученых, поэтов и артистов, а также завзятым книгочеем, собрав одну из лучших библиотек Европы той поры.
Спустя почти десять лет именно войска Эдуарда Черного Принца разгромили армию незаконнорожденного сына короля Кастилии Альфонсо XI Беспощадного Энрике (Генриха) II де Трастамара (Трастамарского) (1333, Севилья – 30.05.1379, Бургос, Кастилья), оспаривавшего кастильский торн у своего сводного (законного королевского сына) брата короля Педро I Жестокого (30.08.1334, Бургос, Кастилья – 22./23.03.1369, Монтьель, Кастилия) в жестокой битве при Наваретте (Нахере) на севере Испании 3 апреля 1367 г.
…Между прочим, прозвище испанского короля Педро I – Жестокий – в те очень жестокие времена, когда жестокость была нормой жизни, сполна характеризует этого европейского монарха. Лучше и не скажешь! К тому же, другими очень конкретными характеристиками Педро I Жестокого были "импульсивный", вероломный" и "недальновидный". Впрочем, было у него и совершенно другое прозвище – Справедливый, полученное им от купцов и торговцев, довольных его внутренней политикой…
Началось все с того, что у законного, но не популярного короля Педро I Жесткого попытался оспорить власть незаконный, но зато пользовавшийся симпатией у народа Энрике де Трастамара. Ему сильно подсобил папа римский Урбан V, провозгласивший по ряду причин крестовый поход против Педро. Потеряв трон, Педро вынужден был бежать к Черному Принцу в Бордо (Аквитания). Принц Уэльский счел для себя выгодным встать на сторону венценосного беглеца, рассчитывая сделать Кастилию своей союзницей в войне с французами. Присутствовала здесь и материальная заинтересованность. Таким образом, сложился союз английского принца с беглым кастильским монархом.
Тогда Черный Принц в последний раз продемонстрировал всем свое незаурядное полководческое дарование. Приглашенный Педро I Жестоким для борьбы с Энрике II, он столь стремительно перешел через Пиренеи в феврале 1367 г., что его противникам Энрике и помогавшему ему Бертрану дю Геклену со всем их франко-испанским воинством, безуспешно пытавшимся преградить ему путь через знаменитое Ронсевальское ущелье в долину Эбро, пришлось быстро ретироваться на юг.
…Между прочим, в самом начале той кампании произошел эпизод, ставший ключевым в знаменитом романе Артура Конан-Дойля "Белый отряд", когда небольшой отряд английских наемников под началом братьев Уильяма и Томаса Фелтонов попал под удар превосходящих сил врага. Горстка англо-гасконских рыцарей, лучников и копейщиков (не более 400 человек) оказалась один на один с 6-тысячным отрядом брата Энрике Трастамарского Тельо Кастильского графа де Кастанеда (1337 – 1370) и Арно д’Одрегема, отправленного в рейд на авангард Черного Принца и Педро Жестокого. Фелтоны оторвались от своего авангарда, рыская в поисках вражеских войск. Сначала Тельо с большим успехом стремительно налетел на вражеский авангард и столь же быстро исчез, пока потрепанный неприятель приходил в себя. На обратном пути они наткнулись на людей Фелтонов, в последовавшем бою при Ариньесе у спешенных наемников Фелтонов не было шансов выйти живыми: слишком велико было численное преимущество врага. Конные хинеты с дротиками не смогли подобраться к вражеским стрелкам, чей огневой вал держал их на дистанции, недостаточной для эффективного броска дротика. Но когда у английских лучников закончились стрелы, спешенные французские рыцари и испанские тяжеловооруженные всадники смогли окружить маленький отряд англичан и одолеть их в кровавой рукопашной схватке. Таким образом, незадолго до решающего сражения союзники дважды попали впросак в боях с франко-испанским отрядом Тельо Кастильского, что существенно повысило боевой дух последних и соответственно сказалось на настроении воинов Черного Принца и Педро Жестокого. "А la guerre comme a la guerre" ("на войне как на войне").
Нахера располагалась в долине реки Эбро на широкой открытой равнине, где стороны могли показать все свои лучшие стороны. Силы союзников превосходили войско принца Уэльского (по одним данным – 37 тыс. против почти 20 тыс.; по другим – чуть ли не 60 тыс. и соответственно 28 тыс.; современным исследователям кажутся более достоверными цифры из первого соотношения). В то же время, качественный состав французов и кастильцев, несмотря на все их разнообразие, все же уступал врагу в профессиональной подготовке и тактической выучке: 2 тыс. французских рыцарей и 5500 испанских, 4 тыс. легкой и средней андалузийской конницы (или хинеты-дротикометатели), 6 тыс. арбалетчиков и около 20 тыс. плохо организованных и слабовооруженных ополченцев против 10 тыс. рыцарей и 10 тыс. лучников с копейщиками и арбалетчиками у Черного Принца и Педро Жестокого.
Занимательно, но обе армии не могли считаться "национальными" в современном понимании этого слова. И та и другая состояли из представителей разных народов. У Энрике были как испанцы (в том числе рыцари из духовного ордена Калатравы) или рыцари спитальеры из представителей разных народов, так и наемные французские ветераны Столетней войны дю Геклена. У англичан собственно островитян с Туманного Альбиона было не более тысячи бойцов (400 рыцарей и 600 лучников брата принца Уэльского Джона Гонта). Все остальные – наемники с подвластных англичанам французских территорий, прежде всего из Нормандии и Аквитании, Гаскони, а также арагонцев и кастильцев; в том числе так называемые "белые отряды" или "бриганты" – профессиональные головорезы, сражавшиеся тому, кто им хорошо платил (скорее все же на столько – насколько им платили).
Перед битвой англичане традиционно для себя спешились. Авангардную линию возглавили младший брат принца Уэльского Джон Гонт (вояка крепкий, но звезд с неба не хватавший) и один из самых харизматичных английских вожаков после Черного Принца сэр Джон Чандос. По одним данным у них под началом были 3 тыс. тяжеловооруженных всадников при поддержке 3 тыс. лучников. По другим – весь союзный авангард насчитывал не более 3 тыс. воинов.
Всем им противостояли 2000 – 2500 спешенных французов самого Бертрана дю Геклена (пожалуй, самых опасных бойцов во всем союзном воинстве) и тяжеловооруженных испанцев маршала д’Одрегема. Среди последних было немало фанатичных рыцарей из военно-духовных орденов. Их прикрывали легкоконные застрельщики (хинеты-дротикометатели и даже пращники) и арбалетчики, чья подлинная численность нам неизвестна.
Главные силы обеих сторон встали позади. У англичан было три отряда, в каждом из которых поровну рыцарей и лучников. Левофланговый возглавлял Генри де Перси (10.11.1341 – 29.02.1408, Йорк, Англия). Центр Черный Принц взял на себя (при нем был и зачинщик всей "бузы" Педро Жестокий). Правый край поручили прославившемуся своей лихой атакой в тыл врагу под Пуатье Жану III де Грильи Капталю де Бюшу, Аманье IX д’Альбре и Жану II Горбуну д’Арманьяку. Испанцы по краям выставили хинетов, арбалетчиков и много тяжелой кавалерии. В центре у них расположились отборные силы – 1,5 тыс. тяжелых всадников. Если левым крылом руководили брат Энрике Тельо и великий приор ордена госпитальеров, правым – сенешаль Энрике, граф Дения и магистр военно-духовного ордена Калатравы. Численность противоборствующих этих отрядов противоборствующих сторон до конца не ясна: называются очень противоречивые цифры.
Противники выделили резервы: у англичан он насчитывал 3 тыс. гасконцев и других наемных тяжелых всадников вместе с таким же количеством лучников под началом короля Мальорки и графа д’Арманьяка; у испанцев – совершенно разномастное городское ополчение, вооруженное как попало!
…Между прочим, на поле сражения предстояло столкнуться трем разным тактическим приемам ведения боя! Испанцы, веками сражавшиеся с легкой мавританской (арабской) конницей, сильны были быстроногой конницей, идеально подходившей для действий на открытой местности, где была свобода маневра и можно было забрасывать врага дротиками, не вступая с врагом в ближний бой на мечах и копьях. Быстрый кавалерийский наскок – вот их излюбленный прием, в котором они чувствовали себя, как рыба в воде. Вполне понятно, что и защитное снаряжение испанцев было под стать их маневренному бою – легким и недостаточно прочным против мечей и копий. Кроме того, позиционные сражения между большими армиями в Испании почти не практиковались. Их союзники в битве при Нахере французы, пытаясь атаковать в лоб англичан, уже "досыта накушались" смертоносными ливнями их метких и скорострельных лучников. К тому же они быстро пришли к выводу, что идя в атаку верхом на своих боевых конях, они, как правило, остаются безлошадными: коварный враг в первую очередь стремится выбить из-под седоков их лошадей. Раненые кони становятся неуправляемыми, нарушают строй атакующих и вперед уже движется беспорядочная толпа, чья ударная масса оказывается в разы меньше, чем при правильном построении. Более того, туши сраженных на поле сражения лошадей превращались в дополнительное препятствие на пути следующей волны атакующих французских рыцарей, замедляя их ход и давая стрелкам неприятеля лучше прицеливаться и отправлять в цель еще больше стрел. Таким образом, французы вынуждены были ходить на врага в атаку пешими. Конечно, она становилась значительно медленнее, ее таранная сила пропадала, но зато каждый рыцарь превращался в менее крупную цель, не вносил столько неразберихи при ранении, а его доспехи, почти полностью защищавшие его фигуру, позволяли ему лучше угрожать врагу. Англичане были сильны непревзойденными стрелками из лука и по сути уповали только на их огневой вал, непреодолимый как для конницы, так и для пехоты неприятеля, только лишь если их не заставали врасплох, они заняли неудачную позицию либо у них слишком быстро закончились стрелы. Напомним, что даже если английская стрела не пробивала защитного доспеха, то ее скорость и масса при ударе о цель была такова, что равнялась силе удара тренированного боксера-тяжеловеса. Дальнейшие комментарии излишни.
Ход битвы был весьма похож на предыдущие противостояния французов и англичан. Пока хинеты-дротикометатели, подобно осиным роям, отвлекали передовых английских лучников, спешившийся франко-испанский рыцарский авангард дю Геклена и д’Одрегема схлестнулся с передовыми неприятельскими рыцарям и копейщиками и бился с ними очень достойно. Им даже удалось подвинуть неприятелей на 4 – 5 м назад (или, как тогда говорили, на длину копья), но англичане сумели стабилизовать свой фронт и ни на шаг не сдвинулись, отчаянно сражаясь врукопашную. Но когда английские стрелки прогнали своим смертоносным огнем с поля боя легконогую кастильскую кавалерию и к тому же рассеяли пехоту неприятеля, то ситуация стала меняться не в пользу войск Энрике де Трастамара.
…Между прочим, историки не исключают, что именно в противоборстве английских лучников и андалузских всадников-хинетов решился исход сражения. Последние проигнорировали советы Бертрана дю Геклена ни в коем случае не сближаться с фланговыми отрядами Черного Принца, чтобы английские лучники не смогли их достать, а лишь совершить глубокий охватывающий конный маневр, тем более что открытая равнину явно располагала к такому маневру. Таким образом они, по замыслу французского полководца, вынудили бы фланговые силы союзников сильно развернуться и Черному Принцу не удалось бы эффективно использовать их в ходе сражения. Но азартные андалузские конники-дротикометатели слишком сблизились и оказались под смертоносным огнем вражеских стрелков из лука и стали нести большие потери, так и не выполнив своей боевой задачи, сковать видимостью охватывающей атаки вражеских фланговых лучников. Черный Принц времени даром не терял и двинул в атаку крылья своих главных сил, благо хинеты на обоих флангах Энрике обратились в бегство, не выдержав смертоносного ливня английских стрел.
Фланговые отряды главных сил Черного Принца смогли обрушиться на главные силы Энрике с боков. Соотношение сил в кровавой сече в центре событий изменилось в пользу англичан. Все попытки тяжелой кавалерии кастильцев прорваться на выручку своим изнемогавшим в отчаянной потасовке собратьям по оружию останавливались смертоносным валом стрел чуть ли не 7 тыс. английских лучников. Преодолеть такое заграждение из лившегося с неба и по горизонтали дождя из стальных жал не под силу никаким воинам, даже бронированным рыцарям. Кастильцы стали не выдерживать психологически и покидать поле боя. После того как принц Уэльский закончил окружение отчаянно сопротивлявшихся главных сил неприятеля введением в дело своего собственного отряда, а король Мальорки на свой страх и риск врубился в левый бок врага, исход битвы был предрешен. Силы сражавшихся стали слишком неравны и оказавшимся во вражеском кольце французским рыцарям и их кастильским "коллегам по цеху" после ожесточенной рукопашной схватки пришлось сдаться в плен. Так, бравый дю Геклен в очередной раз за свою долгую военную биографию попал в плен к англичанам. На этот раз к сэру Джону Чандосу. Тот увез его в Англию, из которой французскому короля пришлось его выкупать за огромную сумму – 100 тыс. золотом!
…Кстати сказать, многие кастильцы попытались было покинуть поле сражения задолго до того, как его исход стал очевиден, но это не спасло их жизни. Англичане сумели их настичь и принялись резать, словно скот на скотобойне! Кому не перерезали горло либо не вспороли живот и выпустили кишки наружу, тому "посчастливилось" утонуть, пытаясь переправиться через реку Нахерилью, разрезавшую лежавшую у них в тылу Нахеру пополам.
Потери союзников во много превосходили неприятельские: порядка 7 тыс. убитыми, включая 400 французских рыцарей и 700 кастильских тяжеловооруженных всадников против сотни убитых у англичан (вероятно, это очень сильно заниженная цифра). Помимо дю Геклена в плен попали такие известные военачальники, как д’Одрегем и магистры орденов Сантьяго и Калатравы. Число раненых истории неизвестно. Вскоре после выигранной битвы Черный Принц рассорился с Педро из-за неуплаты последним за наемное войско, принесшее ему победу при Нахере и покинул его и Кастилию, оставив неблагодарного и злокозненного кастильца один на один с его проблемами. В дальнейшем судьба этих двух вояк не заладилась и, каждый по-своему покинул этот мир: одного зарезали, другой тихо и медленно угас в своей постели. Так бывает…