Дворец, который можно ломать
Однажды жители города Бусто Арсицио встревожились не на шутку: ребята стали слишком много ломать и портить разных пещей. Подметки, штаны и школьные сумки - это уж само собой, об этом никто и не говорит. Но они стали выбивать стекла, играя в футбол, бить за обедом тарелки, бросать на пол стаканы в кафе. Стены они не ломали только потому, что у них не было под рукой молотков.
У родителей кончилось терпение, они не знали, что делать, и пошли за советом к мэру города.
- Давайте введем еще один штраф! - обрадовался мэр.
- Нет уж, спасибо! - ответили родители. - Достаточно с нас и того, во что обходится битая посуда!
По счастью, в тех краях было много бухгалтеров - каждый третий был бухгалтером, и притом превосходным знатоком своего дела. Но самым лучшим бухгалтером по праву считался старый синьор Гамберони. У него было много внуков, и он по собственному опыту прекрасно знал, что получается, когда в доме перебита вся посуда.
Взял как-то синьор Гамберони бумагу и карандаш и подсчитал убытки, которые ириносят ребята городу Бусто Арсицио, ломая бесконечное множество хороших и нужных вещей. Сумма получилась чудовищная - тысяча перетысяч четырнадцать и тридцать три!
- Если взять только половину этих денег, - доказывал бухгалтер своим согражданам, - то можно построить дворец специально для того, чтобы ребята могли его ломать, сколько им вздумается. Можно даже позволить им снести его до самого основания. И если даже это не излечит их от неукротимого желания все ломать, значит, ничто больше нам не поможет.
Предложение бухгалтера Гамберони понравилось, и дворец был построен за "четыре плюс четыре на восемь и два на десять часов". Во дворце было семь этажей и девяносто девять комнат. И каждая комната дворца была прямо-таки забита всевозможной мебелью, а на шкафах и столах повсюду громоздилась уйма всяких безделушек и стояла разная посуда. Было во дворце, конечно, и вполне достаточное количество зеркал и водопроводных кранов, чтобы их тоже можно было бить и портить.
В день открытия дворца к нему собрались ребята со всего города. Каждому из них вручили по молотку. Мэр подал знак, и все двери дворца, который можно было ломать, распах нулись.
Жаль, что телевидение не догадалось показать это зрелище! Те, кто видел его своими глазами и слышал своими ушами, уверяют, что можно было подумать - но даже подумать об этом страшно! - будто разразилась третья мировая война.
Словно армия воинственных завоевателей, ринулась толпа ребят на дворец, сметая все на своем пути. Ребята заполнили все помещения дворца, все комнаты. Грохот от их молотков стоял такой, что его слышно было по всей Ломбардии и, говорят, даже в Швейцарии.
Те ребята, что были ростом… ну, чуть побольше кошкиного хвоста, облепили огромные, словно эсминцы, шкафы и старательно крошили их, превращая в кучу щепок.
А ребята, что ходят в детский садик, такие славные и милые в своих розовых и голубых передничках, так усердно топтали осколки кофейных сервизов, что превращали их в тончайшую фарфоровую пыль, а затем пудрили ею себе лицо.
К концу первого дня во дворце не осталось ни одного целого стакана. К концу второго дня уже ощущался недостаток стульев. А на третий день ребята принялись за стены. Начали они с последнего этажа и, когда разрушили дворец наполовину, почувствовали, что смертельно устали. Тогда они бросили молотки и, покрытые пылью, словно солдаты Наполеона в песках Египта, разбрелись по домам и не ужиная легли спать.
Наконец-то они отвели душу - теперь им больше ничего не хотелось ломать! Все они стали вдруг такими аккуратными, такими прилежными и не ходили, а прямо порхали, как бабочки. И если бы их заставили играть на футбольном поле, уставленном хрустальными стаканами, они не разбили бы ни одного!
Бухгалтер Гамберони снова произвел кое-какие расчеты и определил, что город Бусто Арсицио получил экономию в два сверхмиллиона с какой-то мелочью.
А развалины дворца - осталось еще почти четыре этажа - городской совет отдал в распоряжение граждан.
- Можете делать с ними что угодно! - сказал мэр.
И тогда ко дворцу устремились разные сухопарые синьоры с кожаными портфелями под мышкой, двухфокусными очками на носу и молотками в руках - всякие чиновники, нотариусы, служащие. Каждый из них разбивал во дворце что-нибудь - скажем, одну или две стены либо какую-нибудь лестницу - и облегченно вздыхал:
- Ах, как хорошо! Это гораздо лучше, чем ругаться с женой из-за разбитой чашки!
Они ломали дворец с таким удовольствием, что просто молодели на глазах.
- Это намного лучше, чем ронять пепельницы или тарелки № парадного сервиза, подаренного тетушкой Мириной!..
Словом, все отвели душу в этом дворце.
А старому бухгалтеру Гамберони город Бусто Арсицио вручил в знак благодарности медаль с серебряной дыркой.
Женщина, которая считала "апчхи!"
В Гавирате жила одна женщина, которая целыми днями только и делала, что считала, кто сколько раз чихнет, а потом рассказывала об этом своим приятельницам, и они вместе долго судачили про эти "апчхи!"
- Аптекарь чихнул семь раз! - рассказывала женщина.
- He может быть!
- Клянусь вам! И пусть у меня отвалится нос, если я говорю неправду! Он чихнул все семь раз ровно за пять минут до того, как пробило полдень!
Они долго обсуждали это событие и наконец пришли к выводу, что аптекарь подливает воду в касторку.
- А священник чихнул четырнадцать раз! - продолжала рассказывать женщина, вся красная от волнения.
- Ты не ошиблась?
- Пусть у меня отвалится нос, если он чихнул хоть одним разом меньше!
- Боже, что станет с миром, если и дальше так пойдет!
Они снова долго судачили и пришли к выводу, что священник слишком много наливает масла себе в салат.
Однажды эта женщина и ее приятельницы (а их было больше, чем дней в неделе) спрятались под окнами синьора Делио, чтобы пошпионить за ним. Но синьор Делио и не думал чихать - он не нюхал табака и не был простужен.
- Ни разу не чихнул! - огорчилась женщина, которая считала "апчхи!". - Должно быть, тут-то и зарыта собака!
- Конечно! - поддержали ее приятельницы.
Синьор Делио услышал их разговор. Он взял молотого перца, насыпал его в пульверизатор и незаметно обсыпал сверху сплетниц, что притаились у него под окном.
- Апчхи! - чихнула женщина, которая считала "апчхи!".
- Апчхи! Апчхи! - стали чихать ее приятельницы и никак не могли остановиться.
- Я чихнула больше, чем вы! - заявила вдруг женщина, которая считала "апчхи!".
- Нет, мы чихнули больше! - закричали приятельницы.
Тут женщины вцепились друг другу в волосы и давай колошматить одна другую. Платья на них порвались, и у каждой оказалось по выбитому зубу.
С тех пор женщина, которая считала "апчхи!", перестала разговаривать со своими приятельницами. Она купила себе записную книжку с карандашом и стала ходить одна-одинешенька. Каждое "апчхи!" она отмечала в записной книжке плюсиком.
Когда она умерла и люди нашли ее записную книжку, заполненную плюсиками, они удивились:
- Смотрите, должно быть, она отмечала этими плюсиками все свои добрые дела! Как же много добра она сделала людям! Уж если она не попадет в рай, то нас туда и подавно не пустят!
Страна, где нет ничего острого
Джованнино-Бездельник очень любил путешествовать. Путешествовал он, путешествовал и оказался в удивительной стране, где дома строили без углов - они были круглые. И крыши тоже ставили не углом, а плавно закругляли. Вдоль дороги, по которой шел Джованнино, тянулась живая изгородь из кустов роз, и ему, конечно, захотелось вдеть одну розу в петлицу своей курточки. Он собирался осторожно, чтобы не уколоться о шипы, сорвать цветок, как вдруг заметил, что шипы нисколечко не колются, - они, оказывается, вовсе не острые и только слегка щекочут руку.
- Чудеса, да и только! - удивился Джованнино.
В ту же минуту из-за куста с розами появился городской стражник, и, очень вежливо улыбаясь, спросил его:
- Вы, должно быть, не знаете, что нельзя рвать розы?
- Мне очень жаль… Я не подумал…
- Тогда вам придется заплатить только половину штрафа, - сказал стражник все с той же приветливой улыбкой и стал выписывать квитанцию. Джованнино заметил, что карандаш у него был не заточен - совсем тупой, и спросил стражника:
- Простите, а можно взглянуть на вашу саблю?
- Пожалуйста, - ответил тот и протянул Джованнино свою саблю. Она тоже оказалась не острой, а тупой.
- Так, что же это за страна такая? - удивился Джованнино. - Куда я попал? Здесь все так странно!
- Это страна, где нет ничего острого, - объяснил стражник, и так вежливо, что все его слова надо было бы писать только с заглавной буквы.
- А как же гвозди! - удивился Джованнино. - Они ведь должны быть острыми!
- Мы давно уже обходимся без них. Ведь есть клей! А теперь, будьте добры, дайте мне две пощечины.
От изумления Джованнино широко открыл рот, будто собирался проглотить сразу целый торт.
- Что вы! - воскликнул он наконец. - Я вовсе не хочу оказаться в тюрьме за оскорбление городского стражника. Уж если на то пошло, так это я должен получить две пощечины, а не вы.
- Но у нас так принято, - любезно объяснил стражник, - полный штраф - это четыре пощечины, а половина штрафа - две.
- Две пощечины - стражнику?
- Стражнику.
- Но это ужасно несправедливо! Так нельзя!
- Конечно, несправедливо! Конечно, так нельзя! - ответил стражник. - Это настолько несправедливо и ужасно, что люди, чтобы не давать пощечин ни в чем не повиннным стражникам, просто не делают ничего такого, что запрещается законом и за что нужно брать штраф. Ну, так я жду - дайте мне две пощечины! И в другой раз, синьор путешественник, вы, конечно, будете осторожнее, не так ли?
- Но я не хотел бы даже ущипнуть вас за щеку, не то что ударить!
- В таком случае я вынужден проводить вас до границы и предложить покинуть нашу страну!
И Джованнино, ужасно пристыженный, вынужден был покинуть страну, где нет ничего острого. Однако он до сих пор все еще мечтает вернуться туда, чтобы жить по самым вежливым законам на свете, среди самых воспитанных людей, в домике, где нет ничего острого.
Страна, где все слова начинаются с "не"
Да, Джованнино-Бездельник был заядлым путешественником. Путешествовал он, путешествовал и оказался еще в одной удивительной стране. Здесь все слова начинались с частицы "НЕ".
- Что же это за страна такая? - спросил он у одного горожанина, что отдыхал в тени под деревом.
Горожанин вместо ответа достал из кармана перочинный нож и протянул его на ладони Джованнино.
- Видишь?
- Вижу. Ножик.
- Ничего подобного! Это неножик, то есть ножик, у которого впереди "не". Он служит для того, чтобы огрызки карандашей превращать в новые карандаши. Очень полезная вещь для школьников.
- Великолепно! - удивился Джованнино, - А еще что?
- А еще у нас есть невешалка.
- То есть вы хотите сказать - вешалка?
- Нет, именно то, что я и сказал, - невешалка. От вешалки мало проку, если на нее нечего вешать. А вот с нашей невешалкой совсем другое дело. На нее ничего вешать не надо, на нее уже все повешено. Нужно тебе пальто, иди и сними его! А если кому-нибудь нужен пиджак, то незачем ходить в магазин и покупать его. Надо только подойти к невешалке и снять его. У нас есть невешалки летние и невешалки зимние, незешалки для мужчин и отдельно - для женщин. Это сберегает нам деньги.
- Прекрасно! А еще что?
- Еще у нас есть нефотоаппарат, который, вместо того чтобы делать обычные снимки, делает карикатуры, и людям становится весело. Еще у нас есть непушка.
- Уфф! Как страшно!
- Ничуть! Непушка - это совсем не то, что пушка. Она служит для того, чтобы прекращать войну.
- А как же она действует?
- Очень просто! Даже ребенок может управлять ею. Если вдруг начинается война, мы сразу же трубим в нетрубу, стреляем из непушки, и война тотчас же прекращается.
Какая прелесть эта страна, где все слова начинаются с "НЕ"!
Страна, где все люди сделаны из масла
Однажды Джованнино-Бездельник, великий путешественник и землепроходец, оказался в стране, где все люди сделаны из масла. На солнце они таяли, и поэтому им приходилось все время укрываться в тени и прятаться в прохладе. И жили они в городе, где вместо домов повсюду стояли огромные холодильники. Джованнино ходил по улицам этого странного города и видел, как жители сидят у окон своих домов-холодильников, положив на голову пузырь со льдом. На двери каждого холодильника висел телефон, чтобы можно было разговаривать с его обитателями.
- Алло! - сказал Джованнино, сняв трубку у одного из холодильников.
- Алло! - ответили ему.
- Кто говорит? - спросил Джованнино.
- Король страны, Т-де все люди сделаны из масла. А я сбит из сливок высшего сорта, снятых с молока лучших швейцарских коров. Вы обратили внимание намой холодильник?
- Нет, а что? Ах вот в чем дело! Он же из чистого золота!.. А вы что, так никогда и не выходите из него?
- Отчего же, иногда выхожу. Зимой. В сильный мороз. И катаюсь в ледяном автомобиле.
- А если, пока ваше величество гуляет, выглянет солнце?… Что тогда?
- Не может оно выглянуть! Это запрещено! Я бы тотчас же приказал моим солдатам посадить его в тюрьму!
- Как бы не так! - рассердился Джованнино, бросил трубку и отправился, путешествовать в другую страну.
Про Алису, с которой всегда что-нибудь случалось
А эта сказка про Алису, которая вечно куда-нибудь пропадала. Ищет, к примеру, ее дедушка, чтобы пойти с ней в сад погулять:
- Алиса! Где ты, Алиса?!
- Я здесь, дедушка!
- Да где здесь-то?
- В будильнике!
Ну да, она правду сказала. А случилось вот что. Открыла Алиса окошечко, что на задней стенке будильника, - уж очень захотелось заглянуть туда, - глазом моргнуть не успела, как тут же оказалась внутри, прямо в механизме, среди пружинок и зубчатых колесиков. А они ведь движутся, не стоят на месте. Пришлось и Алисе все время прыгать с зубца на зубец, чтобы не пропасть, не погибнуть под колесиками, которые, не умолкая ни на секунду, приговаривали: "Тик-так! Тик-так! Тик-так!"
А в другой раз дедушка искал Алису, чтобы накормить завтраком:
- Алиса! Где ты, Алиса?
- Я здесь, дедушка.
- Да где здесь-то?
- Ой, ну совсем рядом! В бутылке!
- Как же ты туда попала?
- Мне захотелось пить, и я только заглянула, в горлышко…
Ну конечно, она оказалась в бутылке! И теперь барахталась там, чтобы не утонуть. Хорошо еще, что летом, когда ее возили в Сперлонгу, она научилась плавать по-собачьи.
- Ну потерпи немного. Сейчас я тебя вытащу, - сказал дедушка.
Он затолкал в бутылку веревочку. Алиса ухватилась за нее, ловко подтянулась и вылезла наружу. Вот когда она поняла, как хорошо, что занималась гимнастикой.
А однажды Алиса совсем пропала. Искал ее дедушка, искала ее бабушка, искала соседка, которая всегда приходила читать дедушке газету, чтобы не покупать ее и сэкономить на этом сорок лир.
- Боже! Вот беда-то какая! - шептала перепуганная бабушка.
- Что-то скажут ее родители, когда вернутся с работы!
- Алиса! Алиса! Где ты, Алиса?
Только на этот раз девочка не откликалась. Потому что она не могла откликнуться. Путешествуя по кухне и заглядывая всюду, куда только можно было сунуть свой любопытный нос, она попала в ящик, где всёгда лежали скатерти и салфетки. Попала туда, да и заснула там, как на мягкой постели. Кто-то задвинул ящик, не заметив Алису. И в самом деле, кому может прийти в голову, что она там.
Когда же Алиса проснулась, то оказалась в полной темноте. Но она нисколько не испугалась. Однажды ей уже довелось побывать в таком же положении - когда она попала в водопроводный кран. Вот там действительно было темно, пожалуй, еще темнее, чем в ящике.
"Скоро, наверное, будут накрывать на стол к ужину, - подумала Алиса. - Тогда и откроют ящик, чтобы достать скатерть". Но разве кто-нибудь мог думать об ужине, когда Алиса пропала? Конечно, всем было не до ужина. Родители девочки пришли с работы и очень рассердились на дедушку и бабушку:
- Хорошо же вы смотрите за ребенком!
- Но наши дети не забирались в водопроводные краны, - возразили дедушка и бабушка. - В наше время дети иногда только падали с кровати, и если получали при этом лишнюю шишку, то это было не так уж страшно.
Наконец Алисе надоело ждать, пока кто-нибудь догадается открыть ящик. Она разрыла скатерти и салфетки, добралась до дна ящика и стала сильно топать ногами:
- Топ! Топ! Топ!
- Тише! - сказал папа. - По-моему, где-то стучат.
- Топ! Топ! Топ! - продолжала топать Алиса.
Как же все ее обнимали и целовали, когда нашли наконец! И Алиса не растерялась - она воспользовалась случаем и тут же оказалась в кармане папиного пиджака. А когда ее вытащили и оттуда, то увидели, что она успела перепачкаться в чернильной пасте, потому что уже наигралась с папиной шариковой ручкой.
Шоколадная дорога
Жили в Барлетте три маленьких мальчика - трое братишек. Гуляли они как-то за городом и увидели вдруг какую-то странную дорогу - ровную, гладкую и всю коричневую.
- Из чего, интересно, сделана эта дорога? - удивился старший брат.
- Не знаю из чего, но только не из досок, - заметил средний брат.
- И на асфальт не похоже, - добавил младший брат.
Гадали они, гадали, а потом опустились на коленки да и лизнули дорогу языком.
А дорога-то, оказывается, вся была выложена плитками шоколада. Ну братья, разумеется, не растерялись - принялись лакомиться. Кусочек за кусочком - не заметили, как и вечер наступил. А они все уплетают шоколад. Так и съели всю дорогу! Ни кусочка от нее не осталось. Как будто и не было вовсе ни дороги, ни шоколада!
- Где же мы теперь? - удивился старший брат.
- Не знаю где, но только это не Бари! - ответил средний брат.
- И конечно, мы не в Молетте, - добавил младший брат.
Растерялись братья - не знают, что и делать. По счастью, вышел тут им навстречу крестьянин, возвращавшийся с поля со своей тележкой.
- Давайте отвезу вас домой, - предложил он. И отвез братьев в Барлетту, прямо к самому дому.
Стали братья вылезать из тележки и вдруг увидели, что она вся сделана из печенья. Обрадовались они и, недолго думая, принялись уплетать ее за обе щеки. Ничего не осталось от тележки - ни колес, ни оглобель. Все съели.
Вот как повезло однажды трем маленьким братьям из Барлетты. Никогда еще никому так не везло, и кто знает, повезет ли еще когда-нибудь.