Все наши ребята будут смотреть на меня. И даже Валерик замрет от изумления. "Устами младенца, как говорится, истина глаголет! – воскликнет клоун. И обратится ко мне:
– Под силу ли тебе, мальчик, поднять эти гири?" А я возьму и подниму их вверх! Трудно даже представить себе, что тут начнется! Все решат, что я великий силач! Ведь остальные "подсадки" не будут подводить клоуна и не смогут поднять гири. А я смогу! Ах, если мой план осуществится! Тогда все ребята сразу и на веки веков забудут о моем позоре на хоккейном поле! Забудут обо всех моих неудачах!.. Обо всех!"
И вот наступил долгожданный день.
Со своего пятого места в десятом ряду я видел, как на противоположной трибуне расхаживают мои друзьяприятели. Но они меня не замечали: должно быть, ДедМороз нарочно сделал так, чтобы они не смотрели в мою сторону. А я не спускал глаз с Валерика. Он, конечно, сидел рядом с Жоркой и Мишкой-будильником. Он даже положил руку Жорке на плечо. И мне было как-то неприятно на это смотреть…
Девчонка, сидевшая позади них, стала объяснять, что ей из-за длиннющего Жоркиного роста ничего не видно. Тогда Жора немного отодвинулся от Валерика, чтобы девчонка могла смотреть в просвет между ними. И рука Валерика соскользнула с Жориного плеча. Мне стало легче. Может быть, это Дед-Мороз нарочно посадил сзади такую маленькую девчонку?
"Ну ничего, Валерик, – думал я. – Скоро, буквально через каких-нибудь полчаса, ты поймешь, кто больше заслуживает уважения: я или твои новые приятели!"
Мне казалось, что увертюра, которую исполнял оркестр, стала гораздо длиннее, чем была, что медведи катались на самокатах гораздо дольше, чем в первый раз, и что укротитель в клетке гораздо медленнее готовил своих тигров к прыжкам сквозь горящие обручи.
– Сколько можно смотреть на этих зверей! – тихонько ворчал я. – Зоопарк здесь, что ли? Сколько можно слушать эту музыку! Концерт здесь, что ли?
– Все-то тебе не нравится, – рассердилась женщина, сидевшая рядом. – Вышел бы сам на арену да и выступал!
Она и представить себе не могла, что я через несколько минут действительно появлюсь на арене.
И вот наконец раздалось: Сегодня в цирк вы пришли не зря: Увидите клоуна-богатыря!
"Не знаю, как другие, а уж я-то, по крайней мере, пришел не зря. Это точно!" – говорил я сам себе, аплодируя клоуну. И все ему хлопали. Даже Валерик, который не любил выражать восторгов, и тот неторопливо, както по-своему, не сгибая пальцев, аплодировал циркачу-геркулесу. Ассистенты, отдуваясь на каждом шагу, опять приволокли гигантские гири.
Никто на всей планете
Не сдвинет гири эти!
Может быть, вы не верите?
Может быть, вы проверите?
Весь ряд, в котором сидели мои приятели, первым задрал руки вверх. Только один Валерик не рвался проверить клоуна… Жорина ручища тянулась ввысь, как семафор. Но хоть она была длиннее всех, клоун-богатырь ее не заметил. Взгляд его опять совершенно "случайно" наткнулся на мою руку.
После первого представления клоун за кулисами сказал мне:
– Не лети на арену как угорелый: это может вызвать подозрения. Веди себя естественней!
И я попытался вести себя естественнее. И не спеша поднялся со своего стула и робко спросил:
– Вы вызываете меня?
– Ну да, тебя!
– Именно меня?
– Тебя! Тебя, мальчик!
– И я могу спуститься вниз, на арену?
– Можешь!
– А мое место тут без меня не займут?
– Никто его не займет…
Но я все-таки обратился к своей соседке так, чтобы слышали все кругом:
– Покараульте, пожалуйста, мое место!
Только после этого я медленным шагом сошел вниз, на арену. Весь ряд, в котором сидели мои приятели, вытянул шеи вперед и замер.
– Устами младенца, как говорится, истина глаголет! – объявил клоун. – Вот мальчик, по имени… Как тебя зовут?
– Петей.
– Сейчас мальчик, по имени Петя, скажет нам всем: можно ли поднять эти гири! Или хоть чуть-чуть сдвинуть их с места!
"Ничего!.. Сейчас ты, Валерик, начнешь уважать меня. И вы, мои дружки-приятели, тоже", – подумал я. И стремительным рывком поднял гари вверх!..
Наступила абсолютная тишина.
И вдруг среди этой тишины загремел голос клоуна-богатыря:
– Перед нами – феноменальный ребенок! Ребенокбогатырь!.. Родители мальчика в зале? Я хочу, чтоб они по праву разделили успех своего сына, его триумф. Но раз он пришел один…
– Он не один! – завопил ряд, в котором сидели мои приятели. – Это наш Петя! Он живет в нашем дворе! Он учится в нашей шкапе!..
– Ага, значит, здесь присутствует коллектив, в котором, как говорится, рос и развивался наш юный рекордсмен по поднятию тяжестей?
– Он с нами! – вопил коллектив. – Это наш Петя!
– Чтобы вы по достоинству оценили богатырскую силу этого мальчика, – перекрикивая всех моих друзей, продолжал клоун, – мы сейчас вызовем двух самых крепких, самых плечистых мужчин! Первых попавшихся… Ну, хотя бы вот этих!
Но не тут-то было… Десятки зрителей со всех концов зала ринулись на арену: они хотели потрогать гири, которые я так легко поднял ввысь. "Неужели в зале столько "подсадок"? – подумал я. – Нет, не может быть… Значит, это самые обыкновенные зрители. Какой ужас! Что сейчас будет?"
– Стойте! Остановитесь! – воскликнул я так громко, как не смог бы, наверно, крикнуть даже сам клоун-богатырь. – Сейчас я покажу вам еще один номер. Но если хоть один выбежит на арену, все пропало…
Те, что бежали, замерли в проходах между рядами.
– Подождите минутку! – предупредит я. – Одну минутку! Мне нужно сбегать за кулисы!.. И тогда вы увидите такой номер, какого никогда не видали!..
– Что ты еще придумал, негодяй? – еле слышно прохрипел сквозь маску клоун-богатырь. Мне казалось, что он вот-вот упадет в обморок.
Я выбежал за кулисы и, задыхаясь от волнения, спросил у женщины в форменном костюме с двумя серебряными полосками на рукаве:
– Где тут у вас телефон?
– Во-он там, на столике, где сидит дежурный пожарник!
Не спрашивая разрешения у пожарника, я набрал две двойки.
– "Стол заказов" слушает! – ответила Снегурочка.
– Я хочу, чтобы гири стали тяжелыми! Чтобы никто не смог их поднять!..
– Принимаем заказы только на развлечения.
– Но тогда развлечение превратится в мучение… Сделайте, пожалуйста, в порядке исключения!
От волнения я вдруг, как клоун-богатырь, заговорил стихами. И это подействовало на Снегурочку.
– Заказ принят! – сказала она. – Номер заказа: три дробь семь.
Вернувшись на арену, я скомандовал:
– Теперь проверяйте! Бегите, бегите сюда… Попробуйте поднять эти гири!
– А где же обещанный номер? Где номер?..
– Номер отменяется! В следующий раз… – пообещал я. А сам подумал: "Сейчас-то и будет главный номер программы!"
Первыми на арену ворвались ребята с нашего двора. А вслед за ними – незнакомые мне мужчины, женщины, мальчишки и девчонки. Все стали хвататься за гири, но – о, чудо! – никто не мог их поднять! Я, будто случайно, толкнул ногой одну гирю – и почувствовал, что она налилась неприступной тяжестью и словно бы приросла к полу. Сказка пришла мне на помощь! Но как же теперь поднимет эти гири сам клоун-богатырь?
– Я не могу работать в такой обстановке! – прогремел он на весь цирк. И, гордо вскинув свою свирепую голову, ушел за кулисы.
– Никто не может сдвинуть гири с места, а ты смог! Ты смог! – обнимали меня дружки-приятели. Они подняли меня на руки и потащили в тот ряд, где сидели сами.
– Куда же вы его? – закричала моя бывшая строгая соседка. – Я сберегла его место!..
Ей хотелось сидеть рядом с ребенком-богатырем. Но ребята унесли меня к себе. Мишка и Жора теснились теперь на одном стуле, а я сидел на бывшем Жорином месте, прижавшись плечом к Валерику.
– Вот что значит курс лечения! – с завистью сказал Мишка. – Мы ходим в школу, зубрим, с утра до вечера расходуем свои силы. А он сберегает их! Накапливает!.. Вот бы мне кто-нибудь прописал такой "курс"!
– Да, здорово было бы! Если бы и нам тоже. Эх, хорошо было бы! – вздыхали и другие ребята.
Сзади и спереди ко мне потянулись руки: все хотели пощупать мои мускулы.
– Вы ничего не почувствуете: они в расслабленном состоянии, – сказал я. – Отдыхают!
Валерик молчал. А вечером во дворе он подошел ко мне и вполголоса, но повелительно произнес:
– Смотри на меня внимательно: в оба глаза! Слушай меня внимательно: в оба уха! Гири были фанерные? Или из какого-нибудь там папье-маше?
Я хотел сказать, что гири были настоящие, что ни один человек в цирке, кроме меня, не смог их поднять. Но язык не слушался меня, голос куда-то пропал. И я не сумел соврать. Первый раз в жизни хотел – и не сумел! Наверно, Валерик меня загипнотизировал…
Только уже дома голос ко мне вернулся. Тогда я набрал две двойки и торопливо, взволнованно заговорил в трубку:
– Я вас очень прошу… Я просто умоляю: заколдуйте, пожалуйста, Валерика! Чтобы он восхищался мною, как все!
– Это невозможно, – ответила Снегурочка.
– Но ведь воля каникуляра должна быть для вас законен!
– Да, это верно. Но тут мы бессильны.
– Почему?!
– Я не могу объяснить.
– Из-за его сильной воли, да?
– Нет, дело совсем в другом.
– В чем?
– Не могу объяснить…
– Это тайна?
Снегурочка повесила трубку. Почему Валерик не поддавался Деду-Морозу? Почему он был неподвластен сказке?
Да, это была тайна. И такая, что даже каникуляру не имели права ее раскрыть…
ПРОКАЗНИЦА-МАРТЫШКА, ОСЕЛ… ДА КОСОЛАПЫЙ МИШКА
Не подумайте только, что я плохо помню те строки из басни Крылова, которые очень похожи на название этой главы. Басню я учил в школе, а то, что я учил там, запомнилось на всю жизнь…
У Крылова написано: "Проказница-Мартышка, Осел, Козел да косолапый Мишка", но я козла пропустил. И не потому, что забыл о нем, а просто потому, что… Впрочем, об этом вы узнаете немного позже.
А сейчас я хочу рассказать о том, что было после моего выступления на цирковой арене.
Все ребята стали просить меня поднять что-нибудь тяжелое. И все теперь обращались ко мне очень вежливо и уважительно.
– Петя, подними, пожалуйста, скамейку в садике, – просил один.
– Петя, там, на улице, стоит инвалидная коляска… Подними ее, если не трудно.
– Мне не трудно, – отвечал я. – Но просто не хочется расходовать силы. Вот если будет что-нибудь важное… Какой-нибудь особый случай!
Мишка-будильник попросил меня однажды:
– Петя, подними, пожалуйста, меня и подержи в воздухе минут пять. Это как раз очень важно: я поспорил с ребятами из соседнего двора. Они не были в цирке и не верят.
На этот раз меня случайно выручила мама. Она высунулась в форточку и тем же голосом, каким раньше звала: "Домо-ой! Пора делать уроки!" – категорически приказала мне сверху:
– Домо-ой! Пора смотреть телевизор!..
Простите, телевизоров тогда еще не было… Я вспомнил, мама крикнула мне сквозь форточку:
– Домо-ой! Пора слушать патефон!
У нас был синий облезлый ящик, который шипел и кряхтел от старости. Я любил по десять раз в день слушать одну и ту же пластинку. Раньше мама возмущалась, что я даром теряю время.
– Перемени пластинку! – заявляла она. – Почитай лучше книгу. Или раскрой учебник.
А теперь мама сама смело крутила тугую ручку, хотя знала, что ручка иногда со стремительной силой раскручивалась в обратную сторону.
– Ты стал недопустимо пренебрегать патефоном! – говорила она. – Смотри у меня!
После истории в цирке Мишка-будильник начал упрямо допытываться, где, в какой поликлинике мне прописали такой замечательный "курс лечения". Мишка вообще был завистливым пареньком, а тут уж прямо места себе не находил.
– Скажи: что нужно глотать, чтобы набраться такой силищи? Порошки, да? Пилюли, да?.. Ведь этот твой "курс лечения" можно и самому себе дома устроить, а? Скажи, Петька… А я тебе буду всегда сообщать точное время! Хочешь? Сейчас девятнадцать часов – ровно!
– Ничего я тебе не скажу: это страшная тайна!
– Боишься, что я стану сильнее тебя, да? А ты мне столько этих пилюль дай или порошков, чтобы я тоже стал сильным, но все-таки был в два или даже в три раза слабее тебя, – торговался Мишка. – Мне и этого будет достаточно. Ты можешь сразу две гори поднять, а я пусть смогу только одну. Мне и этого хватит! А, Петька?..
Ребята рассказывали обо мне легенды. Через несколько дней в соседнем дворе уже знали, что я поднял в воздух самого клоуна-богатыря, у которого было две гари в руках, одна – в зубах, одна – на голове и две – под мышками.
И только Валерик по-прежнему мною не восторгался. А я так хотел этого!
Мне так хотелось, чтобы он забыл о фанерных гирях и о моем позоре на хоккейном поле, чтобы он стал уважать меня чтобы ему снова, как прежде, хотелось видеть меня чаще, чем всех остальных ребят в нашей школе и в нашем дворе.
И я решил, что надо тайно провести Валерика в Дом культуры медицинских работников. Пусть он увидит, как для меня одного поют певцы, и танцуют танцоры, и показывают фокусы фокусники. Ведь всякое торжество – только наполовину торжество, если его не могут оценить другие.
Пусть же Валерик увидит, как сам Дед-Мороз вручает мне призы! И пусть другие ребята тоже присутствуют в зале в эту минуту моего торжества! Может быть, не все, но хотя бы Жора и Мишка-будильник.
"Вот только как же они туда пройдут? – думал я. – У них же нет постоянной прописки на моем елочном празднике. И даже временной тоже нету. А у дверей с вывеской "Ремонт" меня встречает массовик дядя Гоша… Да и Снетурочка-паспортистка поглядывает, чтобы никто не проживал в Стране Вечных Каникул без прописки."
А вывеска "Ремонт", конечно же, приколочена к дверям специально для того, чтобы посторонние не входили в Дом культуры, когда там для меня (для меня одного!) гремит духовыми оркестрами, заливается песнями и кричит вечно радостным голосом дяди Гоши Страна Вечных Каникул.
"Ни для какой нашей "Первой клюшки" и "Первой бутсы" не станет Дед-Мороз зажигать новогоднюю елку в феврале, – думал я. – А для меня зажигает!"
Как же сделать так, чтобы Валерик и Жора с Мишкой увидели это?
Как сделать?
Может быть, Дед-Мороз поможет мне… В порядке исключения?
Я набрал две двойки.
– "Стол заказов" слушает! – ответила Снегурочка.
– Я хочу, чтобы мои приятели попали в столицу Страны Вечных Каникул – в Докмераб на Елку!
– Обслуживаем только каникуляров.
– А если… в порядке исключения?
– Обратись непосредственно к Деду-Морозу. Соединяю!
И я обратился.
– Не могу, – ответил Дед-Мороз так решительно, как не отвечал еще никогда. – Я дисциплинированный волшебник. И не могу устраивать Елку в феврале. По всем законам этот праздник заканчивается в последний день зимних каникул. Для каникуляра я могу продлить… Потому что его каникулы никогда не кончаются и не имеют последнего дня. Это другое дело! Но для нормальных ребят…
– Как это для "нормальных"? А я разве сумасшедший?
– О нет! Ты просто… не совсем обычный. Для тебя я обязан делать все, что ты пожелаешь.
– А если… в порядке исключения? – настаивал я.
– Хочешь, лучше поведу тебя самого в Музей изобразительных искусств? Или в Планетарий? Или на выставку мод?
В музее и Планетарии я уже бывал, а моды меня в то время еще не интересовали.
"В конце концов, мое дело пригласить, – решил я, – а пройти – это уж их дело! Недаром ведь Валерика называют фантазером: он что-нибудь придумает!"
И Валерик придумал…
Помню, как вечером у нас в коридоре раздались короткие, словно догоняющие друг друга, условные звонки, при звуке которых я всегда пулей срывался с места, но которых уже очень-очень давно не слышал. Моя мама любила Валерика, но в тот вечер она, кивнув в мою сторону, строго сказала:
– Он еще сегодня не слушал радио! Скоро будет передача "Танцуйте вместе с нами!", а затем концерт легкой музыки. Не отрывай его от приемника!
В Доме культуры я должен был петь хором и ходить хороводом, а тут еще – танцевать!
– Я только на два слова, – сказал Валерик. И сразу обратился ко мне: – Ты говорил, что туда, в Дом культуры, приходят артисты?
– Много артистов! Одни поют, другие танцуют, третьи прыгают мартышками и топают медведями…
– Вот это – самое главное!
– Что?..
– Мартышки и медведи!
– Почему?
– Смотри на меня внимательно: в оба глаза! Слушай меня внимательно: в оба уха! Потому что у нас есть три маски: мартышки, медведя и осла. Мы их наденем и пройдем в Дом культуры!
– Но ведь все артисты – взрослые. Дядя Гоша вас сразу заметит.
– "Жора, достань билетик!" выше любого взрослого. Ты согласен? А мы пройдем как его помощники. Он уж там пробасит что-нибудь такое, абсолютно взрослое. И мы все будем в масках!
– Это замечательно! – воскликнул я. – Только приходите чуть-чуть пораньше: артисты собираются до начала. И еще учтите, что массовик дядя Гоша всегда прямо на улице, у входа, меня встречает. А вход возле самой троллейбусной остановки. Так что вы из троллейбуса выскакивайте уже в замаскированном виде!
– В каком?
– То есть в масках, я хотел сказать. А то дядя Гоша сразу заметит, что и Жора тоже никакой не взрослый артист.
– Ладно, – сказал Валерик. – Мы придем. В следующее воскресенье.
– Может быть, завтра?
– Извини, но мы должны идти в школу.
– Ах, я совсем забыл!
– Тем более, что мы готовимся к одному важному дню!
– Ко дню открытия…
– Откуда ты знаешь? – перебил Валерик.
– Я все знаю!..
– Начинается передача "Танцуйте вместе с нами!", – раздался требовательный мамин голос.
И я поплелся танцевать. А мне так хотелось обсудить с Валериком все детали предстоящей операции "Три маски", или "Проказница-мартышка, осел… да косолапый мишка"! И, между прочим, выведать: что же такое они там собираются открывать?..
НЕРАЗГАДАННАЯ ЗАГАДКА
В тот день я на своем персональном троллейбусе подкатил к Дому культуры медицинских работников немного раньше обычного: мне хотелось посмотреть, как мои приятели в масках будут переходить границу Страны Вечных Каникул.
На охране границы, как всегда, стоял массовик дядя Гоша. Увидев меня, он удивился:
– Так рано? У нас еще артисты не в полном сборе.
– Хочу немного подышать свежим воздухом, – ответил я. – Что-то меня в троллейбусе укачало.
– Расстрясло, наверное, – посочувствовал дядя Гоша. – Понятное дело: пустой вагон!
Я стал прогуливаться возле входа, широко раздувая ноздри, втягивая в них холодный воздух и время от времени охлаждая лоб комочками снега: дядя Гоша с сочувствием смотрел, как я прихожу в себя. Но прогуливался я недолго. Вскоре из переполненного троллейбуса, остановившегося возле Дома культуры, выкатились три моих приятеля в масках. Выходившие вслед за ними пассажиры громко возмущались:
– Без-зобразие! Ребенка напугали!
В троллейбусе плакала девочка.
– Какого ребенка! Я сама чуть не получила разрыва сердца – повернулась и вижу: медведь!..