Сколько еды ей ни подносили, у неё в тарелке оказывалось пусто, а ведь она не съела и кусочка.
Это поразило и пристыдило королеву. Она встала из-за стола, ушла в свою комнату и заплакала. А король последовал за ней.
Стала она причитать:
– Бес ли вновь овладел мною или мой избавитель никогда не приходил сюда?
Тогда король сказал:
– Как не приходил? Он здесь, обманщица! Этого ли я от тебя заслужил?
И он, скинув плащ, явился перед нею, а затем ворвался в залу и крикнул:
– Свадьбы не будет! Настоящий король вернулся!
Короли, князья и советники, собравшиеся за свадебным столом, осмеяли его, но он не стал тратить на них слов и сказал только:
– Уйдёте вы отсюда или нет?
Они хотели его схватить и уже подступили было, но он выхватил свой меч и сказал:
– Все головы долой, кроме моей!
Много голов разом слетело с плеч, а он остался один – король с Золотой Горы.
Околдованная сиротка
Чешская сказка
Жила-была в избушке у старой колдуньи девочка-сиротка.
Колдунья на неё нарадоваться не могла: добрая душа была у девочки, всё делала, о чём старуха её просила. Одно только печалило колдунью: была сиротка некрасивой, как цветок невзрачный. И видела колдунья, как мучится из-за этого девочка, и решила помочь ей. Прочитала она колдовские заклинания, вставила сиротке вместо глаз два изумруда, вместо губ – кораллы, а потом и говорит:
– А ну поворотись, милая.
Повернулась сиротка и сделалась такой красавицей, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
И так любила колдунья сиротку, что втайне думала обучить её колдовскому ремеслу. Ждала только, когда вырастет девочка.
В ту пору случилось так, что мимо избушки проезжал князь. Видит – возле крыльца девушка стоит, да такая красивая, что глаз не отвести.
– Зайди в дом, красавица, принеси водицы, – попросил князь, – а то пить хочется.
Забежала сиротка в дом, зачерпнула ковшиком водицы и принесла князю. Тут обратил князь внимание на то, что девушка одета плохо, по-нищенски: такие на ней лохмотья, что того и гляди рассыплются.
– Девушка, милая моя, хочешь, я тебя одену, обую?
– Спасибо, добрый человек, – проговорила девушка, – спасибо за доброту да за заботу твою, но не надо мне ничего.
А князь не унимается:
– А может, ты хочешь на тройке моей покататься?
Посмотрела девушка на княжескую карету и не смогла устоять.
– Только недолго, добрый человек, – попросила она, – а то скоро тётушка моя придёт, станет искать меня да беспокоиться.
Ударил кучер кнутом, кони взвились и понеслись прямо к княжеским хоромам. Как увидала девушка богатство да роскошь такую, сразу забыла и про тётушку-колдунью, и про её избушку, и про жизнь, которой жила до сих пор. Обступили сиротку служанки, мамки да няньки, стали за ней ухаживать. Помыли, причесали, одели в дорогие одежды, и стала она лучше прежнего красавицей.
Хватилась колдунья – нет девушки-сиротки. Звала, звала, аукала – никого. Начала колдунья ворожить и узнала о том, что без неё в избушке князь побывал да девушку в свой дом увёз. Обиделась колдунья и решила пойти к князю. Является. Стучит в ворота, а ворота на запоре. Зовёт колдунья слуг, а те её в хоромы не пускают:
– Куда ты, старая ведьма? Слыханное ли дело, чтобы нищие к князю ходили!
– Да у него моя сиротка. Он похитил её у меня.
– С ума ты сошла, старуха! Убирайся отсюда, пока цела.
Так и ушла колдунья ни с чем. Ушла, да обиду затаила.
Проходит время. Расцвела сиротка, как тюльпан весной. Князь смотрит и не налюбуется. И взял он её в жёны, крепко полюбив за красоту да за доброту. Жили они дружно, в согласии, в радости и спокойствии.
Прошёл год, и родила княжеская жена сына. Решил князь на радостях пир устроить. Созвал гостей со всей округи, знатных да богатых. Хотелось князю наследника своего показать.
Узнала о пире и колдунья.
И вот, едва наступил вечер, она, прочитав заклинания, повернулась вокруг себя и оборотилась заморской красавицей. Вышла колдунья из своей избушки, свистнула, и подкатила к ней карета, запряжённая тройкой вороных чудо-коней. Прибыла колдунья на пир, а он уже в самом разгаре. Пьют гости, веселятся, хозяйкой восхищаются, сыном княжеским не налюбуются.
Пир уже стал к концу подходить.
Устала княжеская жена от шума да от веселья, покинула хоромы и пошла к пруду, где любила по вечерам бывать. Подходит к ней колдунья и говорит:
– Жарко тебе, красавица? А ты пойди окунись – легче станет.
Послушала девушка колдунью, вынула глазки свои изумрудные да губки коралловые, чтобы не потерять, и бросилась в воду.
А колдунье только того и надо было. Утащила она глазки да губки, повернулась вокруг себя и снова превратилась в старуху. Выходит сиротка из воды, глядь – нету глазок изумрудных да губок коралловых. Посмотрела сиротка в пруд и отшатнулась: из воды глядело на неё некрасивое лицо. Заплакала сиротка:
– Как же я теперь на глаза князю покажусь? Не узнает он меня, а если узнает, то разлюбит.
– Не печалься, сиротинушка моя, – говорит ей старая колдунья, – иди со мной.
И тут сиротка вспомнила, что она уже где-то видела эту старую женщину, и пошла за ней следом. И привела её колдунья в свою избушку.
Хватился князь – нет жены. Пропала, как сквозь землю провалилась. Поднял он слуг. Принялись они по всей округе бегать да княжескую жену искать – не могут найти. Во все концы князь гонцов разослал, награду огромную обещал тому, кто жену его отыщет. Но и гонцы ни с чем воротились. Пошёл тогда князь к известному колдуну и рассказал ему о своём горе.
– Если поможешь мне, я награжу тебя щедро: и детям, и внукам твоим хватит.
– Дам я тебе, князь, клубок шерсти, – ответил колдун. – Брось его перед собой, будет ниточка разматываться, а ты иди за ней. Приведёт тебя клубок к жене твоей.
Взял князь клубок из рук колдуна и отправился в путь-дорогу. Катится клубок, катится, разматывается ниточка шерстяная, а князь идёт сзади, не отстаёт. Клубок через поле – и князь за ним, клубок через лес – и князь туда же, клубок через речку – князь вплавь пускается. Износил князь свои сапоги, босиком пошёл, уже ноги в кровь изодрал, а клубок все катится и катится. И когда клубок уже совсем размотался, выбежал князь на поляну и увидел перед собой избушку старой колдуньи. И упал князь замертво от усталости.
Выбегают колдунья и сиротка из избушки. Как увидела сиротка князя, залилась горькими слезами, поняла, что он её ищет. Упала сиротка перед колдуньей на колени, стала молить её:
– Тётушка, верни мне моего мужа, люблю я его больше жизни, сделай меня такой, какой я прежде была, чтобы и он любил меня. Я тебя никогда не забуду.
Жалко стало колдунье сиротку.
Пошептала она заклинания, протягивает девушке глазки-изумруды да губки коралловые и говорит:
– Ну-ка, надень!
Надела сиротка глазки да губки.
– А теперь повернись два раза.
Повернулась сиротка и такой стала красавицей – ещё краше, чем была. Одежда на ней золотом сияет, на руках браслеты, в ушах серьги драгоценные.
Плеснула колдунья на князя живой водой, и стал он живой да невредимый. Осмотрелся вокруг, видит – жена его стоит. Бросились они друг к другу на шею да, кажется, сразу обо всём на свете забыли.
Снова упала сиротка перед колдуньей на колени:
– Ты прости меня, тётушка, ведь я виновата, что всё время забывала о тебе, радуясь своему счастью. Теперь я не забуду!
Закатил князь на радостях пир на весь мир.
Со всех концов земли князей да царей созвали, а на самое почётное место колдунью усадили. А та, чтобы народ не пугать видом своим, повернулась вокруг себя два раза и превратилась в заморскую красавицу, да такую, что сам царь на пиру за ней ухлёстывал.
Попировали, попировали да разошлись, а князь с женой и сыном стали жить-поживать припеваючи.
И старую колдунью у себя в хоромах оставили и больше в избушку не отпускали.
Учёная собака
Чешская сказка
Жил-был богач. Был он неграмотным, но считал себя первым человеком в деревне. И была у богача любимая собака по кличке Азор. Частенько он говорил своему батраку:
– Знаешь, Мартин, эта собака умнее тебя: она всё понимает, только сказать не может. Будь у нас школы для собак, я бы не пожалел денег, чтобы научить мою собаку говорить.
И решил Мартин расквитаться с хозяином за слова его обидные да за то, что его, батрака, впроголодь держал.
– Неужели ты не знаешь, что для собак есть школы? – спросил он однажды у хозяина.
– Что за вздор?! – рассердился богач.
– А вот и не вздор. Намедни мой приятель лесничий рассказывал, что есть школа, где умных собак учат говорить. Только школа эта далеко за нашим лесом и за горой, а дорога туда стоит двадцать крон.
– Двадцать так двадцать! – расщедрился скупец. – Отведи завтра Азора в школу.
– Ладно, но за обучение там берут сто крон, – обронил батрак.
– Эх, не обеднею! – махнул рукой богач.
"Ну, погоди! – подумал Мартин. – Мне за работу год как не платишь, а на такую глупость денег не жалеешь".
Хозяин отсчитал батраку сто двадцать крон, дал ему на дорогу кусок хлеба и щепоть соли, а для собаки – большой окорок.
Повёл Мартин Азора к своему куму лесничему. Сели они за стол, выпили, закусили окороком, а псу бросили кость. Долго смеялся лесничий, узнав, что привело к нему батрака.
– Оставь собаку у меня, – предложил он. – Здесь ни души – никто ничего не узнает.
Вот стал хозяин батрака расспрашивать, как себя ведёт собака в школе.
– Это надо было видеть, хозяин! – ответил Мартин. – Едва мы вошли в класс, как Азорка сел за парту и навострил уши. Учителю собака приглянулась, и он сказал, что будет учить её целый год. Я заплатил ему сто крон, а когда приду за Азоркой, надо будет добавить ещё сто.
– И пятисот не пожалею, лишь бы заговорил мой пёс, – вскричал богач. – Азорка будет мне докладывать, что вы, лентяи, делаете и о чём говорите.
Не прошло и полугода, как послал хозяин Мартина проведать Азора. Дал денег на дорогу, кусок хлеба и щепоть соли, а окорок – для собаки.
И опять Мартин пировал со своим кумом, а как вернулся, хозяин перво-наперво спросил, здоров ли Азорка, прилежно ли учится.
– Здоров. Примерный ученик Азорка, уже читает по слогам.
Когда год был на исходе, послал богач батрака за собакой. Дал он ему сто крон для учителя, да двадцать на дорогу, да ломоть хлеба, да щепоть соли, да для Азорки копчёный окорок. А Мартин опять к куму на пирушку.
– А где же Азорка? – спросил хозяин у воротившегося Мартина.
– Испортился наш Азорка, – ответил батрак. – Знать, другие собаки на него дурно повлияли: такое говорит – уши вянут. Ты у него и глупый зазнайка, и врун, и присвоил половину общинного пастбища, и кровь из бедняков сосёшь, ссужая им деньги под высокие проценты, и свою сестру обвёл вокруг пальца, и на родную мать руку поднимаешь. А ещё он угрожал, что расскажет всей деревне о твоих злодействах. Эти непристойности так меня разозлили, что я привязал ему камень к шее и бросил его в реку.
– Ах он неблагодарный пёс! – возмутился богач. – Столько денег я истратил на него, а он меня на всю деревню опозорить хотел? Правильно ты сделал, Мартин.
С тех пор богач и слышать не хотел о том, чтобы взять собаку в свой дом. Азор остался у лесника, а говорить так и не научился.
Волшебные рыбы
Чешская сказка
Жил да был бедный рыбак. Ежедневно ловил он в озере рыбу, которую подавали королю на обед.
Как-то раз поехал он на рыбалку, но почему-то весь день не клевало, и поймал он только три рыбины, которые и принёс в замок. Король заплатил и говорит:
– Завтра, смотри, налови побольше!
– Конечно, ваше величество, просто сегодня не повезло, – оправдывался рыбак.
Отнесли этих рыб на кухню и стали жарить. А рыбы вдруг зашипели и рассыпались на мелкие брызги – ничего не осталось на сковороде. И по всему замку такой грохот прокатился, что, казалось, вот-вот рухнет потолок.
Послал король за рыбаком.
– Что за рыбу ты мне принёс? Смотри, чтобы такого больше не повторилось! А то плохо тебе придётся!
На следующее утро отправился рыбак на ловлю, но опять поймал лишь трёх рыб. В замок сам идти побоялся и послал жену.
– Ваше величество, – говорит жена, – опять только три рыбины. Да ведь мой муж не виноват: разве он может знать, что ему сети принесут?
– Да мне всё равно! – отвечает король. – Если завтра он опять поймает всего лишь трёх рыб, то плохо ему будет.
И опять, едва положили рыб на сковороду, как всю печь разворотило, а по замку пронёсся такой грохот, будто сейчас здание обвалится. А на сковороде опять ничего не осталось. Король велел выпороть рыбака и пригрозил, что в следующий раз, если так произойдёт, его накажут не на шутку.
Пошёл бедняга на следующее утро к озеру и сам с собой рассуждает:
– Как же мне быть? Ведь я рыбу не выбираю, что попадёт в сеть, то и вытаскиваю!
Вдруг в сети попала рыба, но, когда рыбак захотел втащить её в лодку, она подняла голову и говорит ему:
– Чего ты сюда лезешь? Здесь рыбы лягушиного царя, не смей их ловить! Ступай ставить сети в другом месте!
Рыбак вытаращил глаза и спрашивает:
– Как это так?
– Очень просто! Эти рыбы не для твоего короля, они волшебные. Прежде чем их ловить и ему носить, спросил бы у меня.
– Что же мне теперь делать?
– Заплывай с другого берега. Вон там – граница.
Рыбак переплыл на другой берег и стал ловить там. У него сразу и улов стал большой. Он послал королю много рыбы. Всё обошлось тихо, безо всяких взрывов. Понравилась королю рыба, ел и нахваливал. Велел передать рыбаку: пусть, мол, ещё пришлёт.
С тех пор рыбак каждый день носил в замок рыбу к обеду, став главным рыболовом королевства.
О Зимородке
Чешская сказка
Давно это было. Умерла одна женщина, оставив на мужа малютку дочь по имени Барушка. Был тот вдовец человеком добрым и о том, чтобы снова жениться, и не помышлял. Сам стал стряпать, посуду мыть, стирать, да только видит – Барушка-то у него нечёсаная бегает, одежда на ней поистрепалась. Делать нечего: надо жениться и привести ребёнку новую мать. К девицам, само собой, присматриваться не стал, а взял вдову, у которой тоже была дочь – Аничка, ровесница Барушки. Вдовец наивно полагал, что мачеха полюбит Барушку так же, как он был готов полюбить Аничку. Но не тут-то было. Мачеха невзлюбила Барушку, видеть её не хотела, слышать не желала. Зато на пастбище выгоняла исправно.
Ни свет ни заря должна была Барушка покидать дом, чтобы дни напролёт пасти гусей. С собой у неё каждый раз была только маленькая картофельная лепёшка. Так и росла девочка тощая – кожа да кости, бледная – краше в гроб кладут.
По вечерам отец возвращался с поля, с грустью наблюдал, как ребёнок тает на глазах, как худеет и сохнет, но не понимал, отчего это происходит. Как-то раз спросил он о причине Барушкиной худосочности жену, так та сказала, что, пожалуй, Барушка слишком быстро растёт.
Девочка и впрямь, хоть и недоедала, а знай себе росла. И хорошенькая стала как картинка. Вот однажды пасла она гусей за селом, и забрели глупые птицы в чужой ячмень, а Барушка так ослабла, что и подняться на ноги не смогла, чтобы выгнать лапчатых. Ничего другого не оставалось сиротке, как сидеть под кустиком и горько плакать. И страшно ей, и больно, а как жалко себя, а как есть хочется! Пришла на память мать-покойница. И Барушка, глотая слёзы, позвала:
– Мама, мамочка моя золотая! Приди ко мне!
Вдруг откуда ни возьмись прилетел птенчик, сел на куст да как защебетал человеческим голосом:
– Ой, Барушка-щеголиха! Будет тебе горевать, отныне я тебе служить буду.
Барушка глаз не могла оторвать от птенчика, так он ей приглянулся. Дрозд не дрозд, сизоворонка не сизоворонка… На зимородка он всего больше походил. Сам синенький, как небо, голосок нежный, как серебро, а пёрышки гладкие, как бархат.
"Это мама мне Зимородка послала", – подумала Барушка и полюбила его всем сердцем. И все страхи свои позабыла.
Прилетал к ней Зимородок каждый день, приносил соты с лесным мёдом на обед и всё напевал:
– Пей, Барушка-щеголиха,
В сотах лакомство несу,
Не узнаешь больше лиха –
Я ж гусяток попасу.
Барушка вскоре совсем ожила, набралась сил, и щёчки у неё порозовели, как яблочки. Даже мачеха заметила и призадумалась: "С чего бы это девчонка пополнела? Не одной, видать, водой да картофельными лепёшками сыта. Надо бы её извести". Пошла она как-то раз тайком за Барушкой и углядела, что к ней прилетает Зимородок. "Погоди же, я тебе покажу!" – решила злая мачеха и вернулась домой.
Наутро даёт она своей дочери большой вкусный пирог и говорит:
– Сегодня, Аничка, ты погонишь гусей!
Барушка горько-горько заплакала, просила и умоляла, чтобы её послали пасти гусей… Но мачеха, вне себя от ярости, заперла Барушку в курятнике, швырнула ей корочку хлеба и поставила черепок с водой.
В полдень, как всегда, прилетел на лужок Зимородок, увидел Аничку и спрашивает:
– Где Барушка-щеголиха?
В сотах лакомство снесу.
Не знавать ей больше лиха –
Я гусяток попасу.
– В курятнике твоя Барушка, мама её там заперла! – злорадно улыбнулась Аничка, и кусок сдобного пирога исчез у неё за щекой.
Зимородок расправил крылья и полетел к Барушке. Девушка сидела в самом углу курятника, вспоминала Зимородка и плакала так жалобно, что его птичье сердце еле выдержало.
– Не плачь, моя Барушка-щеголиха! – раздалось у неё над ухом.
Барушка подняла голову, а Зимородок уже тут как тут.
– Несу тебе сладкую грушу,
Чтоб горечь покинула душу, –
весело щебетал Зимородок, выделывал перед ней коленца, и напевал, приглашая пригладить его пёрышки, и обещал, что завтра прилетит снова.
Барушка съела грушу, и вдруг ей стало так радостно на сердце, будто в раю. На следующий день Зимородок прилетел вновь и запел:
– Ой, Барушка-щеголиха,
Я в далёкий край летал,
Чудо-яблочко достал!
Съела Барушка то яблочко, и красота её расцвела, как роза. То-то мачеха удивилась, когда утром снова совала падчерице в курятник черепок с водой и корочку хлеба. Пуще прежнего стала она присматривать за падчерицей. В полдень заприметила мачеха Зимородка. Он летел, неся что-то в клюве. Скоро курятник заполнило его пение, которого мачеха не понимала:
– Ой, Барушка-щеголиха,
Из краёв заморских дальних
Я орех принёс миндаль…
Только допеть он не успел. Мачеха схватила камень и швырнула в певца. Зимородок взмахнул крыльями – только его и видели.
– Погоди, я тебе ещё покажу, зиму лютую призову! – похвалялась мачеха ему вслед, а потом набросилась на Барушку: – Моя бедная Аничка мёрзнет в поле, ходит бледная, как вишнёвый цвет, а ты, лентяйка, нежишься здесь, как принцесса?