Кашлять было интересно, но постепенно кашель совсем вымотал ее. Как ни жаль было Чароморе лишиться такого удовольствия, но в конце концов она не выдержала и решила заварить себе целебный чай по давно придуманному рецепту: это была смесь трав, которую она еще ни разу не пробовала. Старуха смешала соцветия перечной и побеги лягушачьей мяты, корень бедренца, стебель вороньей ягоды и цветы ластовня и добавила щепотку нераспустившихся бутонов тимьяна. Напиток получился крепкий и горький, он выжал слезы из глаз, зато кашель как рукой сняло.
От мяты прошли рези в желудке, тимьян и бедренец прочистили горло, а ластовень, хоть и насыпала она его самую малость, успокоил боли в суставах. Старуха вспотела, и появилась угроза, что спадет жар.
Чаромора скинула одеяло и настежь распахнула окна, чтобы не снизилась температура. Хорошо, что хоть насморк остался! Сквозняк придал ему новые силы - из носу потекло, как весной сок из березы, и гора носовых платков таяла на глазах. Теперь, когда кашель уже не мешал, каждый чих гудел чисто, как медная труба.
- Ах ты моя горемычная! - бормотала Чаромора истово. - Этот насморк тебя еще доконает!
Она чихала и фыркала что было мочи. Поэтому ей все время приходилось утираться носовым платком, отчего нос болезненно покраснел и распух. К тому же Чаромора вдруг сообразила, что стирать все эти грязные платки придется ей же. Она тяжко вздохнула, вылезла из кровати и втянула в нос горсть растертого в порошок девясила. Конечно же, насморка как не бывало. И хоть смейся, хоть плачь, но и пояснице от порошка полегчало.
Зато температура все еще держалась. То была поистине прекрасная высокая температура с сильным ознобом и грызущей ломотой в костях. Чаромора решила, что с такой температурой она хоть побредит всласть.
- Ах ты моя горемычная! - пробормотала она. - Неужто ты и вправду дошла до того, что и бредить начнешь?
Но пока из этого ничего не получалось. Голова была слишком ясной. Чароморе пришлось снова встать с кровати. Теперь она приняла порядочную дозу настойки спорыньи, чтобы в голове помутилось и поскорее начался бред. Но то ли из-за высокой температуры она спутала настойки, то ли спорынья подействовала иначе, чем надеялась Чаромора, но случилось непредвиденное: температура стала быстро падать и ломота в костях прошла.
- Ну-ну, горемычная, - пробурчала старуха недовольно. - Ты, никак, на поправку пошла.
В сердцах она выпила остывший чай шиповника и крепко уснула.
Наутро Чаромора была здорова и свежа как огурчик. Она глубоко вздохнула и сказала:
- Горемыка ты моя, горемыка, и болеть-то ты толком не умеешь.
А время шло.
Как-то после полудня сидела Чаромора в муравейнике и врачевала муравьиными укусами свою ломоту. Вдруг в просвете между стволами сосен она заметила, что к острову приближается небольшая надувная лодка. Чаромора вылезла из муравейника, стряхнула с одежды и с растрепанных волос муравьев и заспешила на берег навстречу лодке.
В пассажире Чаромора узнала спасенного ею моряка.
- Что стряслось? - закричала Чаромора, не дожидаясь, пока лодка пристанет к берегу. - Уж не разошлись ли кости, которые я тебе вправила?
- Нет! - прокричал моряк в ответ, причаливая к берегу. - Еще никто не вылечивал меня лучше, чем ты. А прибыл я совсем по другому делу.
- По какому же такому делу? - спросила Чаромора.
- Я приехал к тебе ради бывшего моего капитана, - стал рассказывать моряк. - С ним стряслась беда. Катаясь на коньках, он упал и вывихнул ногу, да так неудачно, что пятка одной ноги оказалась спереди, а пальцы сзади. Бедняга Трумм не в состоянии сам и шагу ступить. Когда одна нога делает шаг вперед, то другая - шаг назад, и Трумм с места не может сдвинуться. От отчаяния он даже машину себе купил. Ни один врач не берется его лечить: очень уж случай необычный. Вот мы с ним и подумали: раз ты меня так хорошо вылечила, может, и ему помочь сумеешь?
- Да как тебе сказать, - скромно потупилась Чаромора. - Прежде чем ответить на этот вопрос, я должна осмотреть его.
- За чем же дело! - обрадовался моряк. - Прыгай в лодку - и поплыли!
- Будь по-твоему, - ответила Чаромора. - Только я уж сразу захвачу с собой травы, которыми я ноги лечу.
Моряк остался ждать на берегу, а Чаромора поспешила в дом за травами. Когда она снова появилась, моряк прямо остолбенел от удивления. Трав для лечения Чаромора прихватила целый стог, самой колдуньи под ним и не видно было.
- Если мы все это возьмем с собой, - сказал моряк, - то для нас в лодке места не останется.
- Конечно, это все нужно взять с собой, - ответила Чаромора. - Ведь я еще не знаю, какие травы мне могут понадобиться!
Она уложила стог лечебных трав в лодку, взобралась на него и уселась поудобнее. Лодчонка погрузилась в воду по самый борт. Когда моряк тоже попытался залезть в лодку, вода перехлестнула через край внутрь.
- Разве ты не видишь, что в лодке для тебя нет места? - возмутилась Чаромора. - Этак, чего доброго, мои травы намокнут и начнут преть!
Делать нечего, пришлось моряку плыть за лодкой.
- По крайней мере, Трумм выздоровеет, - утешал он себя, замерзая в холодной воде.
Чаромора на стоге сена в лодке, моряк вплавь за лодкой - так прибыли они в порт большого города.
В порту со своей машиной их ожидал Трумм. Из-за странного увечья он мог передвигаться только вприпрыжку. Прыжки его были столь необычны, что где бы он ни появлялся, тут же привлекал к себе всеобщее внимание. Люди принимали его за циркового артиста. Вот и сейчас у причала его окружала большая толпа людей, с любопытством ожидавших, когда он запрыгает.
При виде Чароморы и моряка толпа оживилась и зашумела. Все решили, что и они участники циркового представления.
- О-го! - выдохнула Чаромора, увидев толпу. - Такой торжественной встречи я не ожидала.
Сидя на стоге, она приветственно помахала рукой. Собравшиеся засмеялись и зааплодировали.
Когда Чаромора вместе со своими травами перебралась на причал, Трумм, подпрыгивая, повел ее к машине. Дрожащий от холода моряк, с которого стекала вода, шел за ними.
Они привязали стог сена на крыше, сели в машину и поехали к Трумму.
Все свои лучшие годы Трумм проплавал по морям и океанам. Он пережил семнадцать кораблекрушений, но все они закончились для него счастливо. Конечно же, всякий раз он свято соблюдал древний суровый морской закон, согласно которому капитан не смеет покинуть тонущий корабль и должен вместе с ним идти ко дну. Но если ему удается потом всплыть, то он волен поступать, как захочет. Поскольку Трумм был прекрасным пловцом, он благополучно вышел из всех семнадцати кораблекрушений.
Восемнадцатого корабля уже не дали, и пришлось ему осесть на берегу.
Теперь Трумм одиноко коротал дни в собственном домике у широкой площади. Здесь под потолком просторной гостиной были развешаны модели всех его утонувших кораблей. И он наконец-то мог сколько угодно рисовать акварелью и кататься на коньках - ведь это была самая заветная мечта его детства. Но, увы, бегать на коньках он только учился, и на катке с ним приключались всякие казусы.
И один из них оказался для него роковым.
Едва Чаромора, моряк и Трумм прибыли на место, колдунья тут же приказала капитану лечь на диван и сразу принялась его осматривать.
- Она у тебя как болит? - спросила Чаромора, ощупывая его вывернутую ногу. - Ноет или колет?
Трумм подумал и ответил:
- Покалывает.
- Прекрасно, - сказала Чаромора. - Если бы нога у тебя ныла, я бы ничем не могла тебя утешить. Теперь же, пожалуй, смогу тебе помочь.
Трумм даже рассмеялся от радости.
Чаромора приказала моряку, все еще дрожавшему в своей мокрой одежде, внести травы в комнату. Они почти наполовину заполнили гостиную Трумма. Чаромора долго копалась в травах, пока не отыскала крохотный корешок. Затем велела показать, где кухня. Она сварила корешок, протерла его сквозь сито, развела водой до нужной густоты и потребовала затем наперсток с левой руки.
- Вот беда! - воскликнул Трумм. - Наперстка-то у меня и нет, ведь в доме ни одной женщины!
- Как же я отмерю тебе снадобье? - спросила Чаромора. - Принимать его нужно ровно столько, сколько входит в один наперсток. И это обязательно должен быть наперсток с левой руки, ведь нога-то левая.
Ничего не поделаешь, пришлось моряку, несмотря на его мокрую одежду, бежать в магазин за наперстком.
Вернулся он довольно скоро.
- Наперстков для левой руки в продаже нет, есть только обыкновенные наперстки, - сказал он.
Трумм сильно огорчился.
- А нельзя отмерить обычным наперстком? - спросил он робко.
- Ни в коем случае! - решительно запротестовала Чаромора. - Попробую обойтись без наперстка, авось нога встанет на место.
Она ногтем отчеркнула на стакане нужную мерку, налила точную дозу целебного отвара и подала Трумму. Трумм выпил. Лекарство было такое горькое, что обожгло ему рот. Но Трумм был очень доволен: он непоколебимо верил, что вылечить его может только горькое лекарство.
Оставшееся снадобье Чаромора слила в большую зеленую бутыль.
- Лечение продлится самое большее неделю, - сказала она. - Если за это время стопа не встанет на место, тогда попробуем заговор.
- Мне холодно, - не вытерпел, наконец, продрогший моряк. - Кажется, у меня поднялась температура.
Чаромора положила руку ему на лоб и покачала головой.
- Так и есть! - воскликнула она. - Почему же ты не сказал об этом на острове? Я захватила бы с собой травы и от горячки.
А моряк подумал, что, если бы в лодке были еще и травы от горячки, она обязательно пошла бы ко дну.
Чаромора приказала моряку скинуть мокрую одежду и лечь в постель. Потом она заварила для него чай из шиповника. Чай получился отменный, и было его так много, что хватило и Трумму и ей самой. Трумм достал из буфета свои самые красивые чашки с золотой каймой. Осторожно прыгая, чтобы не разбить посуду, он стал накрывать на стол.
- А в ногах у меня уже так приятно мурашки бегают, - то и дело повторял он радостно.
Трумм и Чаромора сели за стол пить чай. Больному моряку подали его чашку прямо в постель. К несчастью, от озноба его так трясло, что он расплескал весь чай на одеяло - и в рот не попало ни капли.
- Ах, какой душистый чай! - воскликнул Трумм, отхлебнув глоток. - Я просто в восторге!
- Ну что ж, - улыбнулась Чаромора. - Так и должно быть!
- Берите же печенье, - любезно угощал Трумм.
Чаромора попробовала печенья.
Они немного помолчали. Затем Трумм спросил:
- Можно полюбопытствовать, как вас величать?
Чаромора была тронута его вниманием.
- Меня всегда звали только Чароморой, - ответила она. - Но мое настоящее имя - Эммелина.
- Какое чудесное имя! - воскликнул Трумм.
- О, да вы льстец! - промолвила Чаромора, засмущавшись.
Моряк непрерывно чихал и кашлял, но, увлекшись беседой, Чаромора и Трумм начисто забыли о нем.
Уже назавтра ноге полегчало. Прошло еще несколько дней, и курс лечения был закончен.
Но вот беда, лечение одинаково подействовало на левую и правую ногу.
Теперь обе ступни Трумма встали поперек. Пальцы ног смотрели внутрь, пятки - наружу.
- Ну вот, - огорчалась Чаромора, - я же говорила, что нужен наперсток с левой руки.
Трумм попытался пройти по комнате.
- Ну и как? - спросила Чаромора озабоченно.
- Очень даже неплохо, - радостно ответил Трумм и остановился. И тут же растянулся во весь рост.
- В чем дело? - воскликнула Чаромора. - Что случилось?
- Не знаю, - ответил Трумм. - Я упал.
Он поднялся и попытался стоять, держась за стенку. Это ему удалось великолепно.
- Все в порядке, - сказал он и прошелся по комнате, осторожно переставляя одну ступню через другую. Перед Чароморой он остановился, но тут же опять упал.
- Послушай, ты что, стоять не можешь? - спросила Чаромора.
- Выходит, так, - ответил Трумм. - Но это не беда. В конце концов, везде можно на что-нибудь опереться, если человеку вздумается немного постоять.
- Ну нет, - запротестовала Чаромора. - Мне это, во всяком случае, не нравится. Попробую вылечить словами.
Но они могли подействовать только в первый четверг полнолуния. А была как раз среда. До четверга оставался целый день. Чаромора решила использовать этот день для знакомства с городом. Трумм предложил ее сопровождать.
- Я хотел бы подарить вам что-нибудь на память, - произнес он застенчиво. - Только я не знаю, что вам нравится. Может быть, выберете сами в Доме торговли?
- Пожалуй, - согласилась Чаромора.
И они поехали на машине в Дом торговли.
Поскольку у Чароморы не было никаких желаний, они решили сначала просто побродить по магазину.
Передвигаться Трумму удавалось довольно легко. А когда им хотелось где-нибудь приостановиться, Чаромора брала капитана под руку и Трумм опирался на нее. Так они не привлекали к себе внимания.
Дом торговли Чароморе понравился, но ничего такого, что ей захотелось бы приобрести, она не видела.
- Кажется, подарка мы здесь не купим, - сказала она Трумму.
- Неужели вам ничего не нравится? - огорчился Трумм.
- Дело не в этом, - ответила Чаромора. - Но все это мне просто не нужно.
- Но ведь люди покупают не только очень нужное, - возразил Трумм.
И Трумм купил Чароморе прелестную шляпу с широкими полями. Когда Чаромора надела шляпу, ее ужасные лохматые космы исчезли под полями, и Чаромора изменилась до неузнаваемости.
- Ого! А я и не знала, что я так хороша! - воскликнула она, разглядывая себя в зеркало. - Мне и впрямь следует обращать больше внимания на свою внешность. Пожалуй, теперь мне нужно и новое платье.
И Трумм купил Чароморе белое кружевное платье.
- Вот так напасть! - воскликнула Чаромора. - Ведь к такому платью просто необходимы приличные туфли!
Они направились в обувной отдел. Чароморе понравились розовые сапоги с высокими лаковыми голенищами. Она тут же натянула их на ноги.
И пошло-поехало! Вдруг оказалось, что Чароморе понадобилась масса самых разных вещей. Сначала они купили ей ридикюль с бляшками из накладного золота, розовое манто на белой шелковой подкладке, несколько дюжин кружевных носовых платков, шелковые и шерстяные шарфы и шали и перчатки самых разных цветов. Некоторые перчатки доходили Чароморе до самого локтя, иные едва прикрывали ладонь.
Затем Чаромора любезно попросила продавщиц показать ей всевозможные позолоченные и посеребренные безделушки, цепочки и браслеты, которые она тут же нацепляла на шею и на руки. Некоторые побрякушки были украшены бубенчиками и мелодично позванивали, стоило Чароморе пошевелиться. Еще они купили разрисованный алыми розами зонт с золоченой ручкой и очки с большими розовыми стеклами.
Трумму Чаромора нравилась все больше и больше, он уже не мог отвести глаз от нее.
Вслед за тем они накупили множество духов, пудры, губной помады, кремов и шампуней, а еще гору часов и кофемолок, зеркал и утюгов, чайных ложек и расписных тарелок.
Чаромора приходила в восторг от всего, что блестело или приятно пахло.
Когда все покупки были перенесены в машину, там едва хватило места для Чароморы и капитана Трумма, а от всех этих духов, лосьонов и одеколонов в автомобиле запахло, как в весеннем саду.
- О-о, - жеманно протянула Чаромора, когда они уселись в машину, теперь я верю, что создана для другой жизни. Думаю, я создана именно для городской жизни.
Они ехали по многолюдным улицам, мимо больших красивых домов, мимо памятников и фонтанов. Все это приводило Чаромору в неописуемый восторг, и она то и дело повторяла: "О-о!"
Наконец Трумм затормозил перед высоченным, похожим на башню зданием, на самом верху которого расположилось уютное кафе. Они поднялись на лифте и вошли в кафе. Не останавливаясь, Трумм направился к столику у окна и сел в широкое красное кресло. Чаромора грациозно опустилась в кресло напротив.
- О-о, - протянула она, посмотрев сквозь розовые очки вокруг. За окном расстилался город, а за городом - море.
Трумм заказал мороженого, пирожных и кофе со сливками.
Чаромора съела все мороженое, взбитые сливки и пирожные, которые официантка поставила перед ней, а потом еще и все то, что было подано Трумму. А когда на столе ничего не осталось, Чаромора сказала:
- О-о, я охотно съела бы еще несколько пирожных, немного мороженого и взбитых сливок.
Конечно же, галантный капитан Трумм немедленно заказал еще мороженого и сливок и побольше самых разных пирожных: безе, наполеон, бисквитное, ягодное, корзиночки, трубочки с кремом и всевозможные торты с орехами и взбитыми сливками, с шоколадом и фруктами. Кондитеры на кухне торопливо взбивали все новые горы яиц и замешивали все новое и новое тесто, чтобы напечь еще и еще тортов и пирожных. А шеф-повар поспешно давал все новые и новые заказы на яйца, сливки, масло, сахар, муку и всевозможные пряности.
А Чаромора уплетала за обе щеки. Полакомившись вволю, она пришла в такое прекрасное настроение, что ей захотелось попеть, и она стала тихонько напевать свои любимые озорные припевки. Теперь ей уже и на месте не сиделось. Сначала Чаромора просто встала и стояла у стола, но не утерпела и залезла на стул, а потом и на стол. Ее охватило неодолимое желание подниматься все выше и выше, она и слышать не хотела о том, чтобы спуститься вниз по лестнице, когда Трумм предложил ей вернуться домой.
- Ни за что! - воскликнула она. - Меня влечет высота!
Чаромора выхватила из сумки свой воздушный шар, надула его и средь бела дня выпорхнула в окно. Посетители кафе, разинув рот, глазели ей вслед. На улицах и площадях останавливались пешеходы, а машины, автобусы, трамваи прекращали движение, и пассажиры выскакивали из них, чтобы посмотреть на Чаромору. Такое внимание словно подстегнуло волшебницу. Она принялась летать с крыши на крышу, прыгать с трубы на трубу, да еще громко пела какую-то песню. Она была в восторге оттого, что все смотрят только на нее.
Домой к Трумму, который места не находил от охватившей его тоски и тревоги, Чаромора добралась только поздно вечером, когда уже совсем стемнело. Она так утомилась, что разрешила Трумму довести себя до постели, и тут же уснула.
Чаромора спала так крепко, что не проснулась даже на следующий день. Наступивший четверг полнолуния тянулся долго-долго, но Трумм так и не дождался обещанного лечения. Чаромора проснулась только около полудня в пятницу.
Делать нечего, приходилось ждать следующего четверга полнолуния. До него оставался целый месяц.