– Вставай, пойдешь на работу! Только у меня условие, где моя лошадь остановится, на том месте ты должен сеять зерно; а где остановятся мои быки, там ты должен пахать землю. Кислое молоко ты должен съесть так, чтобы сливки на нем не были тронуты. А хлеб ты должен съесть так, чтобы корка его не была тронута. – Молодой человек надел на быков ярмо, взял мешок с семенами и пошел на работу. Быки пошли и стали среди кустарника, а лошадь пошла и стала среди речки. Молодой человек был в недоумении, подумал: эту землю пахать нельзя, а семена в воде тоже сеять нельзя, – и вернулся обратно.
Старик увидел, что работник вернулся обратно и сказал:
– Эй, почему ты вернулся?
Работник ответил:
– Дядя, я не мог пахать, – быки пошли и стали среди кустарников, а лошадь стала посреди речки. Вот я и вернулся обратно.
Старик сказал:
– Мои условия прочны, ты обязан был их выполнить, – и он схватил работника и хотел его зарезать. Работник успел бросить волос в огонь, но волос не успел сгореть, как ему отрезали голову.
Когда явился Гей-Мунчук, то дядя его был уже мертв. Старик поднял голову, увидел, что стоит молодой человек, и сказал:
– Сын мой, что скажешь?
Гей-Мунчук ответил:
– Дядя, я хочу наняться в работники.
Старик сказал:
– Хорошо, мне как раз нужен работник, только, если ты не выполнишь моих требований, то я тебя убью.
Гей-Мунчук спросил:
– Какие требования?
Старик сообщил ему те же условия, которые он раньше предъявил его дяде. Гей-Мунчук согласился. Он взял быков и лошадь и пошел пахать. Быки опять стали среди кустарника, а лошадь стала посреди речки. Как только Гей-Мунчук увидел это, тотчас поднял мешок с семенами и всыпал в реку. Затем он поднял дышло и так ударил по шее быков, что они упали на землю. Гей– Мунчук их зарезал, потом он постлал скатерть, взял чашку с кислым молоком и щелчками выбил снизу дырочку. Из этой дырочки он высосал вое кислое молоко так, что сливки спустились и прилипли ко дну чашки, а корку хлеба он аккуратно срезал, отложил в сторону, а мякоть всю съел. Поевши, он пошел домой.
Старик увидел, что Гей-Мунчук идет, а быков нет. Он сказал:
– Сын мой, что ты сделал?
Тот ответил:
– Хлеб я съел, кислое молоко, как ты сказал, выпил.
Старик увидел, что корка хлеба осталась, а с кислого молока сливки не тронуты. Он спросил:
– А быки где?
Гей-Мунчук ответил:
– Они стали среди кустов, сколько я их ни понукал, они не трогались с места. Я ударил их по голове, и они подохли, а лошадь стала посреди речки, я й всыпал семена в речку. Как ты со мной условился, так я и поступил.
Старик не знал, что ответить на это, и только спросил:
– А быки подохли или ты их зарезал?
– Зачем же им дохнуть? Я их зарезал, чтобы можно было есть мясо, – ответил Гей-Мунчук.
Старик сказал:
– Ну, делать нечего, в таком случае поедем, привезем быков. Когда отец умер, я ему поминки не устраивал, по крайней мере сейчас устроим поминки.
Они поехали, привезли бычьи туши и стали угощать народ.
Жена с мужем советовались – друг с другом, говорили, что Гей-Мунчук еще много неприятностей и горя им принесет. Не лучше ли уложить его спать, а самим сложить вещи и удрать от него. Гей-Мунчук их подслушал. Когда наступил вечер, то старик сказал:
– Эй, жена! Гей-Мунчук устал, постели ему постель, пусть он уснет.
Жена постлала постель. Гей-Мунчук лег в постель, завернулся с головой и нарочно стал храпеть. Жена потихоньку сказала мужу:
– Эй, муж, что возьмем с собой? – Муж ответил – Кое-что из вещей и несколько тюфяков уложи в мафраши, навьючим на лошадей и уедем.
Гей-Мунчук и это услыхал. Когда они были заняты укладкой вещей, он залез в один из мафрашей и спрятался между тюфяками. В середине ночи они уложили все вещи на быков и лошадей и поехали. Ехали до тех пор, пока не взошло солнце, и подтъехали к берегу моря. Муж сказал жене:
– Эй, жена, свари немного плова.
Жена ответила:
– Эй, муж, если бы Гей-Мунчук был здесь, то он насобирал бы сухих ветвей для очага.
Как только Гей-Мунчук услыхал об этом, то выскочил из мафраша и сказал:
– Тетя, я здесь, что прикажешь – исполню!
Как только старик увидел его, то про себя сказал – "Вай, вай – я погиб! Дело мое плохо!"
Гей-Мунчук стал собирать сухие ветви. Он услышал, что муж говорит жене:
– Когда наступит ночь, то сделай Гей-Мун– чуку постель у самого берега моря, а около него постели свою постель, а дальше мою. Ночью я скажу: "Эй, жена, отодвинься дальше", а ты скажи: "Гей-Мунчук, отодвинься дальше". Таким образом мы его столкнем в море и наконец отделаемся от него.
Когда они поужинали, жена постлала постели так, как сказал муж. Гей-Мунчук подождал и, когда они крепко заснули, взял осторожно женщину и положил в свою постель, а сам лег на ее место и заснул. Муж стал его толкать и сказал:
– Эй, жена, отодвинься дальше.
Гей-Мунчук стал толкать и сказал:
– Гей-Мунчук, отодвинься дальше.
Таким образом он толкал женщину до тех пор, пока она с шумом не упала в море. Гей-Мунчук воскликнул:
– Дядя, держи, баба упала в море.
Что было делать! Женщина утонула. Остались старик и Гей-Мунчук. Старик забыл уже про жену и все другое и беспокоился лишь о своей участи.
Когда наступило утро, Гей-Мунчук поставил большой котел на очаг, наполнив его водой, и, набрав сухих ветвей, подложил под котел. Вскоре вода в котле закипела. Тогда он обратился к старику и сказал:
– Дядя-джан! Я знаю, ты давно не купался, теперь разденься, я тебя выкупаю.
Как ни умолял старик избавить его от купанья, Гей-Мунчук не послушал, насильно раздел его, весь котел с кипящей водой вылил на него и обварил настолько, что тот умер. Потом Гей-Мунчук вернулся к матери.
Они ели, пили и в землю ушли, а вы ешьте, пейте и еще живите. С неба упало три яблока, одно – мне, другое – рассказчику, а третье тому, кто слушает сказку.
Иляс и Гулаб
У одной старухи был единственный сын, редкой красоты, по имени Иляс. Иляс был человек честный и своими трудами кормил и себя, и мать. Жили они в хижине. При всем желании Иляс не мог обогатиться настолько, чтобы построить порядочный дом и взять себе жену.
И вот однажды Иляс явился к матери и сказал:
– Матушка, сколько я ни трудился, ничего не сделал на родине. Теперь же хочу отправиться в чужие края на заработки и прошу на то твоего благословения.
Мать благословила сына и сказала ему:
– Дорогой сын! Если кто по дороге пожелает сопутствовать тебе, – быть товарищем, то имей в виду следующее: я положу тебе на дорогу в сумке четыре фатира. Один из них отдашь первому встречному; если он вернет тебе ровно половину отданного тобою хлеба, то знай, что он человек безвредный и годный в товарищи. Еще предложи ему вот что: скажи: "Мне на несколько минут надо отстать, ожидай, пока я приду". Если он, не сделав шагу, сядет ждать, пока ты придешь, то знай, что он не оставит в случае беды своего товарища и не убежит; если же он скажет: "Хорошо, я пойду потихоньку вперед, а ты догонишь меня", то знай, что он человек ненадежный.
На следующий день, чуть утро Иляс взял на плечи фатиры и немного денег и отправился в путь-дорогу. На второй день ходьбы встретился Илясу молодой человек и, после обычного приветствия, спросил Иляса:
– Откуда и куда путь держишь?
– Иду в такой-то город на заработки, – ответил Иляс.
– Пойдем вместе и будем товарищами, – сказал встречный, – я тоже принужден бедностью скитаться по чужим краям ради куска хлеба.
Пошли они вместе. Желая испытать его, Иляс достал из сумки один из фатиров и передал его встречному, сказав:
– Я думаю, – голодному тяжело ходить. Я голоден – на, раздели этот фатир, – съедим.
Встречный взял фатир, отрезал немного и отдал Илясу, а все остальное взял себе. Иляс ничего не сказал и, пройдя несколько шагов, опять сказал встречному:
– Дорогой, подожди немного на дороге и отдохни, пока я приду: мне надо отстать на несколько минут.
– Чего же мне ждать; я пойду потихоньку, а ты догонишь меня.
Видя, что товарищ вое идет вперед, ни разу не оглядываясь назад, Иляс громко сказал:
– Эй, товарищ, ты иди, а я решил вернуться домой. Нам с тобой не по дороге.
На другой день встретился Илясу другой человек, малого роста, рыжий, с редкой бородой и серыми глазами, по имени Гулаб. После приветствия Иляс и ему предложил фатир. Гулаб достал из кармана ножик, разделил осторожно фатир на две равные части, половину взял себе, а другую половину отдал Илясу.
На просьбу же Иляса – подождать его немного, пока он выйдет на двор, Гулаб сказал:
– Я готов ждать до самого вечера, если в том предвидится надобность. На то мы и товарищи, чтобы оказывать друг другу услуги и, в случае нужды, сложить голову за друга, лишь бы выручить его из беды.
– Вот о ком говорила мать, – подумал Иляс, – никогда не отстану от него.
Иляс и Гулаб пошли дальше. Вечерело, когда они дошли до берега моря, где красовалось единственное здание, великолепный дворец, принадлежащий дочери царя той страны, жившей одиноко, во избежание притеснений со стороны мачехи. Не было видно ни одного живого существа ни в здании, ни на дворе его, кроме пастуха, который поблизости пас стадо коз.
– Любопытно знать, красива ли царская дочь. Я не уступлю ей в красоте, – сказал Иляс.
– Это совсем не трудно при моей помощи: я вызову ее. Есть ли у тебя деньги? – спросил Гулаб.
– Есть, – ответил Иляс.
– Так пойди же, купи у пастуха козу, приведи ее ко мне, и я заставлю царевну выйти.
Иляс, не медля, пошел, купил у пастуха козу и привел ее к Гулабу.
Гулаб свалил козу и стал сильно драть ее за уши, от чего коза закричала. Гулаб не переставал драть, а коза не переставала кричать.
Царевна послала свою служанку узнать, что там за крик. Вернувшись, служанка сказала, что "странные люди дерут за уши козу и говорят, что они ее режут. Не видела я еще таких глупых людей".
Заинтересовалась царевна, сама вышла на балкон и спросила, что они делают.
Гулаб и Иляс ответили, что режут козу.
– Подождите, – сказала царевна, – я пришлю мою служанку с ножом; она покажет вам, как резать.
Явилась служанка, – зарезали они козу.
Иляс сказал Гулабу:
– О друг, как сделать, чтобы еще раз взглянуть на царевну: я, признаться, с первого же раза влюбился в нее.
– Что дашь, если я заставлю царевну еще раз показаться? – спросил Гулаб. – Дам тебе 10 туманов, – ответил Иляс.
Зарезанную козу Гулаб повесил на дереве. Потом, взяв каждый по палке, стали они из всей силы колотить мертвую козу. Служанка, заметив это с балкона, опять доложила царевне, а та спросила молодых людей – Что вы делаете? – Снимаем кожу, милая царевна! – ответили они.
Царевна опять послала служанку показать им, как снимают кожу.
Начало темнеть. Царевна и говорит служанке:
– Мне жаль этих людей: раз они не умеют зарезать козу и снять с нее кожу, – то как же они приготовят кушанье? Поди, скажи им, что царевне угодно стало дать им приют во дворце на эту ночь. Кушанье же приготовь им ты.
Явились Гулаб и Иляс во дворец, где им в нижнем этаже отвели комнату. Служанка подала им ужин, какого они в жизни не видывали. После сытного ужина служанка принесла им постели. Иляс опять пристал к Гулабу с просьбой, чтобы тот дал ему возможность еще раз видеть царевну. Предложил ему за это еще десять туманов. Гулаб попросил у служанки немного воды. Когда служанка вышла из комнаты, Гулаб сказал Илясу:
– Когда служанка придет, я стану вверх ногами на постели; ты возьми одеяло и накинь мне на ноги; потом, стоя, накинь на себя другое одеяло и, если служанка спросит, что вы делаете, скажи: "У нас так спят".
Пришла служанка с водой. Иляс и Гулаб поступили так, как было условлено. Удивилась и испугалась служанка: она поспешила к царевне и доложила ей об этом. Царевна догадалась, в чем дело, выгнала их из дворца и велела запереть ворота.
Ночь была темная, а дорога незнакомая. Как быть? Решили ночевать на кладбище, которое находилось неподалеку от дворца царевны. Придя туда, они вошли в большую гробницу, где в гробу увидели мертвеца, покрытого коврами. Делать было нечего, легли спать. Вдруг в полночь слышат они крик, шум, говор и топот лошадей. Испугались оба, и Иляс сказал Гулабу:
– Друг, если ты выручишь меня из этой беды, то я все имущество свое продам и деньги отдам тебе. В достоверности своих слов я клянусь кораном.
Гулаб, не долго думая, сказал:
– Ляжем на этот труп с разных сторон и накроемся коврами; подумают, что в гробу мертвец, и не тронут нас. Если же нам будет грозить опасность, то я разом встану и скажу: "О мертвые, живые не дают нам покою и в земле? Вставайте, – перебьем всех!" В это время и ты вставай и скажи: "Не бойся, встаем!"
Не успели они спрятаться, как вдруг нагрянула шайка разбойников, которые слезли с лошадей, поспешили в гробницу, зажгли свечу, и каждый из разбойников положил перед главой шайки, который сидел на ящике, по одному мешочку денег – золотых и серебряных, а глава снял с себя саблю, разукрашенную драгоценными камнями, и положил на мешочки. Все деньги они поделили между собою поровну; осталась только одна сабля.
Глава сказал товарищам:
– Господа, сабля достанется тому из нас, кто с одного размаха разрубит этот гроб с трупом пополам.
– Попробуй сначала ты, – сказали ему товарищи. Глава встал с места, обнажил саблю и хотел было размахнуться, как вдруг Гулаб проворно встал и воскликнул:
– О мертвые мои братья! Живые не дают нам покоя и в земле: вставайте, перебьем этих людей!
Не успел еще Гулаб докончить, свою речь, как вдруг Иляс поднявшись сказал:
– Не бойся, встаем!
Перепугались разбойники и разбежались, оставив и деньги, и саблю.
Гулаб и Иляс преспокойно разделили деньги между собою, а саблю взял Гулаб в счет долгов Иляса. Случилось так, что они из-за одного гроша стали ссориться: Гулаб должен был Илясу.
Меж тем глава разбойников уговорил двух смельчаков пойти посмотреть, что делают мертвые. Смельчаки приблизились к дверям, остановились и стали подслушивать. Гулаб заметил это, подкрался к ним и схватил шапку одного из смельчаков и, бросив ее Илясу, сказал – Ради бога, Иляс, отстань от меня: на тебе за твой грош.
Испуганные смельчаки, явившись к главе, сказали:
– Столько собралось мертвых, что даже по одному грошу не хватило на каждого. Один все время кричал: "Дайте мне мой грош". Но так как не было лишнего гроша, то кто-то взял мою шапку и бросил кричавшему взамен гроша.
– Удалимся отсюда, – сказал глава своим товарищам, – мертвые смогут нас найти.
Разбойники, хотя и ограбили казну царя, но остались не при чем.
Чуть настало утро, Гулаб и Иляс, взяв деньги, пустились в обратный путь, домой.
На утро разбойники догадались, что в гробнице были не мертвецы, а живые люди, и пустились за ними в погоню, в разные стороны по нескольку человек.
Видя, что за ними гонятся, Гулаб и Иляс прибегли к следующей хитрости: зарыли у одной башни деньги в землю. Гулаб поднялся на башню, а Иляс обеими руками оперся о стену. Подъехали разбойники и спросили: "Не они ли ночевали в гробнице? Не знают ли они, кто ночевал? Не прошли ли по дороге люди с мешочками?"
Гулаб сверху ответил:
– Не грешите: мы люди не простые, а божие ангелы, и эта башня, на которой я стою, – не простая: это – небесный столб. Небо опирается на него, а мы поддерживаем его, чтобы он не упал. При желании мы можем сделать так, что столб этот упадет, и небо опрокинется и раздавит всех людей.
Испугались разбойники и уехали.
Освободившись и на этот раз, Иляс и Гулаб пришли в тот город, где жил Иляс, и стали жить вместе, приготовляясь к свадьбам: построили большой хороший дом и обручились с хорошими, знатными невестами. За несколько дней до их свадеб разбойники узнали, что деньги похищены Гулабом и Илясом, и приехали к ним в город. Гулаб радушно принял разбойников, и на вопрос последних – они ли похитили деньги, Гулаб ответил:
– Да, действительно, деньги у нас. Не беспокойтесь, деньги вы получите сполна завтра. Теперь же, я вижу, вы устали; поужинайте и ложитесь спать.
Поужинав, разбойники легли спать, а Гулаб и Иляс, заперев ворота, поспешили уведомить об этом стражу. Через несколько часов все разбойники были пойманы, связаны и отправлены в оковах в темницу.
Доложили об этом царю, который наградил Гулаба и Иляса, а разбойников всех велел казнить за их буйства и грабежи.
После этого Гулаб и Иляс сыграли свадьбы и стали счастливо жить да поживать, как два родные брата.
Сказка про Салаха и Валаха
(Правосудие Шах-Аббаса)
Жили-были два брата; старшего брата звали Салахом, младшего брата звали Валахом. Они жили в Исфагани. КаJ ждый из них был крупным известным торговцем. Однажды дела их пошли скверно, они так обеднели, что нельзя себе даже представить.
Однажды Салах позвал Валаха и сказал:
– Брат, давай выберемся отсюда, пойдем в другой город, не допустим себя осрамиться, стыдно нам. – Выбрались они из города и потихоньку пошли. Шли ни долго, ни коротко, шли по ущельям, по вершинам, по равнинам, дошли до одного города. Спросили, какой это город: им сказали, что это город Индостана. Они нанялись к двум местным торговцам и сделались приказчиками…
Год их закончился. Хозяин Валаха сделал расчет, чтобы увидеть, каковы были их прибыли и убытки. Увидели, что прибыль обоих составляет двенадцать абасов. Хозяин сказал:
– Хотите остаться? Тогда снова заключим договор.
Валах сказал:
– Останусь. – Они возобновили договор, и он опять стал торговать в лавке.
Год прошел, и опять они начали делаггь расчет, опять их прибыль состояла из двенадцати абасов.
Хозяин сказал:
– Дитя, да ниспошлет тебе бог обилие всего, – и спросил – Дитя, останешься опять у меня или уйдешь?
Валах сказал: – Останусь.
Купец увидел, что это очень правоверный человек и очень хорошо торгует. На следующий год опять сделали расчет, оказалось у них двенадцать абасов прибыли. Возобновили договор. Торговец решил, за то, что Валах так честно торгует, дать ему денег, чтобы он открыл свою собственную лавку.
В это время брат его Салах пришел и сказал:
– Брат, давай уйдем, я иду.
Валах сказал: -Эй, братец, с чем же я пойду?
Салах спросил: – Сколько денег у тебя?
Валах ответил:
– У меня 18 абасов.
Салах сказал:
– Я заработал пятьсот-шестьсот монатов, я пойду.
Валах сказал:
– Нет, братец, я с этими деньгами не могу итти.
Салах сказал:
– Тогда ты пойди на базар, купи своим детям чего-нибудь, дай мне, я отнесу и скажу, что Валах купил это и прислал.
Валах вышел на базар, увидел, что какой-то ребенок держит в руках маленький лаль. Спросил:
– Дитя, продашь ли?
Ребенок сказал: