Березово
Знакомый путь. Деревня. Поле.
По краю поля ряд берез.
Места знакомые до боли,
Места, любимые до слез.Василий Мишенев.
Последняя деревня по Государевой дороге в нашем районе, граничащем с Костромской областью, – Березово. Свое название-ойконим, скорее всего, она получила от березового леса. Берез в лесных окоемах за этой деревней много.
Березово в те времена ничем не отличалось от других деревень. Встречались добротные, приземистые избы-пятистенки, рубленные из кондового борового леса, с дворами для скотины, колодцами, амбарами, баньками на отшибе. Были избы поменьше, поскромнее, с покатыми тесовыми крышами, окнами, смотревшими на дорогу, и еще ютились, словно притаившись, избенки маленькие с подслеповатыми оконцами, посеревшими от непогоды крышами, покосившимися от времени крылечками. Понятно, что все зависело от благосостояния хозяев. Возле домов всюду росли деревья: черемухи и рябины, липы, березки, иногда яблони.
В Березове, как и везде в деревнях, был колхоз. Назывался "Новый север". Земли на полях – скудные подзолы да супеси. На них высокий урожай не получишь. Еще как-то росла рожь, неприхотливый овес. "Ржица-то и соломы давала побольше, чем яровые, – рассказывала мне знакомая телятница. – Соломка-то тоже нужна. Скотинке под ноги бросить".
Едва кончалась жатва, надо было сдавать зерно государству, рассчитываться по хлебопоставкам, засыпать семена, а на трудодни – что останется. А чего там останется? Самая малость. Выручали приусадебные участки: картошка да овощи, некоторые и ячменя загон-другой сеяли. Коровенок держали. Бычка или телочку на лето пустят, овцы там, поросенок, куры. Тем и жили.
Подспорьем был лес. На много километров вверх по Югу, в сторону Дунилова, тянулись ленточные боры. Ягоды черника, брусника, морошка там росли, встречались и клюквенные болотца. Каждый год какие-нибудь ягоды в изобилии поспевали. И грибов хватало. Сколько их – белых, боровых, рыжиков, масленников, подосиновиков, груздей, появлялось в грибную пору по увалам боров-беломошников, песчаным горушкам, в сыроватых низинках, по деревкам смешанного леса. И как не запасти, не заготовить леснины на долгую и суровую зиму?
Рано просыпалось Березово. Трудолюбивы его жители. Каждый из мужиков умел держать в руках топор, мог сплести лапти или ступни, корзину, сладить другую нужную вещь. Без этого в деревне не проживешь.
В пятьдесят четвертом, после службы в армии, я поступил на работу в редакцию газеты "Авангард". В конце июля вызвал меня заместитель редактора Л.Я. Барболин и сказал:
– Поезжай в Пермасские колхозы.
Все разложил по полочкам: где побывать, куда сходить, с кем встретиться, о чем написать. Главное – готовы ли колхозы к уборке урожая?
– Обязательно найди бригадира тракторной бригады Никольской МТС М.Г. Плотникова.
Искал я тракторного начальника почти целый день. Сказывали, где-то в бригадах, в полях. На вечеру повезло. Встретил Михаила Григорьевича около Пермасского моста за реку Юг. Сказал, зачем он мне нужен.
– Ночевать-то есть у кого? – поинтересовался бригадир.
– Нет, работать только начинаю.
– Тогда пойдем ко мне в Березово.
Понял, что это его родина. Такое предложение вполне устраивало. Тогда не мог знать, что позднее будем с Михаилом Григорьевичем не только добрыми соседями, но и друзьями.
Изба Плотниковых была в конце деревни, на левой ее стороне, если идти от Бродавицы. Сначала сытно поужинали, чаю попили.
– Мне надо в поле побывать, – сказал Михаил Григорьевич. – Отдыхать будешь или со мной пойдешь?
– Пойду, конечно. Какой отдых?
Через несколько минут были за околицей. Направились к пожелтевшему полю. Бригадир шагал быстро, и я едва поспевал. Заметив это, Плотников сбавил шаг. Завязалась беседа. Оказалось, что мы с ним одногодки, оба с двадцать восьмого, и родились: он в феврале, я – в марте.
– Служил-то где? – спросил я.
– В Западной Украине. Бендеров шугали.
Позднее узнал, что он награжден боевым орденом.
Мы еще не дошли до поседевшего поля, но почувствовали его хлебный дух. Поле было ржаным. Высокие стебли, отягощенные колосьями, никли к земле. Сорвали по колоску, вышелушили их, выдули шелуху, пересчитали зерна, попробовали на зубок.
– Живешь не на небе, заботься о хлебе, – сказал бригадир. – Молочно-восковая спелость. День-два, и надо начинать жатву. С председателем говорил.
– Какова, думаешь, урожайность на этом поле? – спросил я.
– Центнеров 13–15 будет. Земли-то наши бедны гумусом. Для нас и это не плохо.
К добру ли, худу, в нескольких километрах от Березова, на той самой дороге в Шарью, в лесу, где и речки-то не было, образовался лесопункт с тем же названием, что и деревня. Поселок лесорубный нарекли Лесная Роща. Из ближайших деревень и колхозов потянулись в лесопункт люди. В Березове прибавилось пустующих изб. Молодые люди стали овладевать профессиями лесозаготовителей: водителей лесовозных машин, трактористов-трелевщиков, вальщиков леса. Кроме подходящей зарплаты, снабжение было на уровне. В приобретении продуктов и товаров не отказывали и тем, кто в лесопункте не работал. Ежегодно лесопункт заготовлял десятки тысяч кубометров деловой древесины. Когда лесные рощи вокруг поселка свели, да и на десятки километров все вырубили, лесопункт закрыли.
Понравилась мне эта сторонка лесная, ее работящие, добродушные, отзывчивые люди. Приглянулись и дали лесные, Юг-река с омутками глубокими, плесами тихими, широкими, пойменными лугами, речки лесные с заросшими кустами и деревьями по берегам.
М.Г. Плотникова перевели на работу в Никольск. Он возглавлял маслозавод, автоконтору, какое-то время руководил колхозом в Нижней Кеме. Для своей большой семьи купил в райцентре дом, и мы стали соседями.
К тому времени в Березове у меня появились новые знакомые, товарищи, друзья. Хорошо знал семью Михаила Андреевича и Фаины Николаевны Мишеневых, всех их шестерых сыновей. Михаил Андреевич, по-крестьянски мудрый, трудолюбивый и заботливый человек, понимал: как ни работай в колхозе, семерых детей ему не поднять, на ноги не поставить. Потому и пошел в лесхимучасток. Фаина Николаевна вела домашнее хозяйство, обряжалась со скотом да и на колхозной ферме работала.
Заготовлять смолу-живицу – работа тяжелая. Людям давно были известны ценные качества сосновой смолы. Смола эта – единственное в природе сырье для приготовления скипидара и канифоли. Без канифоли не получить хорошего мыла, гуталина, сургуча, искусственной олифы, линолеума. Канифоль используют в электротехнической, полиграфической, целлюлозно-бумажной, резинотехнической и шинной промышленности при изготовлении синтетического каучука и т. д. Живица – необходимый материал, нашедший применение даже в космических аппаратах.
Основной участок Мишеневых для добычи смолы-живицы находился неблизко – в Чонове. Работать там, а ночевать идти домой – не резон, одна беготня. Потому жили там, в бревенчатом домике. И все в Чонове для семьи было родное и близкое: живописная речка, Холодный ключ, боры с высокими, стройными соснами с красноватой корой, зелеными кронами. Тихо и покойно было в тех борах.
Для того, чтобы получить драгоценную смолу, надо, прежде всего, нарезать на коре сосен карры – специальные надрезы "елочкой". По этим надрезам-"стрелам" потечет вниз, в приемник, сосновая смола. Заготовляют живицу только в весенне-летний период. Представьте себе, что карры надо сделать на тысяче деревьев, а потом своевременно проводить обходы по сбору живицы.
Работа вздымщиков (так называют рабочих, заготавливающих живицу) сродни крестьянской. И не только потому, что рабочий цех тех и других под открытым небом, но и потому, что от того, каким будет летний сезон – знойным или дождливым, зависит лесной урожай, выход продукции. Температура, влажность воздуха и другие особенности погоды, которые мы не очень-то замечаем, чутко улавливают сосны. Нелегок труд добытчиков лесного янтаря. Даже только запомнить тысячу деревьев не просто. Но надо вовремя освобождать приемники от смолы-живицы, а еще разрушать корку, подновлять те узкие, косые надрезы, когда требуется.
Здесь, в Чонове, любой из Мишеневых знал не только каждую дорожку, тропу, просеку, но и каждое дерево. Всюду сосновые гривки, моховые поляны в зарослях черничника, живописные местечки, наполненные запахами бора, хвои, смолы-живицы, целебных травяных настоев, поспевающей черники и еще чего-то лесного и терпкого. Михаил Андреевич дело свое, все секреты подсочного промысла знал, как свои пять пальцев. Потому и показатели работы добытчиков лесного янтаря были высокими. Смолу-живицу заготовляли тоннами. Каждый оставляет свой след на земле. Такие вот люди в Березове живут.
Характер человека, его отношение к жизни, работе, самостоятельность закладываются в детстве. Все это испытали на себе сыновья Михаила Андреевича и Фаины Николаевны и многому научились у родителей. Все обрели специальности, нашли свое место в жизни, стали уважаемыми и нужными людьми. Старший сын Николай – военный, полковник, начальник курса одной из военных академий в Москве. Носит погоны старшего офицерского состава Михаил, Вячеслав – речник, работавший на Оби в Сибири, есть и предприниматели, Василий – писатель.
Как-то рыбачили мы с Михаилом Андреевичем в Шарапихе, на реке Юг. Удочки закинули. Только какая рыбалка! Сидели на бережку, беседовали о жизни прожитой, о том, о сем, и про удочки забыли. Ни одной рыбешки не поймали.
Пыщуг
На трассе Урень-Великий Устюг в 80 километрах от Шарьи – старинное село Пыщуг. Центр Пыщугского района. Район сельскохозяйственный. В селе проживает около 8 тысяч человек. Совсем близко, километрах в десяти, река Ветлуга – левый приток Волги. Река глубокая, нутристая. Ветлуга впадает в Волгу на территории республики Марий-Эл.
В Великую Отечественную в Пыщуге жил писатель Юрий Куранов. В одной из своих лирических миниатюр и стихотворений в прозе в книге "Пир на заре" (Москва. "Советская Россия". 1932 г.), в новелле "Липа вековая", Куранов пишет:
"…Тысячу лет назад черемисы назвали эту реку, что вблизи под горой, Пыстюг. Имя почти каждой речки кончается здесь на "юг" – Нюрюг, Парнюг, просто Юг. Юг, это и значит река. Пысть – липа. Долина в те времена была занята липовыми лесами. Там, далеко внизу, где тогда Пыщуг впадал в Ветлугу, стоял тогда город. И жил там князь Черемисов. И на частоколе городской стены, вдоль земляной насыпи, насажены были охранительные белые черепа пращуров. И назывался город Пыстюг. Над городом уж много веков шумит лес. Теперь не там, а здесь, на холме, стоит село Пыщуг. А за рекой все кто-то поет и ходит вдоль берега".
Давно река Пыстюг стала Пыщугом. А берет она свое начало в Никольском районе, километрах в шести-семи от деревни Шири. А от нашей деревни Березово до села Пыщуг всего-то километров 40. И река Юг, которую упомянул писатель, – тоже наша, никольская и вологодская.
И ведет от Пыщуга до Березова, Никольска и дальше та Государева дорога, а сейчас современная автомагистраль Урень – Великий Устюг. И вскоре после завершения ее строительства довелось проехать по ней от Никольска до Пыщуга.
Шарья
Следующий за Пыщугом – город Шарья. Это синоним от основы Шар, если обратиться к финно-угорским языкам. Шар, шор, шур – река. Город Шарья расположен на реке Ветлуга. Левый приток Волги. Шарья возникла как поселок при железнодорожной станции в 1906 году. Статус города получила в 1933-м. Шарья была ближайшей железнодорожной станцией от города Никольска. Но и когда железной дороги не было, через Шарью проходил тракт в северные края. Уже до Великой Отечественной Шарья строилась, расширялась, росло ее население. Как-никак крупная узловая железнодорожная станция.
А сколько поездов, железнодорожных составов, проходило через Шарью в Великую Отечественную! В Сибирь и обратно. Один за другим шли составы и эшелоны с вооружением, боевой техникой, живой силой на фронты Отечественной.
Снабжение продовольствием, промышленными и другими товарами, горюче-смазочными материалами близлежащих районов Костромской области и Никольского Вологодской – все через Шарью.
В послевоенные годы народнохозяйственные грузы и товары в Никольск завозились речным транспортом, весной – по большой воде, по реке Юг. Доставлялось их немало – 50 тысяч тонн. Но завоз грузов по воде прекратили. Жизненная необходимость в них для жителей района оставалась. Было решено завозить все необходимое для района автотранспортом по шоссейным дорогам.
До Вологды из Никольска 442 километра, до железнодорожной станции Шарья примерно 170. Никольчане, следуя тогдашнему призыву "Экономика должна быть экономной", предпочли ездить за грузами, возить пассажиров на Шарью. Но местами по дороге встречались труднопроезжие участки. Стали направлять большегрузные, высокопроходимые машины. Они разбивали дорогу еще сильнее.
Больше всего доставалось шоферам-профессионалам, о героической работе которых писал Александр Яшин в "Вологодской свадьбе". Да и "газики", в кузовах которых ехали пассажиры, добирались порой до Шарьи по двое-трое суток.
Вот что писала из Оренбурга одноклассница моих военных лет Ганна Кудрявцева (ныне Герасимова, кандидат наук):
"Места, природа, люди, сельская жизнь – все это мне родное, знакомое, дорогое. Мне посчастливилось в сороковых годах встретиться, пообщаться с Александром Яшиным, вместе ехали на машине-попутке от Шарьи до Никольска, беседовали, восторгались лесными богатствами, природой, шутили, иногда толкали машину (было бездорожье после проливного дождя). Все помню. У меня есть его книга "Дневники 1941-45" (издательство "Советская Россия", Москва, 1977 г.).
Да, прекрасный был человек во всех отношениях, герой, защитник народа, справедливости, великолепный поэт и воин. Царство ему небесное! Так говорят христиане.
На реке Юг мы вдвоем с папой любили рыбачить на удочку, приносили по ведру рыбы, в основном пескарей и ершей, эта рыбешка мелкая, но вкусная. Чистить рыбу дома приходилось мне одной, сестра Галя отказывалась, не хватало у нее усидчивости. Много, много воспоминаний…
До свидания, Ганна".
– Не дорога, а черт знает что, – украшая речь крепкими словечками, возмущался плотный шофер "газона" Василий Куваев, по шоферской привычке пиная носком кирзового сапога по спустившему колесу.
Не переживай, Вася, железа на наш век хватит, – старался подбодрить его высокий водитель, который и вытащил из ямы "газик" на своей "семере". – Машины "истолкем" – новые дадут.
Строительство автомагистрали Урень – Великий Устюг, 1989 год
– Что ты хочешь? Глубинка. Медвежий угол.
Многих автолюбителей приводил в заблуждение республиканский атлас дорог. В цветной красочной книжице дорога от Шарьи до Никольска есть, а на самом деле ее нет. Доезжали туристы до непроезжих мест и заворачивали обратно. Иные водители, по совету местных доброхотов, давали кругаля километров по сотне-полторы по проселкам или леспромхозовским лесовозным трассам и тоже поворачивали обратно или нанимали транспорт и провозили легковушку в кузове или тележке трактора.
Руководители Никольского района не раз просили руководство области достроить дорогу на Шарью. Это предложение было отвергнуто на самом высоком уровне. Может, и правы были руководители области, разрешая строить дорогу с твердым покрытием только на своей территории. Но ведь речь шла о строительстве необходимой дороги. Потому что автомагистраль была нужна не только Вологде и Никольску, но и другим.
Многие, даже шоферы, не слыхали, не знали, где же такой Урень.
– Да, где-то в Поволжье, – отвечали знатоки.
Сменилась власть, и лед тронулся. В конце девяностых Вологодское и Костромское начальство на уровне губернаторов договорилось завершить строительство автомагистрали.
Конечно же, дорога с твердым покрытием стоит не дешево. Потому и решили губернаторы вологодский и костромской выйти на федералов, на министерство транспорта. И не ошиблись. Там их поддержали, деньги выделили на благое дело. Остальное – свои заботы. Без труда не выловишь и рыбку из пруда. К тому же автомагистраль от Уреня Нижегородской области до села Пыщуг Костромской была уже построена раньше. И речь шла лишь о завершении строительства на участке Пыщуг – деревня Березово Вологодской области. В основном это был безлюдный лесной массив.
Значительный объем работ предстояло выполнить ДРСУ "Вологдаавтодор". За дело взялись дружно вологжане и костромичи. Разрубили трассу. Завезли необходимое количество стройматериалов: цемент, щебень, песок. Организовали производство асфальтобетона. Работали круглосуточно. К назначенному сроку – осени 1989 года – автомагистраль Урень – Великий Устюг вступила в строй.
"С пуском дороги на Шарью, Никольск приобрел важное значение, – писал педагог-краевед Геннадий Александрович Горчаков. – А это значит, что будут жить на этой земле наши внуки: процветать земле никольской.
Это как раз то, о чем мечтал поэт Александр Яшин, и что было нужно людям".
Завершение строительства автомагистрали Урень – Шарья – Пыщуг – Никольск – Великий Устюг обеспечило надежную связь между Нижегородской, Костромской и Вологодской областями. И сколько уже лет везут по шоссе различные грузы и товары, продовольствие, лес, пиломатериалы, все то, что необходимо для жизни людям. Мчатся быстроходные "Жигули" и "Волги", "Мерседесы" и "Вольво", автобусы. Едут пассажиры и туристы. Так устроена наша жизнь, что люди всегда в пути. Кто-то едет на свою малую родину навестить родителей, провести отпуск на природе, кто-то совершает удивительное путешествие в сказочную страну детства – к волшебнику Деду Морозу.
Шарья небольшой город. В нем проживает 26,5 тысяч человек. Один из центров лесной и деревообрабатывающей промышленности Костромской области. Есть там комбинат "Кроностар", где исполнительный директор господин Кванц. Руководитель проекта ОАО "Кроностар" – Рене Штадельман. Немецкие специалисты сотрудничают с Никольским "Автодорлесом" (директор ООО В.М Поднебесников). "Автодорлес" ведет заготовку древесины и отправляет предприятию "Кроностар" в Шарью.
В числе других промышленных предприятий Шарьи – завод железобетонных конструкций, экспериментального машиностроения (АО "Эксмаш"), швейная фабрика, молочный завод.
Сельские труженики района выращивают зерновые, картофель, лен-долгунец, многолетние травы. Развивается животноводческая отрасль.
С каждым годом укрепляются сотрудничество и связи Никольского района, города, с администрацией и тружениками города Шарьи и не только.
Несколько лет назад Никольский район был принят в Ассоциацию "Поветлужье". Делегации никольчан участвовали в праздниках, проводимых в райцентрах Ветлуга, Урень и Воскресенск Нижегородской области, Шарья и Свеча – Кировской. Многие из районов, входящих в Ассоциацию, приезжали в Никольск на Ильинскую ярмарку.
– По мере расширения связей, узнавания друг друга, по явилась потребность еще более тесного общения, сотрудничества, – рассказывает корреспондент газеты "Авангард" Ирина Пахолкова.