Я знал, что родина Н.П. Смирнова – тихий маленький городок Плес на великой русской реке Волге. В Плесе жил и творил художник Левитан. "Да, здесь, на высоком берегу Волги расположен наш прекрасный городок, – рассказывал писатель. – На Волге я часто провожу лето". Были и другие поездки. На всю жизнь память сохранила путешествие с друзьями в молодые годы на родину писателя Новикова-Прибоя, в Мордовию и на реку Вад, по разливам которой было веселое утиное раздолье, а за рекой, в почти дремучем лесу – сказочное глухариное царство.
Среди дальних путешествий писателя – поездка на Южный Урал, на Западно-Сибирское озеро Чаны, на Печору.
Писатель, тем более пишущий о природе, охоте, не может не путешествовать. Иначе о чем же он будет писать?
Между прочим, охотничья литература – разновидность классической русской литературы. С.Т. Аксаков – беллетрист и натуралист, является родоначальником русской охотничьей, исследовательской литературы. "Книги славятся точными наблюдениями, – пишет Н.П. Смирнов. – Широко отражена охота в произведениях великого русского поэта Н.А. Некрасова. Многие замечательные произведения Некрасова созданы в результате его охотничьих скитаний". Из русских поэтов-классиков, кроме Пушкина и Некрасова, вплотную касались охотничьей темы А. Фет, А.К. Толстой, И.В. Бунин. "Записки охотника" Тургенева – одна из самых обаятельных книг в нашей классике. Всех замечательных имен не перечислить.
В беседе нашей с Николаем Павловичем Смирновым мне как-то особо запомнились такие его слова: "Литература создавалась и создается не одними гениальными и выдающимися талантами, а общей совокупностью тружеников и подвижников слова".
Повествование о Н.П. Смирнове хочется закончить словами москвича Л. Мея из рассказа "Соборное воскресение" (очерк написан в середине XIX века): "Слово "охота" все еще имеет обаятельную силу для москвичей (а только ли для них? – В. К.). Слышится в этом слове родимый разгул, родимое молодчество и удаль. Веет от этого слова темным бором, безграничным полем, широким раздольем. Раздробилась охота, но не исчезла и существует, и долго еще будет существовать на Руси".
О добром деде Мазае, зайцах и поэтах-классиках
Поговорим о классиках. Начнем с автора всем известного произведения "О деде Мазае и спасенных им зайцах" – Н.А. Некрасове.
Старый Мазай разболтался в сарае.
"В нашем болотистом низменном крае
Впятеро больше бы дичи водилось
Как бы сетями ее не ловили,
Как бы силками ее не давили.
Зайцы вот тоже – их жалко до слез!"
Сколько поколений юных читателей – мальчишек и девчонок, взрослых были и будут еще воспитаны в любви к природе, животным – "братьям меньшим" – на примере поступка добрейшего деда Мазая, его сочувствия, заботы о зайцах, попавших в беду во время половодья. Вода вот-вот зальет островок, на котором спасаются зайцы. И тогда они погибнут. На радость зверушкам к островку на лодке подплывает дед Мазай, спасает ушастиков. Видя доброту человека, зайцы сами прыгают в его лодку. Радуются за спасенных зверьков все, кто прочитал этот рассказ-стихотворение. И они – читатели – при случае готовы поступить так же, как дед Мазай, – оказать помощь любым животным в трудные минуты их жизни. Известные и малоизвестные писатели, журналисты, любители природы рассказывали о подобных случаях, о других мазаях в своих произведениях.
У Михаила Михайловича Пришвина появился цикл рассказов: "В краю дедушки Мазая". В него вошли: "Деревья в плену", "Остров спасения", "Поляна в лесу", "Осинкам холодно" и другие.
Откликнулся и Н.М. Рубцов. В стихотворении "Про зайца" говорится, что на лугу повстречал зайца, поговорил с ним, но самочувствие зверька было таково, что он сломя голову умчался в лес:
"…И еще, наверно, долго
С вечной дрожью в тишине
Думал где-нибудь под елкой
О себе и обо мне.
Думал, горестно вздыхая,
Что друзей-то у него
После дедушки Мазая
Не осталось никого".
Даже в Никольске Александр Платонович Пшеничников написал повесть "Потомок деда Мазая". Прочитав стихотворение Н.Н. Некрасова, мы были убеждены в том, что все, как описал поэт, так и было на самом деле – зайцы сами прыгали в лодку спасителя. Но вот что пишет по этому поводу известный журналист и писатель В.М. Песков в московском природоохранительном журнале.
"…Милый рассказ о том, как дед Мазай спасал зайцев, ничего общего с реальностью не имеет. Зайцы человека боятся и в лодку не прыгнут. Я проверял это несколько раз в заповеднике у Оки, где зайцев пальцем не тронут – нет, в лодку не прыгают. Весной 1970 года случился громадный весенний разлив. На равнинной лесной Мещере было затоплено все. Проплывая по лесу на лодке, мы видели бредущего по воде, уже потерявшего силы лося, видели раздувшуюся тушу погибшего кабана, на которой седели вороны. Видели спасавшихся на деревьях лис, енотов (енотовидных собак) и на крошечном островке встретили барсука в обществе двадцати шести зайцев. Барсук, шлепая по мелкой воде, немедленно скрылся, а зайцу с жиденькой шерсткой и тощим телом весенняя вода гибельна. Она медленно прибывала, и зайцев надо было спасать. В лодку они не прыгали, бежали, если их пытались ловить. Пришлось пленить их сеткой. Ее мы натянули поперек островка на тонких прутьях. Пугнешь зайцев – они бегут и запутываются в сети. Некоторые бежали в воду и, конечно, были бы обречены. Мы их вылавливали и водворяли в просторный ящик на лодке. Всех спасли. Вечером, в безопасном месте интересно было наблюдать, как они бегают при луне под ногами у лошади, не боязливо вплотную подпускают овец".
Нельзя не поверить известному, уважаемому писателю, невозможно усомниться в достоверности приводимых им фактов и наблюдений. Но вот другое. Стихотворение "Дед Мазай и зайцы" было написано Н.А. Некрасовым в 1870 году. В.М. Песков наблюдал зайцев в разливе на Оке в 1970. Может, за прошедшие сто лет зайцы изменили свои привычки и поведение? У них появилось недоверие к человеку? В принципе, такое возможно. Примером тому могут быть весьма существенные изменения в поведении, скажем, волков. По сравнению с послевоенными и даже 70-ми годами прошлого века многие серые хищники перестали опасаться красных окладных флажков. Раньше волки не резали скот вблизи своих логовищ. Сейчас для них такого запрета не существует. Примеров тому немало. Необычно и то, что порой волчат, кроме волчицы и матерого, выращивает и волк-"дядька" – самец из предыдущего выводка.
И все же мое мнение, что В.М. Песков прав в своих выводах о поведении зайцев. Так это или не так, доказать трудно. Важно другое. Чувствуете, уважаемые читатели, сколь велика сила печатного слова? Эмоционально воздействует произведение Н.А. Некрасова на читателей даже сейчас, по прошествии 140 лет! На то он и поэт-классик!
В своем рассказе о добром деде Мазае В. Песков утверждает, что зайцы человека боятся и в лодку не прыгают. Пусть это так, но у некоторых читателей может возникнуть вопрос: "А был ли вообще дед Мазай?" Но об этом не сказано ни слова.
И все-таки берусь утверждать: образ героя – деда Мазая, защитника ушастых зверьков, не вымышленный Некрасовым, а существовавший в реальности. Об этом я прочитал в очерке одного из старейших советских писателей А.В. Перегудова. Очерк назывался "На охоте с А.С. Новиковым-Прибоем".
"…Получив телеграмму, я выехал в Москву, и на следующий же день мы были в Костроме, где на базаре нашли попутку-лошадь и отправились в Вежи, родную деревню деда Мазая, воспетую Некрасовым. Здесь и сейчас живут потомки деда, носящие фамилию Мазайкиных".
Но Веж не стало. На том месте, где стояла эта и другие деревни, красовалась церковь Спас-Веж, где были озера, располагалось огромное водохранилище. Сохраняя древнее зодчество, церковь осторожно разобрали, перевезли в Кострому, снова собрали в Ипатьевском монастыре, где она сейчас радует своей деревянной красотой всех, кто посещает ее.
Певец русской природы
В январе 2009 года по радио России в программе Натальи Бехтиной "От первого лица" выступал главный редактор "Детской энциклопедии" (приложение к газете "Аргументы и факты") Владимир Степанович Поляков. Он рассказал о том, как издается энциклопедия, о всевозрастающем интересе к ней, постоянном увеличении ее тиража и многом другом.
"Я еще раз открыл для себя Пришвина, человека и писателя, – заметил главный редактор. – Удивительный человек, удивительный писатель. Его "Лесную капель" узники одного из концентрационных лагерей переписывали от руки, чтобы читать и выжить. Великие произведения нужны людям для добывания жизни", – убежден главный редактор В.С. Поляков.
Я ничуть не удивился сказанному главным редактором, потому как знал, что уже первая книга М.М. Пришвина "В краю непуганых птиц" (1907 г.) была не только замечена, но и тепло встречена читателями.
"В ней уже ясно были видны незаурядное литературное дарование автора, особенности его индивидуального стиля – точность и яркость языка, живость и достоверность созданных образов", – так писал в статье "Поэзия прозы" московский литератор Юрий Козловский. Это была его вступительная статья к книге Пришвина "Рассказы и очерки", изданной в 1986 году полумиллионным тиражом в Москве издательством "Правда".
А вот что писал в письме Пришвину Максим Горький:
"Ни у одного из русских писателей я не встречал, не чувствовал такого гармоничного сочетания любви к земле и знание о ней, как вижу и чувствую у Вас" (Горький М. Собрание сочинений в тридцати томах, том 24, М., ТХЛ, 1950 г.). И еще: "Ни у кого не находил я такой всеохватывающей, пронзительной и ликующей любви к земле нашей, ко всему живому и якобы мертвому. И когда читаю фенологические домыслы и рассуждения Ваши – улыбаюсь, смеюсь от радости – до чего изумительно прелестно все у Вас!"
М.М. Пришвин, продолжая традиции гениев русской литературы Тургенева и Аксакова, писал рассказы, повести, такие как повесть-сказка "Корабельная чаща", "Неодетая весна", "Кладовая солнца", "В краю дедушки Мазая", роман-сказка "Осударева дорога", автобиографический роман "Кащеева цепь" и другие.
Наряду с этими жанрами мудрый, знающий и любящий жизнь писатель Пришвин достиг истинного совершенства в своих небольших рассказиках-миниатюрах, кратких, но весьма поэтичных. И те лирические миниатюры – словно стихотворение или поэзия в прозе. И таких у него – великое множество. Даже сказки Пришвина проникновенны и поэтичны.
"Пришвин любил не абстрактные представления о природе, а саму ее, каждое дерево, каждое животное и каждую птицу; поэтому, наверное, его любовь была активна и деятельна", – писал о Михаиле Михайловиче тот же Юрий Козловский.
Пришвин учил видеть в природе ее обычную красоту, ее гармонию, ее живую реальность и призывал не только к доброте и человечности ко всему живому, но и постоянной, активной защите окружающего нас мира.
Книги признанного певца русской природы, вошедшего в историю мировой литературы (его сказка-быль "Кладовая солнца" была переведена на многие языки мира), в Карелии, Верхневолжском, многих других издательствах издавались 100–200 тысячными тиражами, а "Кладовая солнца" в 1987 году в издательстве "Советская Россия" была издана 500-тысячным тиражом! И таким же тиражом вышла книга в 1988 году.
Любознательный, знающий, талантливый писатель Пришвин, хорошо познавший природу, открывает нам не одну, а несколько весен: весну света, "когда в январе с утра было минус 20, а среди дня с крыши капало", весну воды, весну первой зелени, весну человека…
Вот первая зарисовка "Березы" из "Лесной капели". Михаил Михайлович делится с нами своими наблюдениями: "Зимой березы в хвойном лесу малозаметны, зато весной, когда белокурые оденутся листвой и сравнятся в цвете с яркостью хвойников, они как бы выйдут на опушку, а осенью становятся золотыми и прощаются с нами.
Речки черные и голубые. В лесах я люблю речки с черной водой и желтыми цветами на берегах. В полях реки текут голубые и цветы возле них разные. Бал на реке. Желтые лилии раскрыты с самого восхода солнца, белые распускают часов в десять. Когда все белые распустятся, начинается бал".
В зарисовке "Запоздалый ручей" Пришвин пишет: "В лесу тепло. Зеленеет трава: такая яркая среди кустов! Какие тропинки! Какая задумчивость, тишина! Кукушка начала первого мая и теперь осмелела. Бормочет тетерев и на вечерней заре. Звезды, как вербочки, распухают в прозрачных облаках. В темноте белеют березки. Растут сморчки. Осины выбросили червяки свои серые. Весенний ручей запоздал, не успел сбежать и теперь струится по зеленой траве, и в ручей капает сок из поломанной ветки березы". "Я переполнен счастьем, мне хочется открыть всем глаза на возможности для человека жить прекрасно, дышать таким солнечно-морозным воздухом, смотреть и слушать лилии, угадывать их музыку". Это тоже Пришвин. И тоже из "Лесной капели".
Радетель и защитник лесов
Как-то летом, в июле, с молодым инженером Львом Николаевичем Беляевым мы зашли к памятнику писателя А.Я. Яшина. Памятник этот расположен в центре Никольска, во дворике бывшего педагогического училища, в котором учился будущий поэт. Присели на лавочку, вспомнили писателя, поговорили о том, о сем, как обычно и бывает, когда давно не видели друг друга.
Стоял чудесный солнечный день. Цвели липы. Пахло неповторимым ароматом их цветов. Я заметил, что, разговаривая со мной, Лев Николаевич внимательно рассматривает стоящие в скверике старые уже деревья. Понял сразу, почему – профессионально. Профессия товарища – инженер-лесовод.
Бывший главный лесничий области Л.Н. Беляев, заслуженный лесовод РСФСР
Вот липа. Старая уже, с растрескавшейся корой, но стоит зеленая, с мощной кроной, в цветах. Около них вьются великие труженицы – пчелы. Дерево здорово, потому и благоухает. А этот хилый тополь?
– Он уже болен. У него гнилостное заболевание. В этом повинны особые грибки, – поясняет лесовод. – Желтые прядки листьев на березе – скорее всего, признак другого заболевания – мучнистой росы. Все живое на земле не вечно – таков закон природы. Деревья болеют, как и люди.
* * *
Удивительный мир природы – поля с колосящимися на них хлебами, цветущие луга, реки и озера – маленький Лева полюбил с детских лет. Ему не приходилось задумываться потом, куда пойти учиться. Только детство его было опалено войной. Отец, Николай Арсеньевич, работал в Никольском леспромхозе. В сорок первом он уже на фронте. А на следующий год погиб под Великими Луками. Тяжелая утрата. Так двенадцатилетним подростком Лев остался единственным мужчиной в семье. На него навалилась масса забот о дровах, грибах, ягодах, работа на огороде.
Чтобы выжить, помочь семье и близким, приходилось не только любоваться природой, но и использовать ее дары. Большой с мезонином дом Беляевых находился почти в центре Никольска. От него и до рынка, и до реки Юг было близко. А за рекой начинался сосновый лесок, болотце с хилыми, сучкастыми сосенками, а за ним, подальше, на суходоле, уже настоящий сосновый бор – заветное местечко Левы. Здесь росли грибы, а паренек был заядлым грибником. Боровики – настоящие белые грибы встречались редко. Это и понятно. Грибной лесочек был совсем близко у города. Но мальчик вставал пораньше, иногда с солнышком, и успевал собрать появившиеся грибочки. Попадались простые, серые: путники, обабки, иногда волнушки, масленники. Грибам-сушеникам, как было принято их называть, Лева предпочитал те грибы, которые можно было засолить впрок, на зиму. Выручали обыкновенные краснушки. Сбор даже этих грибов увлекал, и каждый день паренек приносил их по корзинке. Мама Левы, Ольга Алексеевна к зиме засаливала целую кадочку. Зимой вкусны были грибочки со специями да с рассыпчатой картошечкой!
За ягодами черникой, брусникой приходилось ездить или ходить гораздо дальше.
Кончилась Великая Отечественная, но жизнь полегчала не сразу. И, как мог, Лев продолжал помогать семье.
В 1948 году Лев Беляев окончил среднюю школу и в том же году поступил в Ленинградскую лесотехническую академию имени СМ. Кирова.
Учеба на лесохозяйственном факультете была желанной, интересной и давалась легко. Преддипломную практику студент проходил в Пестовском лесхозе Новгородской области. Лесоустроительная экспедиция, в которой работал Л.Н. Беляев, проводила устройство лесов лесхоза. Свои теоретические знания будущий инженер подкрепил на практике. Темой своего дипломного проекта Л.Н. Беляев избрал "Организация лесного хозяйства в запретной полосе реки Мологи". Она была не только интересной, но и важной, проблемной, целесообразной, направленной на продолжение лесохозяйственной деятельности в конкретном районе, преумножающей лесные богатства, лесные ресурсы.
Красный диплом молодого специалиста, который защитил работу на "отлично", предоставлял право выбора места работы. Лев Николаевич избрал Вологодский лесоустроительный трест (впоследствии Северное лесоустроительное предприятие).
В 1953 году начал работу в четвертой экспедиции инженером-таксатором, а в 1959-м был уже ее начальником.
Важной, захватывающей была работа в лесах республики Коми. Интересен, богат и своеобразен этот край. Настоящая северная тайга, глухомань и суровый климат. Величественная река Печора длиной 1600 километров и тысячи других рек и речек. Достаточно сказать, что площадь бассейна Печоры превышала 300 тысяч квадратных километров.
Работы лесоустроителям хватало. Требовалась полная инвентаризация лесных запасов. Летом – полевые работы. Для решения этой задачи проводилась расчистка просек, граничащих с колхозными лесами, установка столбов, таксация насаждений, их подробное описание, определение класса и возраста бонитетов и многое другое. Зимой, дома – камеральные работы, т. е. составление таксационных описаний.
В 1965 году Л.Н. Беляев перешел на работу в Вологодское управление лесами. Сначала начальником отдела лесного хозяйства, а с 1969-го – главным лесничим. Проработав в управлении несколько десятилетий, Л.Н. Беляев прежде всего проявлял особую заботу о растущих лесах, о создании наилучших условий для их роста и развития. А это достигалось в немалой степени путем ухода за ними. Чтобы деревья хорошо росли, им нужен простор, солнце, свет.
Сделано немало. И тут никак не обойтись без цифр. Лесовосстановительные мероприятия проведены на площади 744,7 тысячи гектаров. Заложено лесосеменных плантаций на площади 355 гектаров, из которых 144 вступили в стадию плодоношения. Под руководством Л.Н. Беляева специалисты особое внимание уделяли селекционной работе – генетическому будущему наших лесов. Создано 26 постоянных лесных питомников. Заложено около 700 гектаров насаждений лиственницы, 900 гектаров кедра, 10 гектаров дуба, карельской березы, клена. В 1966–1970 годах проведено благоустройство и озеленение пришлюзных территорий Волго-Балтийского водного пути.
"Много сделал главный лесничий Л.Н. Беляев по наведению порядка в лесоэксплуатации, по сокращению переруба расчетных лесосек, условно-сплошных рубок. Но особенно проявилась его принципиальность в недопущении уничтожения хвойных лесов области и снижении возрастов рубки", – писал автор очерка о Л.Н. Беляеве "Восхождение" Г. Савчук. К отстаиванию интересов области, основ лесоводства и лесоустройства были привлечены все институты Северо-запада страны, имеющие к этому отношение.
Наградой за стойкость стали сохраненные от преждевременной вырубки тысячи и тысячи гектаров ценных хвойных лесов.