В настоящем обзоре он останавливается на некоторых представителях натуральной школы: Буткове (2-я часть "Петербургских вершин"), Достоевском ("Бедные люди", "Двойник", "Господин Прохарчин"), Григоровиче ("Деревня"), Луганском (очерк "Мужик") и др. Сила натуральной школы – подчеркивал Белинский – заключается не в отдельных творческих удачах ее писателей, но в правильности общего ее направления. Натуральная школа стремится воспроизводить "жизнь и действительность в их истине". "От этого литература получила важное значение в глазах общества". Белинский не оставляет без ответа многочисленные обвинения литературных реакционеров в том, что натуральная школа все изображает с "дурной стороны". Критическую позицию писателей натуральной школы Белинский объясняет их стремлением к "истине". Белинский высказывает глубокое замечание о возможности в будущем положительного героя, о том, что натуральная школа может столь же правдиво отобразить и положительные явления, если они появятся в самой действительности. (Те же мысли он развивал в письме к К. Д. Кавелину от 7 декабря 1847 г.)
Большое место в статье занимает полемика со славянофилами. Признавая славянофильство серьезным идейным течением, Белинский вступает с ним в решительный теоретический спор. Белинский критикует славянофилов не только как фантазеров, стремящихся повернуть колесо истории вспять, но и как людей невежественных в области истории…
Одновременно с этим Белинскому пришлось дать бой и вульгарному "западничеству", в лице В. Майкова. В. Майков в статье "О стихотворениях Кольцова" ("Отечественные записки", 1846, т. XVI, №№ 11 и 12) вступил в полемику с Белинским по вопросу о разграничении понятий "гений" и "талант". Но при этом Майков впал в грубую односторонность, оторвав гения от "толпы", от реальной истории. Майков уверовал во всемогущество "сильных" личностей и позволил себе барское пренебрежительное отношение к "толпе", к народу. Народ для него только инертная масса. Разумеется, такая, точка зрения не могла не вызвать отпора у демократа Белинского. Он назвал ее "абстрактным космополитизмом", а людей типа Майкова "патриотами без отечества". Подлинная любовь к своему народу должна проявляться в борьбе за его просвещение, за пробуждение в нем человеческого достоинства.
Сноски
1
Кантемиру тогда было 31 год, а Тредьяковскому – 36 лет.
2
Нам могут заметить, ссылаясь на собственные наши слова, что не Пушкин, а Крылов; но ведь Крылов был только баснописец-поэт, тогда как трудно было бы таким же образом одним словом определить, какой поэт был Пушкин. Поэзия Крылова – поэзия здравого смысла, житейской мудрости, и для нее, скорее, чем для всякой другой поэзии, можно было найти готовое содержание в русской жизни. Притом же самые лучшие, следовательно, самые народные басни свои Крылов написал уже в эпоху деятельности Пушкина и, следовательно, нового движения, которое последний дал русской поэзии.
3
Буржуазии. – Ред.
4
Человек я, и ничто человеческое не считаю себе чуждым. – Ред.
5
Нечего говорить о бесчисленных промахах; по мнению г. Григорьева, Арес (Марс) должно выговаривать Арес и пр.
6
Бога из машины. – Ред.
7
Рыцарь наживы. – Ред.
8
Бог из машины. – Ред.
9
Это произошло частию оттого, что множество замечательных беллетристических произведений, особенно повестей, должно б было появиться в прошлом году в одном огромном сборнике, предполагавшемся к изданию. Но, по случаю "Современника", литератор, предпринимавший издание огромного сборника, счел за лучшее оставить свое предприятие и передать "Современнику" собранные им статьи.
Комментарии
1
Статье Белинского предшествовала статья официального редактора "Современника" А. В. Никитенко "О современном направлении русской литературы" (отд. II, стр. 53–74).
2
Белинский в частности имеет в виду К. Аксакова, который в своей магистерской диссертации "Ломоносов в истории русской литературы и русского языка" (1846) столь противоречиво толковал о Ломоносове и Петре I.
3
См. примеч. 10.
4
В декабре 1847 года Белинский писал В. П. Боткину: "Для меня иностранная повесть должна быть слишком хороша, чтобы я мог читать ее без некоторого усилия, особенно вначале; и трудно вообразить такую гнусную русскую, которой бы я не мог осилить…, а будь повесть русская хоть сколько-нибудь хороша, главное сколько-нибудь дельна – я не читаю, а пожираю с жадностью собаки, истомленной голодом" ("Письма", т. III, стр. 323–324).
5
Орган славянофилов – "Москвитянин".
6
Намек на статью М. П. Погодина в "Москвитянине" (1845, № 3, отдел "Смесь", назв. "За русскую старину", стр. 27–32). Та же мысль о смирении русского народа была высказана им в статье "Мнение иностранцев о России" ("Москвитянин", 1845, № 4, стр. 4–48).
7
Намек на славянофилов и В. Майкова (см. вводную заметку).
8
Эти замечательные рассуждения показывают, что Белинский в период "Современника" не только ясно формулирует свои материалистические взгляды, но и полемически противопоставляет их идеализму. Обычно материализм Белинского трактуют как "фейербахианство". Но это не точно и не верно. Имя Фейербаха ни разу не упоминается в письмах и статьях Белинского. Правда, о Фейербахе говорится вскользь в письме В. П. Боткина к Белинскому от 22–23 марта 1842 года. Косвенные указания на знакомство Белинского с Фейербахом находятся также у мемуаристов Достоевского, Анненкова. Однако еще до 1842 года Белинский самостоятельно преодолел гегельянство и развернул его критику. Фейербах мог лишь укрепить Белинского на новых позициях.
Обследование "Современника" за 1847–1848 годы показывает, что материалистические высказывания Белинского перекликаются с аналогичными высказываниями других авторов статей и рецензий в журнале. Основным вопросом в этих статьях является вопрос об "идеализме" и "эмпиризме", который незадолго перед этим так блестяще осветил А. И. Герцен в своих "Письмах об изучении природы". Брошенное в настоящей статье Белинским замечание по адресу дуалистов и идеалистов о том, что "Врачи… больше других уважают тело потому, что больше других знают: его", позднее было развито в одной анонимной рецензии "Современника", написанной на книгу М. Ф. К. Маркуса "Об отношениях медицины к государству", 1847 ("Современник", 1847, т. III, № 6, отд. III, стр. 143–146). Белинский рассматривает объективный мир как единый процесс развития материи. Он писал: "Современная наука… химическим анализом хочет… проникнуть в таинственную лабораторию природы, а наблюдением над эмбрионом зародышей проследить физический процесс нравственного развития". Свою мысль Белинский уточнил в письме к В. П. Боткину от 17 февраля 1847 года: "Что действия, то есть деятельность ума есть результат деятельности мозговых органов, – в этом нет никакого сомнения; но кто же подсмотрел акт этих органов при деятельности нашего ума? Подсмотрят ли ее когда-нибудь?" Здесь Белинский заглядывал далеко вперед. "На эти волновавшие В. Г. Белинского сто лет назад вопросы, – говорит современный нам ученый, – наука лишь теперь может дать некоторые ответы" (X. С. Коштоянц, "Очерки по истории физиологии в России", изд. АН. СССР, М.-Л., 1946, стр. 141). Конечно, в области истории Белинский оставался еще идеалистом. Но он иногда подымался до правильного материалистического объяснения многих явлений истории, подчеркивая, скажем, роль материального бытия для формирования умственных и нравственных качеств человека, связь религии с политикой (например, в рецензии "Еврейские секты в России". "Современник", 1847, т. II, № IV, отд. III, стр. 123–125) и т. д. Во всяком случае Белинский понимал необходимость изгнания "чистого" умозрения из области истории и эстетики.
Наряду с Герценом Белинский возглавил поход "эмпирии" против "идеализма". Но в отличие от многих современников Белинский, так же как и Герцен, всегда подчеркивал значение теоретических обобщений и критиковал узкий фактографизм.
9
Мы воспроизводим цитату в точности по рукописи. В тексте "Современника" напечатано: "От тлена убежав, по смерти станет жить" (стр. 23).
10
Слово "назад" пропущено в рукописи (стр. 43 авторской нумерации).
11
Намек на распространение в Европе идей утопического социализма и коммунизма.
12
Слова, взятые в скобках, пропущены в рукописи (стр. 47 авторской нумерации).
13
В тексте "Современника" и решительно во всех изданиях Белинского, начиная с солдатенковского, это место читается: "…невольно приходит на память эта старая эпиграмма…" Между тем в рукописи (стр. 51) совершенно четко, без всяких помарок написано так, как это мы воспроизвели в настоящем издании. Нижеследующая эпиграмма, однако, ошибочно приписана Белинским Дмитриеву. Она принадлежит кн. Вяземскому. По-видимому, Белинский сам заметил свою ошибку и исправил ее в гранках. Возможно также, что это сделали редакторы Некрасов или Никитенко.
14
См. в наст. томе статью "О жизни и сочинениях Кольцова".
15
Некрасов был редактором журнала. Однако в письмах Белинский неоднократно высказывался о Некрасове-поэте. Например, в письме к Тургеневу от 19 февраля 1847 года.
16
Большой интерес представляет нравна рукописи Некрасовым. Основное ее направление – снижение похвал Достоевскому. Так, например, настоящее место переделано Некрасовым следующим образом: "В русской литературе еще не было примера такого быстрого успеха, какой имел Достоевский при первом своем появлении" (стр. 55 авторской нумерации, курсив самого Некрасова). У Белинского это место сначала было еще сильнее: "Необыкновенный талант г. Достоевского, талант глубокий", но строка не дописана, затем зачеркнута самим Белинским. Так же заменяет Некрасов восторженные эпитеты Белинского и в других случаях. Вместо "необыкновенный талант", он ставит "сильный талант" (стр. 55), вместо "обнаружил огромную силу творчества" – "обнаружил значительную силу творчества" (стр. 56).
17
Слово "дилетант" здесь употреблено Белинским в положительном значении.
18
Здесь рукою Некрасова справа на полях сделана любопытная приписка: "Не говорим также о беспрестанно встречающихся и совершенно натянутых фразах вроде: "гвоздыревый ты человек, тузовый ты человек и т. п." (стр. 59 авторской нумерации).
19
Статья о Луганском (В. Дале) Белинским была написана (Полн. собр. соч., т. X, стр. 463–467).
20
Белинский несколько переоценивал значение Вельтмана. Но в данном случае он видит корень его художественной слабости в славянофильских убеждениях.
21
За подписью М. З. К. скрывался славянофил Юрий Самарин. В статье "Ответ Москвитянину" Белинский вступил с ним в ожесточенную полемику.
22
Дальше в "Современнике" следует опускаемый нами разбор исторических сочинений, написанный К. Д. Кавелиным (см. Собр. соч. К. Д. Кавелина, изд. 1899, т. I, стр. 745–760). В этом месте в рукописи (стр. 65) имеется следующая пометка рукою Белинского: "(NB примечание для наборщика: за сим набрать листки под № 1, 2 и 3)"; Белинский явно имел в виду присланный из Москвы кавелинский разбор исторических сочинений, занимавший не больше трех листков обычного формата.
23
Под "интересными фактами" в примечаниях к курсу Шевырева, которые, по словам Белинского, с "особенным упорством отказались свидетельствовать в пользу любимых идей его", Белинский имел в виду, вероятно, "ученое" рассуждение Шевырева о слове "кнут". Указав на иностранные корни этого слова, со значением "бить", "быть биту кнутом", Шевырев глубокомысленно заключал: "Замечательно, что это слово" оставалось у нас в своей чужой скандинавской форме, как пришлое к нам. Народ не хотел никогда осмыслить его" (примечание 68 к лекции второй, ч. 1, стр. 121).
24
"Письма об изучении природы" Герцена – важнейшая веха в развитии русского материализма – печатались в "Отечественных записках" в 1845–1846 годах.
25
Позднее была также статья в "Современнике" – "Александр фон Гумбольдт и его Космос" Н. Фролова (1847, т. V, № 9; л;. VI, – № 12 и 1848, т. VIII, № 2).
26
В статье "Жар и жатва хлеба" ("Московские ведомости", 1846, № 103) С. А. Маслов описал ужасные условия крепостного труда женщин, которые жнут под палящим солнцем. Маслов писал в своей статье: "В один день, говоря о тяжести жнитвы, я слышал следующий рассказ: N. N, женщина лучшего общества с прекрасною 22-летнею дочерью, ехала в гости к соседям и, проезжая мимо поля, на котором жали, увидела много баб, столпившихся близ дороги. Она приказала кучеру остановиться и слышит ужасные вопли страданий. "Что это?" – "Да вот, матушка, бабочка рожает" – и бедная, молодая крестьянка, в придорожной канаве, окруженная состраданиями, в первый раз мучилась преждевременными родами. Неиспорченная ее натура сильна: она скоро родила – но родила мертвого ребенка. Этот рассказ поразил меня. "Да это и не редко случается, – приметил кто-то, – иногда роженицы в подоле приносят новорожденных с поля во время жатвы". Боже великий! Ты положил клятву, чтобы человек в поте лица своего съел хлеб свой, но чтобы этот хлеб обливался кровью матерей, рождающих в муках, с выдавшим из рук серпом и с смертию новорожденного, – нет, господи, это не твоя воля любви и милосердия, это жестокость человеческого сердца, к которой люди привыкли – и преждевременных родов, вытесняющих мертвого младенца тяжкою работою на палящем солнце, уже не называют человекоубийством!" (стр. 718).
В "Отечественных записках" (1846, № 11, отд. VIII) был помещен положительный отзыв о статье Маслова.
27
Слово "ничтожестве" пропущено в рукописи (стр. 70 авторской нумерации), но оно требуется по смыслу фразы.
28
Часть последующего абзаца до слов: "О книгах легких и незначительных" была зачеркнута рукою Некрасова как явный выпад против А. Краевского, который, по словам Белинского, только и делал, что "отдавал" чужими руками критические отчеты о книгах". Некрасов, видимо, не хотел с первого номера "Современника" ввязываться в ссору с издателем "Отечественных записок".
29
В рукописи описка: "прилагать" (стр. 71 авторской нумерации).
30
Этим литератором, предпринимавшим издание огромного сборника "Левиафан", был сам Белинский. Он передал в "Современник" такие произведения, как повесть "Сорока воровка" Герцена, роман "Обыкновенная история" Гончарова, – статью Кавелина "Взгляд на юридический быт древней России".