Пока некоторые из влиятельных педагогов, мучимые завистью к авторитету, всероссийскому влиянию и успеху барона Корфа, изощрялись то в общей, то в педагогической печати относительно "уколов тупых булавок", школьная практика делала свое дело. Новые и новые издания "Нашего друга" нарасхват расходились одно за другим. Всего по 1893 год "Нашего друга" разошлось 16 изданий. Но и этого значительного распространения нельзя еще назвать максимальным, т. е. каким оно могло бы быть, если бы с ним не случалось странностей совершенно курьезного свойства. Конечно же, "Наш друг", вскоре после выхода его, был одобрен "учеными" и "учебными" комитетами всевозможных ведомств и министерств. Тем не менее, с ним случались следующие, совершенно необъяснимые, курьезы. Корф усиленнейшим образом работал над улучшением своей книги, соответственно росту народной школы и ее потребностей, и не выпустил в свет двух одинаковых изданий. Между тем случалось так, что предыдущие издания попадали в каталог книг, одобренных министерством народного просвещения для народных школ, а последующие – не попадали. Так это, между прочим, случилось и с десятым изданием "Нашего друга", значительно переработанным, которое не попало в каталог министерства и потому могло быть допущено только в библиотеки народных школ. Было ли это продолжением и последствием того "двоедушия", которое так характерно проявилось при критической оценке "Нашего друга", или дело объяснялось слепой случайностью, – трудно решить. Во всяком случае несомненно, что указанное недоразумение значительно затормозило распространение книги.
Тем не менее, все, что вышло из-под пера барона Корфа и продолжало выходить, находило большой сбыт. Так, в 1872 году он выпустил небольшую книгу "Малютка". В последующих изданиях "Нашего друга" весь учебный материал, заключавшийся в "Малютке", вошел в него. Это, однако, не помешало единственному изданию "Малютки" в 25 тысяч экземпляров разойтись начисто.
В Числе первой серии книг, выпущенных в свет бароном Н. А. Корфом, есть и еще очень важная книга – "Наше школьное дело". Но о ней мы скажем несколько ниже, так как необходимо предварительно ознакомиться с некоторыми обстоятельствами жизни и деятельности барона Корфа.
Глава VII. Заслуги и черная неблагодарность
Барон Н. А. Корф как центр деятельности по народному образованию. – Письма попечителя Кавказского учебного округа Я.Неверова. – Отзыв Д.Д.Семенова о гиколах барона H.A. Корфа и его деятельности. – Признательность интеллигентной части русского общества барону Н. А. Корфу и пребывание его в Петербурге. – Жестокий удар и всеобщее сочувствие.
Благодаря барону Корфу на исходе 60-х и 70-х годов Александровский уезд Екатеринославской губернии стал своего рода педагогической Меккой в отношении собственно народного образования. Туда не только обращались за советами и указаниями земские деятели по школьной части, там не только искали прибежища и помощи молодые люди, желавшие потрудиться на пользу народного образования, – туда обращались также и крупные администраторы по учебной части и лица, пользовавшиеся большой педагогической известностью, чтобы умудриться примером и опытом барона Н. А. Корфа в деле народного образования и достигаемыми им прекрасными результатами. Он стал центром всей деятельности по народному образованию в России.
Как известно, за Кавказским учебным округом прочно сохраняется репутация одного из самых гуманных, деятельных и производительных районов в учебно-воспитательном отношении. В этом дореформенном крае с давних пор уже довольно значительные успехи делает и народное образование. Всем этим Кавказский округ очень много обязан той дельной закваске, которая была положена в бытность там попечителем учебного округа Неверова. Этот просвещенный и энергичный администратор с искренним увлечением отнесся к начинаниям барона Н. А. Корфа и задался целью воспринять от него и целиком насадить у себя на Кавказе все, что есть хорошего в созданной бароном Корфом организации народного образования. И он блестяще осуществил эту цель на свой страх и риск, не стесняя себя никаким формализмом.
Между бароном Корфом и Неверовым завязалась большая переписка, растянувшаяся года на четыре, чрезвычайно характерная для Неверова как талантливого администратора и для дела барона Корфа. Вот некоторые черты из этой переписки. В официальном, например, письме от 18 марта 1869 года попечитель Кавказского учебного округа пишет барону Корфу:
"Из моей долгой педагогической деятельности я вынес убеждение, что без правильной подготовки учителей для начальных и вообще низших учебных заведений развиваемое в высших слоях общества просвещение никогда не может проникнуть в низшие его слои, а всегда будет поверхностно и односторонне, потому что лишится самых питательных соков, которые оно может черпать только в непосредственно народной среде. При таком убеждении естественно, что я с особенным вниманием следил за вашею благотворною и просвещенною деятельностью на поприще народного образования. Несмотря на открытие в окрестностях Тифлиса правильной учительской семинарии, носящей название Александровской учительской школы, я счел необходимым для удовлетворения насущной потребности обучения прибегать к тем же мерам, какие были с успехом принимаемы и вами, как то: съезды начальных учителей и проч.".
В другом, тоже официальном, письме Неверов говорит:
"Приношу вам мою искреннейшую благодарность за письмо ваше от 15 мая и присланный мне вместе с ним "отчет" ваш, который я прочел с особенным вниманием и самым теплым сочувствием к благим результатам столь блистательно начатого вами важного дела. Честь и слава вам: вы доказали, что правильная школа возможна на русской почве и что народ не только не чуждается ее, но вполне ей сочувствует. Вместе с сим я делаю распоряжение, чтобы все начальные училища вверенного мне округа были снабжены изданным вами руководством к обучению грамоте, а также экземпляром вашего отчета, который служит наилучшим комментарием к этому руководству… Я получил известие, что проект мой об открытии второй учительской семинарии в моем округе поступает в государственный совет ибудет утвержден в начале следующего года. Тотчас по получении утверждения я непременно командирую будущего директора в ваш уезд для ознакомления с вашими школами. Руководитель будущих народных учителей должен на месте ознакомиться с правильною русскою школою и изучить все особенности и условия ее быта. Я надеюсь, что вы и училищный совет не откажете в содействии этому лицу. Прилагая при сем для вас, барон, экземпляр моего отчета за минувший год, я покорнейше прошу у вас извинения в том, что, не спросив вашего позволения, я напечатал в моих циркулярах извлечения из вашего письма ко мне. Я придаю очень большую цену столь любезно предлагаемому вами обмену мыслей в таком общем деле и рад был случаю, предоставленному мне письмом вашим, чтоб показать моим сослуживцам, что в реформах, мною вводимых, я нахожу сочувствие и готовность содействия в вас – в лице, на деле доказавшем возможность существования у нас правильной школы" (14 августа 1869 г.).
Новая учительская семинария, о которой писал барону Корфу попечитель Кавказского учебного округа, – Кубанская. Директор ее – известный русский педагог Д. Д. Семенов, который и посетил школы Александровского уезда весною 1871 года. Вот что писал по этому поводу барону Корфу попечитель Кавказского учебного округа Неверов 11 декабря 1871 года:
"Я только что прочел официальный отчет Д. Д. Семенова о командировке его в Александровский уезд и, под влиянием впечатления, произведенного на меня подробным описанием того, что видел Семенов у вас, берусь за перо, чтобы выразить вам, барон, глубокое сочувствие к вашей общественной деятельности, поистине заслуживающей уважения не отдельных только симпатизирующих вам лиц, но и всего народа русского, которому вы показали возможность существования в среде его правильной школы. Благодаря вашему благому примеру теперь смело можно, с полною надеждою на успех, приниматься за великое дело народного образования".
Далее в письме говорится о намерении попечителя командировать в Александровский уезд весною 1872 года инспектора народных училищ Ставропольской губернии.
Отчет Д. Д. Семенова о командировке был напечатан в январской книжке циркуляров по Кавказскому учебному округу за 1872 год. Кроме того, Д. Д. Семенов поделился с публикой своими впечатлениями от этой командировки и в периодической печати. Описание им этой поездки, появившееся в "Народной школе" за 1871 и 1872 годы ("Педагогические очерки школ Александровского уезда"), почти совпало с известной уже читателям статьей г-на Кашина, командированного московскими комитетами грамотности. Так как от появления "Педагогических очерков" Д. Д. Семенова отделяет нас период времени более чем в 20 лет, то мы предпочитаем ограничиться небольшой выдержкой из другой статьи этого автора – "Барон Николай Александрович Корф", помещенной в брошюре "Русские педагогические деятели", вышедшей в свет в 1887 году.
"Хотя прошло тому около 15-ти лет, – вспоминает Д. Д. Семенов в позднейшей своей статье о поездке для осмотра школ барона Н. А. Корфа, – но я живо припоминаю первую встречу мою с Н. А. Отыскивая школы в уезде в апреле 1871 года по грязным донельзя дорогам, я случайно попал в село Майорское, где ждали приезда барона для ревизии школы.
Тут я встретил уже попечителя школы, из местных помещиков, мирового посредника, члена училищного совета, заезжего учителя из Харькова, священника и учителя школы; возле школы толпились крестьяне. Наружность школы немногим отличалась от малороссийской хаты зажиточного крестьянина: та же белая мазанка, та же соломенная крыша; но школа особняком на холме; возле школы небольшой садик, обработанный учителем и учениками. Внутренность школы поражала поистине праздничным видом. Стены и потолок были выбелены; глиняный пол чист и полит водою во избежание пыли; по стенам развешаны картины, преимущественно из Священной истории; в углу – образ; на передней стене – портрет Государя и часы; на столе разложены тетради и рисунки детей; дети сидели чинно, в ожидании Η. Α.; βсе они были умыты и гладко причесаны, в чистых рубашках или свитках, и все в сапогах; перед каждым учеником лежало новое перо и пол-листа белой бумаги. Подобную обстановку школы я видел потом и в других школах, где и не ожидали ревизора. Но вот пробило два часа – время, назначенное Корфом для приезда. Вдали послышался колокольчик; все встрепенулись; приехал Η. Α., σсталый, изнуренный, обрызганный грязью, в простой телеге, на обывательской тройке, объездивший без отдыха почти все школы своего участка и уже утром успевший обревизовать одну школу. В какие-нибудь 5-10 минут Н. А. успел наскоро перекусить, привести себя в порядок и вошел в школу бодрым и свежим. Вошли в школу и отцы. На приветствие Корфа: "Здравствуйте, хлопцы!" – дети радостно закричали: "Здравствуйте и вы, Николай Александрович!" Видно было, что дети хорошо знают своего гостя. После приветствия дети согласно пропели молитву "Достойно есть". В этом пении участвовали священник, учитель и сам Н. А. Затем начался экзамен, который продолжался три часа. Сам Н. А. изложил детям рассказ для письменной работы, сам спрашивал по всем предметам, не исключая Закона Божия и славянского чтения, сам пересмотрел все письменные работы детей, их тетради и рисунки и, найдя все в порядке, присудил учителю высшую награду от земства, в 100 рублей. Что чувствовали отцы, видя и слыша все это, – решить трудно. А видели и слышали они, что дети их в какие-нибудь три зимы научились молиться Богу, толково передавали рассказы из Священной истории, бойко читали по-русски и славянски, умели грамотно написать слышанное, решали задачи, над которыми задумывались отцы, да еще умели начертить план хаты, мельницы, разбить поле на десятины; знали о полезных и вредных животных, насекомых и растениях. И таковы были все 70 школ уезда".
Сославшись затем на известную уже читателям статью г-на Кашина о несчастном положении школ Александровского уезда в дореформенное время, Д. Д. Семенов продолжает:
"Не то мы видим через пять лет по вступлении барона Корфа в члены училищного совета. Вместо двух сносных школ в уезде открывается до 70 прочно организованных, обеспеченных в материальном отношении, с приспособленными к учению школьными зданиями, с дельными учителями, с хорошими учебниками, наглядными пособиями, библиотеками и книжными складами".
Кроме указанных командировок от Кавказского учебного округа, к барону Корфу были и еще две: командировка учителя образцовой школы Кубанской учительской семинарии, выписанного из Петербурга, человека опытного уже в преподавании, и инспектора народных училищ Кубанской области. Сообщая об этих новых командировках барону Н. А. Корфу 12 февраля 1872 года, Д. Д. Семенов писал ему:
"Вероятно, оба они съедутся у вас в одно и то же время (около начала марта), притом в самое благоприятное время, когда вы обыкновенно делаете весенние объезды и ревизии школ. Было бы особенным счастьем для них обоих и для Кубанской семинарии в особенности, если бы вы, Николай Александрович, придали своим объездам тот же характер, который имели эти объезды, когда я посещал ваши школы, т. е. не только бы производили общие испытания, но и взяли бы на себя труд дать образцовые уроки по всем предметам обучения, заставили бы как моего образцового учителя, так и своих учителей дать по нескольку пробных уроков и в заключение показали бы, как совместно, с тремя отделениями, должен заниматься учитель в течение целого дня. В заключение я был бы весьма признателен вам, если бы вы откровенно написали мне о том, чего еще недостает для будущего моего образцового учителя".
По поводу приведенных цитат из статьи и письма Д. Д. Семенова необходимо заметить, что они принадлежат педагогу большой школы и высокой пробы, т. е. бывшему сподвижнику К. Д. Ушинского в его преобразовательной деятельности по Смольному институту – человеку, немало потрудившемуся над подготовкой учителей для средних учебных заведений на бывших "Педагогических курсах" при второй с. – петербургской военной гимназии, справедливо пользовавшихся большим уважением и давших России немало весьма дельных педагогов, и впоследствии ставшему одним из руководителей по начальному образованию в Петербурге. Одно уже это избавляет нас от необходимости вдаваться в перечень описаний других лиц, посетивших школы барона Н. А. Корфа, видевших на месте и работу школы, и деятельность самого барона Корфа. Следует, однако, сказать, что все они в один голос свидетельствуют о блистательном порядке и благоустройстве школ, стройном и отчетливом ходе занятий в них, законченности и прочности организации. Словом, это в полном смысле образцовые школы. Более 20 лет тому назад эти школы, помимо разумных учителей и всех необходимых учебных пособий, имели еще и "садики", и "библиотеки", и "книжные склады", тогда как большинство не только тогдашних, но и нынешних народных школ все еще не может добиться этих необходимых при них "учреждений" или даже испытывает горькую нужду и в хороших пособиях, и в дельных учителях.
Заслуживает особенного внимания, что даже лица, обладавшие обширными общепедагогическими познаниями и большой опытностью в ведении школьного дела вообще, тем не менее, находили для себя чему учиться у барона Корфа в отношении собственно народного образования, его организации, постановки и ведения и советовали отправляться к нему учиться другим лицам, тоже сведущим и опытным в школьном деле. Это, само собою, свидетельствует о большой трудности дела народного образования и оттеняет значение той заслуги барона Корфа перед всей Россией, которую он оказал отечеству как новатор, организатор и пламенный пропагандист великого дела просвещения народа.
Но как бы не доверяя себе, как бы желая еще более укрепиться во всех своих начинаниях в области народного образования, барон Н. А. Корф, несмотря на многосложность прямых своих обязанностей, предпринял еще объезд и осмотр длинного ряда учебных заведений, представлявших какую-нибудь характерную особенность по своей организации и постановке. Со многими из деятелей этих учебных заведений барон Корф вел деятельную переписку, – и они усиленно звали его, желая услышать от него авторитетную оценку. В 1871-1872 годах барон Корф посетил: элементарную школу Ильиных в Николаеве; начальные и воскресные народные училища города Харькова, а также и находящуюся там частную воскресную женскую школу, основанную дамским кружком и находящуюся под главным руководством известной деятельницы по народному образованию X. Д. Алчевской; фабричную школу братьев Милютиных под Москвою; воскресные школы московского общества распространения технических знаний; школу оборвышей Е. И. Чертковой в Петербурге; женские педагогические курсы П. И. Чепелевской в Москве; новгородскую и московскую земские учительские семинарии; наконец, комиссаровскую техническую школу в Москве. Эта масса осмотренных разнородных заведений была тщательно изучена им и описана в ряде статей, органически связанных между собою, хотя и помещенных в разных периодических изданиях: в "С. – Петербургских ведомостях", "Вестнике Европы", "Семье и школе" и "Народной школе". Помимо собственно педагогического значения этих статей, в смысле указания на хорошие и неудовлетворительные стороны осмотренных учебных заведений, они представляют большой интерес для оценки той эпохи, так как заключают в себе прекрасный анализ замечательного частного и общественного почина в деле учреждения самых разнообразных школ: начальных, воскресных, фабричных, технических, специально-рисовальных, школ для оборвышей и, наконец, семинарий для подготовления народных учителей и учительниц. Ничего этого не было раньше: все это как бы само собою явилось по почину городов и земств, частных лиц и обществ. Русское общество поняло свою отсталость в деле образования массы и, видимо, торопилось наверстать потерянное время. Это напряженное состояние общества прекрасно очерчено бароном Корфом, попутно указывающим, как поставлена за границей та или другая отрасль содействия массе населения в деле образования и чего недостает нам в том или ином отношении.