Перед началом наступления командование 1-го Украинского фронта обратилось к воинам с призывом:
"Славные бойцы, сержанты и офицеры, перед вами родной Днепр. Вы слышите плеск седых волн. Там, на его западном берегу, древний Киев - столица Украины. Вы пришли сюда, па берег Днепра, через жаркие бои, под грохот орудий, сквозь пороховой дым. Вы прошли с боями сотни километров …тяжел, но славен был наш путь. В этот час, когда мы стоим у Днепра, к нам обращены взоры всей страны, всего народа. Нас ждут советские люди на западном берегу великой реки. Поднимем же сегодня свои славные знамена на том берегу седого Днепра, над родным Киевом".
В дни, предшествующие наступлению, Военный совет 60-й армии провел большую партийно-политическую работу в частях, направил туда дополнительно много политработников. Вместе с коммунистами активно готовились к предстоящим боям комсомольцы. В резолюции комсомольского собрания одного из подразделений говорилось: "Просим командование направить наше подразделение в первый эшелон. Клянемся Родине и нашей партии, что боевую задачу выполним".
Ватутин приказал Черняховскому прикрыть основную группировку фронта, нацеленную на Киев с севера, и нанести главный удар в направлении на Коростышев, затем идти в обход Киева - по левому берегу реки Ирпень. Развивая успех, к исходу 5 ноября выйти на фронт Мануильск - Владимировка - Микуличи - Козницы в двадцати пяти километрах западнее Киева.
Прежде чем принять решение на предстоящую операцию, Черняховский хотел выслушать мнения командующих родами войск, командиров соединений и частей, посоветоваться с ними. Начал с артиллеристов.
- Товарищ генерал, командиры артиллерийских соединений и частей по вашему приказанию собраны… - доложил начальник штаба армии.
Черняховский, приняв рапорт, вдруг увидел среди собравшихся своего сослуживца по артиллерийской школе и 8-й механизированной бригаде подполковника Будко. Он подошел к нему и крепко его обнял:
- Саша! Восемь лет не виделись! Надо же так - где-то совсем рядом - и не заходишь! Слышал о твоих подвигах на Днепре, реляция проходила через мои руки. Поздравляю с присвоением звания Героя Советского Союза!
Черняховский начал совещание. Первым доложил о своих возможностях командир 1-й гвардейской артиллерийской дивизии, непосредственный начальник Будко. Затем выступили другие командиры соединений и командующий артиллерией армии. Иван Данилович внес несколько поправок, утвердил план артиллерийского наступления. А когда совещание закончилось, пригласил Будко вместе пообедать.
- С полковником Цешковским переписку поддерживаете? - спросил Будко за обедом.
- Редко пишет, - посетовал Иван Данилович. - Но недавно от сестры я получил письмо, пишет, что Иван ранен и лежит в госпитале.
- А как сложилась судьба Василия Мернова?
- Работает в Генеральном штабе. С ним не шути.
- Комиссар стал генералом, командир батальона Воронков - подполковник. Адресов не имею, но знаю, что оба в действующей армии.
Черняховский, Оленин и Тер-Гаспарян тщательно обдумывали план операции. Учитывалось буквально все. Реку Здвиж, протекающую с юга на север через огромные болотистые поймы и лесные массивы, предполагалось использовать для прикрытия флангов войск армии от ударов противника.
В конце октября, утверждая план операции армий правого крыла фронта, Ватутин дал ему следующую оценку:
- Оперативный план штаба 60-й армии, на мой взгляд, отличается зрелостью.
В ночь на 3 ноября Ватутин занял наблюдательный пункт на правом берегу Днепра, в двенадцати километрах севернее Киева, близ села Ново-Петровцы, в восьмистах метрах от противника. Черняховский разместился еще ближе к переднему краю немцев. Все приготовления закончились. Рано утром каждому воину вручили листовку с приказом Военного совета фронта. Во всех подразделениях, где было возможно, провели митинги, на которых зачитывалось обращение Военного совета фронта. Там, где нельзя было провести митинги, политработники и командиры на месте, в окопах, у боевых машин, в огневых расчетах разъясняли солдатам и сержантам содержание обращения Военного совета. Воины, полные решимости, клялись освободить Киев к 7 Ноября - дню празднования 26-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. Большое значение имели выступления членов Военных советов фронта и 60-й армии - генералов Крайнюкова и Оленина. За несколько часов до наступления они по душам поговорили с солдатами и командирами во многих стрелковых ротах и артиллерийских батареях, поставленных на направление главного удара.
3 ноября, ровно в восемь часов, в холодном утреннем тумане грянула наша артиллерия, гром раскатился далеко по реке. Иван Данилович в эту минуту вспомнил давно прочитанное у Гоголя: "Когда же пойдут горами по небу синие тучи, черный лес шатается до корня, дубы трещат, и молния, изламываясь между туч, разом осветит целый мир - страшен тогда Днепр".
Восемь часов сорок минут. Туман стал рассеиваться. Войска 60-й дружно атаковали врага, сокрушая все преграды, стремительно продвигаясь вперед. Успех наступления определился в первые же часы. Взламывая пресловутый "Восточный вал", черняховцы овладели Катюжанкой, Буда Бабинской. Противник нанес контрудар по передовым соединениям 60-й силами 8-й танковой дивизии, пытаясь создать угрозу основной группировке фронта, наступающей на Киевском направлении. Развернулись ожесточенные бои. Соединения 60-й отбросили части 8-й немецкой танковой дивизии за реку Здвиж, совершили обходный маневр в направлении на запад и юго-запад. Этим они прикрыли от фланговых ударов противника главную группировку фронта - соединения 3-й гвардейской танковой и 38-й армий, наступающие на Киев.
6 ноября войска 1-го Украинского фронта штурмом овладели Киевом. В освобождении столицы Украины и в разгроме 4-й немецкой танковой армии, противодействовавшей наступавшим, важную роль сыграли соединения армии генерал-лейтенанта Черняховского, армии генерал-полковника Москаленко, танкисты генерал-лейтенанта Рыбалко и летчики генерал-лейтенанта Красовского.
60-я стремительно продвигалась на запад, ведя бои со вновь подходившими резервами врага. Перед фронтом ее соединений действовали восемь пехотных и одна танковая дивизия немцев. Бои становились все более жаркими. В ходе операции перед войсками 60-й появилась еще одна танковая дивизия противника.
Черняховский, произведя соответствующую перегруппировку с рубежа западного берега реки Тетерев, И ноября нанес противостоящей группировке немцев стремительный удар и разбил ее.
Поражение немецких войск в битве за Днепр сказалось не только на стратегическом, но и на политическом положении блока фашистских государств. Осложнялась обстановка в Румынии, Венгрии, Финляндии, в правящих кругах этих стран усиливалась тенденция выхода из войны.
Хотя Киевская наступательная операция и завершилась успешно, битва за столицу Украины продолжалась. Гитлеровское командование, стремясь поправить пошатнувшееся положение своих войск, в частности, на Киевском направлении, спешно перебросило туда новые соединения, и в первую очередь танковые дивизии: 25-ю - из Франции, 16-ю - из Италии и 1-ю - из Греции. Враг был еще в состоянии задержать на отдельных направлениях наступление наших войск, перейти в контрнаступление и нанести чувствительные удары.
18 ноября немцам удалось вновь захватить Житомир, 24 ноября - Брусилов. Враг реально угрожал столице Украины, до Киева оставалось пятьдесят километров.
В этой обстановке Ставка приказала приостановить продвижение на запад войск центра 1-го Украинского фронта, усилить 38-ю армию, не допустить прорыва противника к Киеву.
Генерал армии Ватутин, исполняя директиву Ставки, приказал центру и левому крылу фронта с 13 ноября перейти к обороне. Правое крыло, на котором действовали 13-я и 60-я армии, продолжало наступать. 17 ноября войска Черняховского овладели городом Коростенем - большим железнодорожным узлом, имевшим важное значение в системе обороны врага.
Противник, не сумев прорваться к Киеву с юга, искал слабые участки в нашей обороне на других направлениях. Искусно применяя маскировку и дезинформацию, враг пытался скрыть свои намерения. Ради этого он отказался даже проводить разведку. Наши партизаны передали сведения о переходе гитлеровцев на Киевском направлении к длительной обороне. И действительно, на этом участке противник укреплял свои позиции и не проводил ни рекогносцировок, ни других обычных мероприятий, предшествующих наступательным действиям. Враг, казалось, переходил к обороне. Однако Черняховский, анализируя обстановку, считал, что гитлеровцы в ближайшие дни могут возобновить контрнаступление в полосе 60-й.
В ночь с 5 на 6 декабря для контроля боеготовности дивизий командарм направил генералов и офицеров командования и штаба армии в боевые порядки войск. Иван Данилович, приехав в корпус Людникова, прежде всего направился в 322-ю стрелковую дивизию, которой командовал полковник Лащенко.
Командарм со своим адъютантом прошли по ходу сообщения в траншею. К ним тут же с докладом подбежал командир батальона. Приняв рапорт, Черняховский спросил обступивших его солдат:
- Как дела, герои Днепра?
- Все в порядке, товарищ генерал. Прикидываем - скоро конец проклятой войне? - ответил за всех рядовой Марченко.
- Не так уж скоро, но и не за горами тот день, когда с победой проводим вас домой, - сказал он. - Нас ждут большие бои. Для солдата путь домой только через Берлин.
Разговор командарма прервал пронзительный звук летящего снаряда. К земле пригнулись все, кроме Черняховского. Снаряд пролетел. Солдаты смущенно переглянулись.
- Если вы успели услышать свист снаряда или мины, можно уже не занимать укрытие: перелет, - сказал Черняховский солдатам и спросил их: - А если увидите вспышку выстрела, тогда как быть?
- Тогда уж поздно спасаться, - ответил один из солдат. - Накроет.
- Нет, еще можно успеть! - улыбнулся Иван Данилович. - Вспышку увидите - снаряд еще летит. Какие-то секунды еще имеешь в запасе. Так что успеешь земле-матушке поклониться.
В дивизии полковника Лащенко чувствовался образцовый порядок. Было видно, что здесь любят своего командира, ревностно выполняют его приказы. Солдат на войне видит победу в строгом порядке и организованности, поэтому он с уважением относится к справедливому и требовательному командиру. Вечером Черняховский закончил проверку обороны 15-го стрелкового корпуса, дал указание увеличить глубину противотанковой обороны на наиболее опасных направлениях, сняв часть артиллерии с второстепенных участков.
Черняховский уже выходил из землянки командира корпуса, когда зазвонил телефон: командарма просил генерал Оленин.
- У генерала Лазько все обстоит благополучно, - сообщил Оленин. - Провел партийные собрания. Через десять минут выезжаю в Штаб армии.
- Выезжайте. Я тоже закончил работу у Людникова, встретимся на командном пункте.
Иван Данилович уважал Оленина. Член Военного совета армии пользовался большим авторитетом. В 60-й его знали как заботливого и чуткого к солдатским нуждам, беспощадного к врагу и храброго на поле боя.
Командарм, в свою очередь, постоянно помогал работникам политического отдела. Он держал их в курсе оперативных задач и боевой обстановки, старался укреплять их авторитет. Оленин высоко ценил принципиальность, неутомимую энергию, решительность и твердость характера своего командующего. Особенно пришлось ему по сердцу то, что Иван Данилович старался как можно меньше говорить "я" и больше говорил "мы". Взаимоотношения между командармом и членом Военного совета на протяжении всей их совместной службы были деловыми и товарищескими.
Обстановка на фронте меняется порой удивительно быстро… Едва успел Иван Данилович вернуться в штаб армии, как позвонил генерал Людников:
- Товарищ командарм, противник прорвал позицию обороны дивизии генерала Мищенко и вышел на рубеж огневых позиций артиллерии.
- Но ведь дивизия Мищенко у нас во втором эшелоне! - удивился Черняховский. - Почему же вы не докладывали, когда противник прорвал передний край? Немедленно уточните и доложите, что делается на участках дивизий первого эшелона!
Запоздалое донесение командира корпуса казалось неправдоподобным. "Неужели какая-то ошибка? - недоумевал Черняховский. - Ведь Людников - знающий дело генерал, под Сталинградом отлично командовал дивизией…"
Снова зазвонил телефон. Командарм взял трубку и услышал голос Людникова:
- Товарищ двадцать первый! Дивизии первого эшелона прочно удерживают занимаемую ими оборону…
Черняховский прервал его:
- Каким же образом противник вышел на ваши тылы?
- Противник вклинился через позиции 30-го корпуса.
Разрезав боевой порядок корпуса Лазько надвое и выйдя в тыл соединениям Людникова, противник поставил 60-ю в крайне тяжелое положение, нависла реальная угроза ее окружения. Немцы на этом участке превосходили в несколько раз войска Черняховского в танках и артиллерии.
Иван Данилович потребовал от начальника штаба доклада обстановки.
- Товарищ командующий, противник, сосредоточив крупные силы в районе Житомира, ударом в направлении Малина вклинился в боевые порядки 30-го стрелкового корпуса и дезорганизовал оборону 15-го. Фельдмаршал Манштейн собрал сильные резервы. Угроза серьезная, противник пытается взять реванш. Если генерала Людникова постигнет та же участь, что и Лазько, мы, по-видимому, не сумеем удержать наши позиции.
- Должны удержать. За нами Киев, - сказал Черняховский. - От нас требуются решительные действия.
Черняховский сосредоточенно склонился над оперативной картой. Смуглое лицо его, казалось, еще больше потемнело, осунулось за те короткие часы, которые прошли после того, как с утра 6 декабря войска Манштейна перешли в контрнаступление на Киевском направлении. Черняховский даже и мысли не допускал, что столица Украины может быть снова взята немцами.
Зазвонил телефон. Трубку взял Комаров.
- Товарищ генерал, командующий фронтом у аппарата.
- Требую стоять насмерть! - раздался решительный голос Ватутина. - Через двадцать минут доложите ваше решение.
Двадцать минут… А данные о противнике так противоречивы и неполны…
Черняховский на минуту задумался, затем обратился к начальнику штаба:
- Возможны только два варианта решения: прочной обороной на занимаемых рубежах измотать житомирскую группировку противника или же контрударом во фланг заставить его отказаться от наступательных действий. Третьего не дано.
- Согласен!
За эти минуты, данные Ватутиным, Черняховский успел взвесить многое. Решение у него уже созрело. Но вдруг позвонил Людников:
- Противник наступает на моем участке. Он в несколько раз превосходит в танках. Разрешите отвести дивизии на более выгодные рубежи и выровнять линию фронта.
Связь на этом оборвалась. А уже пришло время докладывать Ватутину.
Иван Данилович взял трубку.
- Товарищ командующий! Я решил огнем артиллерии, танков и авиации остановить ударную группировку противника на тех рубежах, которые занимает армия, и одновременно готовиться к нанесению контрудара.
- Военный совет фронта одобряет ваше решение, - ответил Ватутин. - Действуйте, желаю успеха. - Он почему-то промолчал о резервах, которые он направил на пополнение 60-й армии и о которых еще не знал ее командующий.
Не прошло и тридцати минут, а вездеход командарма уже мчался по направлению к Радомышлю, к передовой, на новый командно-наблюдательный пункт.
Не доезжая до Радомышля, штабные автомобили, следовавшие за вездеходом командарма, быстро свернули с дороги. Радисты перетащили радиостанции в траншеи. Связавшись по радио с 30-м стрелковым корпусом, Черняховский запросил обстановку. Сведения поступали нерадостные:
- Около девяноста танков отрезали две дивизии первого эшелона и вышли на тыловую позицию, на северный берег реки Ирши, - докладывал генерал Лазько.
Затем последовала телефонограмма командира 15-го стрелкового корпуса:
"Веду тяжелые бои в районе юго-восточнее города Малина. На моем участке наступает танковая дивизия "Адольф Гитлер", имея в первом эшелоне до восьмидесяти танков. Соседи мои отходят на восток. Все резервы использованы. Жду помощи. Генерал Людников".
Командующий группой армий "Юг" фельдмаршал Манштейн бросил на войска Черняховского, нависшие с фланга над его ударной группировкой, из района Житомира в направлении на Радомышль 48-й танковый корпус с задачей во взаимодействии с 24-м танковым и 13-м армейским корпусами захватить Киев и восстановить оборону по Днепру. Это была внушительная сила, в состав 48-го танкового корпуса входили: 1, 7, 19, 25-я танковые, 68-я пехотная дивизии, лучшие танковые дивизии СС "Адольф Гитлер" и "Рейх". Командовал корпусом один из известных танковых военачальников немецко-фашистской Германии, генерал Бальк.
Вновь развернулись жаркие бои, во многом напоминающие сражение под Курском. Противник бросал в атаку одновременно по триста-четыреста танков, поддерживая их крупными силами пехоты, артиллерии, авиации. Войска 60-й под ударом превосходящих сил врага оставляла один рубеж за другим, изматывая силы противника огнем с выгодных позиций. Или тяжелые бои, гитлеровцы рвались к Киеву, не считаясь с потерями. Вражеские снаряды падали совсем рядом с командно-наблюдательным пунктом Черняховского. Немецкие танки были всего в семистах метрах от него. Артиллерийский противотанковый резерв армии сдерживал врага на этом рубеже, но сорока танкам дивизии "Адольф Гитлер" противостояло здесь только восемнадцать противотанковых пушек. Казалось, немецкие танки вот-вот прорвутся к блиндажу командарма.
- Товарищ генерал! Разрешите напомнить - пора бы сменить КНП, - тихо сказал Черняховскому майор Комаров.
- Ни в коем случае, Алеша. - Иван Данилович знал, как крепок дух его воинов, и верил в их стойкость. Верил в то, что они удержат свои рубежи.
Командование группы армий "Юг" считало 60-ю армию уже разгромленной. Манштейн вновь и вновь требовал быстрейшей ликвидации "остатков" соединений генерала Черняховского в районе Радомышля. Гитлеровцы возлагали особую надежду на свою 7-ю танковую дивизию, усиленную батальоном танков "тигр", и на танковую дивизию "Адольф Гитлер". Около двухсот танков этих дивизий прорвались в тыл соединений 60-й армии. Возникла угроза ее окружения. 7-й танковой дивизией командовал фашистский генерал Хассе фон Мантейфель, известный своей жестокостью. Его войскам удалось ценой огромных потерь потеснить корпус генерала Людникова, но окружить его он не смог.
Противотанковый резерв 60-й армии, усиленный частями первого эшелона, продолжал удерживать свой рубеж. Генерал Бальк, чтобы покончить с корпусом Людникова, приказал ввести в бой второй эшелон, но, встретив непреодолимое сопротивление частей полковника Лащенко, успеха не добился. Черняховский к этому времени успел ввести в сражение на стыке между корпусами Людникова и Лазько противотанковую бригаду и танковый полк, прибывшие из резерва фронта.