С наступающими врагами сражаются не только воины, - борется народ. И как последняя подмога приходят женщины. Они строят вторые стены позади разрушенных, как это было в Киеве во время нашествия Батыя или в Пскове при нашествии Стефана Батория. Именно они выхаживают раненых, уносят и погребают тела убитых. И именно они осмысляют в своих плачах случившееся.
Русские женские плачи - необыкновенное явление. Они - не только изъявление чувств, они - осмысление совершившегося. Плач - это отчасти и похвала, слава погибшим. Плачи проникновенно понимают государственные тревоги и самопожертвование родных, значение событий. В них редки упреки. Плач по умершим - в какой-то мере ободрение живым.
Не случайно и в "Слове о полку Игореве" в момент тягчайшего поражения, когда Игорь пленен, на стены Путивля всходит Ярославна и плачет не только по Игорю, но и по его воинам, собирается полететь по Дунаю, утереть кровавые раны Игоря. Русские плачи - это как бы обобщение происшедшего, его оценка.
Вот почему и летопись, выполненная по заказу ростовской княгини Марии в XIII веке после монголо-татарского нашествия, тоже может быть отнесена к огромному плачу: плачу не в жанровом отношении, но "по идее". Это своего рода собрание некрологов: по ее отце Михаиле Черниговском, замученном в Орде, по ее муже Васильке Ростовском, мужественно отказавшемся подчиниться врагам, по князе Дмитрии Ярославиче и по многим другим.
Так было и в Ленинграде. Мужество вселялось сознанием значительности происходящего и пониманием живой связи с русской историей. Мужество проявили женщины Ленинграда, строившие укрепления, носившие воду из прорубей на Неве и просто стоявшие ночами в очередях в ожидании хлеба для своей семьи. Женщины же зашивали в простыни умерших, когда не стало гробов, ухаживали за ранеными в госпиталях, плакали за своих мужей и братьев и по ним.
И как значительно в этом плане национально-историческом, что осада Ленинграда раньше всего нашла свое отражение в плачах-стихах женщин - Ольги Берггольц, Анны Ахматовой и Веры Инбер.
Надписи Ольги Берггольц выбиты на тяжелых камнях Пискаревского кладбища. Ольга Берггольц вернула литературе камни как материал для письма. Ее голос множество раз звучал в эфире и слышался по всей стране…
Звучал в эфире голос Веры Инбер и однажды - Анны Ахматовой, читавшей свое стихотворение "Мужество":
Мы знаем, что ныне лежит на весах
И что совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах,
И мужество нас не покинет…
Тысячелетняя русская литература сумела воплотить в своих произведениях иноземные нашествия, неслыханные осады, страшные поражения, обернувшиеся конечными победами - победами духа, победами мужества, - мужества, присущего не только мужчинам, но в час жесточайших испытаний и женщинам…
Поразительно, как национальные традиции связывают литературу поверх всех столетий в единое, прочное целое.
ВОСПИТЫВАЮЩАЯ НАУКА
Любовь к родному краю, знание его истории - основа, на которой только и может осуществляться рост духовной культуры всего общества. Культура как растение: у нее не только ветви, но и корни. Чрезвычайно важно, чтобы рост начинался именно с корней.
Сохранение обычаев, фольклора, музыки каждой местности необходимо для сохранения культуры страны. Даже удвоив, утроив число музейных работников, мы не сможем все сберечь, ничего не растерять. Это по силам только армии энтузиастов-краеведов. Краеведческие кружки могут стать маленькими культурными центрами в небольших городах и селах. Их не заменить столичными театрами и музеями.
Краеведение принадлежит к комплексным наукам. По типу оно близко к географии, но география обходится без оценок - она спокойнее, строже, беспристрастнее. Это своего рода "общественный недостаток" географии. Краеведение оценивает значительность происшедших на той или иной территории событий, связанных с этой местностью людей, ценность архитектурных и археологических памятников, красоту пейзажей. С этой точки зрения моральная отдача краеведения как науки исключительно велика. И при всей необходимости географии краеведение - гораздо более воспитывающая наука.
Биолог, исследующий явления жизни, не вносит нового начала в сам объект исследования. Литературоведение и искусствоведение открывают что-то новое для читателей, зрителей, слушателей, но это "новое", если оно, конечно, верно, не вносит в предмет ничего сверх замысла творца, автора.
Иное дело краеведение. Оно придает местности, не имеющей "авторского происхождения", историзм, открывает в ее прошлом, хотя бы и очень недавнем, что-то совершенно новое, ценное. Когда мы узнаем, кто жил в том или ином доме, для нас этот дом уже наполняется духовным содержанием. Преобразуется и город, чью историю мы познаем. Природа Плеса приобретает особую красоту от сознания, что именно ее изобразил Левитан. Мы по-особому ценим места, связанные с творчеством Гоголя или Шевченко, Пушкина или Баратынского.
Чрезвычайно важная и исключительно редкая особенность краеведения в том, что у него нет "двух уровней": для специалистов и для широкой публики. Оно само по себе популярно и существует постольку, поскольку в его создании и потреблении участвуют массы. Краеведение учит людей любить не только свои родные места, но учит и знанию о них, приучает интересоваться историей, искусством, литературой, повышать свой культурный уровень. Это самый массовый вид науки: в сборе материалов могут участвовать и большие ученые, и школьники.
Свой наивысший подъем русское краеведение пережило в начале XX века. И он во многом связан с двумя выдающимися личностями - профессором И. М. Гревсом и его учеником Н. Н. Анциферовым. Гревс заложил основы "городского краеведения", создал "экскурсионный метод" обучения истории, который, по существу, может быть изучением того, что он назвал "душой природы". Гревс так определил значение городов в познании исторического прошлого страны: "Города - это и лаборатории, и приемники, хранители культуры, и высшие показатели цивилизованности. В них происходит сгущение культурных процессов… Город… самое яркое и наглядное мерило уровня культуры, а история города - прекраснейший путеводитель ее хода и судеб".
Интереснейшая работа И. М. Гревса "Монументальный город и исторические экскурсии" была издана в 1921 году и с тех пор, к сожалению, не переиздавалась. Хотя при определенной редактуре она была бы весьма полезна сегодня.
В конце 20-х годов краеведение было объявлено лженаукой. Считалось, что человек, углубленный в историю, уходит от современных проблем. Боялись идеализации старины. В Москве было такое общество - "Старая усадьба". Оно устраивало вечера в музейной обстановке усадеб - там танцевали, слушали музыку.
Так им инкриминировалось, что они сохраняют музейные ценности, чтобы потом при благоприятных обстоятельствах передать их бывшим хозяевам, которые уехали за границу. Сегодня во многих пригородах Ленинграда - в Павловске, в Пушкине, в Гатчине такие концерты стали обычным делом.
Сейчас, к счастью, другое отношение к истории. Есть предпосылки для нового подъема краеведческого движения. Он, собственно, уже начался. Причем краеведы не ограничиваются пассивным изучением истории и природы. Создаются общества друзей памятников, защиты природы, различные любительские объединения. И что особенно ценно - входят в них люди молодые. Если любительскими объединениями движет патриотизм, а не шовинизм, чувство национального достоинства, а не националистические амбиции, это можно только приветствовать.
Сохранять нужно все памятники данной местности, независимо от того, какому народу они принадлежат. Каждый город - это синтез нескольких культур. В Прибалтике строили и немцы, и шведы, и русские. В Крыму есть памятники, которые оставили нам античность, Византийская империя, скифы, мусульмане, армяне. Немало принесли другие народы в города, стоящие на пути "из варяг в греки", на Великом шелковом и Янтарном пути.
Работа энтузиастов имеет смысл и приносит пользу лишь при умелом руководстве профессионалов. Возглавить краеведческую работу могли бы сотрудники музеев. Это преданные своему делу, бескорыстные по большей части люди. Они хранители нашей исторической памяти. Хотя, признаться, их зарплата далеко не всегда соответствует важности их общественной миссии. Престиж музейного работника надо поднимать, и дело не только в зарплате, а в том, чтобы у музейных работников было право голоса в делах своего города, чтобы они входили в городские Советы, чтобы с ними считались.
В опубликованном проекте комплексной программы развития центра Москвы было предложение ввести курс истории Москвы для обязательного изучения в школах и вузах столицы. Я думаю, что это должно касаться не только Москвы. Краеведение должно стать обязательным предметом в каждой школе. В каких классах, в какой форме, нужно еще подумать. Но в любом случае краеведение должно быть очень живым предметом, с посещением музеев, с экскурсиями в другие города.
В свое время я школьником ездил на экскурсию по Русскому Северу. Мне это очень много дало в формировании представлений о стране, о фольклоре, о деревянном зодчестве, я видел много из того, что уже исчезло. Путешествовать по родной стране нужно как можно раньше и как можно чаще. Школьные экскурсии устанавливают добрые отношения с учителями и вспоминаются потом всю жизнь.
Краеведение - прекрасная школа воспитания гражданственности. В каждом городе, в каждом селе нашей страны должны быть памятники жертвам минувшей войны. Пусть скромные, но не безымянные. Надо спешить, пока живы те, кто помнит имена героев. Это святое дело должна взять в руки молодежь. Немало могут сделать школьники и в сохранении памятников истории и культуры. Советский фонд культуры предполагает установить формы поощрения лучших детских краеведческих коллективов. Это могут быть и путевки на экскурсию в Москву, Ленинград, по Золотому кольцу.
Преподавать краеведение, руководить этой работой нельзя на дилетантском, любительском уровне. Необходимы развитие теории краеведения, разработка учебных программ, достаточно гибких, чтобы они могли применяться в каждой местности. Теория краеведения должна быть предметом изучения в гуманитарных и педагогических вузах. Сейчас такой курс введен в Московском государственном историко-архивном институте. Безусловно, надо ставить вопрос и о самом широком издании трудов по краеведению. Преподавание краеведения в школе в какой-то мере поможет решению и экономических задач хотя бы тем, что, создав атмосферу оседлости, снизит потоки миграции.
Краеведческие знания необходимы многим профессиям. Архитекторы, например, по большей части крайне поверхностно знают историю города, развитие которого они проектируют, не имеют представления о том, что в этих городах ценного (в градостроительном отношении, какие градостроительные идеи в них развивались.
Хотелось бы снова напомнить о том, что память - это хранение прошлого, это забота о будущем.
Пути, оставленные нам
РУССКОЙ КУЛЬТУРЕ ОЧЕНЬ ПОВЕЗЛО
Существует обывательское представление о "несамостоятельности" древнерусской литературы. Однако не только каждая литература, но и каждая культура "несамостоятельна". Настоящие ценности культуры развиваются только в соприкосновении с другими культурами, вырастают на богатой культурной почве и учитывают опыт соседней. Может ли развиваться зерно в стакане дистиллированной воды? Может! - но пока не иссякнут собственные силы зерна, затем растение очень быстро погибает. Отсюда ясно: чем "несамостоятельнее" любая культура, тем она самостоятельнее. Русской культуре (и литературе, разумеется) очень повезло. Она росла на широкой равнине, соединенной с Востоком и Западом, Севером и Югом. Ее корни не только в собственной почве, но в Византии, а через нее в античности, в славянском юго-востоке Европы (и прежде всего в Болгарии), в Скандинавии, в многонациональности государства Древней Руси, в которое на равных основаниях с восточными славянами входили угро-финские народности (чудь, меря, весь участвовали даже в походах русских князей) и тюркские народы. Русь в XI–XII веках тесно соприкасалась с венграми, с западными славянами. Все эти соприкосновения еще шире разрастались в последующее время. Одно перечисление народов, входящих с нами в соприкосновение, говорит о мощи и самостоятельности русской культуры, умевшей заимствовать многое у них и остаться самой собой. А что было бы, если бы мы были отгорожены от Европы и Востока китайской стеной? Мы остались бы в мировой культуре глубокими провинциалами.
Существует ли "отсталость" древнерусской литературы и что вкладывается в это понятие "отсталости"? От чего ведется отсчет? Что, мы наперегонки бегаем? Ведь в таком случае должен быть определенный старт, условия и пр. А если народы Европы принадлежат к разным возрастным группам, да и рождение наше не всегда ясно? Византия и Италия продолжали античность, а мы стали развиваться позднее и в других условиях. Одним словом: мой сосед, которому три года, - отстал от меня?
Третье понятие - "заторможенность". Существовала ли она в культуре Древней Руси? Кое в чем - да. Скажем, у нас не было такого молниеносного перехода от средневековья к Новому времени, как в Италии. В Италии была эпоха Ренессанса, а у нас были явления Ренессанса, и они затянулись на несколько веков - вплоть до Пушкина. Наш Ренессанс был "заторможенный", и поэтому борьба за личностное начало в культуре у нас была особенно напряженной и трудной и резко сказалась в литературе XIX века. Хорошо это или плохо?
Четвертое понятие - "художественная слабость литературы". Всякая культура в чем-то слаба, в чем-то сильна. Древнерусская культура была очень сильна в архитектуре, в изобразительном искусстве, а теперь выясняется - и в музыке. А в литературе? Литература была своеобразной. Публицистичность, нравственная требовательность литературы, богатство языка литературных произведений Древней Руси изумительны.
Картина довольно сложная.
О НОВГОРОДЕ
Новгород и Киев - два равноправных центра восточнославянского государства Русь. Вокруг них объединялись все восточнославянские племена, от которых пошли будущие русские, украинцы и белорусы.
Из этих двух святынь Руси лучше всего сохранился Новгород. В Новгороде наибольшее число и наилучшего качества памятники древнерусского искусства и письменности.
Третье в мире по качеству собрание древнерусской живописи (иконы) - в Новгородском художественном музее. Наибольшее число фресок - в Новгороде (церковь Спаса на Ильине с фресками Феофана Грека XIV века, фрески церкви Федора Стратилата на Ручью XIV века, Антониев монастырь Софийского собора XI века и т. д.). Здесь сохранился Кремль, полностью - земляной вал, поразительный Георгиевский собор в Юрьевом монастыре, собор Антониева монастыря - оба начала XII века. Николо-Дворищенский собор начала XII века со знаменитой фреской Иова на Гноище, с величайшим трудом собранные из осколков фрески Спаса на Ковалеве. Можно смело сказать, что ни один город в РСФСР не имеет по числу и по высокой ценности такие сокровища, как Новгород.
Восстановление новгородских памятников в условиях колоссального напряжения началось еще тогда, когда не закончилась Великая Отечественная война.
Музейные ценности были спасены (эвакуированы) в тяжелейших условиях.
Подвергать все сохранившееся в Новгороде опасности если не уничтожения, то хотя бы порчи - преступление перед теми бойцами Красной Армии, которые умирали под Новгородом, но не стреляли по его памятникам, где были у врагов наблюдательные вышки. Множество наших солдат погибло при штурме Юрьева монастыря, но не был разрушен Георгиевский собор, где под крышей засели немецкие корректировщики артиллерийского огня.
НОВГОРОД И КОСМОНАВТЫ
Новгородский художественный музей лет десять назад посетили космонавты и поразились: на одной из икон изображен Царь Космос на черном фоне (а черный цвет очень разный) - таким точно, каким видели мировое пространство космонавты через иллюминатор своего космического корабля.
Откуда знал художник этот цвет? Я думаю: в Древнем Новгороде, да и вообще на Руси, много рыли колодцев. Если колодец глубокий, небо в просвете кажется ночным; черным - может быть, таким же, как его видят из иллюминатора космического корабля.
ЧРЕЗВЫЧАЙНЫЙ СЛУЧАЙ
С 29 июня по 2 июля 1982 года проходил съезд общества охраны памятников истории и культуры в Новгороде.
Был там и Валентин Григорьевич Распутин, которому я немного показывал Новгород, и вот что я ему рассказал, не рассчитывая на возможность использования для какого-либо рассказа. Действительность в моем рассказе была "литературнее" допустимого в литературном произведении.
В церкви Рождества на Кладбище с великолепными и малоизученными фресками обнаружили при реставрации в верху алтарной апсиды огромный снаряд. Концы снаряда были видны и снаружи, и внутри. Вызвали саперов. Они сказали: "Единственный способ - взорвать на месте. Иначе обеспечить безопасность нельзя". Реставраторы чрезвычайно взволновались: "Но погибнут фрески!" Как всегда в чрезвычайных случаях, тут же оказались два мальчика. Услышали, что взрывать будут утром. И вот, когда утром приехали саперы, снаряда не обнаружили. Мальчики за ночь вытолкнули снаряд наружу. Он упал на мягкую кладбищенскую землю и, к счастью, не взорвался.
"СТЫДЛИВОСТЬ ФОРМЫ"
Литература нового времени восприняла (отчасти незаметно для самой себя) многие черты и особенности литературы древней. Прежде всего - ее сознание ответственности перед страной, ее учительный, нравственный и государственный характер, ее восприимчивость к литературам других народов, вошедших в орбиту Русского государства, ее "стыдливость формы", ее отдельные темы и нравственный подход к этим темам.
"ТРОИЦА" РУБЛЕВА
Самопогружение личности в индивидуальные переживания не было в книге XIV - начала XV века уходом от сопереживаний с другими людьми: от чувства сострадания, от чувства материнства, отцовства, чувства ответственности за грехи других людей. Символ этой "соборной индивидуализации" - икона "Троица". Все три ангела погружены в свои собственные мысли, но находятся между собой в гармоническом согласии. И мы верим, что их "безмолвная беседа", согласие между собой знаменуют истинное единение. Они думают одну думу.
Поэтому индивидуализация в высшем своем проявлении не есть отход от человеческой культуры, а есть высшая форма проявления культуры человечества.