Отдельный, частный, нетипичный случай? Возможно. Поэтому перейдём к более масштабному примеру. 43-я ИАД, одна из лучших, а после разгрома первых дней войны – практически единственное боеспособное соединение истребительной авиации на Западном фронте, и командир (генерал-майор Захаров, ветеран трёх войн, будущий Герой Советского Союза) отнюдь не из худших… На третьей странице многократно упомянутого выше докладе "О боевой работе 43-й авиадивизии за 6 месяцев войны" читаем: "Выполняя боевые задачи, 43-я авиадивизия произвела 4726 самолёто-вылетов". Из уважения к заслуженным людям названное в докладе количество сбитых самолётов противника не читаем, пропускаем и сразу переходим к сведениям о собственных потерях: "За этот же период (т.е. с 22 июня по 10 августа. – М.С.) 43-я авиадивизия в воздушных боях и от огня ЗА потеряла 33 самолёта". (374)
Поделив одно на другое, мы получаем совершенно ошеломляющую цифру в 143 вылета на один сбитый в воздухе самолёт! Если же подойти к делу аккуратнее (т.е. пересчитать на калькуляторе сводки потерь за тот же период по полкам дивизии), то выясняется, что потери были несколько больше: сбито в воздушных боях 38 самолётов и 1 сбит зенитками. (375) Если к этому перечню боевых потерь добавить ещё и 36 самолётов, не вернувшихся с боевого задания (хотя это уже грубая подтасовка – далеко не каждый "не вернувшийся" был сбит в бою), то и в таком случае мы приходим к великолепному показателю боевой живучести: на один сбитый самолёт приходится 63 вылета.
Прекрасно? Не очень. Радоваться мешают длинные списки советских самолётов в ежедневных сводках побед истребительных эскадр Люфтваффе и очень короткие, далеко не в каждый день составленные, перечни сбитых немецких самолётов. (367) Документы эти молча, но твёрдо свидетельствуют о том, что летом 41-го выполнить 60 вылетов и уцелеть среднестатистический "ишак" или "чайка" могли только в одном случае – при отсутствии встречи с противником. Гораздо труднее разобраться в неизбежно возникающем следующем вопросе: а почему таких встреч не было?
Июль – август 41-го, на земле полыхает ожесточённое Смоленское сражение, вода в Днепре у печально знаменитой "Соловьёвой переправы", как рассказывают немногие выжившие, была красной от крови… Немецкие бомбардировщики знали, где эта переправа (и десятки других подобных мостов и переправ) находится, а советские истребители не знали? Или они потратили четыре тысячи вылетов на прикрытие наших бомбардировщиков? Непохоже. По крайней мере, 27 июля командир 3-го ДБАК докладывает командующему ВВС фронта: "За всё время работы частей авиакорпуса по Вашему заданию прикрывались истребителями только четыре раза, и это прикрытие не было в достаточной степени организовано…" (377)
Бывший генерал Люфтваффе В. Швабедиссен (командующий корпусом зенитной артиллерии в начале войны) написал по отчётам командования и воспоминаниям лётчиков книгу, посвящённую анализу действий советской авиации в 1941 – 1945 гг. (381) Процитировав множество субъективных мнений и оценок ("когда советские лётчики пытались атаковать, они открывали огонь ещё с 500 метров и старались уйти пикированием, как только бомбардировщик открывал ответный огонь… я несколько раз сам чуть ли не сталкивался с русскими истребителями, пролетая через их строй, а они даже не открывали огня… до осени 1941 г. мы или не сталкивались с советскими истребителями, или те просто не атаковали нас"), генерал формулирует свой собственный вывод:
"Все сообщения командиров немецких бомбардировочных подразделений свидетельствуют о том, что в 1941 г. советские истребители не представляли угрозы немецким бомбардировщикам и часто избегали боя с ними". Цитирует Швабедиссен и отчёт командования истребительной эскадры JG-54, в котором утверждалось: "Бои между истребителями были редкостью… Русские пилоты старались избежать боя и немедленно уйти… Первые же сбитые самолёты приводили их к замешательству…"
И не надо думать, что истребители были чем-то хуже других – в бомбардировочной авиации возможностей для "скрытого дезертирства" ещё больше, гораздо больше! Действия (и даже бездействие) истребителей обычно видны с земли, а бомбардировщики улетели далеко за горизонт и скрылись в туманной дымке… Что они там, за горизонтом, делали, кто проверит? "Цель не обнаружена", "цель была закрыта облаками", "из-за ухудшения метеоусловий вернулись на аэродром, бомбы сброшены на "невзрыв", "вернулся на аэродром из-за отказа левого (правого) мотора…" Что тут можно проверить и доказать? А бомбометание по переправе с высоты 5 км – это что? Боевой вылет или скрытое дезертирство? А как понимать прочерк в графе "выполнено бомбометаний с пикирования" по всем авиаполкам, в том числе и вооружённым пикирующими Ар-2 и Пе-2… (376)
И на этом перечень возможностей ещё не завершился – есть много способов, позволяющих сделать боевой вылет последним для самолёта (но не последним для экипажа). "Вследствие потери ориентировки совершил вынужденную посадку на фюзеляж", "сел на вынужденную после выработки всего горючего", "самолёт подбит, совершил вынужденную посадку в районе…" Даже в условиях наступления, когда линия фронта уходит вперёд, а не назад, вынужденная посадка на фюзеляж, скорее всего, приведёт к безвозвратной потере самолёта; а уж летом 41-го, когда фронт катился на восток, про севший "на брюхо" самолёт можно было забыть сразу же. И забывали, и списывали как боевую потерю (о чём десятки раз было упомянуто выше).
Ярость благородная, вскипающая у читателя этих строк, мне понятна – я ведь и сам родился в СССР. Я тоже "знаю", что соколы, как один человек, рвались в бой… Посему завершаю на этом многоточии свои гнусные намёки и перехожу к цитированию (с минимальными комментариями) подлинных документов. Оказывается, то, чего не хотят сегодня видеть "патриоты сталинской империи", сам товарищ Сталин и его генералы увидели ещё в 41-м году:
"Приказ по ВВС Западного направления № 04, 20 июля 1941 г., г. Вязьма.
Содержание: "Об эвакуации самолётов".
За истёкший период военных действий имело место много случаев преступного отношения к неисправной матчасти.
1. На Бобруйском аэродроме остались не эвакуированными самолёты.
2. Проверкой после эвакуации с аэродромов Орша и Могилёв обнаружено имущество мастерских и оставленный на месте ремфонд самолётов. В обоих случаях дальнейшая эвакуация произведена без всяких трудностей.
3. На аэродроме Смоленск остался самолёт Пе-2 только из-за отсутствия колёс. Командование 16 БАП, несмотря на двукратный запрос выслать колёса с неисправных самолётов полка, [колёса] не выслали.
На Шаталовском аэродроме уничтожено 6 самолётов Су-2, которые приказано было перегнать командиру 13 БАД, но своевременно мер к перегонке принято не было.
4. На многих аэродромах обнаружены самолёты, неизвестно кем брошенные, вполне исправные.
После перебазирования 3 АК оставлено:
На аэродроме в Смоленске 6 СБ вполне исправных и 7 СБ неисправных, все переданы 313 РАП.
На аэродроме Шаталово неизвестно кем оставлены неисправные 3 СБ и 3 МИГ.
На аэродроме Боровское оставлены МиГ-3, ДБ-3.
На аэродром Пронцево 8.7.41 г. прилетели 2 И-153, лётчики ушли неизвестно куда.
Последний случай – на аэродроме Вязьма ГВФ брошен самолёт И-16, хвостовой № 17 белый, и УТИ-4 вполне исправные.
5. 140 БАП оставил четыре самолёта перед уходом на фронт с места постоянного базирования на аэродроме Сеща, легко восстанавливаемые полевым ремонтом.
Эти безобразные факты являются преступными и ничем иным, как изменой Родине, оценены быть не могут. ПРИКАЗЫВАЮ:
1) За непринятие мер по доставке колёс на самолёт Пе-2 16 БАП командиру 16 БАП капитану Павлову объявляю строгий выговор.
2) Дело на командира 13 БАД генерал-майора Полынина, не выполнившего своевременно приказание, передать военному прокурору.
3) Командиру 140 БАП полковнику Образцову за оставление самолётов в районе Сеща, которые требовали полевого ремонта, объявлю строгий выговор. Самолёты к 25.7.41 восстановить и включить в состав полка.
4. Расследовать случай оставления на аэродроме Вязьма самолётов И-16 № 17 бел. и УТИ-4, найти виновников и предать суду военного трибунала. Расследование произвести в/инженеру 3 ранга Свиридову.
В дальнейшем установить порядок на аэродромах, исключающий прилёт и оставление неизвестными самолётов. Каждый прилетающий самолёт регистрировать. За обнаружение неизвестных самолётов буду предавать суду ревтрибунала начальника авиагарнизона…
Командующий ВВС Запнаправления полковник Науменко". (378)
Внимательный читатель, конечно, заметил и оценил как фамилии командиров, так и – самое главное – масштаб "безобразных фактов". Гром и молнии летят со страниц приказа в связи с потерей двух "ишаков" (один учебный), пары колёс на одну "пешку" и прочих, совершенно микроскопических в масштабе событий 22 – 23 июня безобразий. Но на календаре уже не июнь, а июль, и новый (третий по счёту за один месяц) командующий ВВС ЗФ не намерен более признавать преступное разгильдяйство за "обстоятельства непреодолимой силы". И, как всегда в условиях военно-бюрократической системы случается, "под раздачу" попадают лучшие – худшие уже давно перебазировались в Калинин и Горький для "переобучения и переформирования". И будущий маршал, командир 3-го ДБАК полковник Скрипко чуть было не "загремел под трибунал", и пришлось ему писать объяснительную записку ("в составе 3 АК никогда не было ни одного самолёта СБ, а также и МиГ-3… экипажи самолётов Су-2 уехали самовольно, об этом безобразии мной было доложено Вам своевременно…"). (379)
"Приказ по ВВС Западного направления от 28.07.41 г. № 001 (?)
"Об одновременной переписи самолётов всех типов в частях ВВС Западного направления".
Во исполнение приказа Верховного командования и шифротелеграммы начальника ГШ от 26.7.41 г.
1) 31.7.41 г. в 3.00 произвести одновременную перепись всех боевых, транспортных, связных, учебных и санитарных самолётов во всех частях Западного направления.
2) При переписи учесть все самолёты, находящиеся на территории расположения частей, в том числе самолёты, находящиеся на вынужденных посадках, в ремонте и авиамастерских.
Командующий ВВС Западного направления,
полковник Науменко". (382)
"Приказ по ВВС Красной Армии № 0067, 15 августа 1941 г., Москва
Произведённой переписью самолётов ВВС Красной Армии на 1.8.41 г. выявлен ряд вопиющих безобразий, как в учёте самолётов, так и в предоставлении донесений о боевом составе.
Так, например, по Северному фронту сведения предоставлялись только по боевым самолётам с занижением по сравнению с произведённой переписью на 132 исправных и 96 неисправных самолётов,
по Северо-Западному фронту с занижением на 49 исправных и 66 неисправных, из них 75 самолётов разных частей, не входящих в состав ВВС фронта,
по Западному фронту – на 86 исправных и 82 неисправных, из них 15 самолётов неустановленной принадлежности,
по Юго-Западному фронту с занижением на 85 исправных и 11 неисправных самолётов (итого набирается "забытых и потерянных" 352 исправных и 255 неисправных самолётов, что на тот момент примерно соответствовало численности ВВС целого фронта. – М.С.).
Имеют место случаи оставления частями и отдельными экипажами исправных и неисправных самолётов без передачи их другим, остающимся на фронте частям, в результате чего эти самолёты оказываются беспризорными…
Командующий ВВС Красной Армии генерал-лейтенант
Жигарев". (383)
"Приказ командующего ВВС Западного фронта (б/н, не позднее 10 августа), г. Вязьма.
Содержание: "О большой аварийности в частях ВВС Запфронта".
…Большое количество матчасти выводится из строя личным составом. Недисциплинированность, плохая организация лётной работы и грубейшие нарушения элементарных правил и Наставления по производству полётов являются основными причинами происшествий. Особенно выделяется в этом отношении 314-й разведывательный авиаполк, где плохое состояние воинской дисциплины, паника и плохая организация боевой работы привели к массовому уничтожению дорогостоящей матчасти…
Приказ довести до всего лётного состава под расписку.
Командующий ВВС Запфронта, полковник Науменко". (384)
"Приказ НКО СССРN9 0299, 19 августа 1941 г., Москва.
"О порядке награждения лётного состава и о мерах борьбы со скрытым дезертирством среди отдельных лётчиков".
Знаменитый приказ Сталина, в котором на нескольких страницах был расписан подробнейший прейскурант денежного вознаграждения (а также порядок награждения орденами) для лётчиков, штурманов, стрелков и командиров; отдельно – для дальнебомбардировочной авиации, отдельно – для ближних бомбардировщиков, для штурмовиков, разведчиков и истребителей… Сама по себе идея составления "прейскуранта" достаточно ярко характеризует образ мыслей Хозяина, но нас в данном случае интересует четвёртый параграф приказа:
"4. Меры борьбы со скрытым дезертирством среди отдельных лётчиков.
Командирам и комиссарам авиадивизий о всех случаях вынужденных посадок с убранным шасси и другие лётные происшествия, выводящие матчасть самолётов из строя, тщательно расследовать. Виновников, совершивших посадки с убранным шасси или допустивших другие действия, выводящие матчасть из строя без уважительных причин, – расследовать как дезертиров и предавать суду военного трибунала.
Приказ ввести в действие с 20 августа с.г., передать в части ВВС по телеграфу и прочесть всему личному составу.
Народный Комиссар Обороны СССР И. Сталин". (385)
29 августа 1941 г. группа самолётов Люфтваффе совершила налёт на аэродром Глебовщина (в полосе Северо-Западного фронта, недалеко от г. Демянск), в результате чего на земле было уничтожено 2 истребителя и ещё 4 повреждены. По меркам и масштабам 22 июня такое событие не заслуживает даже упоминания – но к концу лета 41-го представления, "мерки" и оценки начали радикально меняться; пришло твёрдое понимание того, что аэродром – это не очень-очень большая детская площадка, а место дислокации воинской части, и воинская часть должна отвечать на огонь огнём:
"Приказ Военно-Воздушным силам Северо-Западного фронта № 016, 1 сентября 1941 г.
29.8.41 две группы самолётов Ме-110 противника произвели дневной налёт на аэродромы Глебовщина и Белый Бор, в результате на аэродроме Глебовщина сожжены два самолёта ЛаГГ-3 и четыре самолёта ЛаГГ-3 повреждены; на аэродроме Белый Бор сожжены два самолёта МиГ-3. Противник потерял при этих налётах всего только четыре самолёта ("всего только четыре", надо было больше! – М.С.).
Этот безнаказанный (подчёркнуто мной. – М.С.) налёт и наши потери произошли только вследствие отсутствия надлежащего порядка на аэродромах, который требует установить Военный совет фронта.
Служба ВНОС и непосредственное наблюдение на аэродромах не организовано. Своевременного предупреждения о налёте не было. Огневая оборона на аэродромах отсутствовала. Определённо назначенных команд стрелков с винтовками и ручными пулемётами не выделено, организованного огня по самолётам противника, летавшим на низкой высоте, не велось. Готовые к взлёту истребители взлетали медленно (то, что таковые должны быть, даже не обсуждается. – М.С.) и неорганизованно. Лётчик 21 ИАП лейтенант С., находясь в самолёте на старте и, несмотря на то что была дана "красная ракета", имея полную возможность взлёта, не взлетел, был атакован самолётом противника, убит сам и самолёт уничтожен. Взлетевшие самолёты с земли по радио не управлялись, в нужные районы не сосредоточились и действовали только "по-зрячему" и каждый самостоятельно, в силу чего организованного боя не вели…
Приказываю:
1. Командующим ВВС армий и авиадивизий завести личную систему проверки установленного порядка на аэродромах своих частей и их боеготовность и способность к отражению возможных налётов авиации противника и на месте устранить все выявленные недочёты к 3.9.41 г.
2. За допущенный беспорядок и неорганизованность… (далее идёт длинный перечень фамилий, должностей и взысканий, цитировать его через 70 лет после потери четырёх самолётов едва ли уместно. – М.С.).
Командующий В ВС СЗФ,
генерал-майор авиации Куцевалов". (386)
Нельзя сказать, чтобы к 3 сентября "беспорядок и неорганизованность" были ликвидированы полностью на всём фронте от Баренцева до Чёрного моря, однако цифры "аэродромных потерь" самолётов советских ВВС начали головокружительно сокращаться. Авиация Западного фронта потеряла (по крайней мере, так утверждается в годовом отчёте) на земле 750 самолётов за июнь-июль, 1 (один) самолёт в августе, 1 в сентябре, 1 в октябре, 3 в ноябре и ни одного – в морозном декабре 1941 года. (387) Едва ли эти цифры абсолютно точны, но общая тенденция сомнений не вызывает – волшебная палочка (или универсальная "отмазка" – кому как больше нравится) под названием "удар по аэродромам" сломалась. Причём сломалась навсегда – какие бы новые поражения ни ждали Красную Армию в следующем году, потери самолётов советских ВВС от ударов противника по аэродромам за весь 1942 год, за все его 12 месяцев, составили лишь 204 единицы. (25)
Одним способом "скрытого дезертирства" стало меньше. С другими ещё предстояла жестокая, многолетняя борьба:
"Командующим ВВС фронтов, отдельных армий и ударных групп,
Исх. № 332234, 9 июня 1942 г.
…Основные недостатки в действиях нашей истребительной авиации сводятся к следующему:
а) Действия истребителей не направлены на уничтожение противника, а сплошь и рядом сводятся к простой обороне. Это, как правило, передаёт инициативу действий противнику и подрывает наступательный дух наших лётчиков.