Из личных интересов Александра Александровича можно выделить любовь к русской истории. Он всячески содействовал основанию Императорского исторического общества, которое сам же и возглавлял до восшествия на престол. Александр обладал прекрасной исторической библиотекой, которую пополнял всю жизнь. Он с удовольствием принимал исторические труды, подносимые ему самими авторами, но, аккуратно расставляя их на полках, читал редко. Научным и популярным книгам по истории он предпочитал исторические романы М. Н. Загоскина и И. И. Лажечникова и по ним судил о прошлом России. Особое любопытство Александр Александрович питал к прошлому своей семьи и хотел знать, сколько русской крови течет в его жилах, так как получалось, что по женской линии он был скорее немцем. Извлеченная из мемуаров Екатерины II информация о том, что ее сын Павел I мог родиться не от ее законного супруга Петра III, а от русского дворянина Салтыкова, как ни странно, обрадовала Александра. Это значило, что он, Александр Александрович, более русский по происхождению, чем ему казалось ранее.
Из художественной литературы цесаревич предпочитал прозу русских писателей прошлого и своих современников. В составленном им в 1879 г. списке прочитанных книг значатся произведения Пушкина, Гоголя, Тургенева, Гончарова и Достоевского. Читал будущий император и "Что делать?" Чернышевского, знакомился с нелегальной публицистикой, печатавшейся в заграничных эмигрантских журналах. Но в целом Александр не был заядлым книгочеем, прочитывая только то, без чего нельзя было обойтись весьма средне образованному человеку его времени. В часы досуга его занимали не книги, а театр и музыка.
Александр Александрович и Мария Федоровна почти еженедельно посещали театр. Александр предпочитал музыкальные представления (оперу, балет), не гнушался и опереттой, куда ходил один, так как Мария Федоровна ее не любила. В Аничковом дворце великого князя часто ставились любительские спектакли, в которых играли члены семьи, гости, гувернантки детей. Режиссерами выступали профессиональные актеры, считавшие за честь работать с труппой наследника. Сам Александр Александрович нередко музицировал в домашних концертах, исполняя несложные произведения на валторне и на "басу".
Славился цесаревич и как страстный коллекционер произведений искусства. Сам он не очень хорошо разбирался в искусстве и отдавал предпочтение портретам и картинам батального жанра. Но в его коллекциях, заполнявших принадлежавший ему Аничков дворец и покои в императорских резиденциях, были работы и нелюбимых им передвижников, и произведения старых европейских мастеров и современных западных художников. Как коллекционер, будущий император полагался на вкус и знания знатоков. По совету Победоносцева Александр собирал и древнерусские иконы, составившие отдельную очень ценную коллекцию. В 1880-е гг. великий князь приобрел за 70 тысяч рублей собрание русской живописи золотопромышленника В. А. Кокорева. Впоследствии коллекции Александра III составили основу собрания Русского музея в Петербурге.
Безмятежная жизнь семьи цесаревича, немного омрачаемая лишь наличием у его отца морганатической семьи, оборвалась 1 марта 1881 г. Александр III с двадцатилетнего возраста в течение шестнадцати лет готовился царствовать, но не предполагал, что трон достанется ему так неожиданно и в таких трагических обстоятельствах.
Уже 1 марта 1881 г. Александр получил письмо от своего учителя и друга обер-прокурора Синода К. П. Победоносцева, в котором говорилось: "Вам достается Россия смятенная, расшатанная, сбитая с толку, жаждущая, чтобы повели ее твердой рукой, чтобы правящая власть видела ясно и знала твердо, чего она хочет и чего не хочет и не допустит никак". Но новый император еще не был готов к твердым, решительным действиям и, по словам того же Победоносцева, в первые дни и недели своего царствования напоминал скорее "бедного больного ошеломленного ребенка", чем грозного самодержца. Он колебался между желанием выполнить ранее данные отцу обещания продолжать реформы и своими собственными консервативными представлениями о том, как должна выглядеть власть императора в самодержавной России. Ему не давало покоя полученное сразу после теракта, оборвавшего жизнь Александра II, анонимное послание, выделявшееся среди сочувственных соболезнований, в котором, в частности, утверждалось: "Отец твой не мученик и не святой, потому что пострадал не за церковь, не за крест, не за христианскую веру, не за православие, а за то единственно, что распустил народ, и этот распущенный народ убил его".
Колебания закончились к 30 апреля 1881 г., когда на свет появился манифест, определявший консервативно-охранительную политику нового царствования. Консервативный журналист М. Н. Катков так писал об этом документе: "Как манны небесной народное чувство ждало этого царственного слова. В нем наше спасение: оно возвращает русскому народу русского царя самодержавного". Одним из главных составителей манифеста был Победоносцев, взявший в качестве образца Манифест Николая I от 19 декабря 1815 г. Люди, сведущие в политике, вновь разглядели тень николаевского царствования, только место временщика, какими в свое время были Аракчеев и Бенкендорф, теперь занял другой человек. Как писал А. Блок, "Победоносцев над Россией простер совиные крыла". Современная исследовательница В. А. Твардовская увидела даже особую символику в том, что начало царствования Александра III было ознаменовано казнью пяти народовольцев, в то время как правление Николая I началось с казни пяти декабристов.
За манифестом последовал ряд мер, отменяющих или ограничивающих реформаторские указы предыдущего царствования. В 1882 г. утвердили новые "Временные правила о печати", действие которых продолжалось до 1905 г., поставившие под правительственный контроль всю прессу и книгоиздание в стране. В 1884 г. ввели новый университетский устав, который фактически уничтожил автономию этих учебных заведений и поставил судьбу преподавателей и студентов в зависимость от их лояльности к власти. При этом плата за получение высшего образования возросла сразу в два раза, с 50 до 100 рублей в год. В 1887 г. был принят печально известный циркуляр о "кухаркиных детях", который рекомендовал ограничить прием в гимназии детей домашней прислуги, мелких лавочников, ремесленников и других представителей низших сословий. В целях сохранения общественного спокойствия было запрещено даже празднование 25-летия отмены крепостного права.
Все эти меры не придавали императорской семье уверенности в собственной безопасности. Публичное цареубийство, организованное народовольцами, поселило в Зимнем дворце страх, от которого его обитатели и их ближайшее окружение не могли избавиться.
В первую ночь после смерти отца Александр III смог заснуть только потому, что был сильно пьян. В последующие дни все царское семейство пребывало в сильном беспокойстве за свою судьбу. Победоносцев советовал императору лично запирать на ночь дверь не только в спальню, но и в смежные с ней комнаты и перед сном проверять, не спрятался ли кто в шкафах, за ширмами, под мебелью. Зрелище императора, ползающего вечером со свечкой под собственной кроватью в поисках затаившихся террористов, не внушало оптимизма жившим в Зимнем дворце Романовым, их придворным и прислуге.
Александр III от природы не был трусом, но действия и слова людей, которым он доверял, поселили в его душе неуверенность и подозрения. Так, чтобы усилить значение своей фигуры в глазах царя, петербургский градоначальник Н. М. Баранов постоянно выдумывал несуществующие заговоры, ловил каких-то мифических заговорщиков и террористов, роющих подкопы под царские дворцы. Через некоторое время Баранова изобличили во лжи, но тень страха перед выдуманными им покушениями осталась в душе императора.
Страх сделал Александра III невольным преступником. Однажды он неожиданно вошел в комнату дежурного дворцового караула. Находившийся там офицер барон Рейтерн курил, чего царь не любил. Чтобы не раздражать государя, Рейтерн быстро убрал руку с зажженной папиросой за спину. Александр же решил, что этим движением офицер прячет оружие, которым намеревался его убить, и сразил барона наповал выстрелом из собственного пистолета.
Победоносцев хотел воспользоваться нелюбовью Александра III к Петербургу и его страхом перед петербуржцами для того, чтобы осуществить свою мечту о воссоздании православного самодержавного царства со столицей в древней Москве. В первые же дни нового царствования, когда тело императора Александра II еще лежало в Зимнем дворце, он твердил его сыну: "Бегите из Петербурга, этого проклятого города. Переезжайте в Москву и переносите правительство в Кремль". Но Александр III опасался и Москвы с ее провинциальным вольнодумством, которое произрастало в ней без постоянного надзора со стороны столичных властей. Он считал, что сможет укрыться от опасности и в своих петербургских и загородных дворцах.
Два года атмосфера всеобщего страха заставляла переносить официальную церемонию коронации императора. Она состоялась только в мае 1883 г., когда полицейскими мерами удалось стабилизировать обстановку в стране: остановить волну терактов против государственных чиновников, успокоить крестьян, закрыть рот либеральной прессе.
Победоносцев назвал коронационные торжества в Москве "поэмой коронования". В эти майские дни народ впервые смог увидеть своего нового императора. На саму церемонию в Кремль допускались только избранные, приглашенные Министерством двора представители аристократических семей и иностранные дипломаты. С трудом получивший пропуск М. Н. Катков писал, что сама природа приветствовала коронацию: "Когда появлялся царь, перед народом являлось и солнце во всем облике своих лучей, скрывался царь из глаз народа, небо покрывалось облаками и шел дождь. Когда выстрелы орудий известили о свершении таинства, облака мгновенно разошлись". Художник В. И. Суриков, присутствовавший на церемонии в Успенском соборе, с восхищением описывал свое впечатление от высокой мощной фигуры русоволосого и голубоглазого государя, который, по его мнению, казался в этот момент "истинным представителем народа". Надо отметить, что парчовую коронационную мантию царь накинул поверх своей обычной одежды. Даже в момент своего наивысшего торжества он не изменил своей привычке одеваться просто и удобно.
В дни коронации для простого народа устроили гулянье на Ходынском поле. Там собралось около 300 тысяч жителей окрестных деревень и городков, но в этот раз все прошло спокойно. Кровавая "слава" Ходынки была еще впереди.
Крестьянам, как это было принято, в честь коронации простили недоимки и штрафы. Чиновники получили награды, ордена, некоторые дворяне удостоились новых титулов. Придворным раздали множество подарков: только на бриллианты для фрейлин и чиновников двора было потрачено около 120 тысяч рублей. Но, против обыкновения, не последовало никаких амнистий политическим преступникам. Одного только Н. Г. Чернышевского перевели из Вилюйска на поселение в Астрахань.
18 мая 1883 г. состоялось еще одно примечательное мероприятие – освящение храма Христа Спасителя, построенного по проекту архитектора Константина Андреевича Тона. Это сооружение было задумано как памятник победе в войне 1812 г. и строилось несколько десятилетий (храм был спроектирован еще при Николае I). В манифесте на освящение храма Христа Спасителя, подписанном Александром III, отмечалось, что он должен служить "памятником мира после жестокой брани, предпринятой не для завоевания, но для защиты Отечества от угрожающего завоевателя". Император надеялся, что этот храм будет стоять "многие века". Он не мог знать, что церковь, заложенная его предком в назидание последующим поколениям, ненадолго переживет самодержавную монархию Романовых и будет одной из многих безмолвных жертв революционного переустройства мира.
Но достигнутое, казалось, во время коронации в Москве умиротворение общества и единение монархии и народа было иллюзорным, а победа над терроризмом временной. Уже в 1886 г. в Петербургском университете была создана новая подпольная организация для борьбы с самодержавием, в которую влились студенческие революционные кружки высших учебных заведений столицы. На шестую годовщину убийства императора Александра II молодые революционеры спланировали теракт против Александра III. Утром 1 марта 1887 г. император должен был присутствовать на ежегодной панихиде в Петропавловском соборе. Террористы готовились бросить бомбу под сани, когда император поедет по Невскому проспекту. Покушение сорвалось только потому, что в группе оказался предатель, сообщивший обо всем властям. Исполнителей теракта, студентов Петербургского университета Василия Генералова, Пахома Андреюшкина и Василия Осипанова, арестовали в день, назначенный для убийства царя, в 11 часов утра на Невском. При них нашли разрывные снаряды. Задержали и организаторов теракта – Александра Ульянова, старшего брата В. И. Ульянова (Ленина), и Петра Шевырева, а также других членов организации. Всего было арестовано 15 человек.
Дело о покушении на Александра III рассматривалось на закрытом заседании Особого присутствия Сената. Пятерых террористов (Ульянова, Шевырева, Осипанова, Генералова и Андреюшкина) приговорили к смертной казни, остальных ждало пожизненное заключение в Шлиссельбургской крепости или двадцатилетняя каторга в Сибири.
На самого императора неудавшееся покушение произвело тяжелое впечатление. На полях дела "первомартовцев" он сделал пессимистическую помету: "На этот раз Бог спас, но надолго ли?"
Странное происшествие случилось с царской семьей в октябре следующего, 1888 г. Царский поезд, на котором Романовы возвращались с юга, сошел с рельсов в 50 километрах от Харькова. Семь вагонов разбились вдребезги, 20 человек из числа прислуги и охраны погибли, 17 были тяжело ранены. Из императорской семьи никто не погиб, но некоторые из детей Александра III пострадали, особенно серьезно пострадала великая княжна Ксения, до конца жизни оставшаяся горбатенькой.
Ранение детей по распоряжению императора было скрыто. По приезде в Петербург царская семья устроила "праздник крушения", во время которого возносились благодарственные молитвы Богу за чудесное спасение. Царь с женой и детьми совершил проезд по улицам столицы, чтобы показать народу, будто все целы и невредимы.
Причина крушения также осталась не вполне ясной. Министра путей сообщения К. Н. Посьета уволили якобы за то, что на том участке дороги шпалы оказались гнилыми и не выдержали тяжести состава, шедшего с большой скоростью. Но в обществе говорили, что это было очередное покушение на императора и его семью, закончившееся неудачей лишь по счастливой случайности.
Вернее, семью в тот злосчастный день спасла не только случайность, но и мужество императора, готового пожертвовать собой ради жены и детей (редчайший случай для самодержца династии Романовых). В момент крушения царь и его близкие находились в вагоне-ресторане. Им только что подали пудинг на десерт. От страшного удара крыша вагона стала проваливаться внутрь. Александр, отличавшийся богатырской силой, принял ее на свои плечи и удерживал до тех пор, пока супруга и дети не выбрались наружу. Сначала царь не почувствовал ничего, кроме сильной усталости мышц от нечеловеческого напряжения. Но через некоторое время стал жаловаться на боли в спине. Врачи определили, что у царя от натуги и удара при аварии пострадали почки, что впоследствии стало одной из причин его роковой болезни.
Тревожное ощущение постоянной опасности подогревалось донесениями полиции о заговорах подлинных и мнимых, анонимными письмами доброхотов и авантюристов. В том же 1888 г. во время спектакля в Мариинском театре художник Александр Бенуа случайно встретился взглядом с Александром III. Бенуа увидел глаза человека, загнанного в угол: раздраженного и одновременно вынужденного постоянно бояться за себя и своих близких.
В отличие от своего отца Александр III серьезно относился к возможности уничтожения собственной персоны и членов своей семьи террористами. Он предпринял все меры безопасности, которые были доступны в то время.
Император не переехал в Москву, однако и в Петербурге чувствовал себя скорее гостем, чем постоянным жителем. "Гатчинский пленник" – так называли его современники. Гатчина находилась в отдалении от столицы. Эта загородная императорская резиденция была укреплена еще при Павле I и напоминала замок.
Гатчинский дворец спроектировал итальянский архитектор Антонио Ринальди в 1766 г. для фаворита Екатерины II Григория Орлова. Он имел все атрибуты дворцового сооружения с танцевальными залами и роскошными апартаментами. Но царская семья заняла в нем небольшие комнаты, предназначавшиеся для придворных и прислуги. В них когда-то жил и Павел I с женой и детьми.
Расположение дворца сделало бы честь любому фортификационному сооружению. Он стоит на лесистом холме в окружении трех озер (Белого, Черного и Серебристого). Вокруг него вырыты рвы и построены стены со сторожевыми башнями, с подземными ходами, соединявшими дворец и укрепления с озерами. В этом замке с подземной тюрьмой Александр III заключил себя добровольно, надеясь таким образом обеспечить спокойную жизнь семье.
Вокруг Гатчины на несколько километров были расставлены военные караулы, пропускавшие в резиденцию только тех, кто имел письменное разрешение дворцового управления. Правда, летом и осенью царская семья нередко отдыхала в более веселом и нарядном Петергофе и в Царском Селе, ездила в Крым, в Ливадию, которую особенно любила императрица, в датский Фреденсборг. В Петербурге император жил преимущественно в Аничковом дворце. Зимний слишком напоминал ему о последних минутах жизни горячо любимого отца и внушал опасения из-за невозможности эффективно контролировать это громадное сооружение со множеством дверей, окон, закутков и лестниц.
В 1880-е гг. царская семья выезжала из дворцов почти тайно, незаметно для постороннего глаза. Позже переезд Романовых вообще стал напоминать специальную полицейскую операцию. Семья собиралась всегда быстро и покидала дом внезапно, день и час никогда заранее не назначался и не обсуждался. Выход из дворца прикрывала густая цепь охраны, городовые разгоняли прохожих и зевак с тротуара.
Александру III уже не приходило в голову прогуляться одному или с двумя-тремя офицерами в Летнем саду или на набережной. Подданным в это царствование редко выпадало удовольствие увидеть своего государя и членов его семьи. Обычно это происходило только во время больших государственных торжеств, когда царская семья находилась на значительном расстоянии от публики, отделенная от нее несколькими рядами охраны.
Будучи невольным затворником Гатчины, Александр III стал все больше интересоваться личностью и историей царствования Павла I, своего прадеда. Во дворце уже почти целый век сохранялся в неприкосновенности кабинет этого свергнутого и убитого императора с принадлежавшими ему вещами. Там висел большой, в рост, портрет Павла в костюме гроссмейстера Мальтийского ордена и находилось его личное Евангелие. Александр часто приходил в эту комнату, молился и размышлял о своей судьбе.