Натолкнувшись на хорошо организованную жесткую оборону наших войск, противник был вынужден прекратить наступление и перейти к обороне. Его радиосвязь почти замерла. Даже на проверку связи радиостанции стали выходить очень редко, как правило, без позывных и на время, исчисляемое секундами.
Это означало, что противник перешел к управлению войсками, используя преимущественно проводно-кабельную связь.
В таких условиях вести радиоразведку сухопутных войск стало затруднительно.
Зато с этого времени немцы активизировали свою авиаразведку. Самолеты-разведчики подолгу кружили над участками нашей обороны, и вражеские летчики с борта доносили на свои КП о видимых целях. Передачи велись на УКВ в микрофонном режиме, в кодированном виде, а иногда и открытым текстом. За такими передачами мы тщательно следили".
Гитлеровская наступательная операция "Цитадель" предусматривала одновременное нанесение двух встречных ударов в направлении на Курск – из района Орла на юг и из района Харькова на север с задачей – окружить и уничтожить войска Центрального и Воронежского фронтов.
К проведению операции враг готовился тщательно. Особенно большое внимание уделялось сосредоточению танковых соединений. Стягивались крупные силы авиации.
Таким образом, к операции "Цитадель" германское командование привлекало 50 дивизий, в том числе 16 танковых и моторизованных. Генерал Ф. Меллентин, начальник штаба 48-го танкового корпуса, считал, что "ни одно наступление не было так тщательно подготовлено, как это".
Готовилась к предстоящим боям и Красная армия. Ставка намечала в летне-осенней компании разгромить группы армий "Центр" и "Юг", освободить левобережную Украину, Донбасс, восточные районы Белоруссии и выйти на линию Смоленск, река Сож, среднее и нижнее течение Днепра. В этом наступлении должны были участвовать войска нескольких фронтов – Брянского, Центрального, Воронежского, Степного, левого крыла Западного и часть сил Юго-Западного.
Главные усилия предполагалось сосредоточить на юго-западном направлении с целью разгромить немецкие войска в районах Орла и Харькова, Курской дуги.
В свою очередь накапливала силы и радиоразведка. Ей предстояло обеспечивать боевые действия в ходе сражения. С Северного Кавказа на Курскую дугу был передислоцирован 442-й дивизион ОСНАЗ. С июля 1943 года он вошел в состав Степного фронта.
Режим радиомолчания, применяемый фашистами, значительно сократил источники получения информации. Однако штабам советских фронтов нужны были разведданные. Словом, жизнь, фронтовая действительность заставляли искать иные источники информации. Какие? Да те же немецкие самолеты ближней авиационной разведки. К тому времени наши радиоразведчики научились следить за группировкой противника и определять полосы действий его армий, корпусов, дивизий. Впервые такая возможность была открыта радиоразведчиками 347-го дивизиона ОСНАЗ Брянского фронта еще в мае 1942 года. Теперь этот опыт был использован здесь, на Курской дуге.
Анализ выявил строгие закономерности в организации и ведении авиационной разведки. Было установлено, что фашисты имеют специальные авиационные части ближней воздушной разведки, которые придаются общевойсковым и танковым армиям. Обнаружить такую часть – означало установить наличие армии в оперативном построении противника. В свою очередь, определение полосы разведки авиачасти давало возможность вскрыть полосу действия армии.
Дальнейшая работа выявила, что армейская полоса воздушной разведки делится по фронту еще на две-три полосы, каждая из которых подразделяется на три-четыре более узкие полосы. Эти полосы и соответствовали полосам действий корпусов первого эшелона армии и их дивизий.
Донесения самолета-разведчика были жестко привязаны к полосам. Так, к примеру, облетая передний край, пилот адресовал свои донесения "Грете", "Гансу", "Кларе". Облетев часть маршрута, он предлагал "Кларе" отключиться и вместо нее адресовал донесения "Фрицу", а также по-прежнему "Грете" и "Гансу".
Дальше корреспонденты сменялись следующим образом: "Грета" – "Ганс" – вместо "Фрица", шел "Франц" или "Грета" – а вместо "Ганса" – "Оскар".
Словом, пилот докладывал обо всем, что видел, сразу нескольким радиостанциям. Одна из них на протяжении всего полета получала полный комплекс донесений, остальные менялись, в зависимости от того, в чью полосу входил самолет. Стало быть, первая станция принадлежала штабу армии, остальные, например, штабам дивизий.
Самолет-разведчик, разумеется, привязывал обнаруженные объекты к местности и к карте. А это означало, что, вскрыв кодировку карты, можно установить и разделительные линии корпусов и дивизий.
Так были вскрыты закономерности в организации и ведении немецкой авиационной разведки и заложенных в ее радиосвязи разведывательных признаков. Эту работу можно признать крупнейшим достижением радиоразведки Красной армии в годы Великой Отечественной войны.
Метод помог накануне Курской битвы установить изменение полосы разведки дальней авиации в интересах группы армий "Центр". На базе полученной информации в апреле 1943 года был сделан вывод о передвижении ее правой границы к югу и переподчинении 2-й армии из группы "Юг" в группу армий "Центр", что подтверждало сосредоточение основных усилий противника на курском направлении.
В 1943 году установилось более тесное сотрудничество радиоразведки фронтов с разведкой воздушных армий. Дело в том, что воздушная разведка имела реальные возможности определить на аэродромах противника количество и типы самолетов, однако не могла узнать, какие именно авиационные части базируются на них.
В свою очередь радиоразведке было сложно вскрыть количественный состав самолетов, а вот по таблицам принадлежности позывных вскрыть нумерацию авиационных подразделений не составляло большого труда.
Взаимодействие этих двух разведок помогло с высокой точностью выявлять нумерацию частей противника и устанавливать количество самолетов.
Надо признать, что радиоразведка нередко первой отслеживала передвижения вражеских войск, вскрывала их новую конфигурацию.
Примером может служить информация, добытая "слухачами" 347-го дивизиона ОСНАЗ Брянского фронта в начале апреля 1943 года. Так вот, в эти дни радиоразведчики озадачили руководство. Они доложили, что на орловском выступе, который по хорошо проверенным данным обороняла 2-я танковая армия, появилась еще одна армия, и ей к тому же выделена более узкая часть полосы обороны 2-й танковой. Новая армия занимала эту узкую полосу южнее и юго-западнее Орла.
Подтвердить информацию другими видами разведки пока не удавалось, и у командования закрались сомнения: не фашистская ли это дезинформация? Стали разбираться, анализировать.
Оказывается, что до марта 1943 года на всем орловском выступе действовала хорошо изученная авиационная группа ближней разведки. Базировалась она в районе Орла, и это говорило об одном – орловский выступ входит в полосу 2-й танковой армии.
И вдруг в конце марта эта группа сократила свою полосу разведки. Ее самолеты теперь совершали полеты в районах севернее Малоархангельска. Несколько дней ближняя разведка к западу от Малоархангельска не велась вообще. Затем в этой полосе появились самолеты другой авиационной группы. Они отличались от прежних по позывным, характеру связи и другим признакам.
Наблюдение продолжилось. Вскоре стало ясно: новая авиагруппа весьма похожа на ту, которая обслуживала полосу 2-й танковой армии, но базировалась в районе Брянска.
Более того, удалось установить, что новая армия имеет в первом эшелоне три корпуса.
А вскоре вывод радиоразведки о создании севернее Курска наступательной группировки подтвердился. Действительно сюда была переброшена 9-я армия, ранее воевавшая в районе Ржева.
Таким образом, еще весной, за три месяца до сражения удалось вскрыть элементы оперативного замысла фашистов в наступательной операции "Цитадель", выявить новую ударную группировку, ее состав, полосы армии и ее соединений.
Научились наши радиоразведчики разгадывать и тематику разведполетов немецкой авиации. Если дальний разведчик, пролетая по тылам фронта, передавал данные об эшелонах на железной дороге, значит, фашистов интересовала интенсивность наших перевозок. А ежели пилот доносил о состоянии переправ, это означало, что противник следит за возможной подготовкой удара на этом участке.
В июне 1943 года 394-й дивизион ОСНАЗ Центрального фронта отметил интенсивность немецкой авиационной разведки южнее линии Малоархангельск – Тросна. Самолеты-разведчики вели активное наблюдение за путями подвоза, аэродромами, боевыми порядками советских войск.
4 июля радиоразведка установила: три корпуса 9-й армии сосредоточились южнее Орла, как раз в том районе, где вражеская авиаразведка проявляла активность. Значит, главный удар врага следовало ожидать именно в этой полосе.
Несмотря на режим радиомолчания, 313-й дивизион добывал сведения о группировках как сухопутных войск противника, так и их авиации. С апреля по июнь 1943 года дивизионом была выявлена переброска с Юго-Западного фронта в район Белгорода и Харькова четырех танковых дивизий, а также авиационных соединений и частей.
Перехват донесений с немецких самолетов авиационной разведки дал возможность специалистам дивизиона установить концентрацию вражеских войск и сделать вывод: главным направлением удара немцев будет Белгород, Обоянь, Короча.
Радиоразведка на белгородском направлении перед началом наступления определила местоположение штабов 4-й армии, трех армейских корпусов и нескольких дивизий. Это были основные силы немцев для удара в северном направлении.
Оперативно сработала и радиоразведка Воронежского фронта, которая 4 июля доложила о наличии в исходном районе Белгород – Томаровка шести танковых и двух пехотных дивизий. В этот же день "слухачи" дивизиона засекли выдвижение частей противника с рубежа Зыбино – Томаровка. Развединформация оказалась весьма ценной, ведь она свидетельствовала о непосредственной подготовке немцев к наступлению. Важными оказались сведения и об авиации фашистов. К началу июля радиоразведка установила переброску нескольких авиационных частей на аэродромы центрального направления.
28 июня на аэродромы Орла и Орши была перебазирована 28-я бомбардировочная эскадра, которая прежде располагалась на острове Сицилия.
На следующий день в районе Смоленска разместилась 14-я разведывательная группа самолетов дальнего действия.
2 июля из Крыма на Харьковский аэродром прибыл отряд пикирующих бомбардировщиков. Таким образом, центральное направление было усилено бомбардировщиками и самолетами-разведчиками с других фронтов.
5 июля радиообстановка в корне изменилась. Враг перешел в наступление и снял все ограничения в использовании радиосвязи. В эфир вышли тысячи немецких радиостанций. Только на орловском выступе заработало более 5 тысяч радиостанций.
Теперь нашим разведчикам следовало срочно разобраться в этом огромном многообразии вражеских станций, выявить радиосети, определить принадлежность и место источников в боевых порядках фашистов. Словом, предстояло наладить разведку радиосетей сухопутных сил противника.
Задача была не из легких. Ведь с первых часов наступления немцев советское командование требовало от разведки данных о группировке, действиях и даже намерениях противника.
К чести радиоразведчиков, армейские и корпусные штабы удалось выявить в первые сутки.
Сложнее обстояло дело с дивизионными штабами. Ведь плотность немецких войск была столь велика, что порою дивизии занимали узкие полосы всего в 3–4 км. А это крайне затрудняло определение местонахождения штабов. В ударной группировке, которая находилась южнее Орла, насчитывалось 12 дивизий. И все они наступали на фронте шириной 38 километров.
Основное внимание уделялось разведке танковых дивизий – главной ударной силы фашистов. На выявление дивизионных радиосетей ушло трое суток.
…Наступление немцев не достигло цели. Выдержав удар противника, наши войска перешли в контрнаступление. Войска Брянского и Западного фронтов нанесли удары по флангам 2-й танковой армии 12 июля, а части Центрального фронта перешли в контрнаступление 15 июля.
Уже на второй день наступления радиоразведка выявила готовую к переброске в район Болхова 18-й танковой дивизии, которая прежде шла на Курск с севера. На следующий день эта дивизия была введена в бой в районе, который указала радиоразведка.
14 июля "слухачи" дивизиона ОСНАЗ засекли подготовку к передислокации 20-й танковой дивизии в этот же район и 2-й танковой восточнее Орла.
Три танковые дивизии, переброшенные в этот район, могли свидетельствовать о том, что враг отреагировал таким образом на успешное наступление советских войск. Более того, стало ясно, что немцы готовы отказаться от своего первоначального замысла и ослабить ударную группировку для сдерживания наших наступающих частей.
16 июля в район восточнее Орла прибыла 8-я танковая дивизия, ранее дислоцированная под Витебском. Однако дела фашистов на левом фланге 2-й танковой армии становились все хуже, и фашисты уже 18 июля перебросили в район Болхова 9-ю танковую дивизию.
Потом была передислокация еще двух дивизий в этот район, а также в район Орла.
Всего радиоразведка вскрыла переброску 13 дивизий фашистов на угрожаемые направления.
Надо отметить, что в ходе Курской битвы перехват сообщений с немецких самолетов-разведчиков помогал оценивать обстановку на фронте не только по донесениям своих войск, но и по информации противника.
Примером тому может служить боевая ситуация, сложившаяся вскоре после перехода войск Брянского фронта в наступление на Орел. Тогда в сражение была введена 3-я танковая армия под командованием генерала Павла Рыбалко. К сожалению, в первый же день наступления связь КП фронта со штабом армии оказалась потерянной. Командование не имело сведений о положении наступающих частей.
Выручила радиоразведка. Она перехватывала донесения с борта вражеских самолетов-разведчиков, которые докладывали о положении наших войск, и ставила в известность командование фронтом.
5 августа 1943 года Курская битва завершилась. Москва впервые салютовала в честь освобождения городов Орла и Белгорода. Наряду с другими воинами Красной армии свой вклад в победу внесли и радиоразведчики.
"НКВД считает целесообразным…"
14 декабря 1942 года народный комиссар внутренних дел СССР Лаврентий Берия написал примечательное письмо. Оно адресовалось лично Сталину и было исполнено в единственном экземпляре.
"Красная армия… – сообщал Берия, – совершенно не занимается забивкой радиостанций противника, действующих на поле боя, несмотря на наличие к этому благоприятных условий.
В частности, нам известно, что радиостанции частей германской армии, окруженных в районе Сталинграда, держат связь со своим руководством, находящимся вне окружения…"
Берия был прав. Попытки нарушения радиосвязи немцев путем создания радиопомех предпринимались под Ельней в сентябре 1941 года, под Сталинградом зимой 1942 года. Однако это были единичные случаи, и они в конечном итоге оказались малоэффективными.
Что же предлагал народный комиссар внутренних дел?
"НКВД СССР, – писал в своем письме Л. Берия, – считает целесообразным организовать в Красной армии специальную службу по забивке немецких радиостанций, действующих на поле боя.
Для осуществления указанных мероприятий необходимо в составе управления войсковой разведки Генерального штаба Красной армии сформировать три специальных радиодивизиона со средствами мешающего действия, рассчитанными для забивки основных радиостанций важнейших группировок противника".
Шла война, и времени на раскачку не было. Уже через два дня, 16 декабря, Государственный Комитет Обороны принял постановление о создании трех специальных частей радиопомех.
17 декабря издается директива заместителя наркома обороны о формировании 130, 131 и 132-го отдельных радиодивизионов спецназ.
Позже, в июле 1944 года создается еще один дивизион – 226-й.
Работу по формированию первых частей радиопомех возглавил подполковник Михаил Рогаткин. Он стал начальником отдела радиопомех управления войсковой разведки ГРУ.
О Михаиле Ивановиче Рогаткине хотелось бы сказать особо. После войны он станет генерал-майором, лауреатом Ленинской премии, заместителем начальника управления. Вспоминая о нем, генерал Петр Шмырев всякий раз будет подчеркивать, что Рогаткин всегда был крайне чувствителен ко всему новому, передовому, поддерживал это новое, защищал, внедрял в жизнь.
В послевоенные годы именно Рогаткин обосновал необходимость создания нового направления – радиотехнической разведки, главными объектами которой стали радиолокационные и иные средства управления оружием.
В 50-е годы Михаил Иванович доказал своевременность появления самостоятельного органа по руководству радио– и радиотехнической разведкой. Так в 1955 году было организовано 6-е управление ГРУ.
Рогаткин – инициатор формирования воздушной радиотехнической разведки. Он был одним из первых, кто почувствовал перспективность ведения разведки из космоса и выступал за развертывание Центра космической разведки.
Доктор технических наук, профессор Александр Горелик вспоминает, что именно Рогаткин поддержал его предложения в 1963 году.
"Анализ возможных информационных каналов, – говорит он, – предназначенных для получения информации о распознаваемых космических объектах показал, что кроме радиолокационных и оптических средств… может быть использована и радиотехническая информация.
Автор (А. Горелик. – М.Б.) в конце 1963 года обратился в ГРУ ГШ, так как именно оно занималось проблемами радиотехнической разведки, где нашел (редкий случай!) полную поддержку заместителя начальника управления радио– и радиотехнической разведки генерал-майора Михаила Ивановича Рогаткина".
Но все это будет потом, после войны. И Михаил Иванович по праву останется в истории как создатель и основатель системы радиопомех, которая сегодня носит название службы радиоэлектронной борьбы (РЭБ). Кстати говоря, служба РЭБ станет первой, которая вырастет "из шинели радиоразведки", отпочкуется от нее и обретет самостоятельность. В 50-е годы таким же образом из недр радиоразведки появится служба специального контроля за ядерными взрывами, а в 60-е – космическая разведка. Но о них рассказ впереди. А сейчас вернемся в 1942 год к дивизионам радиопомех.
Итак, по штату дивизионы спецназ имели личного состава до 200 человек, в том числе 32 офицера. На вооружении состояли автомобильные радиостанции, оборудованные приставками для создания радиопомех, радиоприемники "Вираж" и "Чайка", радиопеленгаторы "Штопор". Дивизионы также оснащались мощными железнодорожными станциями радиопомех "Пчела".
Части радиопомех не только были рождены радиоразведкой, но и остались с ней своего рода сиамскими близнецами. Без радиоразведки они самостоятельно существовать не могли. Радиоразведка как мать давала им пищу для жизни.
Опыт Великой Отечественной войны показал, что чем ближе и теснее взаимодействие радиоразведки и службы радиопомех, тем эффективнее подавление радиосвязи противника.
В ту пору отсутствовали ведомственные барьеры, взаимодействие осуществлялось на уровне оперативных отделений частей радиоразведки и радиопомех.