Неоднократные попытки объединения черкесских владетельных князей, предпринимавшиеся на протяжении первой половины XIX века, ни к чему не привели. В 1822 году было созвано союзное народное собрание, принявшее решение ввести в судопроизводство шариат. Но далее этого дело объединения не продвинулось. В 1827 году посланник турецкого султана Гасан-паша созвал в Анапе съезд князей, дворян и старшин, от которых потребовал объединиться для борьбы с "неверными". В 1834 году британский эмиссар Д. Уркварт пытался создать "правительство Черкесии" под покровительством Англии. Подобные попытки предпринимали позднее английские агенты Белл, Лонгворт и Найт. Однако добиться желаемого они так и не смогли, поскольку заботились не о государственном объединении черкесов, а лишь об организации повстанческого движения на Северо-Западном Кавказе.
В Карачае
Родственные балкарцам карачаевцы также разделялись на общества, в которых политическая власть находилась в руках биев. Привилегии балкарских и карачаевских биев поддерживались царскими властями. С 1852 года они стали титуловаться таубиями, то есть горскими князьями.
В Балкарии
К 1840 году в Балкарии существовало 5 обществ численностью около 7 тыс. чел.: Баксанское (1 аул), Балкарское (4), Безенгиевское (1), Куламское (1) и Чегемское (3). Управление ими осуществляли старшинские фамилии: Урусбиевы - у баксанцев, Суншевы - у безенгиевцев, Балхаровы, Битовы и Келеметовы - у чегемцев, Абаевы, Айдебуловы, Жанхотовы и Мисаковы - у балкарцев и куламцев. В Кабарде
В Большой Кабарде имелось три княжеских удела - Атажукиных, Жанбулатовых и Мисостовых, в Малой - два: Мударовых (Келяхстановых) и Толостановых. Во главе княжества стоял старший по годам князь из владельческой фамилии. При нем имелись "малый и большой советы", состоявшие из ближайших родственников князя и вассалов. Власть князя на территории его владения была абсолютной. "Народ обязан, - говорилось в кабардинских адатах, - сносить терпеливо все, что князь сделает правильно или неправильно, и не может выходить из повиновения". Стремясь ограничить власть и произвол кабардинских князей, Кавказская администрация в 1807 году взамен родовых судов и расправ учредила суд мехкеме, состоявший из председателя - валия, 2-3 человека от княжеской фамилии, 8 дворян, секретаря и главы духовенства - кадия. В Большой Кабарде было создано три суда - по одному на каждый удел. Дела решались по шариату. Если подсудимые принадлежали к разным уделам, то созывалось совместное заседание мехкеме. В 1822 году администрация сформировала в Кабарде Временный суд, состоявший "из трех удельных князей и трех младших князей, двух старшин из дворян, одного из вольных земледельцев, секретаря и глашатая". Заседания суда проходили в крепости Нальчик, при решении духовных дел присутствовали кадии. Временный кабардинский суд исполнял и административные функции, превратившись в орган внутреннего управления Кабардой.
Недовольные ограничением своей власти, кабардинские князья неоднократно обращались к царскому правительству и наместнику Кавказа с просьбами об упразднении Временного суда или его реорганизации. Недовольство решениями суда нередко выражали и простые кабардинцы, оказавшиеся под гнетом как своих феодалов, так и царских чиновников.
Авторы "Обзора политического состояния Кавказа в 1840 г." насчитывали в Малой Кабарде 8400 жителей, в Большой - 20 тыс. Утверждалось, что все они управляются начальником Центра Кавказской линии. При этом в Большой Кабарде "дела решаются временным Кабардинским судом, в коем члены и секретарь кабардинцы, а председатель - начальник Кабардинской кордонной линии; в Малой Кабарде - приставом".
В апреле 1846 года Шамиль во главе большого отряда предпринял поход в Кабарду с целью перерезать Военно-Грузинскую дорогу и соединиться с закубанскими адыгами. Царским властям удалось предотвратить восстание в Кабарде и присоединение ее к Имамату Шамиля (об Имамате будет рассказано в отдельной главе - Авт.). Тем не менее, при отступлении мюридов в Чечню с ними ушло некоторое число кабардинских крестьян, а также 37 князей и дворян, из которых Магомед-Мирза Анзоров был назначен Шамилем наибом. В отместку царские войска объявили беглецов абреками, а их крестьянам даровали вольность. В 1847 году была создана специальная военно-судная комиссия для "осуждения кабардинцев за связи с абреками и Шамилем". Репрессиям подверглись и оппозиционные муллы и эфенди. Феодалы же, боровшиеся с восставшими горцами, были награждены орденами, медалями, денежными окладами и почетными знаменами.
В Осетии
Осетия в начале XIX века была разделена на ряд самостоятельных обществ, каждое из которых имело особую организацию.
На востоке, в бассейне рек Терека, Гизельдона и Генольдона, располагалось Тагаурское общество, состоявшее, по данным на 1812 год, из 20 аулов (1150 дворов). Вся власть в этих селениях принадлежала феодальным фамилиям: Алдаровым, Джантиевым, Дударовым, Есеновым, Кануковым, Кундуховым, Мансуровым, Титановым, Тулаповым, Тхостоевым, Шанаевым.
По соседству, в долине Флагдона и его притока Уредона, находилось Куртатинское общество. В 1812 году в нем имелось 780 дворов, а к 1826 году, в результате массового переселения с гор на равнину, осталось всего 300. Внутреннее управление в Куртатинском обществе было сосредоточено в руках феодалов-таубиев: Арслановых, Богоевых, Борсиевых, Гумицаевых и др.
Территорию по реке Ардон и его притокам Масшсон, Нардон, Адаекомдон и Цимидон занимало Алагирское общество. В первой четверти XIX века оно объединяло свыше 30 аулов, около 700 дворов или 8600 чел. Политическая власть в Алагире находилась в руках "сильных", то есть феодальных фамилий ("стыр" или "тыхджын мыггаг"). В ущельях западной части Северной Осетии, в верховьях Урупа, располагалось Дигорское общество, разделявшееся на три отдела: Донифарский, Стыр-Дигорский и Топан-Дигорский. Экономическая и политическая власть здесь принадлежала феодальным бадилятским фамилиям: Абисаловым, Бетлевым, Кабановым, Караджаевым, Кубатиевым, Тутановым, Чегемовым.
В первой половине XIX века часть осетинского населения переселилась на равнину центральной части Северного Кавказа. По данным авторов "Обзора политического состояния Кавказа в 1840 г.", дигорцев насчитывалось 8 тыс. чел., алагирцев - 5881, куртатинцев - 3878 и тагаурцев - 9640. Все они "имеют приставов, которые состоят в ведении Владикавказского коменданта", а дигорцы - начальника Центра Кавказской линии.
В Чечне и Ингушетии
В чеченском и ингушском обществах классовое деление было выражено менее четко. По свидетельству ингушского просветителя и этнографа Ч. Э. Ахриева, "в прежнее время, когда члены одного рода жили вместе в жилых родовых башнях, каждый род имел своего старейшину, который играл большую роль в жизни тейпы. Кровь старейшего члена общества ценилась вдвое дороже крови обыкновенного галгаевца". Чеченский этнограф У. Лаудаев писал: "Старший в роде уважался своею фамилией. Он решал домашние несогласия и споры, он был и отцом фамилии, и наставником, и начальником. В случае спора двух фамилий старшие в роде советовались, как бы уладить дело; уславливались, и никто не противоречил". О демократизме общественного строя вайнахов свидетельствует предание об Ивизды Газде:
"Испокон века жили ингуши в Галгайском ущелье. Поперек ущелья была сделана каменная стена, и стояла их стража у единственного входа. Без разрешения часового никто не мог ни войти, ни выйти. Начальником у входа был некий Пхягал Бярий (герой эпоса). Стража и вся страна находились под управлением "отца" (старшего в роду) трех селений, отца Беркинхоевых, отца Евлоевых и Ферти Шауль, устанавливавших законы. Однажды пришла им в голову мысль: "Сколько ни живет на свете людей - у всех есть князья. Не лучше ли нам над собой поставить князя?" И каждый из четверых в сердце своем возмечтал сделаться князем. Тогда собрали они всех галгаев. Три дня и три ночи продолжалось их совещание на лугах Coy. Один лишь ингуш по имени Ивизды Газд не явился на всенародное собрание, несмотря на то, что за ним послали вестника. Когда же он узнал, что собравшиеся готовятся метать жребий, кому быть князем на Ингушетии, то решил поехать на выборы. На себя надел он шелковый халат, оседлал лучшего коня, взял отделанную золотом шашку. Свою роскошную шелковую одежду он опоясал вьючным ремнем, которым увязывается груз на спине осла. В таком виде явился он на собрание, где сошлась вся страна галгаев. Здесь его спросили:
- Скажи, почему не являлся ты эти три дня на собрание? Ведь мы несколько раз посылали за тобой.
- А что я мог сделать, если бы пришел? - отвечал Газд.
- Почему ты на коне, почему надел шелковые
одежды, почему повесил к поясу отделанную золотом шашку и опоясался грязным ослиным ремнем?
- Не идет разве мне этот грязный ремень? - спросил Газд.
- Как может идти ослиный ремень к шелковым одеждам? - ответили собравшиеся.
- Клянусь моим отцом! - воскликнул Газд. - Как ослиный ремень к шелковым одеждам, так князь и раб не идут ингушам!
Тогда все собравшиеся единодушно постановили: "Пусть вырастет негодное потомство у того, кто ныне предложит поставить над нами князя". И разошлись собравшиеся со словами: "У кого есть рабы, пусть сейчас же отпустит их на волю". Лишь после переселения значительной части ингушей и чеченцев на равнины, когда появились селения, основанные крупными владетелями (Ногай-мирзой, Чермоевыми, Чуликовыми и др.), возникли условия для формирования феодальной верхушки. Тем не менее, по утверждению М. Л. Тусикова, "несмотря на влияние соседних осетин и кабардинцев, имеющих сословные деления, несмотря на соседство с феодальной Грузией и влияние царской России, ингуши и чеченцы оставались такими же "борздасанна" (вольными, как волки), не признающими сословных привилегий…".
В Дагестане
Наиболее сложной была феодальная структура в Дагестане, отличавшемся этнической пестротой населения, многообразием географических и климатических условий. Во владениях равнинного и предгорного Дагестана высшее место в феодальной иерархии занимали шамхалы, уцмии и майсумы, а в нагорной части - ханы. В своих владениях они пользовались неограниченными правами и привилегиями, их воля являлась законом. Схожими правами пользовались также бии - старшие князья. На звание шамхала, уцмия, майсума могли претендовать только самые старшие представители княжеского рода по прямой линии. Например, шамхальство Тарковское составляло одну из дагестанских провинций, владетели которой титуловались шамхалами и, кроме того, имели еще титул владетеля Буйнакского, валия Дагестанского, а некоторое время и хана Дербентского.
Происхождение Шамхальского и ряда других дагестанских владений хроника "Дербенд-намэ" ("Сказание о Дербенте") описывает следующим образом: "Его высочество Мюслиме (арабский завоеватель Абу-Муслим - Авт.), устроив дела города Дербента, предпринял поход против кумыков. Кумыки вышли навстречу ему, но после нескольких сражений покорились и приняли исламизм. Его высочество соорудил джума-мечети (главные или пятничные мечети) в городе кумыков (Тарки - Лет.) для вновь обращенных мусульман, назначил Шахбала, сына Абяуллы, сына Абаса, правителем и начальником страны и дал ему кадия для сообщения народу правил ислама, после чего он сам обратился против каракайтагов. Племена каракайтагов изготовились к войне, но после многих сражений, происшедших в различных местах, большая часть каракайтагов искала спасения своего в покорности и обращении в исламизм… При его высочестве находился один из его родственников, по имени Эмир Хемзе; его высочество назначил его начальником над каракайтагами, и от него происходят нынешние уцмии (так называются государи) каракайтагов. Большую часть жителей Табасарани вначале составляли евреи и неверные. Сначала они тоже не хотели покориться, но после того, как его высочество истребил и взял в плен значительное число их, остальные обратились в мусульманскую веру. В войске его высочества находился добродетельный и набожный человек по имени Мехмед-Масум; его он назначил правителем над обитателями Табасарани и дал ему двух кадиев затем, чтобы они обучали правилам ислама. Отдал он строгое приказание, чтобы с тех пор во всех важных случаях жители Табасарани следовали наставлениям Масума и двух кадиев, и чтобы Масум (Майсум), кадии, Эмир-Хемзе и все племена Дагестана, от Грузии до Дешти-Кипчак, находились в повиновении у Шахбала, правителя кумыков. От этого Шахбала происходят нынешние шамхалы".
Происхождение титула шамхалов приписывают тому, что преемников Шахбала стали величать этим же именем, и впоследствии оно трансформировалось в слово "шамхал". Другие исследователи полагают, что слово "шамхал" происходит от названий провинции Шам и местечка Хал в Сирии, откуда был родом Шахбал. Мирза Казембек, ученый-востоковед, в примечании к "Дербенд-намэ" писал, что Шам - древнее название Сирии, откуда арабские халифы посылали правителей в Дагестан, а слово "хал" означает "князь".
Шамхальство Тарковское с конца XVIII века находилось под российским протекторатом. В 1806 году Мсхти-шамхал (1794-1830) получил во владение Улусский магал (9 деревень), принадлежавший мятежному Ших-Али-хану Дербентскому. В 1818 году командующий Отдельным Кавказским корпусом генерал от инфантерии А. П. Ермолов отстранил от власти участника противостоявшей ему коалиции дагестанских владетелей Гасан-хана Мехтулинского и его земли присоединил к шамхальству Тарковскому.
С этой целью был издан соответствующий акт: "Господину генерал-лейтенанту, высокостепенному и высокопочетному Мехти-Шамхалу Тарковскому, Вали Дагестанскому.
Ваше превосходительство, сохраняя верность в службе великого Государя нашего, и паче при последнем возмущении Дагестана (в котором, кроме г. Тарки, все владения Ваши приняли участие), оставаясь твердым в преданности к Его величеству и находясь при войсках Его, заслужили справедливое вознаграждение. Именем великого Государя моего, по власти, высочайше мне дарованной, присоединяю к владениям Вашим, в полное Ваше управление, имение изгнанных мною изменников: Султан-Ахмед-хана Аварского, брата его Дженгутайского бека Гасан-хана и Гирея, состоящее в селениях: Параул, Кака-Шура, Дургели и Казанище с окрестными деревнями. Надеюсь, что сия милость Государя Императора умножит усердие Ваше к его службе.
Селения сии отдаются Вашему превосходительству за верность, собственно лицом Вами оказанную, а потом наследникам Вашим могут принадлежать не иначе, разве Государь Император соизволит дать на то подтверждение".
Однако 11 февраля 1820 года А. П. Ермолов восстановил Мехтулинское ханство, лежавшее к западу от Тарковского шамхальства, в прежних границах, с центром в селе Дженгутай. Владетелем был утвержден Ахмед-хан - сын отстраненного Гасан-хана. Для защиты своего союзника царское правительство заняло постоянными гарнизонами важнейшие стратегические пункты шамхальства. В 1820 году рядом с резиденцией шамхалов, городом Тарки, была построена крепость Бурная; в 1834 году в селе Темир-Хан-Шура - базовое укрепление. Предосторожность оказалась не лишней: в мае 1831 года новый шамхал, Сулейман-паша (1830-1836), бежал от своих восставших подданных в Бурную под защиту российских войск.
После смерти в начале 1836 года Сулейман-паши шамхалом был провозглашен третий сын покойного Мехти-шамхала, Абу-Муслим-хан (второй сын, Зубаир, умер еще раньше). За верную службу Абу-Муслим был произведен в полковники, затем в генерал-майоры, а в августе 1856 года, в честь коронации императора Александра II, - в генерал-лейтенанты и генерал-адъютанты царской свиты. Еще ранее, 21 декабря 1834 года, будущему шамхалу был пожалован титул князя Тарковского, который должен был наследовать старший из потомков мужского пола по прямой линии и праву первородства.
Последним владетельным шамхалом Тарковским был старший сын Абу-Муслима, князь Шамсудин-хан (1860-1867). 3 декабря 1863 года кавказский наместник и главнокомандующий Кавказской армией великий князь Михаил Николаевич Романов пожаловал Шамсудин-хану грамоту об утверждении его шамхалом Тарковским, с соизволением носить перо на шапке в знак шамхальского достоинства. При этом из его титулов были исключены звания валия Дагестанского (шамхалы уже не являлись главными феодальными владетелями в Стране гор) и владетеля Буйнакского (эта старинная резиденция шамхалов давно стала их семейной вотчиной). Шамхалы имели свой аппарат власти, состоявший из нескольких визирей, исполнявших обязанности советников и министров, назира (казначея), кадия, секретаря, военачальника и дворецкого. При шамхале состояла дружина профессиональных воинов-нукеров. В бекствах (бейликствах) система управления была проще. Однако уже в 30-х годах XIX века ко двору шамхала был приставлен русский офицер, следивший за отбыванием жителями шамхальства нарядов и повинностей в пользу войск, расположенных в Северном Дагестане. Со временем эти офицеры получили статус помощника шамхала по управлению владением. Согласно исторической записке о шамхалах Тарковских, составленной чиновниками Временной комиссии, "наряженной для определения личных и поземельных прав туземцев Темирханшуринского округа", в 1867 году отношения шамхала к населению, которое отбывало известные повинности, обусловливались:
а) в одних селениях правом землевладельца;
б) в других - правом правителя;
в) в третьих - тем и другим.
Вот какие виды повинностей зафиксированы в записке:
1) кент-ясак (подать с имеющихся баранов); 2) арба-агач (доставка дров); 3) бильха (предоставление плутов, жнецов, косцов) и некоторые другие, коими исключительно обязаны были ногайцы, чагары (бывшие холопы, получившие от шамхала вольную и живущие своим хозяйством) и др. Отбывание их обыкновенно производилось не по полному числу дворов, а за исключением из оного сельских должностных лиц, нукеров, емчиков (молочных братьев) и бедных; так что на самом деле только 3/4 каждого селения отбывали обычные повинности. Размер же их простирался вообще от 2 до 4 рабочих дней в году от дыма, за исключением халим-бек-аульцев, ногайцев и чагаров, кои отбывали большее число дней. Сверх сего, шамхал получал особый доход от обычных штрафов, налагаемых на провинившихся в преступлениях и проступках, и от введенного при покойном отце нынешнего шамхала косвенного налога с отдачи на откуп права продажи напитков и красных товаров".
Другой дагестанский владетель - Ахмед-хан Мехтулинский - дослужился до генерал-майора, а в 1836-1843 годах даже был регентом-правителем Аварии. После его смерти руководство ханством до совершеннолетия сыновей было поручено вдове Нухбике, в помощь которой назначен русский офицер, фактически управлявший владением.