Помощник военного агента в Великобритании в 1914 и 1917 годах, генерал-майор Павел Дьяконов после Октябрьской революции, наоборот, остался за рубежом, переехал из Лондона в Париж. Однако через некоторое время он обратился в советское посольство и предложил свои услуги и помощь.
В иностранном отделе ОГПУ внимательно изучили личное дело генерала Дьяконова.
Павел Павлович был потомственным военным. Он окончил Казанское пехотное юнкерское училище и Николаевскую академию Генерального штаба. Службу свою начинал командиром роты в Приамурском военном округе. Участвовал в Русско-японской войне. Показал себя смелым и думающим офицером. Кроме достойных командирских качеств руководство отмечало образованность молодого офицера – он хорошо владел тремя иностранными языками – английским, немецким и французским.
В 1911 году Павел Дьяконов был переведен в Петербург в Главное управление Генерального штаба.
Летом 1914 года он назначен преподавателем военных наук в Императорскую Николаевскую академию. Но к занятиям приступить не успел. В связи с началом Первой мировой командирован помощником военного агента в Лондон.
Однако разгорается война, и Дьяконов подает прошение начальнику Генерального штаба, просит направить его на германский фронт. Его прошение удовлетворено, и Павел Павлович едет во 2-ю армию. Там он вскоре становится начальником штаба Сибирской стрелковой дивизии, а в 1916 году – получает под свое командование Особый пехотный полк, который отправляется во Францию.
За личную храбрость и умение управлять полком в сражении на Марне удостоен офицерского креста Почетного легиона, произведен в генерал-майоры.
В сентябре 1917 года назначен помощником военного агента в Великобритании. В 1920 году аппарат военной миссии закрыт, и Павел Павлович переезжает в Париж.
Таковы были данные по генералу Дьяконову. Начальник иностранного отдела ОГПУ Трилиссер решил принять предложение бывшего военного агента.
На первой же беседе Дьяконов передал сотруднику ИНО план деятельности "Российского общевоинского союза". Из него стало ясно, РОВС готовится к большому террору за границей; комплектуются группы боевиков для убийства советских дипломатов, чиновников, а также для засылки диверсантов на территорию Советского Союза.
17 лет работал Павел Дьяконов на советскую разведку. Он выполнял задания Москвы по разложению "Русского общевоинского союза", других белогвардейских организаций.
Еще в период своего пребывания в Париже Дьяконов был обвинен эмигрантской газетой "Возрождение" в том, что он якобы участвовал в похищении руководителя РОВСа генерала А. Кутепова. Однако через суд Павел Павлович доказал: утверждения газеты необоснованные. С тех пор единства в оценке этого факта среди историков спецслужб нет. Одни доказывают, что Дьяконов не причастен к похищению. Так, во всяком случае, утверждают авторы книги "Очерки истории Российской внешней разведки", том 2. А вот Михаил Алексеев в своей работе "Военная разведка от Рюрика до Николая II" считает, что Дьяконов "принимал непосредственное участие в проведении операции по захвату руководителя РОВСа генерала Кутепова".
Павел Павлович приложил немало усилий для того, чтобы антибольшевистский альянс Германии и Франции не состоялся.
Дело в том, что после прихода Гитлера к власти многие влиятельные политики в Париже, а также большая группа эмигрантов из России видела в германском фюрере этакого борца с "красной опасностью".
ИНО поручило Дьяконову сообщить французской военной разведке о профашистски настроенных бывших российских генералах и офицерах, были переданы и соответствующие документы. Этим эмигрантам пришлось покинуть Францию. В свою очередь французская разведка поблагодарила Дьяконова за предоставленную ценную информацию.
Да, военный агент России генерал-майор Павел Дьяконов почти за два десятилетия своей работы на советскую разведку сделал многое и, откровенно говоря, ждал если уж не награды и признания своих заслуг, то хотя бы понимания на своей Родине. Получилось иначе. Горько об этом говорить, но не сказать нельзя.
В 1940 году, когда фашисты заняли Париж, Дьяконов был арестован и брошен в тюрьму. Полтора месяца шли допросы. Гестаповцы хотели знать, что делал бывший русский генерал в Испании, когда там шла Гражданская война. А Павел Павлович действительно по заданию советской разведки несколько раз выезжал туда. Фашистам ничего не удалось добиться.
Помощь пришла из Москвы. Павел Дьяконов и его дочь получили советское гражданство, и германские оккупационные власти были вынуждены выпустить их из страны.
В мае 1941 года Павел Павлович и его дочь Маша возвратились на Родину. Старый генерал был счастлив. Однако радовался он напрасно. Через месяц с небольшим их арестовали и бросили в тюрьму по совершенно дикому обвинению: "по подозрению в связях с иностранными разведками и шпионаже против СССР". Что ж, так советская власть благодарила генерала Дьякова за работу во имя Отечества.
С трудом удалось вырваться из застенков. Помог начальник внешней разведки. Дьяконов, как утверждает Михаил Алексеев, оказался в Ташкенте, потом в Киргизии. Работал в райпотребсоюзе. В ноября 1942 года выехал с эшелоном на Запад, в котором были грузы для Красной армии. В дороге Павел Павлович простудился, заболел и в январе 1943 года умер.
Такова эта совсем невеселая история о русском патриоте, военном агенте, разведчике генерале Павле Дьяконове.
А вообще, когда читаешь биографии военных агентов, которые перешли на сторону советской власти, знакомишься с архивными материалами, диву даешься, сколь жестоко и бесчеловечно обращалась с ними рабоче-крестьянская власть.
Капитан 1-го ранга, морской агент в Швеции, Норвегии и Дании Алексей Петров в 1907–1911 годах, по сути, повторил судьбу генерала Дьяконова. Правда, он не уехал за границу после Октябрьской революции, а остался служить в Красном флоте.
Боевой офицер, участник Русско-японской войны, в Первую мировую командовал линкором-заградителем "Ильмень", встретил 1917 год в должности начальника штаба флотилии Северного Ледовитого океана.
В 1919 году был репрессирован. Позже восстановлен в кадрах флота. Куда только потом не посылала советская власть, на какие должности не назначала. Всюду работал честно, добросовестно, умело. Трудился в отделе внешних сношений комиссии ВЦИК в Туркестане, командовал Аральской военной флотилией, был начальником дивизиона минной дивизии Балтийского флота, позже возглавил эту дивизию. В 1922–1924 годах стал советником по военно-морским делам при полпредстве РСФСР в Финляндии и одновременно морским экспертом при российской делегации русско-финской смешанной комиссии в Гельсингфорсе.
В 1924-м назначен морским агентом при полпредствах СССР в Финляндии и Эстонии. Через год отозван из-за границы и арестован ОГПУ. К счастью, дело прекратили, его выпустили из тюрьмы и уволили в отставку, хотя Алексею Петрову тогда было 48 лет.
Новая послеоктябрьская жизнь военного агента в Румынии в 1911–1913 годы генерала Евгения Искрицкого, можно считать, сложилась намного удачнее, чем у коллег. Его не расстреляли, не посадили в тюрьму. В Красной армии он дорос до командарма, но потом его тихо отправили преподавать на Петроградские артиллерийские курсы, позже в Военно-политическую академию. В 1930 году Евгений Андреевич был уволен в бессрочный отпуск и оказался в городе Чимкенте, где зарабатывал себе на хлеб учительством в местной школе.
Из небольшого списка военных агентов, перешедших к большевикам, осталось пятеро – генералы Михаил Адабаш, Федор Огородников, Николай Потапов, Алексей Игнатьев и капитан 1-го ранга Евгений Беренс.
Об Адабаше мало что известно. Только то, что в 1920 году он еще состоял в корпусе Генерального штаба Красной армии.
Федор Огородников в 1918 году несколько месяцев руководил Беломорским военным округом, потом находился в распоряжении Всероглавштаба, служил помощником начальника снабжения Западного фронта, начальником Высших курсов, помощником губвоенкома в городе Смоленске, преподавал в МГУ. В 1928 году вышел на пенсию.
Алексей Игнатьев, возвратившись из Франции на Родину, трудился инспектором в управлении военно-учебных заведений РККА, был начальником кафедры иностранных языков Военно-медицинской академии. С 1942 года – редактор Военного издательства НКО. В 1943 году стал генерал-лейтенантом.
Евгений Беренс после Октябрьской революции тоже прошел много должностей – был командующим морскими и речными вооруженными силами, уполномоченным по особо важным поручениям при Реввоенсовете республики. В 1924–1926 годах военно-морской атташе СССР в Лондоне и Париже. Умер в Москве в 1928 году.
Но самую головокружительную карьеру при большевиках сделал генерал Николай Потапов, в 1903–1906 годах военный агент в Черногории.
В 1917–1918 годах Николай Михайлович – начальник Главного управления Генерального штаба, одновременно помощник управляющего Военным министерством и управляющий делами Наркомвоенмора.
В июле – сентябре 1918 года – член Высшего военного совета, председатель Военно-законодательного совета.
Потапов, по сути, единственный из бывших военных агентов, кто уже при советской власти занимался непосредственно своим делом – разведкой. Он являлся одной из центральных фигур спецоперации, разработанной чекистами и впоследствии ставшей известной под кодовым названием "Трест".
Николай Михайлович выдавал себя за начальника штаба "Монархической организации Центральной России" (МОЦР), которая была создана чекистами с целью предотвращения подрывной и террористической деятельности на территории Советского Союза. Он выезжал за границу, вел переговоры с представителями монархических организаций. Так, Николаю Потапову было доверено провести заключительную встречу с руководителем РОВС генералом Кутеповым.
В марте 1927 года Николай Михайлович и сотрудник разведуправления Красной армии Зиновьев, который играл роль военно-морского представителя РОВС, выехали в Финляндию и встретились с Кутеповым. Тот настаивал на начале подрывных действий в Советском Союзе. Стало ясно, что операцию "Трест" пора завершать. Задачи, стоявшие перед ее организаторами, были выполнены.
Во-первых, за время проведения операции специальным бюро по подготовке дезинформации, созданного чекистами, было представлено немало "секретной информации о вооруженных силах СССР". Она попадала в "надежные руки". Например, к представителям польской разведки. Те, в свою очередь, делились ею с французской и английской разведкой. Регулярно поставлялась "деза" также спецслужбам Эстонии и Финляндии.
Как свидетельствуют авторы "Очерков истории Российской внешней разведки": "Запросы были весьма разнообразными. Англичан тогда интересовало почему-то устройство и снаряжение противогаза для лошадей, в то время как румын – состояние военных портовых сооружений Одессы и Севастополя, а немцев – планы закладки судов на Балтийском заводе. Дальше всех, пожалуй, пошли офицеры разведки из польского генштаба. Они по прямому указанию маршала Пилсудского предложили МОЦР раздобыть за 10 тысяч американских долларов (по тем временам сумма очень большая) советский мобилизационный план. Якушев (один из участников операции, выдававший себя за руководителя МОЦР. – Авт.), отнекивался, ссылаясь на то, что их организация не разведывательная, а политическая, однако все-таки "уступил" и передал польскому резиденту специально подготовленный дезинформационным бюро ОГПУ материал.
Передача дезинформации, особенно по вопросам военного характера, имела особое значение, так как ИНО ОГПУ располагал данными о подготовке новой интервенции против Советской страны".
Во-вторых, операция "Трест", проводившаяся в течение нескольких лет, удерживала зарубежные антисоветские организации от проведения активной подрывной и прежде всего террористической деятельности на территории Советского Союза.
МОЦР выступала против проведения террористических акций, и руководство этих организаций вынуждено было прислушиваться к ее мнению.
Генералу Николаю Потапову в отличие от других активных участников операции "Трест" сильно повезло. Он с почетом ушел в запас в 1938 году. К тому времени Александр Якушев умер в лагере в 1934 году. Артур Артузов и Роман Пиляр были расстреляны в 1937 году.
Таким был жизненный путь последних военных агентов Российской империи. Они не только оказались по обе стороны баррикад, но порою воевали непосредственно друг против друга. Как, например, генерал Потапов (ВЧК) против генералов Миллера и Хольмсена (РОВС). Трагическое время, трагические судьбы.
Военные атташе: новые имена
Однако время, как известно, нельзя удержать на месте. Новое государство, родившееся в октябре 1917 года, не могло полноценно функционировать без разведки. Да, можно считать, что советская военная разведка родилась как вид тактического обеспечения боевых действий войск. В годы Гражданской войны она быстро развивалась, набирала опыт, обретала черты оперативной разведки, используя агентурные формы и методы работы.
В то же время уже в 20-е годы ощущалась острая необходимость развертывания стратегической разведки.
В феврале 1921 года Полевой штаб РВСР и Всероссийский главный штаб были объединены в единый орган – штаб РККА. Соответственно, Регистрационное управление полевого штаба упразднялось и на его месте возникло Разведывательное управление штаба РККА. Оно и являлось центральным органом военной разведки как в мирное, так и в военное время. Перед ним, собственно, и стояли задачи организации стратегической разведки.
Раньше выполнение этих задач было возложено во многом на военных агентов. Но таких агентов у молодой республики не было. Как мы уже сказали, они за редчайшим исключением отказались служить Советам, да и новые правители не очень-то доверяли прежним представителям царской армии за рубежом. Следовательно, надо было создавать новый корпус красных военных дипломатов.
Историки и исследователи спецслужб чаще всего датой создания такого "корпуса" называют 1926 год. Мол, к тому времени аппараты военных и военно-морских атташе был учреждены в 12 странах – Афганистане, Великобритании, Германии, Иране, Италии, Китае, Прибалтике (один ВАТ на Латвию, Литву, Эстонию), Польше, Турции, Финляндии, Швеции, Японии.
Хотя, как указывает в своем выступлении в журнале "Военный дипломат" Президент лиги военных дипломатов контр-адмирал в отставке Владимир Хужоков, уже "в мае 1920 года Реввоенсовет Республики принял решение об аккредитации ряда советских представительств при дипломатических миссиях за рубежом. Тогда были утверждены "Положение о военных представительствах за границей" и "Инструкция военным представителям, посылаемым в иностранные государства"".
"Первыми советскими военными дипломатами, – утверждает тот же Хужоков, – следует, очевидно, считать военного агента К. Вальтера и его помощника В. Липского, направленных 12 июня 1918 года в Берлин в составе военной миссии".
Действительно, такая миссия выезжала в Германию, но Вальтера и Липского вряд ли можно признать первыми. Дело в том, что еще в январе 1918 года в Копенгагене и Стокгольме начал свою работу полномочный представитель морского ведомства на правах морского атташе Советской России Сергей Гарин (до мая 1917 года он носил фамилию Гарфильд). К тому же в отличие, например, от Вальтера, который в составе советской делегации в Берлин съездил, но в Гражданскую войну состоял в армии Колчака, потом эмигрировал в Шанхай, Гарин был истинным революционером. После Февральской революции возглавлял отделение РСДРП в Гельсингфорсе, являлся членом ВЦИК 1-го созыва. Да и после своей командировки в Данию и Швецию он служил комиссаром Одесского района Черноморского сектора обороны побережья, в 1921 году – комиссар Владивостокского военного порта. Как представитель морского командования участвовал в Дайренской конференции Дальневосточной республики и Японии.
С 1922 года Гарин на журналистской работе. Занимает должность заместителя главного редактора "Красной газеты", живет в Ленинграде.
В 1919 году у нас появляется еще один военный атташе – Эдуард Рикс. Он назначен в Афганистан.
В следующем, 1920 году в Грузию военным атташе едет Павел Сытин, в Литву – Борис Бобров. Петр Вейнер в Персию, Александр Зеленой в Финляндию, Яков Фишман в Германию будут командированы в 1921 году. Однако надо уточнить: Вейнер назначен морским представителем с правами военно-морского атташе при диппредставительстве РФСФР.
В Турции и в Китае советские военные и военно-морские атташе начинают работать в 1922 году. Должность военного атташе в Стамбуле исполняет Константин Звонарев, морское ведомство представляет Роман Левговд, в Пекине соответственно Анатолий Геккер и Владимир Белли.
С 1924 года нашу страну в Великобритании представляет военно-морской атташе Евгений Беренс, в Австрии военный атташе Александр Емельянов-Сурик.
Далее корпус военных дипломатов неуклонно расширяется. 1925-й год ознаменован открытием военных и военно-морских представительств в Италии и Японии. Туда направлены военный атташе Кирилл Янсон и военно-морской атташе Карл Янель.
Из всех названных фамилий по предыдущему повествованию нам знаком разве что военно-морской агент Российской империи в Италии в 1915–1917 годах Евгений Беренс. Остальные – новые фамилии, новые имена. Кто они? Какой путь прошли в прежней, дореволюционной жизни? Чем заслужили высокую честь представлять свою страну за рубежом?
Односложно на подобные вопросы не ответишь. "Корпус" советских военных атташе в эти годы очень пестрый и, я бы сказал, разноликий. Если прежде военными агентами, как правило, становились люди из богатых семей, получившие образование в самых элитных учебных заведениях России, то у новой власти явно ощущается кадровый голод. За границу полуграмотного большевистского комиссара не пошлешь. Кроме революционного пыла и идейной убежденности надо за душой иметь кое-что еще – знание иностранных языков, например. И потому Советы активно используют старых, царских "спецов", как называли они русских генералов и офицеров.
Александр Зеленой еще в царском флоте получил звание контр-адмирала. Многие годы честью и правдой служил России, воевал в Первую мировую, командовал линейным кораблем "Андрей Первозванный", был начальником штаба эскадры, руководил дивизией сторожевых кораблей. Октябрьскую революцию встретил в должности начальника штаба Балтийского флота.
В 1918 году перешел в Красный флот. Был начальником минной обороны на Балтике, старшим морским начальником судов в Финских водах, участвовал в знаменитом ледовом походе кораблей Балтфлота.
Александр Павлович постоянно работал в качестве эксперта по морским вопросам при РВСР.
В 1921–1922 годах адмирал Зеленой военно-морской атташе в Финляндии.
Генерал-майор Петр Сытин – один из немногих военных агентов той поры – закончил не только пехотное училище, но и Николаевскую академию Генерального штаба. Участник Русско-японской и Первой мировой войн. Был начальником штаба Брест-Литовской крепости, командовал пехотной бригадой.
Павел Павлович показал себя необычайно смелым, талантливым командиром. Берег офицеров и солдат. Среди бойцов был любим и популярен.
Октябрь 1917 года встретил с бойцами своей пехотной дивизии в окопах на Румынском фронте. Одним из первых перешел на сторону советской власти.
В марте 1920 года направлен военным атташе в Грузию. После установления советской власти на территории Грузии участвовал в разработке спецоперации по разгрому банд Кезим Кара Бекар-паши.