"Хочешь, я буду твоей мамой?" – дневник Олеси Лихуновой, мамы семерых детей, пятеро из которых – приёмные. Её уверенность в том, что нет нерешаемых задач, и умение найти простые и логичные ответы на сложные вопросы, способность виртуозно организовать жизнь и обучение детей оказались полезными и вдохновили тысячи читателей, и не только родителей. Эта книга – о том, что значит быть для кого-то опорой, о том, как лечить душевные раны. И сколько всего в жизни возможно совершить. Возможно, даже если что-то другое, важное, не сложилось.
В книге использованы фотографии из личного архива О. Лихуновой
Содержание:
На стороне детей 1
Предисловие 1
С чего всё началось 1
Часть первая - Вадим 2
Часть вторая - Галя и Кристина 4
Часть третья - Кирилл и Нина 18
Фото с вкладки 56
Олеся Лихунова
Хочешь, я буду твоей мамой?
© Олеся Лихунова, текст, 2017
© Издательство "Лайвбук", оформление, 2017
На стороне детей
Книга, которая лежит сейчас перед вами, сначала существовала в интернете как дневник.
Олеся рассказывала о том, как живёт её семья. Таких дневников много в сети – искренних сиюминутных заметок о детях, заботах, радостях и огорчениях. Эти тексты бывают яркими, а бывают и безыскусными, но всегда удивительный опыт – читать, чем живёт сегодня семья твоих незнакомых-знакомых-друзей, советовать что-то, вместе огорчаться, когда захлёстывают проблемы, вместе радоваться хорошим дням.
Я много лет читала "Живой журнал" Олеси. В самом начале нашего знакомства у них с мужем росло двое детей. Старшая дочка, очень талантливая, вундеркинд, опережающая свой возраст года на три-четыре, была когда-то на семейном обучении. О, мне близка эта тема! – подумала я. А потом появился черноглазый маленький Вадим – Олеся стала приёмной мамой. И снова я подумала: у меня тоже есть приёмный ребенок, мне интересно читать про Олесин опыт. А потом – конечно, не вдруг, но довольно быстро – случилась удивительная, но закономерная вещь. Олеся и её муж поняли, что им действительно интересно с детьми. И что их сил хватит ещё на одну девочку. И ещё на одну. И ещё на одного мальчика, пожалуй. И, знаете, ещё на одну девочку!
Есть такое словосочетание – "профессиональная мама". Немного дико оно звучит, потому что рабочий день матери не заканчивается по расписанию, у неё нет отпусков и, увы, нет больничных. Мама по призванию? Наверное, так лучше.
Ещё иногда о жизни приёмных родителей говорят: "Это подвиг". Но подвиг – штука одноразовая, его совершают (и завершают) однажды: вот ты кинулся в речку и спас тонущего. А потом пошёл по своим делам. Жизнь приёмного родителя, такого как Олеся, – не подвиг именно поэтому, это дорога на много лет, ежедневный труд, ежедневная мысль, ежедневное стремление шагать всем вместе, не спотыкаясь и не сворачивая. Может быть, точнее будет слово "подвижничество"?
Семеро детей у Олеси и её мужа сегодня. Пять приёмных и двое самодельных. И дневники в живом журнале и фейсбуке, которые читают много тысяч людей.
Её рассказы потихоньку стали перерастать рамки дневника – мы, читатели и друзья, видели, что у нас на глазах рождается материал для документальной книги.
Оказалось, что её опыт, её рассказы о том, как она решает ежедневные проблемы своей семьи, интересны многим людям. Как научить читать и решать задачи ребёнка, которого в детском доме считали не способным учиться в массовой школе? Как научить ребёнка, привыкшего к одиночеству, расслабляться и засыпать на руках у мамы? Как объяснить ребёнку, оставленному в роддоме, что случилось в его жизни, почему судьба оказалась к нему сперва так жестока? Как читать сказку ребёнку, который в свои восемь лет не понимает доброй половины слов – не было такого опыта в его замкнутой детдомовской жизни? Как говорить с детьми об их будущем? Об их здоровье? Как убедить, что надо пить таблетки каждый день, и ответить на вопрос, почему врачи не могут починить его ноги? Как научить ребёнка выбирать ту конфету, которая ему нравится, а не ту, которую выбирают все? Как в сотый раз помочь подняться: "Ты можешь, у тебя получится"?.. Как отвечать на вопросы посторонних любопытных доброхотов, а иногда и недоброжелателей (тех, что недоумевают, зачем люди берут приёмных детей, да ещё и не здоровеньких, а разных)? Как найти время для себя, чтоб не выгореть дотла (да что там – скажу честно, – не сойти с ума с этой оравой!), чтобы сохранились силы улыбаться, как справиться с организацией такого короткого дня, когда надо успеть и в школу, и на кружки, и в поликлинику, и сварить ужин, и почитать детям перед сном? И покрасить ногти ярким лаком, от которого повышается настроение, на это ведь тоже надо выделить время и силы.
Олеся не только талантливая, думающая и внимательная мама – она ещё и одарённый семейный менеджер. То, как организована их жизнь, всегда вызывало у меня восхищение (и этому у неё многие готовы учиться). А ещё она прекрасно умеет выстраивать систему домашнего обучения детей ("Расскажите о том, какие задания вы даёте детям, как они научились так красиво писать, как они выучили таблицу умножения, порекомендуйте хорошую детскую книгу", – об этом Олесю тоже спрашивают постоянно).
Но это не учебник семейной педагогики и семейного менеджмента. Это в первую очередь откровенный, честный и умный рассказ о том, что происходит в жизни женщины, когда она берёт приёмных детей. Что происходит с её жизнью.
В этой книге – то, о чём Олеся думает. О чём она говорит с детьми. Что она видит в них и в себе. И в окружающем их мире. Что у неё и у детей получается, а что пока – не очень. Что вызывает радость. Что погружает в отчаяние. Как она помогает им расти и преодолевать трудности. О чём она мечтает.
Люди много пишут о приёмных детях – текстов и художественных (ведь ребёнок-сирота, нашедший семью, – традиционный литературный герой), и документальных.
Иногда кажется, что люди рассказывают друг другу сказки об этом. Чудесные сказки, где приёмный ребенок оборачивается любящим, кротким и благодарным существом, а его приёмные родители переполняются любовью и счастьем с первой минуты обретения сына или дочери. Или страшные сказки, где ребёнок, как злобный подменыш, разрушает всё вокруг себя, прорастая дурными побегами в жизнь приёмной семьи.
Перед нами – текст документальный, совершенно далёкий от этих сказок, текст честный. В нём нет розового сиропа и беспроблемных благодарных сироток, обретших маму и папу. В нём рассказано о том, какие трудно зарастающие раны приходится ежедневно врачевать приёмным родителям. Какое отчаяние иногда накатывает. Но его автор – и это очень важно, на мой взгляд, – всегда, что бы ни случилось, – стоит на стороне ребёнка. Своего ребёнка.
Дети растут. Особенность книг, подобных этой, – в них трудно поставить точку. Жизнь продолжается.
Сегодня вечером Олеся снова соберёт вокруг себя детей, чтобы почитать им перед сном.
Потом она сядет к компьютеру и напишет новую страничку их жизни.
Мы будем ждать.
Дина Сабитова
Предисловие
В этой книге собраны все мои дневниковые записи, которые я вела четыре года – с июля 2012 по февраль 2017-го. С того момента, как мы взяли в семью нашего первого приёмного сына, наша жизнь изменилась.
Я считаю важным оставить эти записи в первозданном виде, без моих комментариев из настоящего времени. Возможно, сейчас в каких-то ситуациях я бы повела себя иначе, но на тот момент, с тем опытом и переживаниями, я могла поступить только так. С принятием каждого нового ребёнка я пыталась опереться на свой предыдущий опыт, но мне ни разу не удалось это сделать. Оказалось, что нет никаких универсальных рецептов, и к каждому ребёнку приходилось искать новый подход. И мне бы хотелось, чтобы читатели прошли вместе со мной весь этот путь.
Своим дневником я хочу обратить внимание и на другие семьи с приёмными детьми, заставить задуматься, через что им приходится проходить и сколько труда вкладывать в принятых детей.
Вы не найдёте здесь никаких рецептов или советов будущим приёмным родителям, как пережить адаптацию или как вести себя правильно. Ответы на эти вопросы нужно искать в книгах детских психологов. Я писала только о том, с какими проблемами пришлось столкнуться нашей семье и какие решения мы находили, а выводы каждый должен делать сам.
С чего всё началось
Наша семья до 2012 года была самой обыкновенной: папа, мама, дочка Маша и сын Тимур. И если бы кто-нибудь сказал нам тогда, что через четыре года у нас будет уже семеро детей, мы бы ни за что не поверили.
Всё началось одним осенним вечером, когда я листала ленту новостей в социальной сети и увидела там фотографию восьмимесячного мальчика по имени Вадим, которому искали родителей.
Я сидела перед монитором и вглядывалась в его лицо. Мне вдруг подумалось, что такой малыш мог бы родиться у меня. Бедняжка, как ему живётся без мамы и папы? Вздохнув, я стала читать о чём-то другом. Через несколько дней мне снова попалась эта фотография. Я позвала мужа.
– Посмотри, какой милый мальчик совсем один, – сказала я. Саша задумчиво пожал плечами.
А я всё смотрела на фотографию и думала: а почему бы нам не забрать Вадима себе?
Я стала искать информацию о том, какие нужны документы, чтобы стать приёмными родителями, читать истории других приёмных семей. Меня настолько захватила эта тема, что я не могла думать ни о чём другом.
Однако попытки поговорить с мужем на эту тему заканчивались неудачей. Он был уверен, что не сможет привыкнуть к чужому мальчику, опасался дурной наследственности и просто не хотел, чтобы в спокойной жизни нашей счастливой семьи что-то изменилось.
А я уже скопировала фотографию Вадима себе на компьютер и каждый день с тоской разглядывала её. И читала, читала всё, что только могла найти об усыновлении. Особенно внимательно я изучала истории семей, прошедших через тяжёлую адаптацию.
Вечером маленькими порциями пересказывала всё мужу. Он уже понял, что моему новому увлечению сопротивляться бесполезно и покорно слушал.
А в разгар празднования Нового года я попросила его назначить день, когда я смогу пойти в опеку и просто спросить про этого мальчика. Просто спросить. Чтобы я ждала этого дня. Саша сдался.
– Так и быть, в мае сходи в опеку и спроси, – сказал он.
До мая я буквально считала дни, продолжая читать книги и сайты для приёмных родителей и разглядывать Вадимкину фотографию.
В назначенный день я, прокручивая в голове заготовленные вопросы, побежала в опеку.
Мне казалось, что сотрудники опеки встретят меня с радостью, вцепившись в возможность определить в нашу прекрасную семью этого несчастного мальчика. Но они разговаривали со мной более чем сдержанно. Выдали список документов, которые нужно было собрать, и спросили, на какую дату я планирую записаться в Школу приёмных родителей: с сегодняшнего дня или с 1 сентября.
Ждать сентября мне совсем не хотелось, и я позвонила мужу, чтобы посоветоваться, сможем ли мы прямо с сегодняшнего вечера записаться на обучение в школу. Саша, вздохнув, согласился, и я стала с нетерпением ждать вечера.
Обучение в Школе приёмных родителей мы проходили вместе с мужем. Я переживала, что ему не понравятся все эти психологические тесты или будет неинтересно слушать преподавателей. Но мои опасения оказались напрасны. Муж активно выполнял все задания, отвечал на вопросы психологов, вступал в дискуссии с другими участниками. Это было так интересно и захватывающе, что сплотило нас ещё больше.
Когда мы наконец получили заветный сертификат об окончании ШПР, Саша сказал: теперь он чувствует уверенность, что мы справимся.
Именно тогда я позволила признаться самой себе в том, что мне очень страшно стоять на пороге такого решения. Я зашла на сайт, чтобы ещё раз посмотреть на Вадима, но не нашла его фотографию на привычном месте! Прошло больше полугода и анкеты подросших детей обновили. Еле-еле отыскала нашего мальчика, с разбитым и замазанным зелёнкой носом. Вадим заметно подрос – на тот момент ему было уже 1,5 года.
Нам оставалось только дождаться заключения из опеки и поехать знакомиться.
Часть первая
Вадим
21 июля 2012 г.
Не передать словами, как билось моё сердце, когда я приехала к дому ребёнка, чтобы познакомиться с Вадимом. Лил дождь, и я остановилась у ворот, не решаясь войти. Я думала о том, что дом ребёнка – это страшное место, где собраны брошенные несчастные дети. Зайти на его территорию для меня было то же самое, что шагнуть в Зазеркалье, где всё неправильное, не такое, каким должно быть в нашем мире.
Врач встретила меня довольно приветливо. Я сообщила, что пришла к Вадиму. Она вытащила папку с его документами и стала подробно рассказывать о нём всё, что было известно. Из проблем по здоровью только обычная задержка роста и развития.
Врач рассказала, что у Вадима ярко выраженные признаки депривации: он сосёт палец, сильно раскачивается перед сном, а днём гиперактивный, несколько раз кусал детей.
Обсудив все важные моменты, мы пошли в актовый зал. Я села на маленький стульчик и с замиранием сердца стала ждать, пока Вадима оденут и принесут на знакомство.
Вижу, несут такого маленького, ну просто совершенно крошечного мальчика! По фотографиям он мне представлялся гораздо крупнее.
Воспитательница поднесла Вадима ближе и поставила прямо передо мной. Он несколько секунд смотрел на меня со страхом, а потом неожиданно разревелся и убежал в противоположный угол комнаты. Повернулся ко мне спиной и засопел. Ага! А врач говорила, что мальчик ко всем идёт и не понимает где свои, а где чужие. Всё он понимает!
Кое-как выманили из угла печеньем. Зажал его в руке – и смотрит на меня исподлобья. Воспитатели говорят: "Ну, Вадим, чего ты, не стесняйся!" И посадили мальчика мне на колени.
Я гладила его по спинке и приговаривала, какой он миленький и хороший. Вадим замер и не шевелится, даже коленями я ощущала, как часто бьётся его сердечко. Бедняжка, не знает, чего от меня ожидать.
Врач ушла, я осталась с воспитательницей. Достала из сумки молоточек, издающий смешные звуки. Повертела им – Вадим глядел с удивлением. Потрясла ещё, и на его лице появилась ухмылка. Взял сам, потряс, но ничего не получилось. Начал есть печенье.
Я решила расспросить воспитательницу. Она Вадима хвалила, говорила, что кушает хорошо, засыпает быстро. Да, активный, но видно, что не глупый мальчик. Конечно, ему нужно много внимания, дома дети раскрываются…
Между делом я достала из сумки ещё одну игрушку: маленькие качели на присоске. Прикрепила её к скамейке. Вадим подошёл, толкнул раз, другой, заулыбался. Хороший знак.
Потом малыша унесли кушать, и он забрал все свои игрушки, а я отдала воспитательнице оставшееся печенье и вернулась к главному врачу. Сказала ей, что мальчик мне понравился. Она попросила не спешить и хорошо подумать, дала мне свой номер телефона, и мы распрощались.
По пути домой, когда я села в автобус, голова у меня кружилась от эмоций и мыслей. Можно знать и помнить, что существуют дома ребёнка, но только когда ты лично видишь такого бесконечно одинокого маленького человека – только тогда до тебя доходит весь ужас происходящего. И жалко его настолько, что смириться с этим невозможно. Разве я могу его там оставить?
23 июля 2012 г.
Вторая встреча с Вадимом
Я приехала в Карачев, где находился Вадимкин дом ребёнка, ровно в 9 утра. Подписала в опеке шесть листов согласия на оформление над ним опеки и отправилась в дом ребёнка повидать Вадима. С собой я привезла пачку подгузников и утёнка-каталку.
Врач снова встретила меня доброжелательно. Мы немного поговорили, и она предложила мне сначала навестить Вадима, а потом зайти в отдел кадров и подписать согласие у них.
Группа Вадима гуляла на улице. Накрапывал дождь, и дети играли на веранде. На десять человек здесь было три воспитательницы. Выход веранды загородили скамейкой, чтобы дети не могли вылезти и промокнуть.
Я подошла к этой скамейке, чтобы шагнуть внутрь. Дети заметили меня и побежали навстречу с протянутыми вверх руками. Только Вадим сидел в дальнем углу и с любопытством смотрел, как я с трудом прорываюсь через всех детей к нему.
Утёнка-каталку сразу утащили в сторону, я даже не успела протянуть её Вадиму. Тогда я села рядом с ним, стараясь не отвлекаться от других детей, которые меня буквально облепили.
Я часто представляла подобную сцену дома, и мне думалось, что в тот момент сердце моё будет разрываться от жалости. Но на самом деле все эмоции оказались приглушены из-за обилия впечатлений.
У половины группы во рту были красно-оранжевые фантики от конфет. Вадим тоже держал в руке такой фантик и старательно его обсасывал. Когда я достала мыльные пузыри и стала их надувать, вся толпа детей с криками и хохотом бросилась бегать за ними. Малыши всё время падали, и я ойкала над каждым.
Но ни один ребёнок не плакал – они поднимались и бежали дальше. Маленькие дети, которым всего-то год-полтора. Вообще за всю прогулку никто из детей ни разу не заплакал, не закричал и ничего не потребовал. Кроме Вадима. Он карабкался на качели, не смог залезть и требовательно пищал, пытаясь разреветься.
В прошлый раз, ради первого знакомства, Вадимку нарядили во всё новое, и он был очень красивый. А сегодня он уже оказался одет непонятно во что. Колготки ему были велики, сандалии тоже размера на три больше, рубашка наоборот мала, и шапка какая-то нелепая. Но так были одеты и остальные дети.
Я решила погулять с Вадимом по территории Дома ребёнка и была очень удивлена его равнодушию. Он не смотрел на меня, не реагировал на обращения, просто жевал всё, что я давала ему в руки, даже блокнот и салфетки. Печенье дать не разрешили, потому что толком жевать твёрдую пищу мальчик не умел, сразу давился.
Минут десять мы посидели на скамейке, а потом я отнесла Вадима на привычную ему веранду, где он вёл себя более оживлённо.
Я обняла его на прощанье и пошла подписывать согласие на принятие ребёнка в отдел кадров. Туда же пришла главврач и сказала, что все документы будут готовы к среде и тогда можно забирать Вадима. Я попрощалась со всеми и поехала домой совершенно счастливая.
26 июля 2012 г.
Забираю Вадима
Выехала в Карачев в 7.50 утра. Специально купила себе два билета на автобус, чтобы разложить все вещи и сидеть спокойно. Под сиденья положила коляску, на свободное место пакет с двумя тортами и набитую сумку.
Сначала пассажиров было немного, и я ехала спокойно, почитывая журнал. Но спустя половину пути в автобус набились какие-то сельские жители и стали яростно кричать на меня, что я зря занимаю одно место.