Герой Советского Союза М. Бабиков рассказывает о боевых действиях отряда особого назначения Северного флота, действовавшего на Мурманском направлении и в Северной Норвегии. Автор вспоминает о походах в 1941–1942 годах в немецко-фашистский тыл флотских разведчиков, которые наблюдали за движением вражеских судов, захватывали "языков", добывали ценные сведения. Ряд страниц посвящен содружеству советских воинов с норвежскими патриотами. Книга знакомит с прославленными разведчиками Героями Советского Союза С. М. Агафоновым, А. М. Никандровым и другими.
Содержание:
Глава I 1
Глава II 2
Глава III 3
Глава IV 5
Глава V 7
Глава VI 10
Глава VII 11
Глава VIII 12
Глава IX 16
Глава X 18
Глава XI 19
Глава XII 21
Глава XIII 22
Глава XIV 23
Глава XV 24
Глава XVI 26
Глава XVII 29
Глава XVIII 30
Глава XIX 32
Глава XX 33
Глава XXI 35
Глава XXII 38
Глава XXIII 41
Глава XXIV 43
Послесловие 48
Примечания 49
Глава I
Командующий флотом контр-адмирал Головко, припечатав ладонью по столу, дал знать, что совещание начальствующего состава штаба закончено. Командиры расходились по отделам. Контр-адмирал задержал у себя начальника разведотдела капитана III ранга Визгина.
- Надо потолковать, Павел Александрович, присаживайтесь, - сказал Головко, указав на стул.
Визгин сел у стола так, чтобы видеть висевшую во всю стену карту морского театра боевых действий. В случае вопросов контр-адмирала или его поручений можно будет быстрее сориентироваться, бросив взгляд на столь знакомые места. Все мысы, фьорды, губы, гавани, фарватеры крепко сидели в памяти. Визгин, даже закрыв глаза, мог точно найти место, о котором пойдет речь.
О многом говорила Головко и Визгину эта карта. Человек, знающий о Заполярье понаслышке, наверное, убежден, что из Карского моря до Мурманска рукой подать. Визгин хорошо знает, что такое полуострова Средний и Рыбачий, что такое губа Большая Мотка, Мотовский залив, губа Титовка, губа Западная Лица. Он знает множество озер, рек, высот, скал, лощин. Сюда совсем недавно, будто вчера, в июне - августе сорок первого года устремился враг. От советской границы до рубежей на реке Западная Лица немецкие полки продвинулись всего на тридцать километров. Но что стоили неприятелю эти километры! Уничтожено свыше двух тысяч солдат и офицеров, около восьми тысяч ранено и искалечено.
Наверняка войдут в историю сражения тех дней. Шестого - девятого июля сорок первого года немцы овладели Титовкой, достигли Западной Лицы. В середине июля смертельные стычки завязывались то на одном, то на другом фланге обороны у Западной Лицы. Через месяц встал вопрос: прорвется ли враг к Мурманску, быть ли Кольскому полуострову советским? В этот самый критический момент вступила в бой Полярная дивизия народного ополчения. Войскам 14-й армии активно помогали орудия кораблей, флотские десанты. Эсэсовцы не выдерживали штыковых атак. В те дни командующий флотом Арсений Григорьевич Головко предложил Визгину создать при отделе штаба оперативную группу разведчиков. Где только не побывали парни этой группы! Они успешно оседлали скалистый мыс Пикшуев, а затем при переправе через Мотовский залив попали под огонь немецких самолетов. Погибли самые опытные командиры Волков, Лухнев. Перебило ноги заместителю Визгина Добротину. Больше половины оперативной группы выбыло из строя. Теперь ищи людей, латай отряд. Головко дремать не даст!
- Что, Павел Александрович, смотрите на карту? - спросил контр-адмирал. - Думаете, экзамен буду учинять? Прошли те времена, когда муштровали подчиненных, прочищали им мозги, требовали, чтобы знали назубок уставы и наставления, хотя их тоже нельзя забывать. Теперь мы проходим другую академию. Силен тот, у кого есть царь в голове.
Головко заговорил о том, что немецкое наступление на Мурманск, похоже, окончательно застопорилось. От потерь, которые понес враг, он не скоро оправится. Егеря на зиму застрянут в сопках. Не видать им как своих ушей теплых квартир, но по своей охоте немцы не оставят занятые позиции. Настало время выяснить планы противника на зимнюю кампанию.
Головко сказал, что он больше всего склоняется к мысли: зимой немцы наступать не станут. Он полагает, что стояние на Лице может затянуться. Возможно, на всю зиму. Но вдруг мы промахнемся в своих предположениях? Нам надо знать точно, продолжал Головко: будет ли враг топтаться на одном месте в районе Лицы, и если будет, то сколь продолжительно?
- Направьте основные ваши усилия на решение этой задачи. Пристально следите за дальними тылами, за подтягиванием резервов, поступлением боепитания. Засекайте каждый вновь прибывший корабль, пополнение самолетного парка.
Визгин откровенно признался, что проникнуть в немецкие базы в Норвегии невероятно трудно.
Головко улыбнулся:
- Кому, кому, а мне давно известно, что немцы открытыми ворота не держат. И все же ежедневно, ежечасно надо вести наблюдение с берега за морем. Снаряды, мины, бомбы, пополнение будут доставляться водным путем. И кормится лапландская армия только привозным.
Визгин напомнил, что к сентябрьскому наступлению немало войск и грузов фашисты перебросили через Ботнический залив. А этот участок вне нашего наблюдения, да и возможностей проникнуть столь далеко пока нет.
- Ботнический залив, - сказал Головко, - со счета сбрасывать нельзя. И все же главные перевозки пойдут через Петсамо и Киркенес. Здесь самая короткая дорога к фронту. К тому же Ботнический залив вот-вот скует лед.
Визгин понимал, какую нелегкую задачу ставит перед ним контр-адмирал, и попросил возвратить в его распоряжение людей, отправленных в бригаду морской пехоты. Это были бойцы, имевшие некоторый опыт разведки.
- Нет, не возвращу, - обрезал Головко. - Почти все они стали командирами. Зачем их снова понижать? Отряд, надеюсь, у вас укомплектован?
Визгину не было смысла прибедняться. Контр-адмирал все равно знал, что есть в отряде норвежцы, лыжники есть, но много и таких, которые в походы не хаживали, выстрелов не слыхали.
- Обопритесь на норвежцев, - посоветовал Головко, - они рвутся на операции, бывали в схватках, кое-кто успел пролить кровь. Забрасывайте их в Финляндию, Норвегию. Забрасывайте мелкими группами. Пусть сидят там подольше. Выделите радистов. Связь разведчиков должна быть круглосуточной.
Визгин тяжело вздохнул, подумав: "Хорошенькое дело - круглосуточная связь. А где взять штатных радистов? Их раз два и обчелся".
- Не вздыхайте! - подбодрил Головко. - Все в наших силах. Дадим штаты. Видимо, стоит создать для этой цели специальное подразделение. Людей, знающих радио до тонкостей, найдете в торговом и рыболовном флоте.
Шагая по кабинету, контр-адмирал продолжал:
- Отряд следует нацелить на корпусные тылы. К фронту не ходите. Там и без вас есть кому прощупывать немецкую оборону. А вот Титовку, Мотовское побережье пусть отряд без надзора не оставляет. Не мешало бы подобраться к морским подходам к Петсамо. Предвижу возражение, мол, для походов по Варангеру нужны свои плавсредства. Да и не просто плавсредства. На тех ботах, которые выделяли летом, далеко и быстро не пройдешь. Отряд потопят. Да и берег Мотовки зимой труднодоступен. Вам нужны быстроходные и хорошо вооруженные катера. Навсегда "малые охотники" отдать не могу. Не забывайте, что моим людям приходится охранять огромный морской район. И все же закрепим за вами пару катеров, чтобы и команды и разведчики хорошо знали друг друга, отработали совместные плавания, высадки и съемки.
- Благодарю, товарищ командующий!
Визгин привстал, ободренный такой вестью.
- Садитесь, - добродушно произнес контр-адмирал, - еще не все. Не мешает вам наладить хорошие контакты с авиаторами. Надо, чтобы несколько экипажей натренировались забрасывать ваши группы, обеспечивать боепитанием и продовольствием.
У Визгина разгорелся аппетит.
- Не разрешите ли, товарищ командующий, рассчитывать нам на подводные лодки? Они помогли бы нам подбираться к дальним немецким базам.
- Разрешим! - ответил Головко. - Эти проблемы обсудите с вашим оперативным составом. Соберите всех вместе или потолкуйте по группам, как сочтете полезным для дела и для конспирации. Еще раз повторяю: вы должны помочь нам узнать, долго ли немцы не будут нас тревожить на Лице.
- Я просил бы обсудить еще одну проблему, товарищ командующий, - в тоне Визгина сквозили виноватые ноты. Время было уже далеко за полночь.
- Что-нибудь за пределами задачи, которую я вам поставил?
- Нет, просто один из ее аспектов, вариант. Осенью и зимой погода часто не будет выпускать катера в море. Самолеты тоже не всегда могут подняться. Уже сейчас иногда не можем вылететь сутками. Даже в Мотовку не всегда сунешься, не только к западному берегу Варангера. Мы считаем, что нужно выверить надежность сухопутного маршрута и иметь его про запас. Такой маршрут можно проложить за правым немецким флангом, примерно там, где ходил сводный отряд на аэродром. Пройти будет трудно. Но если податься еще несколько на юг, сделать крюк побольше, можно проникнуть между Никелем и Ивало. А дальше по финской и норвежской территории продвинуться, на мой взгляд, будет легче. Больших гарнизонов немцы там не могут держать. Придется только обходить селения, особенно финские. Но они там редки.
- Есть там известные вам и пограничникам тропы?
- В июле к Киркенесу сходила первая группа, удачно прошли весь маршрут в оба конца. Они видели немало и натоптанных и застарелых тропинок. Сейчас туда послали две наши группы. В первой трое норвежцев. Вторая почти в том же составе, что и в июльских и в августовских походах. Тогда их забросили самолетом на одно из озер, а оттуда они пошли пешком на дорогу Петсамо - Рованиеми.
Группа Николаева в шестнадцать человек выйдет завтра-послезавтра. Они обследуют нейтральную полосу до бывшей финской границы, нет ли там засад, проверят все дорожки, удобные для переходов перешейки между озерами, возьмут на заметку проходимые болота.
Контр-адмирал согласился, что резервный пешеходный путь стоит иметь, но предупредил, что этот путь надо держать как запасной для возврата групп из Норвегии и Финляндии, если не удастся доставить их обратно морем.
- Будет лучше, если выберете даже несколько скрытых маршрутов. И промежуточную базу надо иметь тоже не одну.
Начальник разведотдела, довольный исходом беседы, укладывал бумаги и карты в портфель, собираясь уходить.
Контр-адмирал еще раз напомнил:
- Глаз не спускайте с норвежского и финского побережья. За базами следите пристально, неотрывно. Как идет подготовка группы Кудрявцева?
- Все по графику, товарищ командующий. Во второй половине сентября обязательно забросим. Наблюдаем за погодой, за обстановкой на море и в воздухе. Как только все будет складываться благоприятно, я доложу вам и попрошу "добро".
На этом распрощались. Начальник разведотдела, подхватив портфель и рулон с картами, пошел к двери из кабинета, а командующий пододвинул к себе толстую пачку документов, склонился над ними возле настольной лампы, мягко освещающей письменный стол матовым светом.
"У него ведь на плечах не одна моя разведка", - подумал Визгин.
Глава II
В сентябре, когда третье немецкое наступление на Мурманск еще не схлынуло, на стыках Мурманского и Кандалакшского направлений почти одновременно действовали во вражеских тылах две группы разведчиков особого отряда штаба флота.
Лейтенант Геннадий Карпов готовил к новой операции тройку норвежцев. Предстояло искать подходы к порту Киркенес. Разведчики тренировались день и ночь, отрабатывали скрытность передвижения, связь, водные переправы. Карпов жил в отряде, приглядывался к каждому. Больше всех его интересовал старший из норвежцев - Оскар Нистрем. Не один вечер провели они в откровенных беседах.
Карпов недавно окончил военное училище, получил профессию гидрографа, а норвежец много побродил по белу свету. Оскар рассказывал ему об Англии, Франции и Голландии, знакомил с особенностями плавания у берегов Дании и Швеции. Во всех этих странах Нистрем побывал, когда ходил на грузовом судне сначала юнгой, а потом кочегаром.
Нужда заставила Нистрема рано отправиться на заработки. Отец погиб от несчастного случая на руднике, когда Оскару было три года, у матери на руках осталось трое детей. Плавать Оскар начал не сразу. Пока хватало средств, учился. В пятнадцать лет, после седьмого класса народной школы, пошел подрабатывать. Бегал посыльным, а подрос, окреп - поступил юнгой на судно. Пока плавал - выучил датский и шведский языки.
Последние пять лет в море не ходил, осел на берегу, стал строителем, нанимался на сезонные работы, а перед войной служил в Киркенесе телеграфистом и телефонистом.
- Почему ты ушел из родных краев? - спросил Карпов.
- Я ведь уже не мальчик, мне тридцать с хвостиком. И свет, и людей повидал. И в политике кое-что смыслю. Мы, норвежцы, не покорились фашистам, хотя они нас и захватили врасплох. В тяжбе между Англией и Германией за Северную Атлантику немцы упредили, высадились в Норвегии, заняли всю страну. Король бежал в Англию, туда же подалось много военных, моряков. Удалось угнать на Британские острова часть флота. В открытую воевать против фашистов сегодня у норвежцев нет сил.
Квислинг - предатель. Народ наш надеется и ждет: придет час и мы еще дадим бошам пинок в зад. Ради такого дня немало норвежцев и ушло к вам. Мы считаем, что Красная Армия принесет нам освобождение от нацизма. Я и мои земляки попросили у вас оружие.
Карпов засомневался было: уж очень все просто получалось у Оскара - не понравились оккупанты, взял и уехал. Сказал ему об этом.
- Ты прав, - признался Оскар. - Когда немцы, заняли Норвегию, покидать родину я не собирался. Пять месяцев провел дома; все присматривались, прицеливались, что делать. Но я не мог отсиживаться в углу. В Киркенесе многие знали, что в семнадцать лет я вступил в Коммунистический союз молодежи Норвегии, а еще через семь лет - в компартию. Мир повидал, с людьми разными встречался, немало читал, занимался самообразованием, привык на свет смотреть широко открытыми глазами, не жмурясь. Оттого-то товарищи по партии мне большое доверие оказали: сначала был членом бюро, а потом и секретарем партячейки в Киркенесе. Немцы об этом узнали. В августе прошлого года они устроили у меня дома обыск. Сам я в то время был в отъезде. Ничего уличающего не нашли, но нового визита фашистов я ждать не стал.
Выходило, что Карпову впору бы самому учиться у своего подчиненного. Тот и годами старше, и в жизни повидал побольше. Карпов не только вслушивался и вдумывался во все, что говорил о себе Нистрем, но и внимательно изучал его прежние донесения, сопоставлял свои впечатления с различными характеристиками. А характеристики на Нистрема были самые лестные, убеждающие в его надежности. Не всякому так напишут: "Один из самых способных и толковых членов отряда. Был командиром отделения и прекрасно справлялся со своими обязанностями. Самостоятелен, инициативен, достаточно развит политически".
Нистрем уже ходил с отрядом на Пикшуев и в этой операции был ранен.
Оскар похож на карела, голубоглаз, черты мягкие, округлые, по ним как бы прошлись каточком, пригладили, приплюснули.
Вечером Карпов, оставшись один, достал из внутреннего кармана кителя записную книжку в простенькой серой картонной обложке, полистал ее, вчитываясь в записи. Взгляд его остановился на строчках из какой-то зарубежной книги. Записано по-английски. И ниже перевод: "Хороший моряк познается в свежую погоду". Подумал: правильно сказано, знал писавший дело, понимал море: в штиль ходить по воде можно и неумелому, и робкому, а Нистрем выбрал не штиль, он в шторм отпустил рифы и расправил парус. С таким в море надежно.
Карпов всегда помнил слова Анри Барбюса: "Кто бьет справедливо, тот должен бить крепко".
Дело, ради которого они сошлись в поединке с врагом, справедливейшее. Идет бой с фашизмом. Разыгралась битва с тем, кто замыслил поставить на колени миллионы людей, сделать их рабами. Тут размах для удара укорачивать не надо, враг должен быть повержен.
Лейтенант с уверенностью доложил по начальству, что ребятам из Норвегии можно верить, в тыл врага с оружием их можно пустить.
Вторую группу готовил Николай Павлов. В разведке он был уже не новичок: в июле сходил к норвежской границе, был политруком группы, участвовал в захвате вражеского поста на Пикшуеве. Когда возвращались морем, "мессершмитты" обстреляли отряд, Павлова ранило. Лечился недолго: молодой и сильный организм взял свое. Он и в самом деле молод, ему всего 20 лет, служил на флоте год, весной закончил Объединенную школу учебного отряда на Соловках, учился во взводе Григория Чекмачева, который в том же июле пришел в разведку вместе с группой добровольцев из Соловецкого отряда. Знал его по Соловкам и Иван Фомин - старшина-инструктор. Теперь война свела друзей в другом отряде, не учебном, а боевом.
Утром 13 сентября, задолго до рассвета, с водной глади губы Грязной, чуть южнее Ваенги, взмыл гидросамолет морской авиации. Он сделал крюк над долиной Туломы, а затем взял курс к финской границе.
Павлов и Нистрем с разведчиками разместились в его пузатом чреве.
Гидросамолет должен был приводниться, по расчету, на озеро Одежявр, оттуда, после небольшой промежуточной базы, предстояло идти пешком к намеченной цели.
Павлов пришел на флотскую службу из псковского приозерного края. С ним призвали еще несколько его земляков. С детства озера крепко запали в память. Чаще всего по вечерам, собравшись землячеством, они затягивали свою любимую песню:
Эх, озера, широки озера.
Мне вовек вас не забыть.
А иногда пытались запевать ее даже в походном строю.
Озера на Мурмане, как и на псковской и новгородской земле, по конфигурации, по очертаниям берегов нередко настолько схожи, что спутать их ничего не стоит.
Промозглая и туманная погода способствовала скрытности полета. На рассвете сели по расчету штурмана. Однако он определил место посадки неточно. Пока разобрались что к чему, самолет уже улетел. Оказалось, что самолет сел на озеро Калмыкявр. Пеший маршрут стал много больше предполагаемого.