Место гибели известно
И вновь возвращаюсь к беседе с Теодором Кирилловичем Гладковым.
- В марте 1944-го Кузнецов был убит бандеровцами. И сколько же самых невероятных версий высказывается по поводу гибели.
- История его гибели действительно запутана. Давайте придерживаться единственно, на мой взгляд, правдивой версии… Отряду Медведева под Ровно делать было уже нечего: немцы оттуда отступали. Кузнецову дали задание выехать во Львов, уничтожить губернатора Галиции. Не получилось, тот заболел, и Кузнецов из автоматического пистолета убил вицегубернатора Отто Бауэра и высокопоставленного чиновника Гейнриха Шнайдера. А потом при невыясненных обстоятельствах проник во львовский штаб военно-воздушных сил, тремя выстрелами в упор уничтожил подполковника Петерса и ефрейтора. Что он делал в том штабе? Выяснить мы не можем, рассказать об этом Кузнецов не успел никому. Видимо, немецкий подполковник умер не сразу, ибо успел сказать, что стрелял в него офицер Зиберт.
Это последнее покушение в штабе немецких ВВС не было никем санкционировано. Лукин мне клялся и божился, что такого задания Кузнецову не давали. Может быть, разведчик решил напоследок хлопнуть дверью? Его обер-лейтенант Зи-берт уже вызывал определенные подозрения. Офицера в таком звании искали, проверяли всех поголовно. И тогда доктор Цес-сарский из отряда Медведева повысил его в звании, вписал в офицерскую книжку "гауптман". Однажды Кузнецов, который чудом избежал ареста после проверки документов, сам, по собственной инициативе "помогал" немцам: требовал документы у проезжавших по той же дороге, задавал вопросы, изображал из себя бдительного офицера. Но, скажу я вам, были и подозрения, что его выдала одна арестованная подпольщица.
- Кто же это?
- Нехорошо говорить. Женщины давным-давно в живых нет. А предполагалось, что Кузнецов осядет во Львове. Ничего не получилось. Отсидеться было негде. Явки, которые ему дали, уже не существовали: человек или погиб, или был арестован, а то и сбежал. Кузнецов совершил другие акты возмездия. Надо было уходить, и он вырывался из Львова, из сжимавшегося кольца, но надежные документы имел только шофер Иван Белов, а верному другу Яну Каминскому и самому Николаю Ивановичу взять их было негде.
А его уже ждут на всех выходах, повсюду повальные обыски, засады. В местечке Куровицы - заслон. Впечатление, что ловили именно его: обычным КПП командовал не лейтенант и не капитан, а майор. У немцев такого не бывало. Оставалось - только прорываться. Они рванули через шлагбаум, убили немецкого майора Кантора, уничтожили патруль. Вдогонку им влепили автоматную очередь, пробили шины. Проехали метров двести на спущенных и - в лес. Машину с простреленными колесами пришлось бросить. Это - март, а фронт под Львовом неожиданно остановился. Что там творилось? Наши войска где-то вырвались вперед, где-то остановились, шляются бандеровцы, отряды еврейской самообороны, стихийные отряды из наших окруженцев и партизан. Лес, скитания, их обложили, ну нет выхода.
- Можно же было где-то остановиться, переждать, затаиться.
- Не мог он, уже не мог. Рвался к своим. Они наткнулись на отряд еврейской самообороны. Те жили в бараках, успели обустроиться. Но в отряде - тиф. Там же встретил двух знакомых разведчиков из медведевского отряда. И они тоже - тифозные. Оставаться - рискованно: тиф валил наповал. Двум знакомым по партизанскому отряду Кузнецов сказал без утайки: постараемся выйти к линии фронта, ведь Красная армия наступает. Откуда ему было знать, что фронт неожиданно остановился.
Кузнецову выделили проводника - бойца отрада местного парня Самуэля Эрлиха. Парнишка тот был смышленый, знал все лесные тропинки. И повел он вроде бы в нужном направлении, к линии фронта. Довел Николая Ивановича и двух его ребят до нужной точки и благополучно возвратился в свой отрад. Больше никто из свидетелей с нашей стороны Кузнецова живым не видел. Что, как полагал Дмитрий Николаевич Медведев, вовсе не свидетельствовало о его гибели. Бывало, выбирались его люди из передряг и похлеще.
- Кузнецов так и шел в немецкой военной форме?
- Да, только отпорол погоны. Очень боялся погибнуть при переходе линии фронта от пули своих. И приготовил пакет, в котором был подробнейший отчет и подпись "Пух". Под этим именем в отраде Медведева его не знали. Как Пух был он известен только высшему командованию, точнее - генералу Федотову.
- Тому самому, что участвовал в начале 1920-х годов в операции "Трест"? Соратник организатора советской внешней разведки Артузова?
- Именно. И Федотов, в конце концов, этот отчет передал в Четвертое управление, возглавлявшее всю эту партизанскую борьбу на временно захваченных немцами территориях. Но была сложность, мною уже упомянутая. Кузнецов полагал: при переходе его могут убить свои.
- Неужели нельзя предусмотреть каких-то паролей, знаков?
- Но как? Самое трудное в разведке в военных условиях - это возвращение. Были случаи - гибли на этом последнем этапе.
- Мне об этом не раз говорил генерал Дроздов, возглавлявший десятилетия спустя нелегальную разведку. Возвращение может стать, и становилось, этапом еще более сложным, чем вступление в жизнь под новой легендированной фамилией. Тут всего не предусмотришь.
- Известный фронтовой разведчик, писатель Овидий Горчаков рассказывал мне, как его три раза зверски избивали, когда он возвращался к своим. Говорите, подать условный знак? Но какой, для кого он, этот условный знак? С кем и когда могли условиться? Горчаков кричал, молил: я - военный разведчик, ребята, что вы делаете? Один раз уже думал - конец, не отдышаться. Так и с Кузнецовым.
И вот что мне удалось установить. Вышли они втроем на хутор Борятино и там издалека увидели людей в военной форме. Кузнецов послал Белова к крайней хате. Тот постучался, спросил: войска есть? И ему сказал, что есть, только не ваши, а с зирками, то есть со звездочками.
- Наша Красная армия?
- Это были бандеровцы. А Кузнецов и его ребята приняли их за своих: бандеровцы были переодеты - этот прием они, мерзавцы, часто применяли - в советскую военную форму. Стычка, бой, пальба - и Николай Кузнецов и двое его ребят убиты.
- А как же история о том, что, не желая сдаваться в плен, Кузнецов, окруженный бандеровцами, взорвал себя противотанковой гранатой?
- Она меня больше всего угнетает. Ну, представьте себе - как это возможно? Граната должна с силой удариться о броню. Нет, всё это вранье.
- А что правда?
- Правда то, что пакет с донесением, подписанный "Пух", попал к бандеровцам. И только тогда те поняли, кого они убили. И началась торговля. Сообщили немцам, что разведчик взят полуживым, и в качестве доказательства дали отчет. Поставили условие: в обмен на Пуха - Зиберта освободить арестованных детей и жену одного из своих главарей Лебедя. Бендера был под арестом, и Лебедь его фактически замещал. В конце концов немцы согласились и обещание выполнили, улучшили жене и детям Лебедя условия содержания в лагере, стали хорошо кормить. Прошла неделя. Кузнецов мертв, а бандеровцы говорят немцам: он убит гранатой при попытке к бегству. Как можно убить человека при попытке к бегству? Только пулей. Так заварилась вся эта липа. Да они бы Кузнецова берегли как драгоценность - он бы был их единственной разменной валютой.
Немцы послали на место боя специальную группу СС и убедились, что Зиберт - Пух и еще двое погибли в бою. Каминского и Белова похоронили в соседней деревне. Поп Ворона, совершавший обряд погребения, рассказывал, что немцы привезли двух людей. Оба - в немецкой форме, но без погон. Видимо, это и были друзья Кузнецова.
Не щадил врагов. И себя
- А почему, Теодор Кириллович, вы считаете Кузнецова трагической личностью?
- Тяжело у него складывалась жизнь. Ему везде завидовали. Яркая личность всегда вызывает сложные чувства. Человек ни в каких школах - ни разведывательных, ни диверсионных не учившийся, превратился в одного из величайших мастеров редчайшей профессии. Одарен с рождения способностями разведчика. Впитывал всё как губка. А его - дважды гонят из комсомола, исключают с последнего курса техникума. Или эта уже упоминавшаяся история, когда попались на махинациях его начальники, а ему - пусть не срок, но условно. Ведь Кузнецов их разоблачил, выдал милиции. Им дали по четыре - восемь лет, а Кузнецову "всего-навсего" год исправительных по месту работы минус 15 процентов зарплаты. Считается, будто он отнесся к этому спокойно - ерунда, формальности. Нет. Это травма на всю жизнь. И судимость на нем оставалась. Еще один арест - уже во время работы негласным агентом.
- Об этом я не слышал.
- Его тогда чуть не подвели под самую страшную в ту пору 58-ю статью - расстрельную. Допустил по неопытности несколько ошибок. Переживал, каялся, что никакого злого умысла не было. А ему чуть не припаяли предательство с контрреволюцией. Мог бы сгинуть: провел несколько месяцев в подвалах внутренней тюрьмы Свердловского управления НКВД. Уже в Москве рассказывал своему другу юности, что прошел через жуткие испытания. Даже волосы на голове выпадали. К счастью, нашлись смельчаки, рискнувшие ради "Ученого" личной безопасностью. Убедили начальство, что допустил молодой парень халатность, а его способности органам еще потребуются. И добились его освобождения.
- Вот о чем раньше никогда не упоминалось. Значит, и Кузнецова сталинские репрессии коснулись?
- Коснулись. И в душе всё это оставалось. И попав в Москву в начале 1940-х, Кузнецов вспоминал не только своих родственников, но и обидчиков. Даже писал злейшему врагу письма: я в столице на особой работе, объездил всю Германию, воевал с финнами. Сплошной вымысел, чистая мистификация. Никогда он за границу не выезжал.
- Согласитесь, есть тут признаки авантюризма.
- Многим великим людям они присущи. Но одно то, что Кузнецова приняли в отряд Медведева, где собрали людей исключительно проверенных, уже свидетельствовало о большом доверии. Может, и оставалось у Кузнецова после всего пережитого чувство обиды, но преобладало желание доказать, что он лучший, что нужен стране. Иногда он говорил во сне, причем по-русски. И врач партизанского отряда Цессарский, с которым они делили кров, его тормошил, будил. И отучил-таки.
- Читал об этом в ваших книгах.
- Но что именно говорил Кузнецов, я узнал у доктора Цессарского сравнительно недавно. Разведчик всё время повторял: "Я еще им докажу, кто настоящий патриот". Слово в слово. Сидела в нем эта боль, не давала покоя. И прорывалась вот так. Когда он уходил на задания, оставлял прощальные письма. И командир отряда Медведев однажды сказал: "Николай Иванович, вы знаете (Медведев почти со всеми был на "вы"), с таким похоронным настроением идти на задание нельзя". Одно письмо Медведев даже разорвал. Одно, впрочем, сохранил.
Или вчитайтесь в строки письма брату Виктору, написанного Николаем Ивановичем перед отправкой в отряд: "Жертвы неизбежны. И я хочу откровенно сказать тебе, что очень мало шансов за то, чтоб я вернулся живым. Почти сто процентов за то, что придется пойти на самопожертвование. И я совершенно спокойно и сознательно иду на это"… И еще есть одна деталь, которая будет хорошо понятна людям старшего поколения. Николай Кузнецов, вопреки общепринятому мнению, никогда не был членом партии. Это им, комиссарам, партийцам, доверяли самые ответственные дела. Но Кузнецова с его сложнейшей биографией, боюсь, в партию тогда не приняли бы.
Во всем этом и был его трагизм. Полная готовность к самопожертвованию, мысли о смерти. Эта готовность отдать жизнь могла в тяжелейший момент сыграть свою трагическую роль.
- Как вы считаете, все ли факты биографии Кузнецова известны?
- Основные, пожалуй, да. Но что все… Нет, я бы пока утверждать это не рискнул. Не исключено, что ряд немецких документов, касающихся Кузнецова, хранится в архивах наших тогдашних союзников американцев. Они захватили их в 1945-м уже на территории Германии. Ведь всё, что мы знаем о разведчике, это данные с нашей стороны. А донесения немецких разведчиков о нем из довоенной Москвы? А запись разговоров с ним? Или, может, даже попытки вербовок Руди Шмидта? Ведь есть у спецслужб США полный и до сих пор не опубликованный отчет о деле "Красной капеллы". Ведь нашел же командир отряда Медведев в освобожденном Львове в архивах гестапо отчет Кузнецова за подписью "Пух". Вернее, копию этого отчета. Оригинал начальник тамошнего гестапо переслал в Берлин Мюллеру.
Медведев ищет друга
Да, у Дмитрия Медведева оставалась надежда, что Кузнецов жив. Настолько верил он в друга. И командир "Победителей" стремился отыскать хоть какие-то его следы, установить истину. Что, если ранен или ушел с отступающим вермахтом на Запад и не имеет возможности восстановить связь? Всё может быть. И всё бывало.
Медведев давно запретил "Грачеву" писать перед уходом на задания прощальные письма. Кроме одного: весной 1943-го Кузнецов отправлялся на встречу рейхскомиссара Эриха Коха с местными жителями. Там он и собирался уничтожить палача. Успешное выполнение задания означало верную смерть. И Николай Иванович на конверте написал: "Вскрыть после моей смерти. Колонист". Это письмо Медведев всегда хранил при себе. Вскрывать его он не решался, по-прежнему надеялся на чудо, терпеливо ждал.
Как только освободили Львов, Дмитрий Николаевич с группой чекистов начали охотиться за оставленными немцами на Западной Украине диверсантами и бандитами. Попутно пытался разузнать хоть что-нибудь о судьбе Кузнецова. Сумел в общих чертах установить, чем на свой страх и риск занимался разведчик во Львове в феврале 1944-го.
Часть немецких архивов, оставленных в спешке во Львове, оказалась в распоряжении Медведева. В них командир нашел немало любопытного. Это в основном касалось отношений фашистов с руководителями ОУН и УПА. На многих направлениях украинские националисты действовали вместе с гестапо. Медведев сделал копию с документа, подписанного банде-ровцем, капитаном вермахта Иваном Гриньохом, служившим раньше в карательном батальоне "Нахтигаль". Он прямо писал: "ОУН готова сотрудничать с немцами на всех участках борьбы против большевизма". Отыскались и письменные просьбы оставить при отступлении секретные склады с оружием, чтобы большевики не забывали, что "украинские националисты в их тылу - это немецкие союзники и агенты".
Разбирая папку за папкой, Медведев чувствовал, что подбирается все ближе к разгадке судьбы Кузнецова. И действительно, наткнулся на документ, который УПА обязывалась передавать СД и полиции все материалы о коммунистах. Предлагалось отдать фашистам около двух десятков советских парашютистов, пойманных в Галиции.
Сомнений у опытного чекиста Медведева почти не оставалось. Где-то здесь, в этом развале бумаг донесения бандеровцев о его друге. И отыскался документ, в котором шла речь о столкновении подразделения УПА с человеком, одетым в форму офицера вермахта, и двумя его спутниками. В донесении сообщалось, что при советском разведчике найдены немецкие документы на имя Пауля Зиберта.
Можно было считать поиск законченным, гибель Кузнецова и его друзей установленной. Поиском деталей, сбором подробностей занялись уже другие чекисты, а позже писатель-исследователь Теодор Гладков.
В тот вечер Медведев вскрыл прощальное письмо Кузнецова. Некоторые содержавшиеся в нем просьбы Николая Ивановича, в том числе деликатные, командир выполнил.