Необычная история обычного человека, поиск истины и смысла жизни которого в конечном итоге приводит автора к самому себе – к внутреннему состоянию человека, из которого начинается настоящая жизнь. Родившись в СССР, он перемещается по миру в поиске своего пути. Изучение восточной философии приводит его к священным растениям-Учителям, которые были и до сих пор используются шаманами Южной и Северной Америки. Погружаясь в духовные практики древнего мира, автор проходит через процесс глубокой личностной трансформации, что приводит его к образу жизни, который возможно не был предначертан ему судьбой. Книга "Путь" заинтересует любого духовного искателя, который ценит искренность выше всего.
Содержание:
Если не бояться жить… 1
Введение 1
Благодарность 1
Посвящение 1
Детство 2
Первая иммиграция 2
На Четвертом Пути: первые прозрения 3
Как стирали личности и опустошали кошельки 3
Взаимная антипатия 4
Мои глаза окончательно открылись 6
Провал с вербовкой единомышленников 6
Компьютерные курсы для похоронного агента 8
Прощайте, гробы 8
Звезды и химик-алхимик задают мое направление 9
Перу: знакомство с шаманами. Работа с аяхуаской 10
Другой мир 10
Брухерия 11
Исцеление прошлого 11
Анды и зов священного кактуса Сан-Педро 12
По пути в центр 13
Новая жизнь началась 14
Аризона: поиски людей, работающих с Пейотом 14
Основатель пейотной церкви Иммануил 15
Наедине с Пейотом 15
Спасительный огонь аризонского костра 16
Меня услышали 16
Люди Пейота: Гремучий Змей 17
Спасибо за то, что я здесь 17
Сновидение 18
Доверие к видению 19
За советом к Пейоту 19
Между жизнью и смертью, или о том, как Пейот спас мою жизнь в Мексике 19
Несколько слов об индейцах уичоли 21
Альфа 22
Жрический храм Чавин-де-Уантар 23
Ветер перемен 24
Вещий сон 25
Встреча с соколом 26
Что сказала сова 26
На чемоданах 28
Перу: наконец-то дома 28
Брухерия: на сей раз на себе 32
Первая проведенная мной церемония 33
Навстречу судьбе 33
Кактусный дом 34
О том, как две недели химиотерапии убили мою мать 34
Мескалин, психоделический опыт и дзен-буддизм 35
Сергей Баранов
Путь. Поиск Истины в Мире Лжи
То, что ты ищешь, тоже ищет тебя…
Джалаладдин Руми
Книга посвящается моим родителям и дочери, которую они так и не увидели, покинув этот мир.
Copyright @ 2015 Сергей Баранов
Все права защищены. Материалы книги запрещено воспроизводить и использовать в печатной или электронной формах без письменного разрешения автора.
Информация не может быть истолкована как путеводитель к употреблению психоактивных лекарственных растений. Ни автор, ни издатель не несут ответственности за возможные последствия, если читатель проигнорирует данную рекомендацию.
Все взгляды являются авторскими и не направлены на оскорбление религиозно-духовных или других чувств.
Все имена и события являются настоящими. Читатели могут связаться с автором на сайте
Если не бояться жить…
Мне всегда были интересны люди ищущие… люди, бегущие из так называемой "зоны комфорта", оказывающиеся за ее пределами и делающие то, что по обстоятельствам их рождения делать им никак не было предопределено. Таким я считаю Сережу Баранова.
Но я и сама такая.
Поэтому и оказалась однажды в Латинской Америке. Прожила год в Аргентине, Уругвае, и, путешествуя по Перу, друзья познакомили меня с автором этой книги.
Общаясь с Сергеем, понимаешь, что синоним слова "увлеченный" – это счастье. Счастье искать и находить, бороться и верить, любить и созидать. Счастье жить своей собственной, самолично придуманной жизнью. Об этом его книга.
Иногда на рассвете, всматриваясь в проступающие за окном очертания моего города, мне приятно думать, что рано или поздно я снова окажусь в Перу, вдохну его необыкновенную силу и красоту, выпью чай из листьев коки у подножия Анд, поболтаю о смысле жизни с моим другом Сергеем и, может быть, даже попробую этот его удивительный кактусовый напиток!.. Когда-нибудь… А пока хотя бы подержу в руках эту книгу, в которой для меня есть все: и шелест трав, и запах гор, и ветер, и мечта, и путь. Путь Человека, который никогда не боялся самого себя.
Рекомендую и вам эту книгу.
Оксана Робски
Введение
Уважаемый читатель,
моя книга – это правдивая история жизни, поиска смысла и истины. Я надеюсь, что она сможет послужить вашим отражением, в котором вы найдете подтверждение собственному пониманию своего мировоззрения и, возможно, почерпнете что-то новое для себя.
Благодарность
Хочу выразить глубокую благодарность моей любимой жене Мерседес, которая поддерживала меня на протяжении всего написания книги, в то же время заботясь о нашей новорожденной дочери, обо мне и домашнем очаге. Она доверяла мне безгранично и преданно. Я признателен своим родителям, которые верили в меня и очень ждали выхода книги, однако так и не увидели ее, скончавшись.
Я благодарю священные лекарственные растения-учителя: кактусы Сан-Педро и Пейот, а также листья коки. Они помогли мне в написании книги, придав необходимую для завершения этого проекта ясность. Хочется извиниться перед моим верным псом Ричи, на прогулки с которым совсем не хватало времени.
Посвящение
Моя дорогая дочь, посвящая эту книгу тебе, я надеюсь, что она послужит тебе полезным подспорьем в дальнейшей жизни, когда меня не окажется рядом. Красивая и невинная, ты ходишь вокруг, улыбаясь, когда я пишу эти строки.
Жизнь моя не всегда была легкой, но я ни о чем не жалею. Все произошедшее со мной, будь то хорошее или плохое, привело меня к этому моменту, когда я и твоя мама можем видеть, как ты наслаждаешься первыми шагами и излучаешь любовь.
Мои первые воспоминания уходят в раннее детство, когда мне было немногим больше двух лет. Они начинаются с боли, которая в дальнейшем была моим нежеланным спутником, меняя свой облик на протяжении жизни. Это чувство может выступать стимулом для внутреннего поиска себя, однако я не считаю его необходимым условием на пути к самопознанию.
Твоя жизнь, моя дорогая, началась с любви, и я хочу, чтобы это светлое чувство стало основой твоего миропонимания и сопровождало тебя всегда.
Идея создать книгу возникла давно, но я не знал, о чем конкретно должен писать. Когда я окончательно перебрался в Перу в 2009 году, это желание только усилилось. Мы строили дом, твоя мама была беременна тобой. Жизнь шла своим чередом. Тогда я понял, что это совершенно неминуемый процесс. Помню, как однажды я остро ощутил, что этот проект нельзя откладывать: если я сам не приступлю к работе именно сейчас, то что-то свыше заставит меня это сделать. Я даже перестал ездить на мотоцикле, опасаясь несчастного случая.
Когда стройка была окончена, я смог уединиться со своим основным учителем, пребывающим на земле в нечеловеческой форме, – кактусом Сан-Педро. Он помог мне: внутренний голос подсказал, что нужно писать о жизни, потому что свою историю я мог изложить лучше всего. Я верил, что моя книга станет полезной для тех, кто ищет свой собственный путь к себе.
Я всегда уважал и ценил в окружающих такое редкое качество, как искренность, и понимал, что по-другому писать нет смысла. Она всегда открывает и соединяет людей.
Вскоре мы переехали в наш новый дом, и однажды ночью я проснулся и взялся за работу. Я ощутил легкость, которую сложно передать. Твоя мама взяла все заботы по дому на себя, чтобы мне было спокойнее работать.
Моя история – это история обычного человека, который искал смысл жизни и то, ради чего стоит жить, смысл, который теперь я вижу в тебе.
Я надеюсь, что книга поможет тебе избежать ненужных страданий, на исцеление которых порой уходит вся жизнь.
Детство
Я родился 3 июля 1976 года в СССР. Мои первые туманные воспоминания о раннем детстве застыли в памяти, как снежные морозные узоры на стекле.
Мне было два с половиной года, когда однажды ночью я проснулся от боли. Я лежал в детской кроватке. Между ней и стеной проходила труба отопления, на которую я во сне положил руку. Сильный ожог оставил шрам на правой руке на всю жизнь.
Следующее воспоминание: я стою в зоопарке и плачу. Проходя мимо клетки со львами, своим детским восторгом я разбудил спавшего льва, который, проснувшись, громко зарычал и испугал меня до слез.
Мне было четыре года, когда во время Олимпиады 1980 года, заболев свинкой, я наблюдал за бежавшими спортсменами через окно.
В памяти всплывают отдельные картины моего пятилетнего возраста. Ураган сорвал кусок жестяной крыши театра и сильно ударил о стены нашего балкона. Пожар на крыше от молнии во время грозы. Помню, как ярким заревом осветилась надпись "Миру мир!", после чего в нашем доме начался пожар. Я помню отца, державшего меня на руках, в толпе жителей нашего дома, наблюдавших за горевшей пятиэтажкой.
Мне было немногим больше пяти лет, когда я организовал побег из детского сада, подбив всех на прогулку по улице. Мы стояли на тротуаре и наблюдали за проезжавшими машинами. Родители рассказали мне и об организации побега, и о том, как потом их ругали воспитатели. Конечно, дома я получил хороший нагоняй. Помню, как мы с друзьями бегали на железную дорогу, плавили свинец на костре и отливали из него разные фигуры при помощи песка. А однажды, набегавшись на улице и наигравшись в футбол, я заскочил домой и вместо воды хлебнул уксус, а потом сильно задыхался.
В семь лет я помню себя немного лучше. Мы переехали на новую квартиру, я пошел в другую школу, где и начал заниматься разными видами спорта: ходил на фехтование, плавание, футбол. В девять лет наша группа по фехтованию поехала в Евпаторию, где, заснув на пляже, я сильно обгорел. Обугленные плечи об этом событии напоминали долгие годы.
Тогда же в Крыму произошел первый опыт знакомства с гипнозом. На сеансе было много людей, они подчинились гипнотизеру и сцепили руки, а я смотрел на них с изумлением и был разочарован, потому что на меня он не подействовал. Придя в себя, многие аплодировали. Я вышел из зала на улицу, где меня встретили трое парней явно постарше. Они спросили меня о национальности, и, получив ответ, один из них ударил меня по лицу. Драться с тремя я не решился и очень пожалел, что не могу ввести их в состояние транса и просто пройти мимо.
Я увлекся рукопашным боем. На тренировки ходил, не пропуская ни одного занятия, больным и здоровым. Я любил ходить на речку, кататься на велосипеде, собирать гербарий из кленовых листьев, жечь костры, камыши, стрелять из самодельного лука, играя в индейцев. Мы часто бегали на стройку, а однажды я нашел пробитую каску, вероятно, еще со времен войны.
Очень любил кино. С родителями мы часто ходили на разные сеансы, в том числе на "Спартака", сюжет которого мне очень нравился. Я был в восторге от фильмов "Миллион лет до нашей эры", "Вожди Атлантиды" и "Легенда о динозавре", которые я просматривал по нескольку раз.
Какое-то время увлекался фотографией. Ходил на фотокружок: мне нравилось наблюдать, как на чистых листах проявлялись образы. Помню эту специфическую атмосферу и запах в процессе проявки. Однажды у меня появился негатив с фото рок-группы, фотографии которой мы продавали в школе на перемене. Первый опыт бизнеса был недолгим: старшеклассники негатив у меня отобрали после того, как я с одним из них подрался. Вскоре после этого я начал слушать музыку музыкантов с тех фотографий. В ней ощущалась свобода.
Первая моя книга – "Энциклопедия животного мира", в которой в шесть лет я любил рассматривать иллюстрации животных. Мне интересно было изучать глобус. В школе я любил читать сказку "Старик Хоттабыч". Волшебства не хватало во всем, что меня окружало: особенно остро я ощущал это, глядя на спешивших людей за окнами.
Вскоре я стал посетителем городской библиотеки, в десять лет увлекся научной фантастикой. В домашней библиотеке отца были книги Александра Беляева, которые он часто читал сам. Меня увлек этот автор, особенно рассказы "Вечный хлеб", "Властелин мира", "Продавец воздуха", "Человек-амфибия" и "Ариэль". Над сюжетом этих произведений я часто размышлял на уроках, наблюдая за падавшим за окном снегом. Звонок на перемену приносил радость: я снова мог погрузиться в свой собственный мир.
Кроме научной фантастики мне нравились приключенческие романы "Остров сокровищ", "Копи царя Соломона", "Робинзон Крузо". Частенько утром, когда ночью зачитывался "Войной миров", "Машиной времени", "Человеком-невидимкой" Герберта Уэллса, мне тяжело было подниматься в школу и идти на уроки, где мне рассказывали о Ледовом побоище и баснях Крылова, весь смысл которых открылся мне много позже. В то время ночное чтение, полеты во снах и теплая постель были гораздо приятнее утренних подъемов.
Перебарывая себя, каждое зимнее утро я выходил на еще темную улицу и по чистому, только что выпавшему, хрустевшему снегу, в чем ощущалась некая тайна, шел в школу. Учиться я не хотел: мне было скучно. Тройки с длинными минусами, следы которых оставались на учительском столе, расстраивали родителей, которые частенько вечерами делали со мной уроки. Я не хотел их расстраивать и часто менял дневники. Старые мы с другом сжигали, новые ожидала та же участь. Однажды я спалил себе брови, ресницы и волосы.
Родителей часто вызывали в школу, где им говорили одно и то же, мол, учиться может, но не хочет, присутствует на уроках, отсутствуя. Зато я любил ходить на физкультуру, рисование и труды. В них тоже ощущалась свобода. Ненавидел ездить в колхоз на картошку, но любил сажать деревья.
В новых тетрадках я любил рисовать. Однажды на работе у матери мои карикатуры заняли первое место в конкурсе. Как она говорила, людям понравились простота и узнаваемость моих изображений. Помню, как мне было легко создавать на бумаге образ пьющих людей. Когда на уроках труда я научился выжигать, то целыми днями "рисовал" на фанере и лакировал свои произведения. Одну работу "Ленин у костра" увезли на городскую выставку, однако судьба ее мне неизвестна. Особенно ценной для меня была выжженная овчарка, над которой я трудился очень долго. Она потерялась, а через двадцать лет я узнал старый образ в своей собаке, о которой подробней напишу позже. В пионерских лагерях мне нравились большие костры, бродить по лесу, остальное было скучным. На первом же родительском дне я просился домой, угрожал побегом.
Помню, как часто присутствовал на похоронах соседей. Мы жили в длинной пятиэтажке, многие из жителей которой умерли. Я стоял у стоявших на стульях гробов, смотрел на покойников, размышляя о том, куда девается жизнь после смерти. Потом по ночам я боялся засыпать: меня пугала темная бездна. Возможно, это стало причиной, по которой меня возили к бабке-знахарке, от которой родители и узнали о моем интересе к загробному миру. Посещение похорон заставило меня задуматься и о своей смерти. Тогда еще ребенком лет восьми я боялся мысли о том, что когда-нибудь и мне придется покинуть этот мир. Я стал размышлять о возможности пронести свое сознание через смерть.
Я любил зиму за домашний уют, весну – за таявшие сосульки в руках, в которых сверкало долгожданное лето, лето – за радость, осень – за грусть.
О том, что мы уезжаем в Израиль, я узнал перед самым отъездом. Я учился в пятом классе. Помню, как было грустно, хотя перемены сулили новое и интересное. Я понимал, что светлое детство я оставляю в прошлом, расставаясь с ним навсегда. Тогда я пообещал себе его никогда не забыть, а с ним и себя.
Первая иммиграция
Первая иммиграция в Израиль в 1989 году была трудной. Нам говорили, что мы едем на родину, а оказалось – приехали на чужбину. По приезде в Израиль угнетающее чувство неполноценности, которое присутствовало в детстве из-за своей национальности, не сменилось покоем, a, напротив, усилилось, и в той же презренной обертке теперь я стал "русским".
"Русские, убирайтесь обратно в Россию!" – кричали нам местные жители. Но назад дороги не было: советских паспортов нас лишили перед отъездом, сказав, что путь у нас в один конец.
Мы не знали языка и местных традиций, отчего окружающие постоянно воспринимали нас как неполноценных, и это, естественно, ущемляло наше достоинство. Смотришь вокруг: все чужое, люди совершенно другие, чувствуешь себя не в своей тарелке. Трудности заключались во всем: во враждебном настрое местных по отношению к иммигрантам, в незнании языка и непонимании местного менталитета, обычаев, праздников, в отсутствии денег и возможности их заработка. Скудное существование на пособие и все другие трудности иммиграции может понять только человек, прошедший этот путь хотя бы раз в жизни.
Мне было тяжело, потому что я был практически один русскоязычный на весь класс марокканцев. Они посмеивались надо мной, коверкали мое имя, задирались. Драки на переменах были обычным делом. Естественно, школу я прогуливал, и так продолжалось все годы. Когда однажды пришел за аттестатом об окончании учебного года, охранник не хотел меня пускать на выпускной вечер, объясняя это тем, что никогда меня раньше не видел. Но, если признаться, и я его раньше тоже не видел.
Очень быстро мы стали ощущать нестабильность и вечное военное положение в стране. В Израиле не существует мира: там есть только временные затишья между войнами, к чему привыкаешь, как к смене сезонов. В такой обстановке люди живут, пытаясь построить жизнь. Своего будущего я там не видел – оно, как мне казалось, ждало меня вдалеке.