Это то, о чем я никому никогда не рассказывал. Я перенесся в Кэнтон, Огайо. Я мчусь в машине по Пятьдесят Второй улице, а сотни оживших мертвецов пытаются остановить меня. Я прорываюсь сквозь их ряды, и как только моя машина касается их, они рассыпаются в прах. Со мной в машине Мисси, и я стараюсь, чтобы мертвецы не схватили ее и не вытащили из машины. Я останавливаю машину и выхожу из нее, но повсюду вижу огромных собак, скалящихся и рычащих на меня. В конце улицы вижу группу людей, приближающуюся к нам. Впереди группы - Трэйси Лордс. Ее кожа не менее желтая, чем у мертвецов, а поперек лица сияет неоновый крест. Она движется словно кукла. Ее глаза безумно вращаются, а рот постоянно открывается и закрывается… В своих снах я постоянно возвращаюсь в Кэнтон. Обычно я оказываюсь в своей спальне в подвале, который вызывал во мне не меньший ужас, чем подвал деда. В детстве я очень часто вскакивал от внезапного приступа ужаса и бежал вверх по лестнице, причем это случалось не обязательно ночью. Я никогда не чувствовал себя спокойно в своей комнате и зачастую спал с включенным телевизором, который должен был заглушать звуки, которые я боялся услышать. Каждую ночь мой разум сопротивляется тому, чтобы быть снова унесенным туда, чтобы чувствовать, будто я никогда не выбирался оттуда. Но мой разум также и блокирует дверь вверху лестницы, и я никогда не могу открыть ее, а порой и не добираюсь до нее, поскольку чьи-то руки хватают меня за ноги через щели между ступеньками. В других снах я не могу покинуть подвал, так как невидимая и неведомая мне сила буквально припечатывает меня спиной к стене, или моя кошка - рыжая зверюга, которую я нашел на ступенях Христианской школы - нападает на меня, если я хочу сбежать. Зачастую в подвале перегорает лампа, и я судорожно пытаюсь ввинтить новую, но она тоже моментально гаснет. Есть куча простых объяснений подобных снов, но ни одно из них не устраивает меня. Насколько я помню, я выбрался из подвала только в одном сне. На сей раз пол комнаты не покрыт ковром, он просто цементный, и я иду из одного угла в другой. Я прохожу мимо пыльных, покрытых паутиной коробок, в которых лежат какие-то вещи, связанные с моим детством, и дико боюсь, что какое-нибудь существо - паук, крыса, змея или лев - набросится на меня и укусит. В одной маленькой коробочке я нахожу куклу Любознательного Джорджа. Но как только я стараюсь взять ее в руки, что-то начинает двигаться в комнате, какая-то теплая тяжелая масса, которая прижимает меня к стене, а кукла оживает и начинает бегать вокруг меня, поджигая коробки. Я стараюсь вырваться, но не могу бежать. Я буквально ползу к ступеням, сопротивляясь чудовищному весу, давящему на меня. Я вырываюсь изо всех сил и в конце концов оказываюсь на верхней ступени, я распахиваю дверь и вижу женщину. Она похожа на мою маму и на одну из девчонок из школы одновременно. Ее руки исписаны какими-то словами, я стараюсь прочитать их, но не могу. В очередном сне мы с мамой находим какую-то коробку и пытаемся открыть ее. Открыв, находим внутри огромное количество насекомых. Мы полностью открываем крышку, и сонм богомолов выпрыгивает оттуда и начинает кружить над моей головой. Мы заглядываем в коробку снова и видим большого хрустального паука. Он полностью прозрачен, так что видны все его внутренние органы. Я прошу маму облить его спреем от насекомых, пока он не напал на меня. Но как только на него брызгают, паук превращается в женщину, одетую во все черное. Она переносит меня из подвала на берег, окруженный скалами. Внутри каждой скалы прячется по пауку, ждущему своего часа, чтобы выбраться оттуда. В ту ночь я видел целый ряд кошмаров. Я увидел свою бабушку по маминой линии лежащей в моей комнате на больничной койке. Прозрачные трубки торчат из каждой части ее тела, а множество проводов опоясывают ее, приклеенные к коже скотчем. Круглая емкость, закрепленная над кроватью, закачивает в нее воздух, а куча электрических приборов поддерживают в ней жизнь. Слышится какой-то шум, соседняя дверь отворяется, и я вижу своего отца, также лежащего в постели. На вид ему лет тридцать, его волосы всклокочены, и он выглядит полностью безумным. Я начинаю разговаривать с бабушкой, и она говорит мне, что все в порядке и что она не беспокоится за меня. Ее глаз закрыт повязкой, но она вдруг сползает. Я вижу желтый гной, он стекает по ее лицу и впитывается в подушку, делая ее также желтой. Я склоняюсь над бабушкой и вижу, что у нее нет глаза. Я верю в сны. Я верю, что сны - способ путешествия во времени. Я верю, что ты можешь посетить прошлое, настоящие и будущее в снах. Я верю, что видел ту часть своей жизни, которой еще не было. Я не верю в случайности. Я верю в вещи, которые говорю, и верю в изменение мира вокруг себя. Я верю, что моя жизнь настолько важна, что она влияет на жизни окружающих. Я верю, что я Бог. Я верю, что каждый - Бог для самого себя. Мне снилось, что я - Антихрист, и я верю в это. Я думал об этом еще в Христианской школе. В Библии слово "антихрист" используется исключительно по отношению к людям, которые не верят в учение Иисуса из Назарета. Это не Зверь из Откровений, это личность, личность, не принимающая Христианскую догму. Но за много лет Христианство превратило множество антихристов в одного Антихриста, предвестника апокалипсиса, пугало, которым стращают людей сильнее, чем детей поощряют Санта Клаусом. Антихрист - это характер, метафора, которая присутствует практически в каждой религии под различными именами, и, наверное, в этом есть своя правда, правда того, что подобный персонаж просто нужен. Но с другой точки зрения, такой персонаж нужен не как пугало, а как последний герой, спасающий человечество. Апокалипсис не приходит с огнем и разрушениями, он происходит на персональном уровне. Если ты веришь, что ты центр своей собственной вселенной, и ты хочешь увидеть эту вселенную разрушенной, достаточно одной пули. Когда сны об Антихристе стали посещать меня все чаще и чаще, я понял, что являюсь этой фигурой. В детстве мне снилось, что я стою перед тысячами людей, и в данное время это не является неправдой. В конце концов чудища апокалипсиса тоже были рождены во снах, во снах Апостола Иоанна, известных как Откровения, и считаются неоспоримым фактом. В одном из моих собственных откровений - они есть у всех нас - мне привиделся последний день мира. Судный День, и это был гигантский парад в Нью-Йорке. Люди кидались овощами и тухлым мясом. Я был распят на огромном кресте, установленном на внушительных размеров помосте, покрытом человеческой кожей и звериными шкурами. Мы приближались к Тайме Сквер, и чернильное небо озарялось вспышками фейерверков. Люди были счастливы, что наконец подходят к смерти. Еще одно действо происходило во Флориде. Большинство людей на Земле превратились в зомби для развлечения небольшой кучки элиты. В одном из стрип-клубов воскрешенные женские трупы танцевали обнаженными в блестящих клетках. Их тела покрывали язвы и паутины синих вен, а волосы сыпались с голов. Их рты были накрепко зашиты, чтобы они не могли откусить члены парням, мастурбирующим вокруг них. Мир скатился к Содому и Гоморре, и пришествие Антихриста было столь близко. Я оставлю вас с одним из моих последних снов. Мне приснились слэшеры, фанатки, вырезающие на себе имена кумиров. Я лежу в постели с Джанетт, на ее груди вырезано "Мэрилин", и каждая буква кровоточит. Мы занимаемся сексом, смеясь при этом, поскольку нам кажется, что мы не должны этого делать. Ее подруга, Элисон, сидит рядом, и слово "Мэнсон" также кровоточит на ее груди. Одна ее бровь отбелена перекисью, губы утыканы серьгами, она одета в черное платье, чулки и сапоги до колен. Похоже, она сходит с ума от того, что не может делать со мной то же самое, что и Джанетт. Когда мы заканчиваем наши развлечения, они приглашают меня разделить с ними трапезу. Мы спускаемся в мрачный подвал, больше похожий на темницу. Это вполне мог быть подвал моих родителей, но это также и ресторан. Официант - высокий, худой арийского типа гей - подносит черные металлические котлы, в каждом из которых я вижу живую птицу, похожую на ворону. Другой блондинистый парень подходит к столу, держа в руках гигантские ножницы, отрезает птицам головы и сдирает с них кожу. Но они все еще живы. Парень берет одну из голов и пьет кровь, после чего предлагает мне взять кусочек кожи. Я напуган, так как боюсь подцепить какую-нибудь болезнь, но все равно делаю это. Я выпиваю всю кровь из птицы и вдруг чувствую боль в шее. Я резко оборачиваюсь и вижу, что второй официант пытается отрезать мне голову, чтобы подать ее к другому столу, который намного выше моего роста, а клиенты сидят за ним на высоких стульях. Ножницы в его руках больше напоминают крокодильи челюсти. Я пытаюсь протестовать, но понимаю, что это бесполезно, так как вишу вниз головой и один из клиентов пьет кровь из моей разрезанной шеи. Я видел собственную смерть в подобных снах, и это помогает мне больше ценить жизнь. Я также видел свою жизнь во снах, и это помогает мне больше ценить смерть.
15. Антихрист-Суперзвезда
На мой взгляд, апокалипсис в первую очередь являет собой внутренний, духовный процесс, и только потом - внешнюю катастрофу. Врата Сторожевых Башен… ментальные конструкции. Когда они открыты, они допускают Сатану не в физический мир, но в подсознание… Апокалипсис - ментальная трансформация, которая случится или уже случилась внутри коллективного бессознательного человеческой расы.
Дональд Тайсон, "Энохский Апокалипсис"
"Этот человек болен."
Мужской голос говорил где-то надо мной. Его слова были первыми звуками, которые я услышал за несколько часов, а может быть, и дней. Не знаю, сколько здесь пролежал. Я попробовал пошевелиться, но не смог. Моя левая рука онемела и в ней слегка покалывало. Все остальные части тела тоже были не лучше, и я чувствовал себя марионеткой, лишенной связи кукловодом. Но мне нужно было встать, чтобы сказать всем, что я жив. Мой час еще не пришел. Я с трудом открыл глаза, и все, что я смог увидеть, так это слепящий свет. Сухая морщинистая рука растирала мне лоб, чья-то тень загородила свет, и голос произнес: "Бог все еще любит тебя." Наконец я почувствовал свою грудь, но она была словно крепко стянута, и это мешало мне дышать. Я заметил, что на соседней койке что-то лежит… Труп старика, покрытый язвами, кости выпирают из-под кожи. Рука осторожно открыла мне рот. "Голова будет болеть, но твое сердце заработает лучше," - сказал женский голос, кладя шипучую таблетку мне под язык. Щелкнул выключатель, и свет погас. Теплая волна прокатилась по моим сосудам, и я погрузился в сон. Когда я проснулся снова, было также темно и комната была пуста. Пульс бился у меня в висках, левая рука по-прежнему не двигалась, но силы, похоже, возвращались ко мне. Я был одет в зеленую больничную форму, моя одежда висела на стуле рядом, на столе стояла моя сумка. Я протянул руку и взял сумку. Внутри была зубная щетка, тюбик зубной пасты, ручка, косметичка и черная тетрадка - мой дневник. Я открыл первую страницу и постарался сфокусировать взгляд на голубых линиях и черных символах.
Я не могу смотреть на людей в ресторанах - смеющихся, счастливых, наслаждающихся жизнью. Их жалкое счастье убивает меня. Живут ли люди действительно так, как это показывают по TV? Или все это шутка? Разве мы растим детей, чтобы они верили в "Спасателей Малибу"? Тупые домохозяйки - дохлые рыбы - сделают свои ноги стройными вместе с Сюзанной Сомерс? Она помогает создать эдакий стереотип блондинки, но на самом деле ее речи звучат как саундтрек к порнофильму или песня Aerosmith. Черт дери всеобщую слепую покупаемость. Тупые люди заслуживают то, что получают. Они покупают дерьмо, если Синди Кроуфорд говорит им, что это клево. Я бы убил их всех, но, к несчастью, этим только окажу честь. Самое страшное наказание для них - так это как раз позволить вставать каждое утро и продолжать влачить свое жалкое существование, растить тупых детей в своих дурацких домах и, конечно, записать для них альбом "Antichrist Superstar", чтобы окончательно добить каждого из этих дебилов. Фак ю, Америка! Мир раздвигает ноги, чтобы выродить очередную траханую звезду. Я написал эти строки, приехав в Новый Орлеан. Я помнил это, будто это было вчера, поскольку с каждым новым днем дела шли все хуже и хуже, наркотики и депрессия поглощали мою жизнь, пока я не оказался в этой больнице…
Лидия - метис далматина и боксера и наше единственное "дитя" - залаяло от ей одного ведомого страха, когда я чмокнул Мисси на прощанье, выходя из авто у дверей студии. "Не жди, -сказал я своей подружке. -День будет долгим." Я поднялся в студию и плюхнулся на черную кожаную софу, наблюдая за Дэйвом Огиливье, звукоинженером Трента, который с упоением рубился в "Трилогию о пришельцах", видеоигру, которая, казалось, поглотила его с головой. Черный BMW заехал в гараж, и через минуту в студии возник сам Трент, махнул нам рукой и исчез в кухне. Вскоре появились и остальные мои соратники: Твигги Рамирез - неугомонный ребенок в оболочке тихого психопата, Дэйзи Берковиц - поставщик остатков пищи, оборудования и девок, Джинджер Фиш - бомба с часовым механизмом и Пого - безумный гений. Пока Трент и Дэйв играли в Трилогию", мы сидели и тупо пялились друг на друга. Нас переполняли идеи, но мы не знали, с чего начать. Говорил только Дэйзи. Он признался, что в его голове созрела финальная концепция альбома, который должен быть об Иисусе Христе, отправляющемся в рок-турне по миру. Он уже заводил нам наработки шести песен, но они только еще больше вгоняли в депрессию. Я молча встал и поднялся в офис. Я набрал номер Кэйси, которому звонил сотни раз за время нашего пребывания в Новом Орлеане. Кэйси снабжал наркотиками многих звезд, живших или бывавших в этом городе. Стены его дома были увешаны золотыми и платиновыми дисками, будто он сам был звездой. Приехав, Кэйси соорудил дорожку на офисном столе, и я позвал Пого; я не хотел делать это в одиночестве, а может быть, хотел таким образом отпраздновать наше воссоединение перед новой работой. Вернувшись в нижнюю комнату, мы стали готовиться к записи первой песни, однако Дэйв все никак не мог отлипнуть от экрана. Когда все было готово, и мы вроде бы могли уже садиться за запись, Дэйв переключил свое внимание на просмотр матча с участием Торонто Мэйпл Лифе (он был канадцем), и стал подбивать нас на то же. День был потерян… Проходили дни и недели, но ничего не происходило. Всякий раз, когда меня посещало вдохновение, никого не было рядом, либо возникала куча наркоты и, вспыхнув, вдохновение растворялось в воздухе. Почти каждую ночь я валялся с открытыми глазами на кровати и пялился в потолок. Мисси тихо спала рядом, расстроенная тем, что мы не имели секс уже несколько недель потому, что я был слишком озабочен работой, которой не было, или же был под кайфом. Однажды я сидел в кресле в своей комнате и понял, что все в этом городе против меня. Я закрыл глаза и попытался сфокусироваться на своем сердцебиении. Я позволил себе расслабиться, почувствовал теплую волну, поднимающуюся вверх по уставшим сосудам разбитого контейнера, коим являлось мое тело. Зная из книг по релаксации, как добиться нужного результата, я попробовал на некоторое время отделиться от этого бренного контейнера и подняться выше и выше в черноту ночи. Я чувствовал, что расту, чувствовал, как крылья расправляются за моей спиной, и вдруг представил, как мое лицо становится лицом монстра, в которого, я знал, я превращаюсь. Я слышал, как я смеюсь, чувствовал, как мой рот раскрывается и становится настолько громадным, что уже может проглотить это сраный крутящийся шарик под названием Земля со всеми его животными жизнями, животными проблемами и животными радостями. Я могу проглотить его, и это именно то, о чем они всегда молились. Это то, для чего они грешили. "Молитесь немедленно, гниды! - слышал я свой вопль где-то далеко внизу. - Молитесь за свою жизнь, которая была всего лишь сном!" И земля отозвалась воплем, настолько громким, что я сжал ладонями виски, чтобы сохранить спокойствие и удержать свой рассудок. Звонил телефон. "Эй, что происходит?" - раздался голос в трубке. "Кто это?" "Это я. Чад, - он был удивлен, что я не признал его. - Ты не получал мое приглашение?" "Какое приглашение, ты, пирожное?" "На мою свадьбу. Я женюсь в сентябре и буду рад тебя видеть." "Я пока записываюсь, но думаю, что постараюсь успеть," - ответил я. "Отлично, буду ждать!" Я не хотел возвращаться в Кантон и смотреть на обычную тупую семейную жизнь, но Чад был моим кузеном и близким другом… Ну а пока что мне следовало запастись терпением, чтобы совсем не захиреть в вонючем Новом Орлеане. Мисси проснулась и нам пора было снова ползти в студию. Новости в студии продолжали не радовать меня. Твигги все больше становился марионеткой в руках наркодиллера Кэйси, а Дэйв продолжал уделять большую часть своего времени видеоиграм и хоккею. Чем больше мы стараемся, тем больше сопротивления встречаем - такова одна из мудростей жизни. Спустя несколько недель группу покинул Дэйзи. Итак, практически все люди, с которыми я создавал команду, ушли. Я остался в городе, где ни одна задница не хотела работать. Твигги окончательно сдался, попав под влияние Кэйси, с одной стороны, и под влияние Трента (который хотел видеть в нем участника Nine Inch Nails) - с другой. Я чувствовал себя отцом нескольких разгильдяев, уставшим упрашивать их делать домашнее задание. Одним из мест, где мы с Мисси любили отвисать после бестолковых студийных сессий, был байкерский клуб Хайдаут - помещеньице с тремя-четырьмя посетителями и музыкальным автоматом, постоянно крутящим Whitesnake и Styx. В этот вечер в клубе было чуть больше народу чем обычно, и среди черной кожи и длинных волос я вдруг заметил серебряное пятно - живой дискобол - шатенку, одетую в блестящий наряд и с косметикой цвета металлик на губах и веках. Я признал этот неоновый символ -в прошлом году она делала мне минет. Мисси заметила, что я пялюсь на эту инопланетянку, и начала явно нервничать, и чем больше мы пьянели, тем сильнее она напрягалась. Тем временем девица заметила меня и стала подавать мне знаки, не обращая на мою спутницу никакого внимания, будто та была призраком (в какой-то мере она в него уже превращалась). Тогда я встал и пошел в туалет, но когда я закрывал дверь, серебряное чудо, словно ртуть, влилось туда вместе со мной. Я был пьян и торчал с этой потаскушкой в сраной комнате, пол которой был залит мочой, перемешанной с лобковыми волосами. Первое, что она сделала, так это села на унитаз и помочилась. Я отвернулся, но она позвала меня: "Посмотри на это." В ее клитор было вдето кольцо. "Я сделала это, когда мне было пятнадцать," - добавила она. "Чудесно," - ответил я, испытывая явное отвращение от вида покрасневшей кожи вокруг кольца и выбритого лобка. Надев штаны, она вытащила из кармана коробочку с кокаином. "Все мои парни либо поумирали, либо сидят в тюрьме," - сказала она, делая дорожку на крышке бачка. Я вдохнул, и мои глаза полезли на лоб: ее порошок был просто зверским. Когда слезы перестали течь из моих глаз, неоновое чудо вдруг схватило меня чуть ли не за уши и навалилось на меня всем своим серебряным телом, размазывая блестящую помаду по моим щекам. Я не мог думать ни о чем другом, кроме запаха мочи: вонь в комнате стояла такая, что я готов был блевануть. Отвращение притягивает - я всегда это знал и поэтому не удивился, когда мои пальцы полезли к ней в штаны и схватили ее за кольцо, заставив орать от боли и наслаждения.