На наших глазах в годы Великой Отечественной войны французские летчики полка "Нормандия - Неман" самоотверженно и храбро дрались за правое дело. Я видел, как они всегда рвались вместе с нашими соколами в бой с фашистскими захватчиками. В этой небольшой книжке, как солнце в капле воды, отразилась боевая дружба, сцементированная братской кровью героев в кровопролитных боях с гитлеровскими ордами, дружба двух великих народов - СССР и Франции. Ведь Москва и Париж - под одним небом. Я знал лично и работал на фронте с генерал-майором С. П. Андреевым - бывшим командиром 3-й гвардейской Смоленской ордена Суворова II степени и Кутузова II степени бомбардировочной дивизии резерва Главного командования. Его живые и правдивые воспоминания о людях и подвигах на войне, где человек встает во весь рост и проявляет всю свою натуру до дна, несомненно, привлекут внимание нашей замечательной молодежи и вдохновят ее на новые славные свершения во имя Родины, твердо шагающей к коммунизму.
Из предисловия
Содержание:
Предисловие 1
Двадцать лет спустя 1
Командир полка бомбардировщиков 1
Горячие денечки 3
Первое знакомство с французами 4
Победителей не судят 5
Боевой вылет 7
На новый аэродром 7
Смерть замполита Петрова 8
Самолеты бомбят Боровское 9
От Витебска до берегов Балтики 9
Фотографии 11
Сергей Павлович Андреев
Крылом к крылу
(воспоминания военного летчика, командира гвардейской бомбардировочной авиационной дивизии)
В небесах мы летали одних.
Мы теряли друзей боевых.
Ну, а тем, кому выпало жить.
Надо помнить о них и дружить.
Е. Долматовский
Предисловие
В передовой когорте борцов за свободу и счастье страны выступали в годы Великой Отечественной войны и наши советские соколы. Дружная, отважная семья летчиков, закаленная в горниле сражений, показала, на что способны люди, умы и сердца которых зажжены великими идеями Ленина, Коммунистической партии. И славу, добытую в боях, наши летчики ощущали как немеркнущую славу своей матери - Родины.
В книге "Крылом к крылу" показаны яркие примеры беззаветного служения Родине. Подвиги наших летчиков и их братьев по оружию - французских летчиков полка "Нормандия - Неман", проявленные в огне совместных боев с врагами, живут и сегодня.
Крепкую, теснейшую связь и сейчас держат наши летчики с французскими, членами ассоциации "Франция - СССР".
Советские летчики, у которых на фронтах войны французским авиаторам пришлось учиться коллективному бою, борются за мир, как и их талантливые ученики, летавшие с ними "крылом к крылу".
Не так давно возвратился из второй поездки по Францию бывший командир прославленного 18-го гвардейского истребительного полка, ныне генерал-майор авиации запаса Герой Советского Союза А. Е. Голубов. Наша делегация была радушно и приветливо встречена мэрами многих городов, в том числе и Парижа. Мэр столицы Ж. Гардье торжественно вручил нашим делегатам памятные серебряные медали, трижды обнял и поцеловал каждого.
До глубины души растрогали советских делегатов теплые встречи бывших летчиков полка "Нормандия - Неман", растрогали и свежие цветы, положенные заботливыми руками у подножья многочисленных памятников на могилах французских борцов Сопротивления, в числе которых были и советские воины, храбро сражавшиеся против немецких поработителей.
На наших глазах в годы Великой Отечественной войны французские летчики полка "Нормандия - Неман" самоотверженно и храбро дрались за правое дело. Я видел, как они всегда рвались вместе с нашими соколами в бой с фашистскими захватчиками.
В этой небольшой книжке, как солнце в капле воды, отразилась боевая дружба, сцементированная братской кровью героев в кровопролитных боях с гитлеровскими ордами, дружба двух великих народов - СССР и Франции. Ведь Москва и Париж - под одним небом.
Я знал лично и работал на фронте с генерал-майором С. П. Андреевым - бывшим командиром 3-й гвардейской Смоленской ордена Суворова II степени и Кутузова II степени бомбардировочной дивизии резерва Главного командования.
Его живые и правдивые воспоминания о людях и подвигах на войне, где человек встает во весь рост и проявляет всю свою натуру до дна, несомненно, привлекут внимание нашей замечательной молодежи и вдохновят ее на новые славные свершения во имя Родины, твердо шагающей к коммунизму.
Л. Богородецкий, бывший заместитель командующего 1-й воздушной армии, генерал-лейтенант авиации запаса
Двадцать лет спустя
Громкий звонок в передней. За дверью смех и веселые голоса. Через мгновенье маленький коридорчик доотказа заполнен людьми в меховых куртках, модных гражданских пальто, в шинелях с темными следами недавно снятых погон. Гости. Это мои друзья - бывшие соратники-однополчане.
Сегодня мы собрались в моей квартире, в шутку назвав наш сбор вечером боевых воспоминаний. Он действительно такой и есть. Мы просидим до полуночи, перелистывая старые фронтовые альбомы и документы, будем рассматривать пожелтевшие от времени фотографии.
Объектив фотоаппарата сохранил для нас лица боевых друзей - славных отважных летчиков, вместе с которыми мы крылом к крылу боролись и побеждали ненавистного врага. В этот вечер мы будем говорить о подвигах и доблести, о славе людей - героев Великой Отечественной войны.
Время не очень посчиталось с нами. На каждом из нас лежат его разрушительные следы. Но мы не хотим сдаваться и не сдаемся старости. В конце стола, уютно примостившись в кресле, спокойно беседует с соседом Василий Иванович Дымченко. Я вспоминаю, как выглядел этот богатырь-украинец ровно двадцать лет назад. В те дни, казалось, никакая сила не справится с буйной молодостью командира полка. Сейчас Василий Иванович постарел, виски посеребрила седина, глубокие полосы пробороздили широкий лоб. Но окаймленные лучиками карие глаза по-прежнему смотрят молодо, задорно. И смеется подполковник по-старому - заразительно, весело.
Старше стали и остальные - тогда совсем зеленая молодежь - буйная и неудержная комсомолия, воспитанная на героической романтике гражданской войны.
- Стареем, хлопцы! - шутя говорю я, обращаясь сразу ко всем.
- Не мы стареем, а взрослеет вокруг нас молодежь, мой генерал! - отшучивается Дымченко.
Добавочка "мой генерал" у Василия Ивановича осталась с 1943 года от близкого общения с летчиками эскадрильи "Нормандия". Молодые французы принимали в его полку боевое крещение на советском фронте. Летчики Дымченко были первыми учителями французов, учили их искусству побеждать в очень сложных для них условиях русского фронта. Именно здесь зародилось проверенное в огне сражении содружество летчиков советской бомбардировочной авиации и французских летчиков-истребителей.
Мы свято храним эту фронтовую дружбу, помним имена французских друзей, вместе с которыми мы, советские солдаты, сражались на полях Великой Отечественной войны против гитлеровских захватчиков не только за свою страну, но и за свободу прекрасной Франции, за ее великий народ. Пусть сейчас нас и наших друзей разделяют многие километры, мы продолжаем держать крепкую связь друг с другом через общество "СССР - Франция" в Москве.
Вот почему в этот вечер мы так много говорим о наших друзьях - патриотах многострадальной Франции, проданной в те дни своим правительством, но не покорившейся захватчикам. Они незримо присутствуют здесь, вместе с нами, - люди чистой совести и великого подвига во славу своей родины. Мы вспоминаем сегодня живых и тех, кто отдал свои молодые жизни за честь и независимость Отечества. А вспоминать нам было о чем.
Командир полка бомбардировщиков
Серенький январский денек. Низкая облачность и возможность встречи с "заблудившимся" в облаках "мессершмиттом" заставляет вести самолет на небольшой высоте. Сделав круг над лесом, "ПО-2" идет на посадку. Короткий толчок при соприкосновении с землей, и, взметая шлейф поземки, самолет бежит по взлетно-посадочной полосе полевого аэродрома. Здесь хозяйство Василия Ивановича Дымченко - командира полка бомбардировщиков.
Подруливаем к опушке леса. Поставив машину в укрытие (капонир), направляемся по утоптанной тропке к небольшому домику, где располагается КП полка. Навстречу нам быстрыми шагами идут трое. Впереди майор Дымченко - плотный, широкоплечий человек со следами ожогов на лице. Рядом с ним его замполит майор Петров и начальник штаба подполковник Кулин.
Этих людей я знаю давно. Мне не раз приходилось бывать у них на полевых аэродромах и в полках. Но тогда я прилетал как представитель штаба воздушной армии. Сегодня же они принимают меня как командира дивизии - своего непосредственного начальника.
На аэродроме идет обычная фронтовая жизнь. В укрытиях у самолетов суетятся техники и летчики. Идет осмотр самолетов. Рядом оружейники снимают с автомашин длинные тяжелые бомбы и подвешивают их в люки. Часть готовится к боевому вылету. Время от времени со взлетно-посадочной полосы в зимнее небо взмывают самолеты-разведчики. Сделав круг над перелеском, они уносятся на запад.
Приняв от Дымченко рапорт, вместе с ним и Петровым направляемся к местам стоянки самолетов. С того времени, как я последний раз был у Дымченко, состав летчиков в его полку изменился. Одни перешли в другие части на повышение, другие попали в госпитали, третьи пали в боях смертью храбрых. На смену им пришли новые люди, и мне хотелось познакомиться с ними непосредственно у самолетов.
В небольшой просеке, в капонире, самолет капитана Гришина.
Гришин - командир эскадрильи, один из лучших летчиков дивизии. Мы встретили его у самолета. В черной меховой куртке и сдвинутой на затылок шапке-ушанке он вместе с техниками проверял готовность машины к полету.
Заметив нас, капитан вытер руки, подошел и, отчеканивая слова, доложил о том, что эскадрилья готовится к выполнению очередного задания.
О том, что полку предстоит налет на железнодорожную станцию, я узнал от прежнего командира дивизии генерала Владимира Алексеевича Ушакова и сейчас наблюдал, как личный состав полка готовится к выполнению сложной боевой задачи.
В этот день я ближе познакомился со многими людьми полка - с командиром звена лейтенантом Петровым, с молодым, полным боевого задора младшим лейтенантом Архиповым.
Командир полка представил мне и отважного разведчика полка лейтенанта Баранова, которого в полку знали как смелого воздушного бойца, умевшего добывать сведения о противнике в самых сложных условиях боевой обстановки.
У одного из самолетов мое внимание привлек громкий разговор. Говорили двое.
- Что же ты, щучья твоя душа, снова по тревоге вещи в землянке забываешь! Думаешь, для тебя здесь няньки есть, - грозно басил один. - Бери варежки-то!
- Да не нужны они сегодня, товарищ старшина. Без них руки потные. Оставил их в землянке, чтобы просохли, - оправдывался простуженный фальцет.
Мы обошли самолет и увидали старшину, сующего варежки в руки младшего сержанта:
- Бери, говорю, уродина, раз приказываю, а то пальцы обморозишь!
В голосе старшины и любовь и забота о товарище.
- Это закадычные друзья, - засмеялся Василий Иванович. - Старшина Суровченко - "страшный" человек, особенно для своего дружка! Золотые руки у парня и не знающая границ работоспособность.
Побеседовав со старшиной и с его другом, мы направились дальше.
Часа через три по старой лесной тропинке Василий Иванович провел меня к домику на опушке, а отсюда в деревушку, где располагался его штаб.
Отряхнув в сенцах унты от снега, мы вошли в комнату - кабинет начальника штаба (так громко именовали ее летчики). Небольшое помещение, оклеенное обоями с золотыми цветочками, рассыпанными по голубовато-зеленому полю. Налево, у стены, походная койка, застеленная серым солдатским одеялом. На ней чаще спят приезжие, а хозяин обычно либо устраивается на полу, подстелив под бок меховой комбинезон, либо уходит в соседнюю комнату, на свободную койку.
У окна стол с наколотой на нем картой. В углу сундук с документами. Вот и вся фронтовая мебель. Когда мы вошли, Николай Яковлевич Кулин наносил на карту обстановку, только что полученную из вышестоящего штаба. Николая Яковлевича я знал уже лет восемнадцать - с того времени, когда мы были еще курсантами летного училища.
Нового в основном ничего не было. Обе стороны продолжали совершенствовать свои позиции. Наши войска готовились к наступлению на Гжатск и, прощупывая вражескую оборону, вели бои местного значения.
Исходя из общей обстановки франта, определялись и действия авиации. Наши "пешки", так ласково называли летчики свои новые самолеты "ПЕ-2", действуя на высотах 200–400 метров отдельными экипажами и мелкими группами, бомбили железные дороги и большаки на участках: Вязьма - Смоленск, Спас-Деменск - Смоленск, Людиново - Брянск.
Частые налеты наших летчиков на железнодорожные станции Семлево, Волосту-Пятницу, Алферово, Туманово и Дорогобуж наносили немалый ущерб противнику. Десятки складов с боеприпасами и продовольствием, эшелонов с войсками и военными грузами были уничтожены в те дни. Нам удалось в значительной степени парализовать в дневное время и проселочные дороги, гитлеровцы были вынуждены подвозить по ним боеприпасы и продовольствие к переднему краю исключительно ночью или в ненастье, когда наши летчики отсиживались на аэродроме, проклиная погоду.
Работы в те дни было много и все трудились не покладая рук. Вернувшись на базу после боевого задания, летчики бежали в столовку и, наскоро перехватив миску огненного борща, возвращались к самолетам. За это время техники успевали произвести осмотр самолетов и моторов, отремонтировать мелкие повреждения, полученные в бою, а оружейники подвесить новый запас бомб. После этого экипаж направлялся на выполнение боевого задания.
Как напоминание о тех жарких боях, о встречах со смертью, у летчиков остались следы ран и ожогов. От того времени и ожоги на лице командира полка Василия Ивановича Дымченко.
О том, как он получил их, знают в полку все - от летчика до повара и официантки полковой столовой - краснощекой, веселой девушки Катюши. Дело было так.
…Шел октябрь 1941 года. Танковые и моторизованные дивизии врага рвались к Москве. По Варшавскому шоссе тянулись на восток нескончаемые колонны гитлеровцев. У моста через Угру скопилась масса танков, грузовиков с пехотой, цистерн.
Эскадрилья Дымченко получила приказ нанести бомбовой удар по колоннам противника в этом районе.
Звено взлетело без прикрытий и взяли курс на запад. Враг встретил советские самолеты зенитным огнем, но штурман Хрустков точно вывел звено на боевой курс. Первый заход. Бомбардировщики сбросили бомбы. У моста вздыбились столбы взрывов. То там, то тут возникали пожары. Сделав новый заход, советские летчики прочесали подходы к мосту.
Обстреливая из пулеметов вражеские танки, Дымченко заметил, что его атакует шестерка "Ме-109".
- Сомкнись, - передал офицер команду товарищам, - атакуют "мессершмитты"!
Завязалась жестокая схватка. Дружным огнем встретили наши стрелки-радисты фашистских истребителей. Первый самолет врага вспыхнул и грохнулся на лес.
Почти одновременно с ним задымил и правый ведомый Дымченко. Самолет вспыхнул. Экипажу пришлось спускаться на парашютах.
Бой продолжается. "Мессершмитты" нападают активно, чувствуя свое превосходство. Новая атака - и пулеметная очередь изрешетила приборную доску на самолете Дымченко. Пробит бензобак.
- Уходи вниз! - скомандовал Дымченко левому ведомому. - Прижмись к лесу и уходи. Я горю!
Летчик быстро выполнил приказ командира. Через минуту он скрылся за лесом.
Дымченко сделал резкий разворот. Высота катастрофически падала. Лес набегал. Еще мгновенье, и самолет, срезав плоскостями верхушки молодых деревьев, упал на землю. Все было кончено.
Очнувшись после падения, Дымченко, кряхтя и охая, вылез из кабины и вытащил охваченного пламенем штурмана. Оба отползли от самолета в кусты и стали делать перевязку. У штурмана обгорели уши, волосы. Когда раненый был хорошо замаскирован, Дымченко приказал стрелку-радисту Колину отправиться к самолету и вести наблюдение, а сам остался возле Хрусткова.
Колин убежал. Оставшись один, Дымченко полез за картой. В этот момент на опушку вышло двое ребят. Дымченко окликнул их, но хлопцы оставались на месте, внимательно рассматривая летчика.
- Вы кто, - крикнул наконец один из них, - немцы или наши?
- Эх, мать родная, - вырвалось у Дымченко, - свой своего не узнает!
Услышав русскую речь, ребята подбежали и тут же сообщили офицеру, что фашисты разыскивают подбитый самолет.
- А ведь вам, дядя, уходить надо. Подождите минутку. - Оба вскочили и скрылись за деревьями.
Вернулся Колин. Летчики, подняв Хрусткова, углубились еще немного в лес и стали ждать. Время шло томительно долго. Прошло полчаса, но вот среди деревьев замелькали женские платья. Это ребята привели с собой свою учительницу и ее дочь. Обе они наблюдали из села за падающим советским самолетом. Как только дети сообщили им, где он находится, Александра Гавриловна Доброхотова с дочерью Ритой отправились на помощь летчикам.
Учительница немедленно послала Риту за лошадью, а сама осталась в лесу. Вернулась та поздно вечером, Хрусткова, Дымченко и Колина положили на подводу, забросали сеном и привезли в село. Врача здесь не было. Только ветеринар. Пришлось позвать его. Тот пришел и оказал летчикам первую медицинскую помощь.
Ночью Александра Гавриловна увезла Дымченко и его товарищей из села. Через несколько дней они прибыли в Медынь, где находились советские войска. Горячо благодарили летчики Александру Гавриловну и Риту за спасение.
Впоследствии стало известно, что в тяжелые дни отступления советские патриотки Доброхотовы спасли жизнь многим советским бойцам и командирам. За мужество и отвагу Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР мать и дочь Доброхотовы были награждены: Александра Гавриловна орденом Отечественной войны, а ее дочь Рита - орденом Красной Звезды.
Эта история о спасении экипажа советского бомбардировщика в общих чертах мне была известна давно. Но тут, в полку, мне рассказали обо всем более подробно, как говорится, во всех деталях. Услышал я ее, конечно, не от самого Василия Ивановича, а от его сослуживцев, в частности от замполита полка майора Петрова.
Узнав о нашем разговоре, Дымчанко долго ворчал, что ему не нужна реклама и, мол, ничего особенного не случилось. А уж если кто проявил в этом деле героизм, то никак не он, а его товарищи, и в первую очередь учительница Доброхотова и ее дочь Рита.
Однако на его воркотню никто не обратил внимания. Все отлично знали скромность майора.
Вечером я распрощался с Дымченко и полетел знакомиться с другими полками дивизии.