Бизнесмен, чиновник, политик, депутат
Бизнесмен и политик Михаил Сафарбекович Гуцериев всегда был фигурой как минимум неординарной – и в бизнесе, и в политике.
Он родился 9 марта 1958 года в городе Целинограде Казахской ССР. Окончил Джамбульский технологический институт легкой и пищевой промышленности, Институт нефти и газа имени Губкина, Финансовую академию, Санкт-Петербургский юридический университет. С 1976 года трудился на Джамбульской фабрике народных художественных промыслов (Казахская ССР). В 1982 году стал инженером-технологом Грозненского производственного объединения Минместпрома РСФСР, затем занял пост гендиректора объединения. В 1988 году создал первое советско-итальянское СП – мебельную фабрику "Чиитал" в Чечено-Ингушской АССР. В 1992 году создал и возглавил промышленно-финансовую компанию "БИН" ("Банк инвестиций и инноваций"). В 1994 году стал президентом "БИНБАНКа" (на 1 апреля 2007 года банк занимал 32-е место в России по сумме чистых активов), потом – президентом консорциума "БИН". В ноябре 1994 года был назначен главой администрации зоны экономического благоприятствования "Ингушетия". 17 декабря 1995 года стал депутатом Госдумы, где занял пост вице-спикера. 19 декабря 1999 года повторно избран в Госдуму.
В феврале 2000 года на внеочередном собрании акционеров государственной НК "Славнефть" Михаил Гуцериев был избран президентом компании. Этот пост он совмещал с активной политической деятельностью, что привело его к первому серьезному конфликту с Кремлем. Во время президентских выборов в Ингушетии в 2002 году он сделал ставку не на того кандидата – депутата Госдумы Алихана Амирханова, которого поддерживала команда экс-президента республики Руслана Аушева. Господин Амирханов проиграл выборы лояльному Кремлю генералу ФСБ Мурату Зязикову. Поговаривали даже, что Гуцериев планировал "свалить" Зязикова с тем, чтобы поставить на пост президента Ингушетии своего брата.
13 мая 2002 года собрание директоров уволило господина Гуцериева с поста президента "Славнефти" – по слухам, именно из-за его ингушских политических проектов. В ответ Михаил Гуцериев скупил нефтедобывающие предприятия "Славнефти" – слишком маленькие и низкорентабельные, чтобы заинтересовать "китов" нефтянки, – и в сентябре 2002 года основал и возглавил нефтегазовую компанию "Русснефть", к 2007 году ставшую седьмой по объемам добычи нефтекомпанией России (оборот "Русснефти" за пять лет вырос в тысячу раз).
Михаил Гуцериев: "Я спокойно ушел с поста главы госкомпании"
Я спокойно ушел с поста главы госкомпании и понял, что просто надо сделать свою компанию. Чтобы больше никогда меня не мог никто из чиновников вызвать и сказать: "Уходи".
Из интервью газете "Ведомости" 4 марта 2004 года
"Русснефть" стала основой его бизнеса. К маю 2007 года компания владела 30 добывающими предприятиями, двумя НПЗ и сбытовой сетью из 300 АЗС. В разработке находилось более 170 нефтегазовых месторождений. По данным компании, ее общие извлекаемые запасы превышали 630 млн тонн. Выручка компании в 2005 году составила 66,9 млрд руб., за три квартала 2006 года – 81,7 млрд руб. Валовая прибыль за эти периоды составила 14,8 млрд и 15,8 млрд соответственно.
Кроме "Русснефти" Гуцериеву принадлежало 50 % ЗАО "Русский уголь" (входившее в десятку крупнейших угольных компаний страны) и опцион на выкуп оставшихся 50 %, 75 % ЗАО "Русская содовая компания" (в тройке крупнейших химических предприятий), поставщика кальцинированной соды, из которой производят стекло и химикаты, а также некоторое количество активов в области недвижимости (в том числе "Смоленский" и "Петровский" пассажи).
Михаил Гуцериев был известен не только как политик и бизнес-практик, но и как теоретик бизнеса. Он автор пяти монографий и серии научных публикаций по проблемам развития свободных экономических зон и офшорного бизнеса в России. Кандидат юридических, доктор экономических наук. Награжден орденами Дружбы и "Знак Почета", медалью "За отличие в специальных операциях". Кандидат в мастера спорта по десятиборью. Его именем названы две улицы – в Грозном и в чеченском селе Гойты.
Правоохранительная политэкономия
15 ноября 2006 года Генпрокуратура сообщила о возбуждении уголовных дел в отношении руководителей трех дочерних предприятий "Русснефти". Их обвинили в сверхлимитной добыче нефти и, следовательно, в незаконном предпринимательстве. По версии следствия, доход от реализации нефти, добытой ЗАО "Нафта-Ульяновск" с нарушениями лицензионных соглашений, составил почти 700 млн руб., а доход ОАО "Ульяновскнефть" – около 2 млрд руб. ОАО "Аганнефтегазгеология" (АНГГ) за один год добычи нефти сверх лимита нанесла урон окружающей среде и федеральному бюджету на сумму 5 млрд руб.
Компания "Русснефть" выступила с заявлением, опровергающим подсчеты правоохранителей. В нем утверждалось: "Инкриминируемый доход за 2003–2005 годы от превышения объема добычи ошибочно рассчитан как объем превышения фактической добычи над проектной, умноженный на сегодняшнюю мировую цену нефти, без учета налогов, составивших 49 % суммы выручки, и производственных расходов – 43 %. По итогам проверки с учетом цен реализации того периода реально полученный доход произвольно увеличен в 28 раз". Кроме того, АНГГ в 2005 году (к этому году относились вмененные руководству предприятия нарушения) не входила в холдинг "Русснефть".
1 декабря 2006 года по итогам выездной проверки межрегиональная инспекция ФНС по крупнейшим налогоплательщикам № 1 начислила компании господина Гуцериева около 14,5 млрд руб. налогов и пеней, а также свыше 2,6 млрд руб. штрафов. Компания оспорила в арбитражном суде и эту претензию, но факт давления на "Русснефть" был налицо.
Поначалу эксперты были несколько удивлены происходящим: "Русснефть" не была спорным активом, и делить ее было некому – политическая составляющая дела постепенно начала выходить на первый план в комментариях СМИ. "В сентябре 2006 года в Генпрокуратуре получили негласное указание повнимательнее присмотреться к тому, как Михаил Гуцериев ведет свой бизнес", – сообщил газете "Коммерсантъ" некий осведомленный источник.
Михаил Гуцериев: "Находиться в оппозиции недостойно"
В любом государстве системообразующие и бюджетообразующие компании должны быть лояльны власти и быть ее опорой. Находиться в оппозиции недостойно. Не нравится власть – уйди из бизнеса, баллотируйся в депутаты и займись политикой. Но неправильно это делать, если ты занимаешься бизнесом и государство дает тебе возможность заработать миллиарды долларов. Зачем же плевать в колодец, из которого ты пьешь воду?
Из интервью газете "Ведомости" 4 марта 2004 года
Высокопоставленные сплетники (то есть анонимные источники) выдвигали свои версии. По одной из них, Михаил Гуцериев был заподозрен в желании заблокировать планы "Газпром нефти" по выкупу у структур ТНК-ВР и Белоруссии их долей в белорусских активах НК "Славнефть". Другая намекала на причастность к ситуации структур Виктора Вексельберга.
Третья подчеркивала, что в 2005–2006 годах "Русснефть" приобрела ряд активов "ЮКОСа" (34 % долей в ООО "Геойлбент", 50 % долей в совместном с венгерской MOL ООО "Западно-Малобалыкское", 50 % акций татарского ОАО "Алнас"), причем все это – без санкции сверху.
То есть политических (точнее, "политэкономических") мотивов для повышенного интереса правоохранителей к бизнесу Михаила Гуцериева на самом деле было предостаточно. И этот интерес возрастал. 23 января 2007 года сотрудники Следственного комитета (СК) при МВД РФ провели обыски и выемки документов уже в самой "Русснефти" и допросили Михаила Гуцериева и других топ-менеджеров компании. СК заговорил о "незаконном предпринимательстве, сопряженном с извлечением дохода в особо крупном размере" (ч. 2 п. "б" ст. 171 УК). В насыщенной биографии бизнесмена и политика начинался новый этап.
Конец зимы и начало весны 2007 года прошли относительно спокойно для "Русснефти", которая подтвердила, что у правоохранителей имеются к ней вопросы, и подчеркнула, что руководство компании "оказывает всестороннее содействие следствию, отстаивая правоту своей позиции, ранее открыто изложенную в СМИ". В компании имели в виду несогласие с методикой подсчета ущерба от сверхлимитной нефтедобычи, применяемой следствием.
Но в начале апреля сотрудники Следственного комитета провели обыски и выемки документов в четырех московских банках – "Русь-Банке", "Мосстройэкономбанке", "БИНБАНКе" и "МФТ-банке". Выемки были связаны с расследованием уголовного дела в отношении дочек "Русснефти". В банках же прямую связь с "Русснефтью" отрицали – даже в "БИНБАНКе", глава которого Михаил Шишханов приходился Гуцериеву племянником. Однако в окружении Гуцериева открыто заговорили о том, что в Кремле недовольны некоторыми его политическими и бизнес-проектами.
Прессинг правоохранителей не замедлил сказаться на показателях "Русснефти". Еще в феврале котировки рублевых облигаций "Русснефти" упали до 87,3 % от номинала. Облигации, считавшиеся еще в середине января устойчивым "середняком" второго эшелона, переместились в самые последние ряды третьего. С этим же прессингом многие эксперты связывали продажу "Русснефтью" в апреле 66,16 % акций ОАО "Северноенефтегаз" ТНК-ВР. Впрочем, их оппоненты считали, что продажа – часть программы реструктуризации бизнеса Михаила Гуцериева.
Май заставил экспертов прекратить дискуссии. Сотрудники следственного комитета при МВД России 14 мая предъявили обвинения Михаилу Гуцериеву, а также еще трем топ-менеджерам ОАО "НК "Русснефть" и руководителям входящих в нее структур. Всем им инкриминировалось "незаконное предпринимательство, сопряженное с извлечением дохода в особо крупном размере". Никто из них своей вины не признал.
В начале мая Михаил Гуцериев и вице-президент "Русснефти" Сергей Бахир, а также руководители дочерних предприятий НК "Нафта-Ульяновск" Виктор Курочкин и "Ульяновскнефть" Игорь Еланский получили повестки явиться на допрос в следственный комитет при МВД. В повестках указывалось, что все четверо должны прибыть с адвокатами и принять участие в следственных действиях в рамках возбужденного осенью 2006 года дела № 248120. Допросив господ Гуцериева, Бахира, Еланского и Курочкина в качестве обвиняемых, следователь избрал для них в качестве меры пресечения подписку о невыезде и взял с них письменное обязательство по первому требованию являться для дачи показаний.
От официальных комментариев в "Русснефти" воздержались, лишь подтвердив факт предъявления обвинения. Неофициально же близкие к Гуцериеву источники связывали уголовное дело с политическими проектами президента "Русснефти" на Кавказе. Они утверждали, что после "общения на самом верху" все эти проекты были свернуты. Именно после этого Генпрокуратура передала дело в СК, где его переквалифицировали с части 2-й статьи 199 УК ("уклонение от уплаты налогов с организации путем включения в бухгалтерские документы заведомо искаженных данных о доходах", санкция до шести лет заключения) на менее тяжкую статью УК, максимальное наказание по которой ограничивается пятью годами.
В "Русснефти" конфликт с Кремлем считали давно исчерпанным, объясняя происходившее инерцией правоохранительных органов. Рынок, впрочем, это объяснение не удовлетворило, и на следующий день котировки облигаций "Русснефти" рухнули более чем на 20 %, до 65 % от номинала. Оптимисты, впрочем, считали, что судьба "ЮКОСа" "Русснефти" еще не грозит, особенно в случае ее перехода под контроль какой-либо госкомпании, например "Роснефти" или "Газпрома" (в чем принципиальное отличие такого сценария от перехода того же "Юганскнефтегаза" под контроль "Роснефти", они не объясняли). Но даже оптимисты заговорили о скорой смене собственника "Русснефти". Экономическая составляющая вопроса на время взяла верх над политической.
"Белый рыцарь"
Впрочем, обе эти составляющие переплелись в деле "Русснефти" настолько тесно, что разделять их уже не имело особого смысла. Гуцериеву припоминали все новые провинности – истинные или мнимые. Прошел слух о том, что в марте 2007 года он отказался продать "Русснефть" госструктурам, назвав якобы предложенную ему цену в $1 млрд смешной (сам он оценивал свою компанию раз в десять дороже; эксперты в оценках расходились, называя цифры в пределах от $5–6 до $11 млрд). В совокупности все "прегрешения" бизнесмена выглядели совершенно недопустимой фрондой, которую необходимо пресечь. Не только из педагогических, но и из фискальных соображений: в конце концов, сам же Гуцериев в свое время сказал, что на месте Михаила Ходорковского "заплатил бы государству столько, сколько оно бы попросило, и даже еще от себя бы добавил, чтобы спокойно работать".
Летом 2007 года налоговики, видимо, решили припомнить Михаилу Гуцериеву это высказывание. 14 июня Арбитражный суд Москвы провел заседание по делу о взыскании с ОАО "НК "Русснефть" свыше 3,5 млрд руб. В конце 2006 года Федеральная налоговая служба (ФНС) провела проверку и 16 января 2007 года вынесла решение о начислении "Русснефти" около 3 млрд руб. претензий по налогу на прибыль и НДС. Компания попыталась обжаловать это решение в суде, и ФНС предъявила ей встречный иск о взыскании дополнительных 500 млн руб. штрафов, увеличив тем самым размер претензий.
Суть претензий налоговиков вкратце сводилась к следующему. "Русснефть", контролировавшая добывающие компании, покупала у них нефть не напрямую, а через нефтетрейдеров, завышавших цены. Эту цену "Русснефть" относила впоследствии на расходы, занижая базу по налогу на прибыль, а также завышая вычеты по НДС. Прибыль трейдеров исчислялась миллиардами рублей и была сопоставима с прибылью самой "Русснефти". Впоследствии прибыль попадала в том числе в офшорные компании, которые покупали доли участия в компаниях-трейдерах за 10 тыс. руб. Это позволило налоговикам утверждать в суде, что "система пропуска нефти позволяла выводить прибыль в офшор".
Представители "Русснефти" в суде заявили, что трейдеры уже уплатили налоги с полученной прибыли и удовлетворение претензий к головной компании приведет к двойному налогообложению. ФНС настаивала на том, что участие трейдеров не было направлено на получение доходов, поэтому относить завышенную цену на себестоимость компания не вправе.
Схему покупки нефти своих добывающих компаний через нефтетрейдеров в разное время использовали ОАО "Сибнефть" и НК "ЮКОС". Налоговое дело "Русснефти" весьма походило на налоговое дело "ЮКОСа". Однако использовавшаяся в "ЮКОСе" налоговая схема строилась на том, что центры прибыли находились в зонах со льготным налогообложением. Главной ее целью было стремление вывести активы из России, вероятнее всего, с целью их защиты. Схема же "Русснефти" была ориентирована на уменьшение налогов у головной компании за счет их переноса на незначимые структуры, в чем эксперты усматривали признаки защиты от рейдерства. При этом использование региональных посредников позволяло "Русснефти" одновременно занижать налоги.
Таким образом, общий размер налоговых претензий (с учетом предъявленных 1 декабря 2006 года) к нефтекомпании превышал 20,6 млрд руб. Характер этих претензий был различен. Так, суд рассматривал эпизод, связанный с организацией персональных чартерных авиарейсов для Михаила Гуцериева. Компания отнесла стоимость перевозок на расходы, уменьшив базу по налогу на прибыль, а налоговики сочли эти расходы экономически необоснованными, поскольку на указанных маршрутах есть регулярные авиарейсы.
Кроме налоговых претензий инспекция № 1 предъявила в арбитражный суд Москвы восемь исков к акционерам "Русснефти". Налоговики заявили о ничтожности сделок купли-продажи акций между 11 фирмами в 2004–2005 годах, в результате чего акционерная структура "Русснефти" несколько раз менялась, а контрольный пакет оказался распылен. Налоговики считали, что эти сделки совершались с целью, противной основам правопорядка и нравственности, и на основании статьи 169 Гражданского кодекса требовали взыскать контрольный пакет "Русснефти" в доход государства. Иски были поданы 24–25 апреля 2007 года, но до 2 июня оставались без движения, и только 3 июня суд назначил даты предварительных заседаний по каждому делу.
Формулировки налоговиков снова озадачили экспертов. Довод о занижении цены сделок между взаимозависимыми лицами был бы убедителен для налоговых претензий, но не для иска по статьи 169 ГК. До того чтобы любую минимизацию налогов считать антисоциальной сделкой, влекущей конфискацию полученного по ней имущества, судебная практика еще не дошла. Тем более, что налоговики требовали взыскать в доход государства лишь часть акций, количество которых "пропорционально сумме занижения стоимости", а статья 169 ГК предусматривает конфискацию всей покупки.
Отчаявшись понять логику правоохранителей, эксперты привычно посчитали эти иски средством психологического давления на опального предпринимателя. Налоговики в любом случае оставались в выигрыше. Даже проиграв дела по статье о правопорядке и нравственности, они могли переквалифицировать обвинение и предъявить налоговые претензии из-за продажи акций по заниженной цене. А возражать против этих требований почти невозможно.
20 июня Арбитражный суд Москвы наложил арест на акции "Русснефти" в качестве обеспечительной меры по искам Федеральной налоговой службы. Под арест попадало от половины до 70,3 % акций компании. Суд привлек третьим лицом Сбербанк, которому, как выяснилось, весь контрольный пакет акций "Русснефти" (чуть более 50 %) был передан в залог по кредиту – в квартальной отчетности нефтекомпании сообщается о кредите Сбербанка в $1 млрд на срок с 15 декабря 2005 года по 15 декабря 2008 года. Залог, по сути, и стал причиной, не позволившей оперативно перепродать акции новым владельцам: для продажи предмета залога закон требует получить согласие банка.
Напрашивающиеся неблагоприятные для "Русснефти" решения суда могли сделать кредит Сбербанка необеспеченным и, по сути, невозвратным. Одни только налоговые претензии к "Русснефти" оценивались в сумму около $1 млрд. А требование еще и досрочно погасить кредит на сопоставимую сумму грозило компании банкротством. Теперь эксперты уже не сомневались, что в опалу попал сам господин Гуцериев, а возможный "отъем" "Русснефти" – "приятный сопутствующий бонус", с которым Михаил Гуцериев вынужден будет смириться, чтобы избежать судьбы Михаила Ходорковского.
В этот момент, когда с судьбой "Русснефти" и самого Михаила Гуцериева, казалось, все уже стало ясно, начались новые "непонятки". 20 июля суд прекратил производство по одному из восьми исков Федеральной налоговой службы о признании недействительными тех самых "антисоциальных" сделок по продаже акций "Русснефти" Михаила Гуцериева. Представитель участвовавшей в заседании ИК "Надежность", через которую проходили сделки с частью акций, в кулуарах суда уверял, что по остальным искам будет принято такое же решение. Сами налоговики это категорически опровергали, объясняя отзыв иска намерением предъявить эти же претензии в рамках других исков.