4
Другие люди
Там карла с хвостиком, а вот
Полу-журавль и полу-кот…
А. С. Пушкин "Евгений Онегин"
- Другие люди. Вы понимаете, другие люди! - мой друг, замечательный русский историк В. С. Лопатин отложил в сторону толстый переплет с пожелтевшими листами грубой на современный вкус бумаги и потер красные от напряжения глаза. - Совсем другие люди, - повторил он, - Вы согласны?
Я была согласна. На моем столе в архиве тоже высились подшивки документов Екатерины II и Г. А. Потемкина, и с каждой прочитанной страницей мне становилось все яснее, что реальные люди той далекой эпохи сильно отличаются от традиционных представлений о них.
Схема изображения героев екатерининского времени в советской историографии, полностью унаследованная Радзинским, была довольно проста. Она воспроизводилась в школьных и вузовских учебниках, была обязательной для монографий и статей. Остановимся на ней.
ЕКАТЕРИНА II - немка, притворяющаяся русской. Умная, энергичная лицемерка, умело прикрывающая просветительскими фразами свои крепостнические устремления и всемерно укрепляющая диктатуру дворянства. Честолюбива, развратна, падка на лесть.
ПЕТР III - немец душей и телом, не понятно как попавший на российский престол и от этого страдавший. Презрительно относится ко всему русскому. Поклонник Фридриха II и прусской военной муштры. Свергнут с трона своей женой Екатериной II и убит Алексеем Орловым по молчаливому приказу императрицы. Не понимал объективных законов исторического развития, но субъективно способствовал им, издав в 1762 г. Манифест о вольности дворянства. Жертва кровожадных наклонностей Екатерины II.
ЦЕСАРЕВИЧ ПАВЕЛ ПЕТРОВИЧ - сын Екатерины II и Петра III. Законный наследник престола. Отстранен матерью от власти, "русский Гамлет". Притесняем и оскорбляем всеми фаворитами императрицы. Из-за этого у него развивается жестокий мстительный характер, что в конечном счете приводит к цареубийству 11 марта 1801 г. Жертва материнской черствости.
ОРЛОВЫ - невежды, бездельники, цареубийцы, погрязшие в разврате. Любители кулачных боев и рысаков. Фавориты Екатерины II, возведшие ее на престол. Жертвы личной неблагодарности царицы.
Е. Р. ДАШКОВА - Светлый луч в темном царстве екатерининского самодержавия. Единственная просвещенная дама (умеющая читать и писать) в России XVIII в. Первая (и последняя) женщина - директор Академии Наук. Несколько преувеличила свою роль в перевороте 1762 г., искренне исповедывала идеи французских просветителей, стремилась к отмене крепостного права, поэтому ее конфликт с властолюбивой императрицей был неизбежен. Жертва личной неблагодарности Екатерины II.
Н. И. ПАНИН - Талантливый глава внешнеполитического ведомства, либерал, вынашивающий планы установления в России конституционной монархии. Вынужден терпеть абсолютистские замашки Екатерины II. Жертва стремления императрицы не до конца осуществлять его прогрессивные проекты.
Г. А. ПОТЕМКИН - Темная личность. Сибарит, развратник с явной склонностью к авантюризму. Вечно валяется не чесанным на диване и грызет ногти. В промежутках между бездельем и капризами присоединяет Крым, осваивает Северное Причерноморье, строит флот, реформирует армию, притесняет гениального русского полководца А. В. Суворова и присваивает его победы. Жертва неустойчивого сердечного расположения Екатерины II.
А. В. СУВОРОВ - светлое пятно среди мерзости екатерининского запустения. Великий полководец, символ русского национального воинского духа. Добр с солдатами, сочувствует народу. По чистой случайности участвует в разделах Польши и в подавлении Пугачевщины. А вот если бы он поговорил с вождем народной войны и повернул оружие против самодержавия… Жертва зависти бездарного временщика Потемкина, фаворита Екатерины II.
Е. И. ПУГАЧЕВ - Народный герой, вождь крестьянской войны. В силу личной несознательности присвоил себе имя убитого имп. Петра III, в чем выразились отсталость и царистские иллюзии широких народных масс. После поражения восстания казнен в Москве. Жертва кровожадных инстинктов Екатерины II.
КНЯЖНА ТАРАКАНОВА - Авантюристка, выдававшая себя за дочь имп. Елизаветы Петровны от тайного брака с… варианты: А. Г. Разумовским, И. И. Шуваловым. Поймана за границей… варианты: Алексеем Орловым, Григорием Орловым. Посажена… варианты: в Петропавловскую крепость, в Шлиссельбург, где… варианты: утонула, умерла от чахотки. (Правильное подчеркнуть). Жертва властолюбия Екатерины II.
КУЧА ФАВОРИТОВ - без имен. Красивые, глупые мальчики. Жертвы сладострастия Екатерины II.
ФРАНЦУЗСКИЕ ФИЛОСОФЫ ПРОСВЕТИТЕЛИ - Вольтер, Дидро, Руссо, Гельвеций и др. Переписывались с русской императрицей и искренне верили в ее желание просветить народ. Создали ей в Европе имидж мудреца на троне. Жертвы лицемерия Екатерины II.
Н. И. НОВИКОВ - Русский просветитель, издатель журналов, пользующихся огромной популярностью у читателей. Враг крепостного права. Вел полемику с Екатериной II и ее "улыбательной" сатирой в журнале "Всякая всячина". За свои прогрессивные воззрения арестован и посажен в крепость. Жертва реакционных настроений Екатерины II, возникших после Великой французской революции.
А. Н. РАДИЩЕВ - Первый русский революционер. Написал гениальную книгу "Путешествие из Петербурга в Москву", в которой заклеймил царское самодержавие и крепостное право. Предтеча декабристов. Сослан в Сибирь. Вскрыл себе вены после встречи с Александром I. Жертва реакционных взглядов Екатерины II.
П. А. ЗУБОВ - Последний и самый злой фаворит императрицы, почти не уступает ей в коварстве, но бездарен как государственный деятель. Жертва несвоевременной кончины Екатерины II.
Вот, пожалуй, и весь перечень имен, которые выскакивали в голове студента исторического вуза при упоминании екатерининской эпохи. Как ни странно, подобная схема начала размываться уже в советское время. Невозможность прямо поставить темой исследования царствование Екатерины II или биографии героев эпохи, не исключала интенсивного изучения данного периода по целому ряду смежных направлений: истории экономики, социального развития, классовой борьбы, внешней политики, государственных учреждений, истории армии и т. д. Что естественно влекло за собой новые архивные разыскания, издание источников. И, наконец, как говорил Остап Бендер, "лед тронулся, господа присяжные заседатели, лед тронулся". Картина начала меняться.
Всякий, кто ближе учебника соприкасался с екатерининской эпохой, узнавал массу деталей, не укладывавшихся в заданную трактовку "золотого века российского дворянства". Вы вдруг узнавали, что именно Екатерина II думала о крепостном праве и какие мероприятия предпринимала для его ограничения. Сколько стоило восхваление "мудреца на троне" французскими просветителями в русских червонцах. Оказывалось, что Новиков был арестован вовсе не за просветительскую деятельность, а за тайные сношения с Пруссией во время второй русско-турецкой войны и за попытки привлечь к этим контактам наследника престола Павла Петровича, т. е. за то, что на современном языке называется "шпионаж" и "вербовка". Вы с отвращением обнаруживали, что вождь народной войны мог изнасиловать жену коменданта крепости на глазах у связанного мужа, а затем повесить его на глазах у поруганной женщины. Что в "Конституции" Н. И. Панина ни слова не говорилось ни о чьих правах, кроме прав высшего дворянства, что просвещенная Е. Р. Дашкова была суровой помещицей, а "пьяницы и дебоширы" Орловы строили для своих крепостных больницы и школы.
Ох уж эти подробности! Если их не замечать, то все в порядке. Если же позволить себе заметить, гору фактов, ни при каких условиях не лезущих в рамки традиционной схемы, то придется менять отношение к екатерининской эпохе в целом и к ее отдельным представителям в частности. Еще одна историко-психологическая опора для развивающегося сознания современного российского общества начала заметно формироваться. Проявлением этого процесса и стал "екатерининский бум" последних лет.
В рамках современной российской культуры действуют по крайней мере две прямо противоположные друг другу традиции. Согласно первой - поиски исторической опоры в российском прошлом и государственное строительство воспринимаются как явления положительные. Согласно второй - как отрицательные. Обращаясь к эпохе Екатерины II, разные писатели решают принципиально разные задачи, кристаллизуя опору в прошлом или размывая ее.
В небольшом художественном эссе "Казанова", не имеющем никакого отношения к российской истории, Радзинский позволяет себе очень примечательный пассаж: "В "Опасных связях" - этой любовной энциклопедии XVIII в., когда шевалье де Вальмон решил развратить невинную девицу, он начинает ей рассказывать о выдуманных им самим грязных похождениях ее матери… Путь к падению девушки лежит через попрание матери. Свергнув мать с пьедестала, легко добиться радостного разврата от дочери. Пороча авторитеты, они (люди "галантного" века - О. Е.) подсознательно убивали в себе страх перед распутством".
Нет, речь всего лишь о сюжете старинного романа. Но как похоже! Не даром "Опасные связи" - плод культуры эпохи Просвещения, непосредственно предшествовавшей и готовившей умы к Французской революции.
Сказать о екатерининском времени и его героях всю известную сейчас правду, значит предоставить читателям право самостоятельного выбора, а судя по наметившейся общественной тенденции, не трудно предсказать, каким он будет. Это значит, что в конечном счете общество получит свою точку опоры там, где ее интуитивно ищет.
Сознательно или подсознательно писатели "размывающей" традиции, а именно к ним мы относим Радзинского, даже погружаясь в прошлое и развлекая жаждущую интересного исторического чтива публику, создают портретные характеристики героев так, чтоб они не допускали саму идею нравственной опоры на подобных персонажей. Для этого нужные факты тщательно отбираются и процеживаются. В результате читатель получает строго определенную дозу информации и ни ложкой больше. Немного реальных исторических документов призваны сделать художественные пассажи Радзинского правдоподобными. Но повторяем: часть правды - это еще не правда.
Мне хотелось бы показать читателям, как "делается история" в подобного рода литературе, и по мере возможности вставить на пропущенные места те факты из повествования о княжне Таракановой, о которых умолчал Радзинский.
5
Время и место действия
Другая галактика
Другое время
Дж. Лукас "Звездные войны"
Для начала зададим нашему Летучему Голландцу, путешествующему сквозь века, точные характеристики места и времени действия. Дело в том, что в книге Радзинского они присутствуют только как внешний антураж, своего рода пышная декорация, на фоне которой, а не в которой развивается действие. Идет очередная русско-турецкая война, где-то гремит Пугачевщина, сплетают и расплетают интриги Франция и Польша, прямого давления на судьбы персонажей эти важнейшие явления европейской истории того времени не оказывают. Они ни в коей мере не мотивируют поступки героев, действующих и принимающих решения с необычайной легкостью, точно их связывает реальное положение вещей на внешнем и внешнем фронте, ожесточенная борьба придворных группировок, тяжелое внешнеполитическое противостояние. Все происходит по воле сердца, по личной прихоти или не желанию Екатерины II, Алексея Орлова, самозванки и согласуется только с их нравственным обликом и душевными качествами.
Одним словом, пышно цветет "субъективный фактор" в ущерб "объективным предпосылкам". А между тем не знание законов исторического развития не освобождает от ответственности.
Итак, первая русско-турецкая война 1768–1774 гг. В книге Радзинского есть восхитительный пассаж, посвященный ее началу, лишить читателя знакомства с которым мы считаем себя не в праве. Буквально в предшествующей строке речь идет о попытке Орловых осенью 1762 г. понудить Екатерину II заключить официальный брак с Григорием Григорьевичем и отказе последней. Далее Алексей говорит:
"- Вот после этого я и захворал… да чуть было не помер с обиды за брата…
Лицо Екатерины склоняется над Алексеем.
- Сколько в беспамятстве пролежал. - Она улыбалась благодетельной своей улыбкой. - Доктора вылечить не могут, потому что не знают: богатырь ты - и не можешь жить в праздности… Это брат твой по месяцу кутить может, а тебе без дела нельзя - хвораешь без дела… Войну с турками начинаю. Тебе флот поручаю - весь флот в архипелаге под твое начало…"
Вот как оказывается дело было. А мы-то по серости своей предполагали, что первая русско-турецкая война разразилась из-за столкновения экономических и политических интересов Российской империи и Оттоманской Порты в Крыму и Северном Причерноморье. Однако вульгарный материализм явно вышел из моды, поэтому войну задумывают, чтоб вывести "больного" А. Г. Орлова из комы, в которой он находится… (вот тут автор явно хватил) с конца 1762 аж по 1768 г.
Не можем удержаться от досужего совета писателям: перечитывайте за собой! Хотя бы иногда. Кто же доверит флот человеку, шесть лет провалявшемуся в беспамятстве? От которого к тому же отказались все доктора. Его соборовать в пору, а не в Архипелаг гнать.
Однако Орлов поехал все-таки в Архипелаг, а не на кладбище в Александро-Невский монастырь. Следовательно все эти годы он был чем-то занят. При чем чем-то таким важным, что Екатерина посчитала себя в праве поставить его, сухопутного офицера, во главе эскадры, прикомандировав к нему профессиональных флотоводцев, настоящих "морских волков" Г. А. Спиридова и С. Грейга: что бы в море дров не наломал.
Так в чем же дело? Оказывается А. Г. Орлов был одним из самых твердых сторонников активной внешней политики России на юге, он составлял для Екатерины проекты продвижения империи на Дунайские земли, возмущения православного населения Порты против мусульманского владычества, поддерживал тесные связи с греческими повстанцами, умело склонял к мятежу против султана его вассалов в Египте. Все эти процессы исподволь развивались и подготавливались еще до войны, т. к. противостояние двух держав и в мирное время ни на миг не прекращалось. С открытием же военных действие Орлову были и карты в руки.
И еще одна маленькая деталь, слегка меняющая картину: ни "войну с турками начинаю", как у Радзинского, а "Турция осенью 1768 г. объявила войну России", как в любом учебнике, любой монографии, любом историческом источнике от официальных документов до частной переписки и мемуаров. Пустячок, конечно, но как ни стыдно!
Впрочем, в другой, большой войне за размывание нравственных точек опоры подобная картинка очень к месту, т. к. хорошо укладывается в контекст представлений о традиционной агрессивности внешней политики России. Тем более в век широчайшей русской экспансии. Экспансия действительно была - не остановишь, а войну объявила Турция. Как хотите так и понимайте - факты.
Это столкновение было долгим и тяжелым для России, не получавшей, как Порта, субсидий от европейских стран, и вынужденной все военные издержки оплачивать из своего кармана. Возросшие налоги, рекрутские наборы тяжелым бременем легли на хозяйство страны и в первую очередь на крестьян. Как результат - вспыхнула Пугачевщина, принесшая в воюющую страну внутренний фронт. В условиях, когда все армейские силы были стянуты на юг, восстание разрасталось с неимоверной быстротой и имело вполне реальные шансы увенчаться успехом. Тем самым успехом, о котором 70 лет надрывно и с придыханием мечтали советские историки классовой борьбы.
История знает победившие крестьянские войны, например, восстание Лю Бана в Китае, их результат плачевен: уничтожение значительной части населения и превращение вождей движения в новую аристократию с новой правящей династией во главе. Гипотетически Россию ожидали в случае победы Пугачевщины: уничтожение единственного образованного сословия - дворянства, падение обороноспособности, потеря аппарата управления и в результате - расчленение силами добрых соседей: Турции, Швеции и Польши. Не даром Шведский король Густав III в последствии горько сожалел, что не напал на Россию в годы Пугачевщины. Если б на месте Екатерины II оказался менее волевой и талантливый монарх, то сейчас мы бы изучали не разделы Польши, а разделы Российской империи.
Поэтому в момент развития интриги с княжной Таракановой крестьянская война, присутствующая у Радзинского только как вскользь упоминаемое событие, оказывала серьезное воздействие на логику поведения персонажей. Страх потерять не просто власть, а страну был очень велик, и А. Г. Орлов, который был по-настоящему государственным человеком, шел на любые шаги, чтоб избавить и без того висевшую над пропастью державу от дополнительной опасности в лице очередной претендентки на престол. Смуту и приход Лжедмитрия в Россию тоже сопровождала крестьянское восстание небывалого размаха под предводительством И. И. Болотникова.
Из всех аспектов внешнего антураже польский является у Радзинского наиболее проработанным, ведь самозванка - пешка в большой политической авантюре, разыгрывавшейся польской оппозиционной знатью. Поэтому княжну Тараканову окружает польская шляхта, она встречается с католическим духовенством, обещая ввести в России после своего воцарения "истинную веру" - католичество, наконец, намечена ее связь с иезуитами.
Очень точная характеристика настроений в среде польских конфедератов дана в монологе Доманского, уговаривающего Елизавету выдать себя за дочь имп. Елизаветы Петровны княжну Августу Тараканову:
"Итак, сейчас в России на троне безродная немка. И русская публика отлично знает, что сын этой немки и наследник престола рожден ею отнюдь не от несчастного супруга убиенного Петра Третьего… Итак, остается Августа… Последняя из дома Романовых. Последняя претендентка на престол! И если уж появиться ей на сцене, то сейчас, когда крестьянский царь Пугачев жжет помещиков!.. А Пугачева братом твоим сделаем… Смирим его и с ним соединимся. И дворянство все перебежит к тебе, когда поймет, что одна ты сможешь чернь успокоить… А тут и мы из Польши огонь запалим. - он говорил исступленно, яростно. - Вся конфедерация с тобой восстанет… В смуте исчезнет империя… Как бред… Не впервой нам сажать царя на Руси, коли слыхала про Дмитрия-царевича… - Доманский был в безумии, шептал, болтал. - Возмездие немке, растерзавшей Речь Посполитую… Возмездие!"
Не человек, фейерверк. Кстати, каким тихим и на все согласным он, судя по документам допросов (а крайних мер к нему не применяли и содержали вполне сносно) станет в Петропавловской крепости. Империя - не бред, поэтому так легко она не исчезает, а за триумфом самозванца следует роковой выстрел из пушки его прахом в сторону Польской границы.