Он поспешил на север со всем своим немалым войском. Битва при Фолкирке в 1298 г., которой король руководил лично, стала настоящим побоищем. И все-таки шотландцы не были полностью побеждены, а лишь изменили тактику и донимали англичан партизанскими вылазками. Только в 1305 г. Уоллеса захватили и после всех судебных церемоний предали лютой смерти.
Ужасная тройная казнь – повешение, обезглавливание и четвертование – была впервые введена в Англии Генрихом III в 1238 г., когда потребовалось наказать человека, покушавшегося на жизнь короля. Эдуард I возобновил ее применение против валлийских и шотландских бунтовщиков, ужесточив за счет потрошения. У шотландского героя еще живого вырвали внутренности, сожгли их, затем тело повесили в Тайберне.
Но знамя борьбы шотландцев вновь поднял Роберт Брюс, особенно опасный противник, поскольку он обладал не только твердостью характера, но и законными правами на шотландский престол.
В последние годы жизни Эдуард превратился в одинокого, подверженного вспышкам гнева старика. Рядом с ним выросло новое поколение, с которым он был плохо знаком и к которому питал мало симпатии. Молодая королева Маргарита любила и уважала грозного мужа, но нередко становилась на сторону своих приемных дочерей против их родителя. Наследник престола, носивший имя отца, разочаровал старого короля. Ничего героического, твердого, волевого не находил удрученный отец в старшем сыне. Пирс Гавестон, молодой красивый гасконец, связанный с принцем нежной дружбой, вертел им как хотел. Эдуард изгнал любимчика сына из Англии, но этим не приобрел ни признательности, ни уважения семьи. Его дочь Джоанна Аккрская, овдовев после смерти первого мужа, навязанного ей отцом, во второй раз вышла замуж по любви за человека незнатного и вопреки воле отца.
Теперь Эдуард видел свою миссию только в одном – победоносном завершении шотландской войны.
Во Франции Филипп Красивый тоже переживал семейные неурядицы. Весной 1304 г. он потерял горячо любимую супругу Жанну Наваррскую и больше не женился. Старший сын не обещал стать продолжателем его замыслов и свершений. С упорством и настойчивостью король продолжал борьбу с орденом тамплиеров.
По просьбе папы Великий магистр ордена оставил Кипр, где был в безопасности, и приехал в Париж якобы на совещание по поводу новых военных акций в Святой земле. Магистр не заподозрил подвоха: он был личным другом короля, крестным отцом его дочери Изабеллы. Вместе с Жаком де Моле прибыли 60 рыцарей, которые привезли с собой 150 тысяч золотых флоринов и большое количество серебра. Эти сокровища, доставленные в кладовые Тампля, могли покрыть все неотложные долги французского королевства. Пользуясь попустительством французского папы, Филипп приказал арестовать всех рыцарей Храма в подвластных ему землях. Под пытками тамплиеры сознались в идолопоклонстве, богохульстве, ереси и содомии. Один из них перед смертью крикнул судьям слова, которые стали потом достоянием истории: "Разве это я взял на душу чудовищный и нелепый плод вашей фантазии? Нет! Это пытка вопрошает, а боль отвечает!"
Жак де Моле не признал вздорных обвинений, но все равно с двумя своими заместителями был лишен свободы и содержался в суровом заключении.
Эдуард I оставил этот мир раньше своего кузена и соперника. Он получил известие о коронации Роберта Брюса в Сконе, традиционном месте вступления на трон шотландских королей. Гнев короля был ужасен. Он начал новую кампанию летом 1306 г. и наголову разбил шотландцев. Брюс спасся на острове Ратлин. Там, согласно легенде, он укрепился духом, наблюдая за упорной работой паука, и следующей весной возвратился в Шотландию, чтобы возглавить освободительную войну против англичан. Эдуард уже не мог ни ходить, ни ездить верхом – современные медики предполагают, что он умирал от рака прямой кишки, – и передвигался во главе армии на носилках; но его разум и дух не ослабели. Близ Карлейля наступил его смертный час. Он потребовал от наследника обещания выварить его кости и вместе с ними вступить в столицу Шотландии; сердце же завещал отвезти в Палестину.
Роберт Брюс заметил, что больше боится этих костей, чем живого нового английского короля.
Ни одно из желаний Эдуарда I выполнено не было.
Этот король сочетал в себе глубокий ум, организаторский талант, безукоризненную честность и вместе с тем жестокость и упрямство, вспыльчивость и злопамятность – в нем в полной мере проявился настоящий анжуйский характер.
Изабелла Французская (1292? -27.8.1357)
Сын и преемник Эдуарда I совсем не походил на своего грозного отца.
Традиционно принято обвинять Эдуарда II во всех смертных грехах, называть его царствование бесславным, а его самого дегенератом.
Девятый, последний ребенок Эдуарда I от Элеоноры Кастильской, он потерял мать в шестилетнем возрасте. Эдуард I выполнил свой долг в части договора 1294 г. и вступил в брак с Маргаритой Французской. Вряд ли новая жена отца издевалась над маленьким принцем, но и свидетельств о ее любви к пасынку тоже не имеется. К тому же молодая королева сразу родила одного за другим двух сыновей и наверняка размышляла об их будущем и взвешивала шансы на престолонаследие. Со стороны отца, очерствевшего и нетерпимого, мальчик не видел теплоты, столь необходимой ребенку. Желание короля сделать из сына атлета и рыцаря привела того в круг молодых мужчин, которые были настроены к нему – кто из карьерных соображений, кто по доброте характера – тепло и дружелюбно. С тех пор принц "увлекался простонародными делами, не достойными королевского сына", и всегда искал мужского общества, не делая большого различия между аристократом и простолюдином. "Он пристрастился к гребле, плаванию и баням. Его дружба со своими приятелями превосходила все пределы достоинства и приличия". В свое время он привел в бешенство Эдуарда I, попросив его даровать Пирсу Гавестону графство Корнуолл.
Государственные дела волновали Эдуарда далеко не в первую очередь. Едва отец навсегда закрыл глаза, он тут же послал за сердечным другом Гавестоном. Тот, зная о болезни старого короля, был наготове. Прибыв в Англию, он получил вожделенный титул графа Корнуолла, которым до того времени могли владеть только члены королевской семьи и который Эдуард уже давно пообещал "дорогому Перро". Желая привязать узами родства и наградить дорогого ему человека, он женил его на богатейшей наследнице, внучке Эдуарда I и своей племяннице Маргарет де Клер. Именно Гавестон и стал определять политику Англии.
Между тем требовалось продолжать начатую покойным королем политическую линию в отношениях с Францией; пришел черед его сына жениться на "дочери лилий".
Она была единственной выжившей дочерью короля Франции и королевы Наварры; в описываемое время ни одна европейская принцесса не имела такого высокого статуса и происхождения. В благополучной королевской семье, кроме нее, подрастали три сына. Очевидно, что милая нежная девочка была всеобщей любимицей. В исторических документах проскальзывают нотки неофициальной теплоты к ней со стороны несклонного к сантиментам отца. Каким бы "железным" ни считали Филиппа, он оставался человеком, и Изабелла, несомненно, была "папиной дочкой". Об этом свидетельствует и тот факт, что она не отправилась после помолвки за Узкое море в семью суженого, а воспитывалась во Франции. Впрочем, никаких сомнений относительно ее будущего у короля не возникало. Ей было суждено стать залогом добрых отношений между Францией и Англией и покинуть родину ради этой высокой политической цели. Поэтому, как только наступил возраст, определенный каноническим правом для вступления в брак – двенадцать лет, – ее выдали замуж за 23-летнего английского короля Эдуарда II. Это не свидетельствовало о недостатке родительской любви, не являлось черствостью или жестокостью – так было необходимо поступить для пользы государства.
Изабелла, носившая титул герцогини Аквитанской, получала в приданое графства Понтье и Монтрейль, издавна являющиеся яблоком раздора между двумя странами.
Бракосочетание произошло на континенте и было обставлено с необыкновенной пышностью. На невесте было лазоревое верхнее платье, затканное французскими лилиями, и роскошный золотой плащ, который она сохраняла во всех перипетиях своей сложной судьбы. О внешности девочки хроники не упоминают, зато превозносят красоту жениха: высокий, идеально сложенный и физически развитый, с открытым свежим лицом, украшенным щегольскими усами и бородкой, с вьющимися волосами до плеч, он производил величественное впечатление. С юной невестой он был вежлив и доброжелателен, но не более того.
Мужчины королевской семьи Франции, окружавшие свою единственную дочь и сестру, были неплохо осведомлены об экстравагантных пристрастиях жениха. Король Филипп недаром включил в свою приветственную речь предостережение от дурных советчиков. Как ни дипломатично прозвучало пожелание, Эдуард воспринял его как бестактное поучение и ответил оскорбительным выпадом: свадебные дары французского двора он отослал в Англию Гавестону.
Филипп понимал, что Изабелле придется нелегко, но рассчитывал, что любимицу приветит и защитит его сводная сестра Маргарита Французская, вдова Эдуарда I. В Англию невесту сопровождали братья короля, графы Валуа и Эвре, и весь цвет старинной аристократии. Этим Филипп хотел еще раз подчеркнуть высокий статус и миротворческую роль французской принцессы.
Королевская чета высадилась в Дувре. Их встречала вся английская знать. Эдуард бросился к Гавестону, "целуя его, беспрестанно обнимая и называя братом", что не могло не шокировать дядьев королевы и саму Изабеллу, которая не удостоилась таких проявлений чувств со стороны супруга.
Именно Гавестон представил королеве ее придворных дам, дочерей знатнейших родов Англии, многие из которых стали впоследствии ее близкими подругами на всю жизнь. Замечательный Перро устроил королевской чете двухдневный отдых в поместье Элтем, которое очень понравилось Изабелле, и она так непосредственно проявляла свое восхищение, что Эдуард подарил его ей.
Вопреки устоявшемуся мнению, что девочка Изабелла немедленно оказалась на ножах с Гавестоном, все обстояло не так фатально. Фаворит боялся утратить влияние на короля, но скоро убедился, что ребенок не может и не стремится составить ему конкуренцию. Эдуард тоже не был заинтересован в разжигании розни между любимцем и молодой королевой. Поэтому несколько лет Изабелла и Гавестон сохраняли приятельские отношения.
Однако неожиданно выяснилось пренеприятное обстоятельство: юная королева практически не имела средств существования, поскольку в казне не было денег на эту статью. Дочь немедленно написала отцу, сетуя, что ей приходится жить в бедности, и Филипп потребовал от зятя объяснений.
Это первое недоразумение как-то уладилось, тем более что предстояли въезд новой королевы в столицу и ее коронация. Французские принцы тем не менее требовали удаления Гавестона, угрожая в противном случае не явиться на торжество.
Коронация Изабеллы, произведенная 25 февраля, ознаменовалась неслыханным, но приятным нововведением: на церемонию впервые в истории Англии пригласили жен пэров. Церемония проходила торжественно и плавно, пока появление Гавестона, разодетого в королевский пурпур, усыпанного драгоценностями английской короны и украшениями Изабеллы, не всколыхнуло присутствующих. Ему было поручено организовать церемонию, но он не сумел провести ее должным образом, а только красовался, в результате чего осталось много недовольных. Дядья королевы покинули Англию в возмущении. Солидарно с ними тетка Изабеллы, Маргарита, вдова Эдуарда I, удалилась в свои вдовьи владения. 12-летняя девочка осталась одна. Но врожденная дипломатичность и сила характера сделали ее персоной, желания которой нельзя было игнорировать.
В Лондоне король и королева поселились в Тауэре. Изабелла получила покои Элеоноры Прованской, которые Генрих III снабдил невиданными в то время удобствами вроде ванной и теплого туалета, а Эдуард I приказал подновить для своей второй жены. Они были достаточно уютны и комфортабельны, кроме того, украшены декоративной росписью на темы библейских сюжетов, узорами из цветов и листьев.
В 1307 г. Эдуард II распорядился восстановить Вестминстерский дворец и превратить его в достойное королевы жилище. Этот процесс был довольно длителен, но уже через два года Изабелла получила удобные просторные апартаменты, не уступавшие по великолепию тем, которые спланировал и обустроил для своей жены Генрих III, и даже усовершенствованные согласно современным возможностям. К покоям примыкали прекрасные сады с красиво цветущими кустарниками и нарядными клумбами, а также был устроен "пруд королевы".
Высокое положение Изабеллы подчеркивалось многочисленностью ее свиты, включавшей фрейлин под началом племянницы короля Элинор де Клер, раздавателя милостыни, капеллана, исповедника, камергеров, хранителя гардероба (он же казначей), врача, двух аптекарей, трех поваров, шута, прачек и гладильщиц, гонцов, писцов и других служек.
Скоро она ближе познакомилась с первыми баронами Англии, которые в значительной степени были природными французами, а некоторые даже приходились ей родственниками.
Самым почтенным и способным из всех королевских родичей был граф Пемброк, Эймер де Баланс, один из доверенных военачальников Эдуарда I, верный слуга короны, талантливый дипломат, которого знали и уважали везде за честность и цельность характера. Сын сводного брата Генриха III Уильяма, внук Изабеллы Ангулемской и Гуго Лузиньяна, он тоже мог похвастаться королевской кровью.
Знатнейший вельможа Хемфри Бохан, граф Херифорд, деверь Эдуарда, муж его сестры Элизабет, отличался стремлением к уединению, язвительностью и вспыльчивостью, однако эти качества искупались разумностью и чувством юмора. Его нравственные терзания по поводу верности престолу и борьбы с дурным правлением нашли выход в составлении жизнеописании Эдуарда II, где он представил его как героя.
Джон де Варен, граф Сюррей, женатый на племяннице Эдуарда II, младше его двумя годами, отличался полным отсутствием добрых качеств. Линкольн и Ланкастер терпеть его не могли, но его сестра Алиса была замужем за Эдмундом Фиц-Алланом, графом Арунделом, человеком дельным.
Эти знатные господа подняли голос против "идола короля", Гавестона. Заносчивый гасконец не считал необходимым скрывать свое особое положение при монархе, что сильно задевало гордых лордов. Но гораздо более чувствительное раздражение вызывало неконтролируемое разбазаривание коронных средств на огромные пожалования "дорогому Перро". По-видимому, лорды не могли себе представить, что привязанность, которую испытывал ловкий, красивый, беспринципный проходимец к закомплексованному королевскому последышу, могла быть бескорыстной. Характерно, что Эдуарда никогда открыто не обвиняли в гомосексуализме – ярлыки были навешаны позднее, и тогда уж романисты разгулялись вовсю, создавая образ разнузданного извращенца. Сейчас его гомосексуальность рассматривается как доказанный факт. Но кто может утверждать, что так было на самом деле? Как определить границу, за которой привязанность, восхищение, желание быть всюду вместе переходят в нечто иное?
У Гавестона были дети; у Эдуарда, кроме законных потомков, имелся внебрачный сын Адам. Оба они отнюдь не были женственными мужчинами: любили охоту, атлетические спортивные упражнения, рыцарские забавы, часто воевали. Если бы Эдуарду улыбнулась фортуна и он стал удачливым победоносным королем, эту особенность не поставили бы ему в вину; ведь англичане как будто и не заметили гомосексуализма Ричарда Львиное Сердце, а у Вильгельма Руфуса и Иоанна Безземельного воспринимали как данность.
Однако лордов в последнюю очередь волновали моральные устои монарха. Более всего их заботило, что все богатства, которые могли бы принадлежать им, уплывали в загребущие руки временщика. Общее мнение о недопустимости такого положения высказал Генри де Ласи, граф Линкольн, один из самых верных, честных и способных приближенных Эдуарда I, его личный друг. Короля поддержали только кузен Томас Ланкастер и Хьюго I ле Диспенсер. Последнего бароны за это практически подвергли остракизму.
Бароны учредили комитет лордов-ордонеров во главе с Томасом Ланкастером. В этом вельможе текла королевская кровь, он являлся самым близким родичем королевской четы: был двоюродным братом короля и дядей Изабеллы – сыном ее бабушки от второго брака. Ордонеры представляли интересы аристократов и церкви, а Ланкастер больше всего хотел быть на месте Гавестона и править страной от имени Эдуарда. Но Гавестон был недосягаем, поэтому он ненавидел его особенно сильно и направил на фаворита гнев баронов. Ланкастер содержал многочисленную дружину, и ему служило столько же рыцарей, сколько королю. Не обладая широким политическим кругозором и даром предвидения, он представлял собой просто хваткого и честолюбивого аристократа. Граф Линкольн отдал в жены Ланкастеру свою единственную дочь и наследницу Эллис. В силу рождения ему удалось стать вождем оппозиции, но не вторым Симоном де Монфором. Высокий и красивый, но угрюмый, вздорный и злопамятный, не обладавший даром красноречия, он заполнял время, свободное от плетения заговоров, главным образом распутством, и его брак был несчастлив и бездетен. В довершение всего его уже давно замечали в изменнических сношениях с шотландцами.
Эдуард и Гавестон пытались отвлечь оппозицию, предприняв наступление на Шотландию. Попытка закончилась поражением, и в 1311 г. лорды-ордонеры добились высылки Гавестона во Фландрию.
Ненависть Изабеллы к Гавестону – скорее, некий исторический шаблон, на который повелись многие писатели. Изабелла так же, как и лорды, страдала, видя разбазаривание государственных средств в угоду нестоящему человеку. Подобно отцу она была скуповата и расчетлива; Филипп IV научил ее уважать всесильность золота. Но она старалась не демонстрировать враждебных чувств к любимцу мужа (за исключением случая, когда он присвоил ее украшения) и пыталась примирить лордов с королем в той степени, в которой это было под силу 20-летней женщине-иностранке. Она отдала супругу свою честь, преданность и почтение и надеялась вместе с ним много лет править успешно и справедливо. Несмотря на молодость, она была умна, тактична, проницательна, являлась дочерью могущественного короля и 13 ноября 1312 г. подарила Англии наследника престола Эдуарда. Так что постепенно Изабелла превращалась в значительную политическую силу.
Гавестону хватило дерзости возвратиться, что бросало вызов лордам. Вынудив его искать убежище на севере страны, одна из баронских фракций упорно преследовала фаворита, не доводя дела до войны. Осажденный в замке Скарборо, Гавестон согласился на переговоры. Ему сохранили жизнь, но взяли под стражу. Однако другая группа баронов, возглавляемая графом Уорвиком, одним из лидеров оппозиции, не присутствовавшим при соглашении в Скарборо, нарушила достигнутые там условия. Они смяли охрану Гавестона, захватили фаворита и казнили, отрубив ему голову. Считается, что Ланкастер способствовал этому убийству, и именно на него оказалась направлена вся ненависть, на которую был способен Эдуард.
Комитет лордов-ордонеров, представляющих интересы магнатов и церкви, надеялся диктовать свою волю монарху.