Петроградскую ЧК с 7 марта (момента ее создания) возглавляет Моисей Урицкий. Фигура в интерьере данного ведомства – странная, мягко говоря. Невысокий, кривоногий человек, с "утиной" походкой вперевалочку. Коммивояжер, ростовщик, дамский портной – эти занятия больше ему подходят. Почему именно его – сюда? Что за черный юмор? В Москве Урицкого подозревают в том, что он из органа борьбы с контрреволюцией сделал "лавочку". Люди состоятельные в застенках ЧК не засиживаются, а многие бедняки содержатся там неделями без предъявления обвинений. Именно эти "странные факты" с возмущением отмечает Дзержинский на заседании коллегии ВЧК в апреле 1918-го. Во взятках самого Урицкого не подозревают, просто полагают (секрет Полишинеля), что власти приспособили чрезвычайку для пополнения тощего городского бюджета.
Однако кровожадным Моисей Соломонович не был. Не подписывал он пачками смертные приговоры, как утверждает Алданов в очерке "Убийство Урицкого". Первое самостоятельное решение о расстреле группы политических и уголовных преступников коллегия Петроградской ЧК приняла 19 августа. Кто вошел в число приговоренных? Из девяти "уголовных" четверо – бывшие комиссары ЧК. Остальные двенадцать человек обвинялись в ведении контрреволюционной агитации среди красноармейцев, в том числе шестеро – в заговоре, раскрытом в Михайловской артиллерийской академии. К последним принадлежал и Владимир Перельцвейг. Двумя днями позже приговор привели в исполнение.
Урицкий не был сторонником этой меры (при голосовании воздержался), однако его подпись стояла под текстом опубликованного распоряжения.
Смерть Перельцвейга потрясла его друга – поэта, социалиста, бывшего кадета Михайловской артиллерийской академии 22-летнего Леонида Каннегиссера. Утром 30 августа Каннегиссер застрелил Моисея Урицкого, когда тот появился в здании наркомата внутренних дел по адресу Дворцовая площадь, 6. Убийца пытался скрыться на велосипеде, но его поймали.
Получив такое известие, Дзержинский по поручению председателя Совнаркома немедленно выезжает в Петроград.
Вечером того же дня Ленину предстоит выступать на двух рабочих митингах, в Басманном и Замоскворецком районах. Ему выписана путевка на бланке Московского комитета РКП(б). В ней указана тема докладов: "Две власти (диктатура рабочих и диктатура буржуазии)". Вождь большевиков – так заведено – не сам решает, на какие собрания рабочих или красноармейцев ему ехать, он выполняет поручение московской партийной организации. После выступления, подобно другим ораторам, представляет в партийную инстанцию краткий отчет и записки, поданные участниками. Такие мероприятия в 1918-м проводились еженедельно по пятницам. 30 августа – пятница.
И тут, конечно, возникает вопрос…
Как могло случиться то, что случилось вечером того же дня на бывшем заводе Михельсона?!
В Петрограде только что убит председатель ЧК Урицкий. Чекистам известно уже о заговоре Локкарта – Рейли, предусматривающем в том числе устранение Ленина. Обстановка грозовая, Москва кишит заговорщиками. В этот момент председатель ВЧК уезжает в Петроград, не позаботившись о безопасности вождя революции? Положим, Ленин по каким-то причинам не хотел на завод ехать с охраной (но не настолько же он легкомыслен). Можно было послать туда оперативников. Одного бы хватило, чтобы вычислить террористку. Из воспоминаний Гиля, шофера председателя Совнаркома:
"Я развернул мамашину и поставил ее к выезду со двора, шагах в десяти от входа в цех.
Несколько минут спустя ко мне приблизилась женщина в коротком жакете, с портфелем в руке. Она остановилась подле самой машины, и я смог рассмотреть ее. Молодая, худощавая, с темными возбужденными глазами, она производила впечатление не вполне нормального человека. Лицо ее было бледно, а голос, когда она заговорила, едва заметно дрожал.
– Что, товарищ, Ленин, кажется, приехал? – спросила она.
– He знаю, кто приехал, – ответил я.
– Как же это? Вы шофер и не знаете, кого везете?
– А я почем знаю? Какой-то оратор – мало ли их ездит, всех не узнаешь, – ответил я спокойно.
Я всегда соблюдал строжайшее правило: никогда никому не говорить, кто приехал, откуда приехал и куда поедем дальше.
Она скривила рот и отошла от меня. Я видел, как она вошла в помещение завода".
На территории завода председателя Совнаркома в 18:30 почему-то никто не встречал. Ленин вышел из машины и в одиночестве направился в цех. У шофера – револьвер за поясом под рубашкой, у главы правительства в кармане – маленький браунинг, из которого он никогда не стрелял. Вот и все меры безопасности.
Примерно в 20 часов в наступающих сумерках Гиль услышал в помещении завода крики "Ура!". Во двор стали выходить группы рабочих. В одной из них, отвечая на вопросы, медленно продвигался к автомобилю глава государства. Водитель завел мотор. Еще минуты две-три Ленин стоял у машины, разговаривая с работницами. Они жаловались ему на заградительные отряды, которые не позволяют по железным дорогам провозить продовольствие. Предсовнаркома отвечал, что издан декрет, смягчающий запреты. И тут раздался негромкий хлопок, словно "чихнул" мотор автомобиля. Ленин упал. Гиль обернулся и увидел у переднего левого крыла машины женщину, с которой недавно разговаривал; она выстрелила еще два раза. Толпа бросилась врассыпную с криком "Убили!". Вместе с остальными, бросив браунинг на землю, пыталась скрыться и террористка. За ней бежали мальчишки и кричали: "Вот она! Вот она!". На Серпуховской улице преследователи увидели женщину с портфелем и зонтиком, стоящую у дерева. Они отвели ее в военный комиссариат Замоскворецкого района. Там она назвала себя – Фанни Каплан – и призналась, что стреляла в Ленина.
Нет в ВЧК специалистов из царской "охранки", а учиться у кого? Некомпетентность – наверное, самое естественное объяснение тому, что происходило 30 августа. Не только охрана вождя, но и многое другое тогда было плохо организовано. Минут 15 вез Гиль тяжело раненного Ленина в Кремль. Там ни дежурных врачей, ни перевязочных средств. Хорошо, жена Бонч-Бруевича – медик, она оказала первую помощь. А раны были серьезные: одна из пуль раздробила левую плечевую кость, другая вошла со стороны лопатки, пробила легкое, прошла в миллиметрах от сердца. Полная уверенность, что вождь революции выживет, появится только дней через пять. Чудом уцелеет.
Ничего особенно таинственного в этом покушении нет. Версию о том, что кому-то из окружения Ленина якобы была выгодна его гибель, появившуюся много десятилетий спустя, отметем как откровенно "желтую". Неверно, что террористку "быстро расстреляли". Каплан допрашивали многие и подробно: руководители Наркомюста Курский и Козловский, заместитель председателя ВЧК Петерс, наверняка кто-то из руководителей ВЦИК. На допросах она сообщала примерно следующее:
– Звать – Фаина Ефимовна Каплан, жила до 16 лет под фамией Ройд. Родилась в Волынской губернии. Отец – еврейский учитель, с 1911 года вся семья проживает в Америке. В 1906-м была арестована в Киеве по делу о взрыве как анархистка. При взрыве получила контузию. Каторгу отбывала в Акатуе вместе со Спиридоновой. В тюрьме стала социалисткой-революционеркой. Готовиться к покушению на Ленина начала в феврале. К какой партии принадлежу в данный момент – не скажу. Сообщников не было, больше об этом не спрашивайте. Откуда деньги, найденные у меня, отвечать не стану….
Типичный эсеровский теракт. Исполнитель сознается в совершении, но отказывается выдавать сообщников. И что еще от нее можно узнать?
Из воспоминаний Павла Малькова:
"Вызвал меня Аванесов и предъявил постановление ВЧК: Каплан – расстрелять, приговор привести в исполнение коменданту Кремля Малькову.
…По моему приказу часовой вывел Каплан из помещения, где она находилась…
Было 4 часа дня 3 сентября 1918 года".
А теперь – красный террор
"Что теперь будет?" – спросила Крупская у Свердлова. Войдя в квартиру, где лежал ее раненый муж, Надежда Константиновна по виду присутствующих решила, что раны смертельны. "У нас с Ильичом все сговорено", – ответил председатель ВЦИК.
Усиление карательной политики назревало. Выстрелы 30 августа дали большевикам возможность представить эти меры ответом на террор врагов рабоче-крестьянской власти.
5 сентября выходит знаменитый декрет СНК о красном терроре. Вот его текст:
"Совет народных комиссаров, заслушав доклад председателя Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией о деятельности этой комиссии, находит, что при данной ситуации обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью; что для усиления деятельности Всероссийской чрезвычайной комиссии и внесения в нее большей планомерности необходимо направить туда возможно большее число ответственных партийных товарищей; что необходимо обеспечить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях; что подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам; что необходимо опубликовывать имена всех расстрелянных, а также основания применения к ним этой меры".
Документ подписан наркомом юстиции Курским, наркомом по внутренним делам Петровским и управляющим делами СНК Бонч-Бруевичем.
На этот раз роль ВЧК выделена особо (в февральском декрете "Социалистическое отечество в опасности!", когда вводился расстрел на месте для активных контрреволюционеров, исполнитель не указывался).
Уже в первые дни после покушения на Ленина в Петрограде и Кронштадте были расстреляны более 500 человек, в Москве – около 130. В основном это люди из имущих классов, царские чиновники, находившиеся в тот момент в заключении. Самые известные – бывшие министр юстиции Щегловитов и министр внутренних дел Хвостов, арестованные еще Временным правительством. Об остальных редко когда сообщалось. О судьбе одного из казненных рассказал исследователь Николай Коняев, знакомившийся с делом.
…Василия Петровича Мухина Петроградская ЧК арестовала 22 мая 1918 года, обвинив в финансировании черносотенной организации. С того времени жена арестованного посылает Урицкому письмо за письмом, умоляя о снисхождении…
"Мой муж, – пишет Анна Яковлевна Мухина, – хороший семьянин, чуждый какой бы то ни было политики, скромно жил со мною и малолетними детьми… Вся его жизнь – как на ладони и мне прекрасно известна. Он много отдавал времени заботам о своей семье, воспитанию своих детей. Еще он состоял попечителем гимназии в г. Рославле Смоленской губернии, часто ездил туда по служебным обязанностям, принимал глубоко к сердцу интересы учащейся молодежи во вверенной гимназии. Состояние его здоровья таково, что, в связи с преклонным возрастом, делает для жизни опасным долгое заключение, которому он подвергается.
Очень прошу Вас, отпустите моего мужа на мои поруки".
Из Рославля шлют ходатайство учащиеся:
"Принимая во внимание, что мы, ученицы 2-й Рославльской гимназии, своим образованием обязаны Василию Петровичу Мухину, который построил здание гимназии, дал средства на нее, многих из нас содержит на своих стипендиях, мы не можем оставаться равнодушными к судьбе человека, таким щедрым образом облагодетельствовавшего бедноту города Рославля".
Благотворителю в тюрьме тяжко. Поверенный Булавин свидетельствует: "Он обратился в полутруп, его хроническая сердечная болезнь и расширение суставов в заключении обострились и дальнейшее его содержание под стражей, конечно, повлечет за собой смертельный исход. Нравственное состояние его ужасно, он беспрерывно плачет".
Анна Яковлевна ищет новые слова, которые могли бы пронять Урицкого. Положим, то, что Мухин построил при царе гимназию, в зачет не идет. Но Василий Петрович помогал беднякам. Может быть, это обстоятельство смягчит пролетарскую власть?:
"Моя просьба заключается в том, чтобы освободить моего старого, больного мужа, Василия Петровича Мухина, которому такое долгое заключение, думаю, будет не перенести. Горячо прошу Вас исполнить мою просьбу, во-первых, потому, что он совершенно невиновен, а во-вторых, хочу его спасти в благодарность за то, что он когда-то меня, дочь бедного труженика-пекаря, а также всю мою многочисленную, до крайности бедную семью, спас от голодной смерти и впоследствии женился на мне, поднял на ноги моих сестер и братьев, помогал старым, больным, совершенно бедным родителям, которые ведь и до сих пор только и живут благодаря его помощи.
Еще раз прошу Вас, товарищ Урицкий, исполнить мою горячую искреннюю просьбу – освободите его во имя его тяжелого, болезненного состояния, во имя малолетних детей моих, меня и моих бедных родителей, могущих остаться без крова и куска хлеба, т. к. у меня ничего нет… Умоляю, не оставьте моей просьбы, а дайте возможность дочери бедного труженика отблагодарить своего мужа этим освобождением за все добро, им содеянное мне и моим родным. Во исполнение моей просьбы буду вечно Вам благодарна. Гражданка Анна Мухина".
В деле имеется записка от некоего осведомителя: "Где деньги Мухина находятся, известно француженке и жене". Становится яснее… Не те слова говорит Анна Яковлевна. Но вот деньги наконец найдены. В другое время старика, возможно, могли бы и отпустить. Но тут грянул красный террор (в Питере стали расстреливать с опережением декрета). Анна Яковлевна в конце 1918-го получит уведомление:
"После установления следствием преступления Мухина на капиталы его, находящиеся в Народном банке, наложен был арест, сам же Мухин по постановлению ЧК 2 сентября с. г. расстрелян.
На основании вышеизложенного Чрезвычайная Комиссия определяет: капитал В. Мухина, служивший средством борьбы с советской властью и находящийся в Народном (бывшем Государственном) банке и во 2-м отделении Народного (бывшего Московского купеческого) банка, конфисковать, наложенный на него арест снять и деньги перевести на текущий счет Чрезвычайной комиссии, и настоящее дело дальнейшим производством считать законченным.
Копию настоящего постановления через домовую администрацию вручить Анне Яковлевне Мухиной, бывшей жене расстрелянного".
За два месяца, пока действовал декрет (он был отменен 6 ноября решением VI Съезда Советов), в обеих столицах были расстреляны не менее 800 человек. Петроград по суровости репрессий опережал Москву.
Феликс Дзержинский и лично вел следствие, выносил приговоры. Известно, что с 10 по 21 сентября он рассмотрел дела в отношении 105 человек. По его решениям расстреляны – 17, освобожден – 41, остальные либо приговорены к различным видам наказания, либо их дела направлены на доследование. Оценить эту статистику сложно. Некоторое представление о том, как председатель ВЧК вел следствие, читатель получит в дальнейшем.
При этом красные вожди в центре убеждены (или убеждают себя), что они не поощряют насилие, а сдерживают суды Линча на местах. Бонч-Бруевич говорил Мельгунову: "Без нас красный террор был бы ужасен. Пролетариат требует уничтожения всей буржуазии. Я сам должен был после покушения на Ленина быть для успокоения на 20 митингах".
Органы советской власти на местах получили также приказ наркома внутренних дел Петровского – еще 4 сентября, днем раньше декрета о красном терроре:
"Расхлябанности и миндальничанью должен быть немедленно положен конец. Все известные местным Советам правые эсеры должны быть немедленно арестованы, из буржуазии и офицерства должны быть взяты значительные количества заложников. При малейших попытках сопротивления или малейшем движении в белогвардейской среде должен применяться безоговорочно массовый расстрел. Местные Губисполкомы должны проявлять в этом направлении особую инициативу".
В Москву пошли заверения: "расхлябанность" и "миндальничанье" изжиты…
Бельский, Смоленская губерния. Чрезвычайной комиссией были арестованы в качестве заложников бывшие купцы, офицеры, полицейские чины, эсеры и меньшевики. Чрезвычайная комиссия встречает на своем пути тормоз и активную борьбу контрреволюционеров и черной сотни, и случай покушения на жизнь бывшего члена чрезвычайной комиссии Михаила Марченко. В ответ на покушение на члена ЧК приговорены к расстрелу 50 человек заложников, из коих 12 человек уже расстреляны.
Череповец. В уезде убит организатор комитетов бедноты. В ответ на это в г. Череповце расстреляны заложники: Кирилловский епископ Варсонофий, игуменья Ферапонтиевского монастыря Серафима, Бурлаков (перечисляются еще семь фамилий).
…Петерс позднее уверял, что слишком ретивых местных чекистов они одергивали.
Карательную политику на местах в 1918-м определяют куда больше местные Советы, чем приказы из Москвы. По-прежнему самая большая кровь – там, где она не первая… В большинстве сводок ВЧК наблюдаем знакомые картины, только цифры жертв в междоусобных столкновениях растут.
Моршанск. На кулаков села Ясы наложена контрибуция в сумме 800 тыс. рублей за убийство местного председателя комитета бедноты. Убийца – правый эсер, скрылся, его имущество конфисковано.
Саратов. Белогвардейцы, пользуясь объявленной мобилизацией, подняли восстание, разогнали и расстреливали местные Советы и деревенскую бедноту. Особая следственная комиссия во главе вооруженного отряда отправилась на усмирение кулаков 12 сел. Отряд разоружил деревни, восстановил разогнанные Советы, переизбрал их и наложил контрибуцию исключительно на кулаков в пользу убитых семейств бедняков, на устройство школ и больниц, где таковых не было. Больше всего от восстания пострадали русские деревушки, находящиеся среди немецких колоний. В одной из них, Таповке, кулаки расстреляли 19 бедняков, и около 150 приговорены к расстрелу. Усмирение кулацкого восстания продолжалось восемь дней. Расстреляны 36 человек, среди них три бывших офицера, поп, принимавший деятельное участие в восстании, и два кавалериста за вымогательство денег.
…В Гражданскую брали заложников разные стороны.
В самарской тюрьме при Комуче содержались 16 женщин – родственницы видных большевиков (в том числе наркома продовольствия Цюрупы). Самарцы обменяли их на заключенных в московских тюрьмах.
Издавали приказы о взятии заложников главнокомандующий белыми войсками Северной области генерал Миллер и многие другие белые генералы (не всегда формулируя причины арестов прямо).
Когда в Москве раскрыли заговор английского дипломатического представителя Локкарта, в Лондоне тут же арестовали советскую дипломатическую миссию.
Приказ Петровского от 4 сентября в исторической литературе нередко приводится рядом с распоряжением колчаковского генерала Розанова – управителя Енисейской и части Иркутской губерний:
"Начальникам военных отрядов, действующих в районе восстания:
1. При занятии селений, захваченных ранее разбойниками, требовать выдачи их главарей и вожаков; если такового не произойдет, а достоверные сведения о наличии таковых имеются, – расстреливать каждого десятого.
2. Селения, население которых встретит правительственные войска с оружием, сжигать; взрослое мужское население расстреливать поголовно…
6. Среди населения брать заложников, в случае действия односельчан, направленного против правительственных войск, заложников расстреливать беспощадно…"
Война!