Семен Михайлович Буденный (1883–1973) – герой Гражданской войны, командир легендарной Первой конной, один из самых популярных советских военачальников. Множество стихов, песен, романов изображали его прямым и бесхитростным наездником-рубакой, но на самом деле он был достаточно умен и осторожен, чтобы уцелеть в годы сталинских репрессий и навязать Красной армии свою линию на укрепление конницы в ущерб моторизованным частям. Великая Отечественная война доказала пагубность подобного курса и завершила полководческую карьеру Буденного, который еще много лет играл роль живой легенды, связующего звена современности с героикой первых советских лет. Превратности биографии знаменитого маршала исследует известный историк Борис Соколов – автор более 40 книг, посвященных истории и культуре России XX века.
Содержание:
ПРЕДИСЛОВИЕ 1
Глава первая - ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ 1
Глава вторая - НА ФРОНТАХ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ 6
Глава третья - РОЖДЕНИЕ ПЕРВОЙ КОННОЙ 21
Глава четвертая - ДЕЛО ДУМЕНКО 26
Глава пятая - НА ПОЛЬСКОМ ФРОНТЕ 29
Глава шестая - ПРОТИВ "ЧЕРНОГО БАРОНА" 37
Глава седьмая - "КАВАЛЕРИСТ" НОМЕР ОДИН 50
Глава восьмая - ПРЕДВОЕННЫЕ ГОДЫ 57
Глава девятая - ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ 62
Глава десятая - МИРНАЯ ЖИЗНЬ И СЕМЕЙНОЕ СЧАСТЬЕ 71
ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ С. М. БУДЕННОГО 79
КРАТКАЯ БИБЛИОГРАФИЯ 80
ИЛЛЮСТРАЦИИ 80
Примечания 81
Борис Соколов
Буденный: Красный Мюрат
ПРЕДИСЛОВИЕ
Кем же все-таки был Семен Михайлович Буденный? Об этом спорят до сих пор. По мнению одних – живая легенда, командарм Первой конной, герой Гражданской войны, беспримерный знаток лошадей, возродивший советское коневодство, блестящий кавалерийский тактик, преданный слуга советской власти, отец солдатам, любящий семьянин, самородок из низов, добившийся маршальского жезла. По убеждению других – фельдфебель-самодур, чья жестокость по отношению к подчиненным проявилась еще в царской армии; человек, хладнокровно застреливший свою первую жену и чуть ли не самолично отвезший вторую супругу на Лубянку; бездарный полководец, чья неспособность вести современную войну ярко проявилась в годы Великой Отечественной; губитель истинно народных героев Бориса Думенко и Филиппа Миронова или (в зависимости от политических симпатий пишущего) "белых рыцарей" Краснова, Деникина и Врангеля; грубый солдафон, умевший только гулять и пить с соратниками-конармейцами; один из организаторов "великой чистки" в Красной армии в 1937–1938 годах. Здесь перечислены далеко не все эпитеты, которыми в разное время награждали Семена Михайловича его друзья и враги в зависимости от собственных политических предпочтений. Где же здесь правда?
Что-то из приведенных оценок справедливо, а что-то, как водится, весьма далеко от истины. Но, надо думать, вряд ли народ стал бы петь песни о совсем уж никчемном человеке. Причем петь их начали в первые годы советской власти, когда официальный культ Буденного и Конармии еще не успел сложиться. Да и красноармейский шлем недаром прозвали "буденовкой". Как известно, этот шлем, созданный по эскизу художника В. М. Васнецова, был разработан еще при царском правительстве, и его предполагалось назвать "богатырка", но история и народ рассудили иначе. Надо сказать, что обаянию Буденного поддались и многие представители интеллигенции – об этом говорит количество посвященных ему и его армии романов, стихов, а потом и художественных фильмов. Конечно, многие из них были созданы по заказу, но немало было и тех, что сочинялись по зову сердца. Должно быть, романтически мыслящим творцам культуры неразлучный с конем командарм представлялся кем-то вроде кочевника-скифа, пришествие которого воспевал А. Блок. Таким персонажем не грех было восхититься, а то и поучиться у него "новой революционной нравственности".
К тому же Буденный действительно был одним из самых способных красных командиров, поднятых советской властью из низов. Неслучайно он единственный из военачальников-кавалеристов благополучно прошел всю Гражданскую войну, не потерпев ни одного настоящего поражения, в отличие, скажем, от Д. П. Жлобы или Г. Д. Гая, не допускал антисоветских выступлений, как Ф. К. Миронов, или полного разложения своего войска, как Б. М. Думенко (хотя следует признать, что буденновская Конармия не раз подходила к тому краю, за которым разложение могло превратиться в хаос). Для того чтобы держать в руках такую неуправляемую массу, как буденновцы, требовался недюжинный талант организатора, трибуна, вождя. Этими качествами никак не могла обладать ординарная посредственность, какой стремятся представить Буденного некоторые его недоброжелатели. По-своему Семен Михайлович был личностью сложной и противоречивой. Он верно служил отнюдь не самому демократичному политическому режиму и по своему положению никак не мог остаться в стороне от проводившихся в стране и в армии репрессий. Однако при этом о своих товарищах и бойцах-конармейцах он всегда заботился и, когда было можно, отводил от них карающую длань. Да, он бил подчиненных, но без крайней нужды не расстреливал. Главное же заключалось в том, что Семен Михайлович мыслил настоящую жизнь только на коне, в родимых донских степях. Может, потому и противился слишком уж быстрому сокращению конницы в межвоенный период, что чувствовал себя своего рода последним рыцарем, которому нечего будет делать на поле битвы, если с него исчезнет конница. Вторая мировая, война машин, была уже не его войной.
Рыцарский дух у Буденного сочетался с трезвым расчетом. Он был одним из немногих военных высшего ранга, кому посчастливилось избежать репрессий 1937–1941 годов.
И дело здесь, вероятно, объясняется не только его твердой поддержкой Сталина (Тухачевский тоже никогда против Сталина не выступал и его меры по подготовке к большой войне безоговорочно поддерживал). Неменьшую роль сыграло то, что Семену Михайловичу удалось подать себя Иосифу Виссарионовичу как человека недалекого, политических амбиций не имеющего и на роль нового Бонапарта никак не годящегося. Благодаря этому он и уцелел. Очевидно, еще в годы Гражданской войны Буденный понял, что при большевиках лезть в политику смертельно опасно. И великолепно сыграл роль лихого рубаки, который за советскую власть и лично товарища Сталина снесет любую голову. Потом, после Великой Отечественной, он так же умело принял облик живой легенды, воплотившей дух "той единственной гражданской". Его привечали все сменявшиеся в Советской стране правители, от Ленина до Брежнева. Всем он оказался нужен, ни при одном из них не попал в опалу. Так что по-своему Семен Михайлович оказался совсем неплохим политиком, хотя на лавры Наполеона никогда, разумеется, не претендовал – ни на поле брани, ни в политических ристалищах.
В то же время только революция 1917 года и советская власть вознесли Буденного к маршальским высотам. Не будь революции, сын крестьянина из донских иногородних в своей карьере дальше вахмистра никогда бы не продвинулся, хотя бы по причине весьма скромного образования. Если бы повезло, Семен Михайлович скопил денег и, выйдя в отставку, открыл небольшой конный завод, при котором и зажил бы себе в достатке, но не в славе. Исторической личностью его сделали революция и большевики. Безусловно, время сделало Буденного. Но Семен Михайлович и сам формировал историческое время – не только в Гражданскую войну, но и после нее.
В этой книге я постараюсь рассказать как можно правдивее и об исторических деяниях Семена Михайловича Буденного, о частной жизни маршала и о гранях его личности – как светлых, так и темных. Удалось ли это – судить читателю.
Глава первая
ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ
В Гражданскую войну в советских газетах Буденного называли "первой саблей молодой республики, преданным сыном коммуны". Белые именовали его "красным Мюратом", в честь храброго командира наполеоновской кавалерии, поляки – "советским Макензеном" по имени немецкого генерала, прорвавшего русский фронт в Галиции в 1915 году столь же стремительно, как ворвалась в Польшу Первая конная армия пять лет спустя. Во всех этих определениях что-то есть, но ни одно из них нельзя считать полным. Буденный – это Буденный, сын своей эпохи и своей родины, "батюшки тихого Дона".
Донские степи издавна славились своими конями и лихими наездниками, которые гарцевали на них. Здесь, посреди донских степей, на хуторе Козюрин станицы Платовской 13 (25) апреля 1883 года в семье крестьянина-батрака Михаила Ивановича Буденного и его жены Маланьи Никитичны родился будущий командарм Первой конной, маршал и трижды Герой Советского Союза Семен Михайлович Буденный. Еще при жизни этот человек стал живой легендой. О нем пели песни, его именем называли города, села и колхозы. Даже порода лошадей, выведенная на Дону еще в конце XIX века, была впоследствии названа "буденновской".
За Семеном Михайловичем прочно закрепилась слава создателя советской кавалерии, лихого наездника-рубаки, крупного полководца Гражданской войны, наконец, заботливого и справедливого "отца-командира". Как и всякий миф, эта легенда в чем-то верно передает реальный буденновский образ, а в чем-то очень сильно деформирует его. Мы попробуем восстановить основные вехи подлинной биографии командарма Первой конной, попытаемся понять, что это был за человек, что толкнуло его в революцию, какую роль он сыграл в развитии Красной армии, каким был в частной жизни.
Родители Буденного были не казаками, а иногородними, то есть осевшими на Дону выходцами из русских и украинских губерний. Дед будущего командарма покинул свою родину, слободу Харьковскую Бирючинского уезда Воронежской губернии, вскоре после отмены крепостного права из-за того, что не мог выплачивать подати за полученную им землю. Судя по фамилии, он происходил из слободских украинцев – переселившихся еще в XVII веке в Россию выходцев из польской Украины. В поисках лучшей доли Иван Буденный вместе с женой и тремя малолетними детьми отправился в область Войска Донского. Иногородние на Дону были людьми второго сорта по сравнению с казаками, наделенными сословными привилегиями, главной из которых было право владеть благодатной донской землей. Иногородние же приобретать землю не могли, поэтому Буденным пришлось батрачить на богатых казаков. Вскоре, однако, отец будущего командарма выбился в мелкие торговцы, которых называли коробейниками.
В мае 1875 года Михаил Иванович Буденный женился на Маланье Никитичне Емченко, также происходившей из бывших крепостных и, судя по фамилии, тоже украинке. Хотя украинского языка, замечу, ни один из супругов не знал. Это и не удивительно – в ту пору в Российской империи официально не существовало не только такого языка, но и слова "Украина" – употреблялось только название "Малороссия". Молодые поселились на хуторе Козюрин неподалеку от станицы Платовской. В семье Михаила Ивановича, кроме Семена, было еще семеро детей – четверо братьев и три сестры, из которых он был вторым по старшинству. Сначала родился Григорий, потом Семен, а дальше пошли Федора, Емельян, Татьяна, Анастасия, Денис и Леонид. В дальнейшем Емельян, Денис и Леонид командовали в Конармии эскадронами. А вот с Григорием вышла незадача. Но об этом – чуть позже.
В 1890 году Буденные попробовали перебраться на Ставрополыцину, но там не задержались, а обосновались на хуторе Литвиновка в 40 километрах к западу от станицы Платовской, на берегу реки Маныч. Поднакопив немного средств торговлей, Михаил Иванович смог арендовать землю, хотя и на кабальных условиях испольщины – землевладельцу-казаку приходилось отдавать половину урожая. В 1892-м Семен начал работать мальчиком на побегушках у купца первой гильдии Яцкина, а до этого он уже помогал отцу пахать землю. У Яцкина он оставался несколько лет – привозил товары в лавку, бегал с поручениями, прибирался в купеческом доме.
После Яцкина юному Буденному довелось работать помощником кузнеца. Его отец пользовался уважением среди односельчан – он был выборным старостой иногородних, заступался за них перед местным казачьим атаманом. Это, кстати сказать, доказывает, что совсем уж захудалыми бедняками Буденные не были. Скорее – из более или менее крепких середняков. Кулаки на общественные должности обычно не шли, – все их время отнимало хозяйство, – но и бесштанную голытьбу на них тоже никогда не выбирали. Раз свое хозяйство не смог поставить, где уж ему представлять общественные интересы!
В семье Буденных по вечерам умели веселиться, несмотря на тяжелые трудовые будни. Отец хорошо играл на балалайке, а Семен – на гармошке. Страсть к гармони Семен Михайлович сохранил на всю жизнь. Его игру ценил Сталин, и это немало способствовало карьере Буденного.
Хотя с ранних лет Семену Михайловичу пришлось трудиться ради куска хлеба, он всегда находил время отдаться любимой страсти – лошадям. Его односельчанин Константин Федорович Новиков вспоминал: "Семен с малых лет любил лошадей. На масленицу у нас обычно устраивались соревнования – надо было на всем скаку поднять с земли фуражку и надеть ее на голову, пролезть на галопе под живот лошади и сесть с другой стороны. Семен всегда здесь был первым".
Уже к 17 годам Буденный был одним из лучших наездников в станице. И получил первую в жизни награду, пусть и довольно скромную. Летом 1900 года станицу Платовскую посетил военный министр генерал А. Н. Куропаткин. В его честь были устроены скачки с рубкой лозы и чучел. От иногородних выступил Семен Буденный – он лихо рубил чучело, потом лозу, обошел всех и пришел к финишу первым. Семен уже тогда умел выжать из лошади все силы, но так, чтобы конь при этом остался в строю. Куропаткин наградил победителя серебряным рублем.
Было ли это на самом деле, сказать трудно. Документов, естественно, сохраниться не могло – не стал бы министр на каждый наградной рубль смету оформлять. И знаем мы об этом эпизоде только со слов самого Семена Михайловича. А он, как выясняется, частенько любил прихвастнуть, причем особенно много фантазий вышло из-под пера его лиг-сотрудников касательно первого периода его биографии – до службы в Красной армии.
Позднее Семен был смазчиком и кочегаром на локомобильной молотилке купца Яцкина, а затем будто бы даже дорос до машиниста. Последнее, кстати, вызывает сомнения. Ведь образование у него было только начальное, а работа машиниста все-таки требовала определенных технических знаний. Как вспоминала дочь маршала Нина, "когда Григорий уехал, старшим из сыновей стал папа. Для начала его отдали мальчиком в магазин к купцу Яцкину. Папа был интересный мальчишка, и дочери Яцкина с ним много возились… В пятидесятые годы они ему звонили и просили помочь. Им хотелось машину купить. Папа им помог – в свое время сестры Яцкины и грамоте его выучили, и математике, а он добро помнил".
Нина Семеновна упомянула об эмиграции брата Семена Григория. Этот факт позднее, когда Буденный стал одним из вождей Красной армии, мог сильно повредить его карьере. Ведь у Семена Михайловича появилась бы в анкете очень опасная во второй половине 30-х годов графа – наличие родственников за границей. Да не каких-нибудь там дальних, седьмая вода на киселе, не троюродного племянника, а самого настоящего родного брата. Однако, судя по всему, Семену Михайловичу удалось утаить эмиграцию брата и от НКВД, и от кадровиков Наркомата обороны.
Как позже стало известно, в 1902 году старший брат Семена Григорий эмигрировал за океан – сначала в Аргентину, а потом в США. Он батрачил у немца-колониста, вместе с ним уехал на другой континент и уже там женился на его вдове. Умер брат командарма уже после Второй мировой войны. Тогда же прервалась переписка его семьи с семьей Семена Михайловича. Видно, чекисты опекали Буденного не слишком плотно, если связь с заграничной родней так и не выявили. Но тогда, в начале XX века, до всего этого было еще далеко.
В начале 1903 года Семен обвенчался в платовской церкви с казачкой Надеждой Ивановной – одной из первых красавиц соседней станицы. А уже 15 сентября 1903 года его призвали на военную службу. Когда Семен уходил в армию, мать сорвала у околицы цветок бессмертника и сказала: "Пусть этот бессмертник сохранит тебе жизнь". И это пожелание сбылось как по-писаному. За всю свою долгую боевую жизнь Семен Михайлович ни разу не был ранен ударом сабли – помогли умение хорошо ездить верхом и блестящее владение холодным оружием.
Призыв происходил в Бирючинском уезде Воронежской губернии, откуда родом был дед Семена Михайловича и где его отец получал паспорт. Семья оставалась приписанной к этому уезду, хотя давно уже жила в других местах. Определили Буденного в драгунскую маршевую роту, располагавшуюся в уездном городке Бирюч. В царской армии, как позднее в советской с середины XX века, махровым цветом цвела дедовщина, и в первые годы службы Семен сполна познал ее прелести. Зато он показал себя первым в джигитовке. Однажды один из унтер-офицеров, желая подшутить над искусным наездником, попросил его показать класс на необъезженном жеребце по кличке Ангел. Этот Ангел оказался сущим дьяволом и так и норовил сбросить седока. Но не таков был Семен Михайлович – он держался в седле как влитой. И тогда обезумевший жеребец, закусив удила, ринулся на колючую ограду, но Буденный дал шпоры, натянул поводья и перепрыгнул ограду как барьер на скачках. После этого потрясенный Ангел присмирел и больше не взбрыкивал. А Семена Михайловича крепко зауважали сослуживцы. Старослужащие больше не рисковали над ним издеваться, тем более что умельца приметили офицеры и стали просить объезжать их лошадей.
Когда началась Русско-японская война, Буденного с группой драгун направили на пополнение 46-го казачьего полка в Маньчжурии, охранявшего тыл русской армии. С японцами драться полку не пришлось, зато он поучаствовал в схватках с бандами хунхузов, грабивших русские обозы. В одной из стычек Буденный получил первое легкое ранение. После войны он остался служить в Приморском драгунском короля датского Христиана IX полку, расположенном в селе Раздольном под Владивостоком (монарх далекой Дании был его почетным шефом на правах тестя императора Александра III). Первая русская революция практически не затронула Приморье, и о бурных событиях в Европейской России драгуны узнавали только из газет. Осенью 1906 года Буденный отличился на учениях, захватив батарею условного противника. Командир полка направил толкового драгуна, блестящего знатока лошадей в Петербургскую школу наездников, готовившую инструкторов для кавалерийских полков.