В девять двадцать пять вечера Диана поднялась к себе в комнату. Чарльз остался читать в гостиной до одиннадцати. Когда принцесса удалилась, я вернулась в комнату для прислуги, чтобы выпить с приехавшими из Лондона. Все это было очень странно. Никто не обсуждал напрямую взаимоотношения принца и принцессы, но, описывая поездку в Хайгроув, они обменивались многозначительными взглядами.
На следующее утро я принялась за работу в семь часов. Мне нужно было привести в порядок гостиную, очистить камины, вымыть холл и убрать в комнатах принца и принцессы, когда они встанут. Мне сказали, что ни при каких обстоятельствах шум, производимый уборкой, не должен никого разбудить, так что ковры пришлось чистить вручную.
В кухне уже были Мервин и Кен, который, хотя и пил до поздней ночи, выглядел таким же свежим и бодрым, как и все мы, выспавшиеся и отдохнувшие.
К семи двадцати я в основном вытерла пыль внизу и приготовила камины. Кен возился с чайником.
- Нужно приготовить бергамотовый чай для принца, - сказал он и громко добавил: - Он всегда пьет его, когда проснется, но я не позволяю ему спускаться вниз.
Я осталась внизу, а Кен поднялся в комнату принца с подносом, на котором стояла фарфоровая чашка с блюдцем. У Чарльза были крепкие зубы, но он, тем не менее, старался не употреблять сахара. Поэтому Кен клал ему в чай ложечку меда.
В это же время Фэй вошла в соседнюю спальню и разбудила Диану.
Через несколько минут послышались ужасные стоны и кряхтение, сопровождаемые ритмическим стуком. Чарльз выполнял свои ежедневные подтягивания на перекладине, установленной в дверях ванной. В последующие месяцы и годы я всегда могла определить, когда он проснулся, по включенному радио, обычно "Радио-4", и по бухающим звукам утренней разминки.
Подтягивание было не единственным упражнением, которое выполнял принц перед тем, как принять ванну. Иногда он делал упражнение для пресса. При этом Кен или Майкл, сменный камердинер, садились ему на лодыжки, а одетый в одни боксерские трусы Чарльз, лежа на специальном мате в "голубой" комнате для гостей, заставлял себя сорок раз принять положение "сидя".
Жаль, но мне ни разу не довелось увидеть немного смущенного Кена, облаченного в аккуратный синий пиджак и фланелевые брюки, сидящим на ногах Чарльза, пока тот занимается зарядкой.
В ноябре было уже довольно холодно, и Диана лишилась возможности поплавать утром, что она всегда делала в летние месяцы. В то первое утро она приняла ванну и около восьми тридцати, небрежно одетая, спустилась вниз. В это время я чистила ковер в гостиной ручной щеткой.
- О, Венди, ради Бога, зачем вы пользуетесь этой штукой? - воскликнула она, входя в комнату.
Я объяснила, что начала работать в семь часов и не хотела никого будить.
- Тогда почему бы вам не начинать уборку после восьми, а до этого заниматься другими делами, - сказала она. - Мы с принцем не обращаем внимания на шум, когда уже встали. С таким древним приспособлением уборка всего дома займет много часов.
С этими словами она вошла в столовую, где на буфете с прошлого вечера остались нарезанные фрукты, злаки, льняное семя. Большой обеденный стол накрыли к завтраку пластиковой скатертью. Приборы были расставлены на одном конце - для принца во главе стола, а для Дианы слева от него. Принцессе были приготовлены половинка розового грейпфрута и две упаковки йогурта. На дальнем краю стола лежала подборка утренних газет: "Таймс" для принца, а также "Мейл", "Экспресс" и новая любимая газета принцессы "Тудей". По воскресеньям Чарльз читал "Санди Таймс", а Диана предпочитала "Мейл он Санди" и "Санди Экспресс".
* * *
Барбара Барнс обычно готовила завтрак себе и мальчикам наверху, куда продукты доставлялись накануне вечером. Таким образом Чарльз и Диана могли несколько часов провести вдвоем. Это не всегда удавалось, поскольку Уильям иногда спускался в комнату Дианы и забирался к ней в постель после того, как рано утром успевал побывать в кровати Барбары.
Хотя Барбара - стройная привлекательная женщина со светло-каштановыми волосами - могла очень холодно держаться с остальным персоналом, она действительно умела находить общий язык с мальчиками, особенно с Уильямом. Она была старомодной нянькой в том смысле, что ее первейшей заботой (даже если она об этом никогда не говорила) был наследник престола. Она не пренебрегала Гарри, но все замечали особую заботу и внимание по отношению к старшему сыну.
После девяти часов Чарльз и Диана перешли с газетами в гостиную и попросили еще кофе. Я поднялась наверх вместе с Фэй, чтобы привести в порядок кровати и ванные комнаты супругов.
В Хайгроуве существовало правило: прислуга могла входить в комнаты хозяев только в том случае, если дверь была открыта. Закрытая же означала, что внутри кто-то есть, и он не хочет, чтобы его беспокоили. В ветреные дни это правило приводило к неразберихе, поскольку никто не знал, находится ли кто-нибудь в комнате или дверь захлопнулась от сквозняка.
Постельное белье в спальнях Дианы и Чарльза менялось всякий раз, когда они приезжали, то есть каждые выходные. Если они оставались в доме и в будни, то простыни менялись раз в пять дней. То же самое относилось к "голубой" и "зеленой" спальням. Исключение делалось лишь тогда, когда белые простыни нуждались во внеочередной стирке. С Дианой это случалось довольно часто. Постель оказывалась измазанной косметикой или была полна крошек от печенья и шоколада, когда она или мальчики грызли сладости в кровати.
На прикроватном столике Дианы располагалась целая коллекция фотографий детей, ее отца, графа Спенсера, в костюме для отдыха, а также братьев и сестер. Стоящий рядом комод был уставлен маленькими китайскими безделушками. Когда Диана приезжала на выходные, прислуга также распаковывала портативные весы и музыкальный центр.
Затем я прошла в ванную комнату Дианы и вымыла большую белую ванну, ополоснув ее при помощи установленного душа. Этим утром, выходя из ванной, она, очевидно, задела одну из висевших на стене картин. Я поправила картину и водворила на место электрическую зубную щетку "Браун". Этот прибор, подобно аналогичному устройству в кабинете зубного врача, выпускал сильную струю воды на зубы и десны. Принцесса пользовалась жидкостью для чистки зубов фирмы "Листрин", а Чарльз - "Флорис Роуз".
Она также держала противозачаточные таблетки в стаканчике около раковины. Диана добросовестно принимала их каждый день, даже когда не было и намека на то, что они с Чарльзом провели ночь вместе.
Затем, подняв с пола одно из больших банных полотенец и повесив его на вешалку, я прошла в комнату Чарльза и навела порядок там. На туалетном столике принца лежал раскладывающийся футляр из коричневой кожи, в который были вставлены фотографии Уильяма, Гарри, Дианы и королевы-матери.
Рядом стоял походный будильник и лежал блокнот, в который принц вносил записи о делах на предстоящий день, в том числе и домашних. Например, в тот день в блокноте крупными угловатыми буквами было выведено: "Охотничий ужин - в какое время?" На блокноте лежала работающая от аккумуляторов электробритва. Стол был усыпан срезанными волосками. Очевидно, этим утром принц брился прямо в постели, планируя предстоящий день. На другом конце кровати высилась груда книг в твердых обложках, большинство из которых практически не раскрывалось.
Осторожно убрав потрепанного плюшевого мишку, повсюду сопровождавшего принца, я застелила постель, взбила подушки и положила мишку поверх покрывала.
В ванной висел комплект льняных полотенец для рук с гербом Чарльза, сотканных и вышитых специально для него какими-то монахинями из Америки. Полотенца, как и игрушечного медведя, принц всегда возил с собой. К сожалению, их было всего четыре, и, сделанные из льняной ткани, они загрязнялись после каждого использования. Моей обязанностью было менять их иногда по десять раз в день. Мне приходилось постоянно стирать и гладить эти проклятые полотенца, и представьте себе мой ужас, когда одно из них пропало!
На умывальнике стояла зубная паста "Маклинз" в маленьком серебряном футляре, который плотно охватывал дно тюбика и позволял выдавливать его содержимое до последней капли. Когда приходило время выбрасывать пустые тюбики или флакон от жидкости для полоскания рта, я должна была сообщить об этом камердинеру или личному слуге, чтобы тот произвел необходимую замену.
Быстро наведя порядок в комнатах принцессы и принца, я поднялась в детскую, чтобы помочь Барбаре убрать постели мальчиков и взглянуть на ковер, куда Уильям - никто никогда не называл его "Уилсом" - пролил немного напитка из черной смородины. Мы с Барбарой пришли к выводу, что необходимо сменить кремовый ковер в детской на что-нибудь более практичное.
* * *
Этот первый уик-энд должен был служить образцом для многих других, последовавших за время первых лет моей работы в Хайгроуве. Принц и принцесса приезжали почти каждые выходные, с гостями или без. Обычно они прибывали в пятницу вечером, а в воскресенье после ланча Диана с мальчиками возвращались в Лондон. Чарльз обычно оставался на ночь и в понедельник отправлялся прямо по своим делам.
В отсутствие гостей субботние дни обычно посвящались детям. Чарльз брал их с собой на прогулки по полям, а Диана возила за покупками в Тетбери. Они походили на любую другую семью из высшего общества. Родители безумно любили мальчиков. Нас всегда ужасно возмущало, что принца считали холодным и суровым отцом. Уильяму нравилось, надев старые джинсы и грубые ботинки, сопровождать его, когда Чарльз обсуждал с садовниками изменения в планировке парка.
Чарльз старался сделать пребывание детей в загородном доме возможно более увлекательным и с ранних лет приучал Уильяма к лошадям. Конюх Хайгроува, Мэрион Кокс, катала его на Смоки или Триггере, в то время как Гарри, которому было четырнадцать месяцев, с интересом наблюдал за братом.
Диана чувствовала себя в Хайгроуве менее свободно. В ту первую субботу вскоре после ленча она появилась в кухне.
- Я просто пришла за чашкой чая, - сказала она, подходя к чайнику. - Не беспокойтесь, я налью сама.
На кончике носа у нее висела капелька воды, которую она не успела вытереть.
- Я ужасно замерзла, - слабым голосом пожаловалась она. - И мне совсем не хочется весь день проводить вне дома.
Ожидая, пока закипит чайник, она уселась на кухонную табуретку и принялась болтать.
- Думаете, вам здесь будет удобно? Я попросила принца заглянуть к вам во флигель и посмотреть, все ли в порядке. Около шести часов вас устроит?
Налив чашку чаю, она направилась в свою гостиную. Через несколько минут оттуда послышались звуки классической музыки. Диана провела там полдня, листая журналы, слушая музыку и болтая по телефону с друзьями, пока Чарльз занимался с мальчиками на свежем воздухе.
Погода ухудшилась, и когда наступили сумерки, принц, Уильям, Гарри и Барбара вернулись в дом. Затопленные еще до ленча камины жарко горели, и мальчики пришли в гостиную Дианы посмотреть телевизор. Чарльз поднялся к себе, чтобы сменить заляпанную грязью одежду. Через пять минут он спустился и тоже направился в гостиную.
В кухне опять зазвенел звонок, и Джеймс поставил чайник на огонь. Настало время принести принцу его дневную чашку бергамотового чая и стаканчик солодового виски. Рядом с чашкой и блюдцем Джеймс поставил на поднос маленькую бутылочку виски, из которой принц наливал сам. Там было примерно в три раза больше той порции, которую обычно подают в пабе, но Чарльз всегда выпивал все - для здоровья, как он говорил, а не потому, что чувствовал потребность успокоить нервы.
Ближе к вечеру, когда я сидела у себя во флигеле и наслаждалась сигаретой, раздался стук в дверь. Передо мной стоял принц, одетый в изящные зеленые брюки, толстый свитер и ботинки на толстой подошве. Из-за его спины выглядывала Диана в джинсах и свободной куртке.
- Привет, Венди, я хотел бы убедиться, что у вас есть все необходимое, - мягко сказал Чарльз.
Они вошли внутрь, сняли обувь и остались в одних носках. Хотя все это было совершенно естественно, мне каждый раз становилось смешно, когда впоследствии я вспоминала, как принц с принцессой босиком ходили по моей квартире.
Чарльз медленно обошел флигель, изредка кивая, в то время как я рассказывала Диане, что собираюсь делать со своим новым домом. Внезапно он остановился около батареи в гостиной.
- Кажется, здесь вода, Венди? - спросил он серьезным тоном, как будто это была жизненно важная проблема. Опустившись на четвереньки, он нащупал руками плинтус около батареи. - Мокро. Вне всякого сомнения.
Вежливо отказавшись от выпивки, принц и принцесса вернулись в прихожую.
- Нам нужно вернуться к очередному произведению Мервина, - сказал Чарльз. - Мы оба здорово устали и хотим поужинать пораньше.
Они рассмеялись и, взявшись за руки, направились к дому.
Я вспоминаю, какими счастливыми и довольными они выглядели в тот вечер. И как это не походило на предыдущий вечер, когда Диана, похоже, плакала. Возможно, надежда еще не оставила их. Может, напряженность в отношениях была вызвана случайной размолвкой и они еще будут счастливы друг с другом? По крайней мере, я надеялась на это.
Глава 3. Счастливое Рождество
Маленькие ломтики жареной баранины упали на пол кухни. Большие и сочные куски принцесса отрезала от кости и пальцами отправила в рот. Она с жадностью набросилась на остатки ленча для обслуживающего персонала.
- Потрясающе! - проговорила она с набитым ртом. - Я всегда знала, что вы питаетесь куда более разнообразно, чем мы.
Слегка загорелая и одетая в простенький светлый шерстяной свитер и толстые брюки в полоску, Диана выглядела великолепно. Несколько недель назад они вернулись из поездки в Австралию, и она все еще находилась в приподнятом настроении. Был субботний вечер, и принцесса рассказывала о премьере фильма "Назад в будущее", состоявшейся в прошедший вторник в лондонском "Эмпайре" на Лестер-Сквер.
- Там было так забавно, - улыбнулась принцесса, и крошечный кусочек мяса упал на пол. - Так много репортеров. Думаю, они сделали пару удачных снимков. Вы видели их?
Я подошла к одному из шкафов в буфетной и вернулась с кипой газет, в которых были напечатаны фотографии.
- О, дайте посмотреть! - взволнованно воскликнула Диана, роняя нож. - Вряд ли я их уже видела.
Диана, ее телохранитель, сержант Барри Мэннеки, Мервин и я сидели за столом, пили чай, чашку за чашкой, и рассматривали фотографии. Диана оживилась. Ее глаза заблестели, и она опять говорила без умолку.
- Ну-у, - протянула она, взглянув на одну из страниц. - Барри, ты это видел? Здесь я просто ужасна!
Фотография Дианы в вечернем платье была сделана в необычном ракурсе, так что ее плечи выглядели немного сутулыми, а нос длинным.
- Почему они напечатали именно эту? - простонала она. - Ведь есть же столько удачных. Почему они всегда стараются сделать из меня страшилище?
Примерно час мы сравнивали фотографии, обращая внимание принцессы на хорошие и стараясь убедить ее, что менее удачные вовсе не так ужасны, как ей кажется. Понемногу это занятие начинало надоедать.
- Вы уверены, Венди? - взмолилась она, когда я сказала, что одна из ее несколько неуклюжих поз напоминает мне телодвижения манекенщицы из последнего номера журнала "Вог". - Вам не кажется, что я здесь похожа на ведьму?
Когда она вышла, мы с Мервином переглянулись.
Вечером, когда Диана отправилась в свою комнату, а Чарльз обложился бумагами в кабинете, я поднялась в гостиную для персонала, чтобы поболтать с Барри Мэннеки. Барри был любимым телохранителем Дианы, и все, включая меня, обожали его. Это был весьма колоритный и приятный в общении человек. Коренастый, общительный и веселый, Барри казался идеальным телохранителем для Дианы. Он занимал, хотя и неофициально, довольно привилегированное положение, поскольку явно пользовался благосклонностью принцессы. Она внимала каждому его слову и отчаянно кокетничала с ним, что свидетельствовало об их довольно близких отношениях.
Ходило много слухов об их якобы имевшей место любовной связи, но я уверена, что все это ложь. Для Дианы Барри был просто другом, которому она могла доверять и на которого могла положиться. Кроме всего прочего, она вверяла ему свою жизнь и нуждалась в его моральной поддержке при появлении в обществе.
Я быстро поняла, что Диане необходимо постоянное ощущение уверенности и спокойствия, и Барри был одним из немногих, кто мог дать ей это. Однажды, когда мы намеревались уехать из Хайгроува по делам и собрались в холле, она повернулась к нему и с ослепительной победной улыбкой (поскольку заранее знала ответ) спросила:
- Как я выгляжу, Барри? Эти сережки мне идут?
Она одернула и разгладила облегающее вечернее платье, провела рукой по подстриженным утром волосам и повторила:
- Я прилично выгляжу?
- Потрясающе. Вам это прекрасно известно, - рассмеялся Барри, подходя к дверце автомобиля. - Впору самому влюбиться.
- Ты ведь уже влюбился, правда? - кокетливо заметила Диана. - Садись в мою машину, пожалуйста.
Именно к Барри, сыну лондонских пролетариев, обращалась Диана со своими проблемами. Именно Барри поддерживал ее и успокаивал, когда она плакала. Он был благоразумен и никогда не хвастался своей близостью к принцессе. Но их взаимоотношения задевали самолюбие других офицеров, особенно Колина Тримминга, личного телохранителя принца, который считал, что Барри переходит границы дозволенного.
Позже Барри говорил мне, что Тримминг предупреждал его, чтобы он особенно не сближался с принцессой, и советовал "прекратить все это".
- А что я могу поделать? - спрашивал он, проводя рукой по своим редеющим светло-каштановым волосам. - Смешно думать, что я могу быть кем-то иным, кроме как телохранителем.
Он рассказал, как однажды за несколько часов до официального приема с Дианой случилась истерика.
- Она повторяла, что не выдержит этого, и с плачем упала мне на руки. Я обнял ее и успокоил. А что еще мне оставалось?