(Chubby Checker)
Она работала официанткой в доме отдыха и была старше меня лет на шесть. Мне было 14. Вопрос: сколько было лет официантке? Для меня ответ был сказочным, взрослым, и я за ней волочился, потому что меня лет до 25 влекли самки старше меня. А потом стали влечь все подряд. Поумнел-таки.
А эту звали Галя. Я поджидал её после окончания смены, и мы шли вместе до её продолговатого одноэтажного дома, пронзённого насквозь коридором с комнатами по обе стороны. У Гали была своя отдельная комната. Правда, туалет находился во дворе. В доме жили и другие официантки, но нравилась мне только Галя, невысокая, стройненькая, ладненькая.
Всё, что она мне позволяла, – это долго целовать её в губы. В процессе целования она обжигала меня своим язычком, время от времени выстреливая им в мой рот. Всегда с открытыми глазами и иронической улыбкой, Галя наблюдала за производимым на меня эффектом. И он явно доставлял ей удовольствие. Иначе зачем бы она со мной связывалась.
Однажды, когда в её комнатке я набросился на любимый рот, из него пахнуло зубоврачебным букетом лекарственных снадобий. Я отпрянул от вони эфира и ещё чего-то отвратительного, и Галя выжидающе на меня посмотрела:
– Мне сегодня пломбу поставили.
Я, намеренно преодолевая отвращение, снова потянулся к Гале, а она как Змея Горынычна, дышала на меня ядовитой медициной, шутя отгоняя меня от своего рта, но и проверяя, сможет ли моё желание преодолеть отвращение. Желание оказалось много сильней.
По-видимому, в награду за мою страсть Галя позволила мне лечь на неё. Прежние разы мы целовались сидя. Я уже не замечал запаха из её рта – я упивался ощущением её тела под одеждой. Я прижимался к ней хуем, и – что бы вы думали? – он не замедлил сработать и залить меня всего изнутри горячей, но быстро остывшей липкой жидкостью. Не знаю, почувствовала ли это Галя, но она должна была заметить, как резко я потерял к ней всякий интерес. Меня опять затошнило от эфирного запаха, который исходил у неё изо рта.
Я встал, вышел из комнаты и направился в туалет во дворе. Там я попытался почистить ляжки и лобок носовым платком, но от свернувшихся комочков спермы, приклеившихся к волосам, так просто было не избавиться. Я заодно помочился. Натянув брюки, я откинул крючок и распахнул дверь, чуть не вышибив полный ночной горшок из вытянутой руки соседки, поджидавшей у туалета.
Возвращаться к Гале в комнату мне не хотелось. У меня было ощущение обманутости и напрасности желаний.
Когда я на следующий год приехал на дачу, то был вооружён новым приёмником Спидола, с которым не расставался. Я всегда таскал его с собой, отлавливая западную музыку. Твист был в самом разгаре, а его апостол, Chubby Checker, заполнил собой все западные радиоволны.
Кроме приёмника, у меня имелся целый год нового опыта, и я намеревался обязательно залезть Гале в трусы. И даже всунуть туда всё у меня имеющееся. Я шёл по коридору и держал в руках Спидолу, из которой нёсся твист.
Я постучал в дверь, её открыла девушка не хуже Гали, а может, и лучше. Она сказала, что Галя здесь больше не живёт – вышла замуж и уехала.
– А тебя как зовут? – спросил я.
– Тоже Галя, – как бы извиняясь, сказала девушка.
– И ты тоже в доме отдыха работаешь?
– Да, – улыбнулась новая Галя.
– Ты твист танцуешь?
– Танцую.
– Тогда приглашай в гости, – сказал я и, не дожидаясь приглашения, переступил порог.
– А ты скорый, – ухмыльнулась девушка, пропуская меня в комнату.
Комната выглядела по-прежнему, она была такой маленькой, что ничего принципиально в ней измениться не могло: кровать, шкаф, столик и стул.
Галя была в лёгкой рубашечке и короткой юбке. Тело было близко.
Я поставил Спидолу на столик, и мы стали твистовать:
Let's twist again
like we did last summer…
А когда мы устали, Галя приготовила сосиски с картошкой и выставила маленькую водки.
И всё получилось много лучше, целенаправленней, чем прошлым летом.
8. "Green Grass"
(Gary Lewis & The Playboys)
Эту женщину звали Валентиной Васильевной. Фамилию её никак припомнить не могу. Но именно по имени-отчеству я вызывал её по телефону, когда звонил ей на работу, чтобы назначить очередное свидание. Она безотказно и радостно приходила ко мне после работы часа на два. Я включал любовную глушилку – магнитофон, который перекрывал наши аморальные стоны.
Валя была яркой блондинкой, с большой грудью, но с недостаточно широкими для её тела бёдрами. Познакомились мы в Репино. Она была отдыхающая, а я дачник. Вот что я тогда писал:
…вон гуляющие гулящие
из публичного дома отдыха.
Было мне 22, а ей 32. Мы совокуплялись в Валиной комнате, когда её соседка уходила по вечерам на танцы.
Директор-массовик, того же возраста и такой же долговязый, как Киса Воробьянинов, но еврей, ел глазами Валю, когда мы, бывало, проходили мимо него, поскольку на пятачке дома отдыха все постоянно сталкивались друг с другом. И он как-то раз, явно одобряя мой вкус, восторженно шепнул нечто вроде: "Какая фемина!" – но это уже было из Паниковского. В отличие от этих двух персонажей, директор-массовик изрядно ёб женщин-отдыхающих – он пользовался своим служебным положением и соблазнял их в обмен на разные привилегии, типа отдельной комнаты.
Наши с Валей совокупления в её комнате происходили впопыхах и в опасениях раннего возвращения соседки, а нам хотелось расслабиться и посвятить делу наслаждений достойное его продолжительное время. Вот мы и поехали в Ленинград в мою пустую квартиру. Там-то нас и обворожил Gary Lewis со своей "зелёной травкой".
Валя была первой моей женщиной, которая кончала раз за разом. Все до неё, включая Свету, кончали по-мужски один отчётливый раз, а затем отстранялись от моего языка до тех пор, пока не подоспевало новое желание. А Валя сморщивала лицо во время оргазма, вздыхала и тотчас бросалась за новым. Тот быстренько являлся, ублажал, уступал дорогу бегущему новому, и так до тех пор, пока я полностью не выдыхался.
Светой же была моя девушка о двадцати четырёх годах, с которой я встречался уже больше года и теперь старался расстаться, чтобы призрак женитьбы перестал витать надо мной, но уж больно Света была хороша.
А тут я решил всё-таки с ней распрощаться, держась за груди Вали.
Хотя даже в такой позе мне это было нелегко, потому что к Свете моё сердце присохло, а с Валей оно лишь временами учащённо билось.
Опытность старшей любовницы мне действительно пригодилась. Когда мы вместе мылись в душе, она предложила мне помочиться ей в пизду. Я, не задумываясь, согласился, но для того, чтобы ввести член, он должен стоять, а когда он стоит, то мочевой канал перекрывается и мочиться практически невозможно. Но и здесь – было бы желание, а решение найдётся: вводил я стоячий, потом не двигался некоторое время, думал о постороннем, давал ему опасть и тогда мочился. Валя кончала. Она вообще кончала легко и от всего. От прикосновения к груди, от поцелуя в шею и много ещё от чего. А уж тут, конечно, от оргазма никуда было не уйти.
Опорожнившись, я продолжал её ебать, и моя моча выливалась наружу, а на её место поступала сперма.
В разговорах об усилении наслаждения Валя поведала мне, что, когда она занимается мастурбацией, она вставляет себе в пизду нечто хуеобразное, в те времена искусственные хуи в России не водились. А в зад вставляет наконечник от клизмы. Потом она берётся за клитор, и тогда её оргазм при тотальной заполненности разражается с особой силой.
Каждый солнечный день мы с Валей ходили на пляж. Я лежал на животе, а Валя любила выискивать и выдавливать угри на моей спине. И в это же время она мне пела песни, в том числе из Green Grass:
While the bluebirds sing their magic song
We will love the summer long…
Валина песня, конечно, была без слов, так как она их не знала. Валя просто лялялякала, но мелодию воспроизводила добросовестно.
А я тосковал по Свете. Представлял её большой губастый рот с роскошными зубами, высокие скулы, маленький носик, крупные зелёные раскосые глаза и каштановые вьющиеся волосы. И ко всему – ещё длинноногая и задом смачно виляющая при малейшем перемещении. Мужики всегда прилипали к ней глазами. Раз на вечеринке в кафе Ровесник, куда пришли два молодых доцента из моего института, причём весьма красивые ребята, они её прихватили с моего разрешения и свидание назначать пытались. Отвели её в сторону, к окошку, млели, но она была моя, я подошёл, взял её за руку и повёл к себе за столик.
Хватит, поигрались. Потом я одному из них экзамен сдавал, но он оказался незлопамятным и поставил мне пятёрку. А может, подлизывался в надежде, что я Свете с ним ебаться позволю.
Приехали мы с Валей в третий раз из Репино ко мне на квартиру, чтобы развернуться на всю ебальную мощь, вдруг Света звонит:
– Ты уже приехал?
– На один день.
– Что ж ты мне не звонишь?
– Потому что я понял, что нам пора расстаться, – решился я.
Слышу, Валя кнопку магнитофона нажала и Green Grass проросла.
– У тебя кто-то там есть? – дрожащим голосом спрашивает Света.
– Да, – признался я честно.
– Ах, так…
И Света бросила трубку.
Я предчувствовал, что она сейчас прибежит, но решил убедиться в справедливости моего предчувствия, прежде чем что-либо предпринимать.
Валя слышала мой разговор, но виду не подала.
Мы быстро скинули всё, что скрывало наши разрозненные тела, и соединились. Музыка нас несла в ту же сторону, что и желание.
И вдруг сквозь сладкие звуки слышу звонок в дверь. Я приостанавливаю движение.
Опытная Валя предупреждает:
– Это твоя Света.
– Посмотрим, – сказал я, разъединяясь.
– Это она, – уверенно сказала Валя. – Удовлетвори её, я ревновать не буду. Я только посмотрю.
Я немножко ошалел, поскольку о таких вещах лишь мечтал, а тут такой сюрприз.
– А если она не захочет? – спросил я, отправляясь к двери, услышав второй нетерпеливый звонок. Я шествовал со стоячим хуем, мокрым от Валиной пизды, и решил не надевать халат.
– Это уже зависит от тебя, – сказала Валя. – Я пока спрячусь в шкаф и выйду, когда нужно будет.
Я подошёл к двери и посмотрел в глазок – это была действительно Света. Я открыл дверь. Гнев Светы сменился удивлением от моего вида, и я тут же сказал:
– Как хорошо, что ты пришла, я так хочу тебя!
Она переступила порог.
– Но ведь у тебя здесь…
Я не дал ей договорить и впился в её большой рот. Она взяла в кулак мой хуй, который уже подсох.
Я стал раздевать её одной рукой, а другую руку засунул ей в трусики и играл с клитором, под чьё сильное влияние она сразу попадала.
Мы передвигались к спальне, не размыкая губ, и Света шла расставив ноги, чтобы моя рука имела достаточно места у неё между ног.
Войдя в комнату, мы всё-таки расцепились, и Света подозрительно уставилась на развороченную постель. Вещи свои Валя тоже забрала с собой в шкаф.
– У тебя была женщина? – строго спросила Света.
– Почему была – есть, – серьёзно сказал я, улыбаясь.
На магнитофоне кончилась кассета, я перевернул её на другую сторону и заново заправил ленту. Я снова принялся за Светин клитор, но уже разложив её на постели. Когда Света выходила на определённую стадию возбуждения, то за оргазм она могла отдать не только душу, но и всё тело. Войдя в эту стадию, она схватывала обеими руками мою голову и, если бы я остановил движение моего языка, она бы мне её оторвала.
Я слизывал пупырышку её клитора, которая от этого не уменьшалась, а вырастала в не иначе как шелковичного червячка. Green Grass заполняла комнату – получались не "листья травы", а целый лес травы. Света сжимала мою голову обеими руками, не позволяя ей отклониться ни на миллиметр в сторону от точного попадания. И в этот момент Валя осторожно вышла из стенного шкафа, подошла на цыпочках к нам и, склонившись над Светой, стала лизать её сосок кончиком языка. Света, нетерпеливо поджидавшая оргазм, из-за закрытых глаз и из-за громкой музыки не почувствовала приближения Вали и, быть может, думала, что я вожу по соску мокрым пальцем, что я часто делал, пока лизал ей клитор. Через несколько секунд после того, как Валя стала лизать вздувшийся сосок, Света взвыла (так она всегда реагировала на вспышку) и отпустила мою голову – уже ненужную, ибо всё дальнейшее наслаждение происходило автоматически. Валя продолжала лизать, а я приостановился, ожидая, что же теперь будет.
Света открыла глаза, увидела Валю и сразу села. Тут я понял, что мне нужно брать ситуацию в свои руки.
– Света, это Валя, она влюбилась в тебя, когда увидела твою фотографию – принялся я лгать. – Я обещал Вале, что познакомлю с тобой. Но я боялся, что ты не захочешь, и поэтому вынужден был подготовить неожиданную ситуацию, чтобы поставить тебя перед свершившимся фактом. Но знай, что я люблю только тебя. – И я бросился к Светиным губам.
– Ты такая красивая, – подхватила Валя и лизнула Свету в пупок.
Я знал, что если продолжать ласкать Свету, осторожно поддерживая её возбуждение, но без резких прикосновений к клитору, то она очень быстро захочет снова. Поэтому я продолжал целовать её в губы и шею, надеясь, что Валя сообразит, что делать. Валя действительно не теряла времени и устроилась между ног Светы.
– Ты правда любишь меня больше всех? – спросила Света, чуть отстраняясь от моих губ и падая в новую волну наслаждения.
– Да, моя красавица, – не задумываясь, выпалил я, – только ты даёшь мне великое счастье.
Видно, Валя знала дело не хуже меня, потому что Света знакомо застонала, что означало – прилив начался. Я поднёс мой хуй к её лицу, и Света жадно потянулась к нему ртом, а обеими руками она уже привычно прижимала к своим бёдрам золотоволосую голову Вали.
Я понял, что оргазм приближается, когда Света перестала сосать мой хуй, а замерла, сжимая его в губах. И действительно, когда хлынули спазмы, она снова задвигала языком и головой, призывая меня излиться в неё. Но я хотел уделить внимание и Вале. Я осторожно отстранился от Светы и спросил:
– Видишь, как Валя тебя сильно любит?
– Да, сильно – призналась Света и улыбнулась Вале.
Валя взяла руку Светы и нежно поцеловала. Света была польщена таким вниманием, а я в это время ласково обнимал её.
– Свет, но нам нельзя быть эгоистами, поцелуй Валю, а я тебя сзади…
Света послушно встала на четвереньки над услужливо разлёгшейся Валей, но засомневалась, засмущалась раскрытой пизды – всё-таки первый раз. Валя развела пальцами губы и вытаращила клитор, чтобы сомнений не было, куда Свете направить язык. А я тем временем заполнил Светино влагалище своим распираемым кровью мясом. Она от этого ощущения прониклась новым желанием и осторожно опустила голову в направлении просящего Валиного клитора.
Мне было не видно, что там происходит, но у Вали закрылись глаза, и я понял, что Светин язык оказался на нужном месте.
Следует отметить, что Света была исключительно благодарным человеком и хотя бы в силу этого своего качества обязательно отплатила бы Вале наслаждением за наслаждение. Однако было очевидно, что женщины пришлись друг другу по вкусу.
А меня охватила радость от этого тройственного союза, в котором я оказался впервые. Валя быстро закатилась в зону оргазмов, где один, как всегда, шёл за другим. Света явно радовалась влиянию и власти своего языка. Я вскоре звучно кончил в Свету, и она прекратила свои старания над Валей. Но Валя, в силу её долгой инерции ещё пребывающая в наслаждении, попросила Свету:
– Встань, милая, надо мной, я хочу его семя из тебя высосать.
Валя на спине проползла под Свету, а та на коленях сделала шаг в направлении Валиного лица. Света напрягла мышцы влагалища, и из него потянулись длинные капли моего семени в широко раскрытый рот Вали, который не стал дожидаться тянущихся медленных капель, а всосался во влагалище, вылизывая его содержимое. А я тем временем целовал Свету в губы.
Когда мы в конце концов расстались, Света и Валя уже были закадычными подругами и обменялись телефонами. У меня это вызвало если не ревность, то настороженность. Я-то мечтал, что мы теперь будем встречаться втроём. Но они стали встречаться без меня.
Этому невольно способствовал и я сам. Я называл Валю Аленькой, не столько из нежности, сколько из эстетических соображений: "Валенька" звучало почти как "валенок" и потому у меня язык не поворачивался ласкательно использовать такое слово.
А когда я через несколько дней сливался со Светой, то во время пика восторга, охватывающего перед его полным исчезновением, я случайно назвал её Аленькой. Причём в момент, когда пелась Green Grass – сработал рефлекс. Света рассвирепела. Я пытался выкрутиться, что она, мол, ослышалась, а я назвал-то её Маленькой. Хотя она маленькой не была, а была средненькой. По росту. А по внешности она была небоскрёбно выше среднего.
Настроение у Светы испортилось на весь вечер, и, когда я её провожал, она мне призналась, что влюбилась в Валю. А Валя потом мне сказала, что Света влюбилась в песню Green Grass. Такая вот мелкотравчатая история вышла.
9. "Five Months, Two Weeks, Two Days"