Правительство Арабии, в качестве дружественного жеста, переправило труп Норы её родителям для захоронения. Жест был высоко оценен правительством родины Норы. А фирма, в которой Нора работала, назвала в память о ней зал, где заседал совет директоров. Точнее говоря, это было сделано по настоянию Али-бабы, когда он прилетел на очередное заседание и подписывал торговый контракт по расширению сфер своего влияния.
История о двух влюблённых, у которых было много любовников
…Я, невнимаемый, довольно награждён
за звуки звуками, а за мечты мечтами.
Евгений Баратынский
Впервые опубликовано в General Erotic. 2002. № 84.
Эту историю можно рассказывать, с реалистическими деталями и психологическими нюансами, долго и длинно. А можно излагать лишь её суть, как басню с моралью, как пословицу или поговорку. Либо можно рассказывать как анекдот, с солью в конце. Заметьте, не с сахаром, а с солью, которая на вкус словно сахар. Можно эту историю вообще не рассказывать, так как она стара как мир, а мне – уже надоедает жить невнимаемым. За звуки и мечты блядей не купишь. Но я всё-таки решил эту историю разгласить. Сделаю приятное людям.
Ведь это как раз и есть самое приятное.
Итак, прежде всего следует сообщить, что Марк был женат, а Вера – замужем. Как он, так и она ненавидели своих супругов. После десяти лет замужества Вера говорила подругам о своём супруге так: "В каждом муже можно хоть что-то приятное найти, а вот в моём – совершенно ничего".
Марк женился по похоти, а когда она вскоре оказалась до смерти забита привычкой, каждый жест и каждое слово жены стали его безумно раздражать. Эпицентром ненависти стала её маленькая грудь. Он понял, что жаждет огромной груди, поэтому любая полногрудая женщина представлялась Марку гарантией радостной противоположности своей жене, и он в таких женщин немедленно влюблялся. И чем больше была грудь у женщины, тем сильнее в его глазах она отличалась от жены и тем жарче вожделение он испытывал к такой женщине. К существам с маленькой грудью он не питал ничего, кроме жалости.
Марк даже так рассуждал по поводу предметов своей страсти: сосок – это волшебное возвышение второго порядка, ибо сначала возвышается грудь, а потом над ней ещё и сосок, то есть возвышение на возвышении.
Марк любовался сосками и их изменениями в процессе ебли, сжимая руками груди, – он был влюблён в насупленно-сосредоточенное лицо соска, которым оно становилось в состоянии возбуждения.
А груди у Веры были огромными. Её муж их даже боялся. Видя ненависть в глазах жены, он представлял себе, как она может задушить его во сне грудями, словно подушками. Но муж был единственным исключением, потому что не было мужчины, который бы не был влеком этими тяжёлыми и мощными магнитами.
Вера воспитывалась в католической школе, и там монашка научила её мастурбировать с помощью такой вот религиозной аргументации: урождённая вина человека выражается в стыде, а раз стыд – это половые органы, то загладить свою вину – значит загладить свои половые органы, что и есть мастурбация. Так Вера без устали заглаживала свою вину, а потом переключилась на заглаживание другим девочкам, причём не только руками, но и языком. Это её хорошо подготовило к полной невинности, а иными словами, к полному бесстыдству, чем она и воспользовалась с первым попавшимся ей мальчиком, а затем и с мужчинами.
Как у Марка, так и у Веры были взрослеющие дети, что удерживало их от немедленных разводов. Каждый ждал совершеннолетия своих детей и их поступления в колледжи.
Тем временем Марк и Вера радостно посещали оргии, которые Боб, известный в городе свингер, устраивал у себя в доме. У Боба в кабинете висел плакат, воплощавший его убеждения и цели: "Ни дня без новой женщины". А прощаясь с гостями, изнурёнными наслаждениями, Боб напутствовал их: Keep coming!
– Ну, чем не зверь? – задавал он риторический вопрос гостям, а больше – себе самому, проходя голым мимо зеркала во всю стену его огромной гостиной. Зверство своё он проявлял чрезвычайной сексуальной активностью. Кроме того, он спалил себе мозги своим любимым химикалием Rush!, который Боб потреблял из маленькой бутылочки, зажатой в кулаке. Ебя очередную женщину и приближаясь к оргазму, Боб глубоко вдыхал в себя запах вонючей жидкости из бутылочки и кончал на каком-то особом подъёме жизненной энергии. Работать из-за всего этого он уже не мог и жил на членские взносы посетителей своего домашнего клуба оргий. Но Боб имел и другие, что называется, "звериные" черты. Он как кошка любил играть с мышками-людьми, которые прибегали к нему в дом для наслаждений.
Марк и Вера познакомились у Боба, ебясь. Марк привлёк внимание Веры не только умелым лизанием её клитора, но и шуткой, с помощью которой он объяснил, почему он предпочитает её анус влагалищу. Залив её тонкие кишки, Марк с серьёзным лицом поведал, что напор его спермы настолько силён, что он якобы должен был кончать только ей в зад, тогда сперма выплескивалась ей из горла в рот. А если бы он кончал в пизду, то тогда напор спермы Веру бы просто разорвал. Ошарашенная оргазмами, Вера не сразу поняла, что это шутка, тем более что она ощущала во рту остатки спермы от кончившего мужчины в то время, пока Марк ёб её в зад. На секунду ей показалось, что это сперма Марка, попавшая ей в рот именно таким путём. А потом любовники расхохотались и разговорились на разные темы, пока другие жаждущие Вериного внимания их не прервали. Но с тех пор между Марком и Верой установилась и духовная связь.
Марк страстно влюбился в Верину грудь, выпросил у владелицы груди телефон и назначил ей свидание один на один. Он выплеснул на неё, вернее на её грудь, такую порцию любви, что пронял своей мощью и саму Веру. Вскоре любовники стали казаться друг другу прекрасной альтернативой после грядущих разводов, до которых каждому, по расчётам, оставалось около года.
Марк обращался к Вере во время ебли не: "Любовь моя!", а "Похоть моя!" И ей это нравилось. Однако в остальное время она всё-таки предпочитала обращение "Любовь моя!".
В кратких перерывах между оргазмами Марк и Вера показывали друг другу фотографии своих детей и обсуждали будущие возможности совместного проживания. Всё это проходило на основе клятвы в верности: влюбленные, всерьез убеждая друг друга (но не каждый самого себя), веря всем сознанием (но обреченно вздыхая в подсознании), решили больше ни с кем не ебаться, чтобы не заразиться, чтобы быть вместе, чтобы любить друг друга сильнее, и планировали завести ребёночка, как только поженятся. Вот Марк и Вера и встречались, используя малейшую возможность, и не уставали заверять друг друга в верности.
Следуя данной клятве, Марк позвонил Бобу и торжественно объявил, что больше посещать его оргии не будет, так как они с Верой решили пожениться. Боб не смог всерьёз воспринять это своими спалёнными мозгами и предложил:
– Марк, у меня завтра будет две грудастые весьма смазливые двадцатилетние блондинки. Хочешь присоединиться?
Боб слышал в трубке, как Марк глубоко вздыхает и мучается соблазном. Марк и не скрывал этого:
– Да, грудастых красоток хотел бы. Но я Вере дал слово, и мы решили, что не будем с другими ебаться.
– Да брось ты! Она и не узнает, если ты сам ей не скажешь.
– Нет, я не могу, – вымолвил Марк из последних сил и попросил: – Ты, пожалуйста, мне больше не звони. Я тебе сам позвоню, если обстоятельства изменятся.
Боб согласился, зная, как Марк будет мучиться фантазиями и выдуманной необходимостью верности.
Гостеприимство Боба было весьма практичным – он взимал с мужчин хорошую мзду за организацию оргий, и все радостно платили за тщательно отбираемых мужчин и женщин – по красоте и силе. Когда Боб замечал, что у гостя плохо стоит хуй, то требовал, чтобы тот в следующий раз использовал виагру, если хочет снова быть приглашённым. Боб всегда имел в наличии таблетки цвета голубой женской мечты – за тройную цену.
Боб снова позвонил Марку через пару дней с не менее соблазнительным предложением, и Марк, многократно заручившись обещанием Боба, что тот Вере даже жестом не намекнёт, согласился прийти на оргию.
– А у них большая грудь? Какой номер?
Боб ему описал, Марк причмокнул и подтвердил, что придёт.
Марк явился с двумя типами презервативов – без смазки, чтобы женщины сосали и не отплёвывались, и со смазкой – для ебли. Причём для зада и пизды он использовал презервативы разных цветов. Он выложил ленту упакованных розовых резиночек и ленту голубых и еле успевал снимать один гандон и надевать другой. В этом светилась трогательная забота о Вере, чтобы ничем её не заразить. Раньше Марк тоже начинал еблю с презервативом, потом, чтобы кончить, снимал и уже больше в течение вечера не надевал их. А тут он страдал ради своей любви, не проникая ни в кого без резинок. А потому кончил лишь один раз, а сменил презервативов штук десять, хаотично перемещаясь из одного женского отверстия в другое.
Боб заметил его презервативные старания, ухмыльнулся, а Марк виновато напомнил ему, чтобы тот ничего Вере не говорил – не напрасно же Марк так мучается.
Похожий разговор накануне состоялся у Боба и с Верой.
Вера обожала совокупления со множеством мужчин одновременно. Один на один ей было скучно. Попробовав однажды двоих, потом троих, она дошла до восьми мужчин, и это пока было её рекордом. Она постигла, что есть состояние, когда хочется как можно больше хуёв, чтобы, когда один кончил, сразу на смену ему рвался другой, вместо того чтобы ждать, пока один извергнувшийся член решит снова оживиться. Кроме того, когда в неё погружался один хуй, ей хотелось видеть перед собой, держать в руках и во рту ещё как можно больше остальных красавцев. В такие часы она уже не смотрела на лица и тела мужчин, ей важно было, чтобы перед ней были стоящие хуи.
– Чем больше пригласишь, тем лучше, – просила она Боба.
Нужна была хотя бы ещё одна женщина, чтобы взяла на себя мужчин, если Вера передохнуть захочет.
Для оргий Вера надевала специальные брючные костюмы, наглухо закрывающие всё её тело. Но на ткани было сделано множество вырезов – два на громадной груди, вырез на уровне пупка, а также на всю промежность, и ещё несколько маленьких разрезов под мышками на спине. В вырезы можно было всовывать языки. Вера любила, чтобы её лизали сквозь эти вырезы. А потом, добравшись до нужного ей уровня возбуждения, Вера сбрасывала костюм.
Последней каплей для Веры было сообщение Боба, что на оргии будет негр. Такого Вера не могла пропустить – на негров у неё всё время клитор стоял.
– Хочешь роскошного чёрного банкира, мускулистого красавца с большим расторопным членом? – Боб знал слабости своих клиентов.
– Нет, – начала Вера с натужной твёрдостью в голосе, – мы с Марком договорились, что никого другого в наши отношения допускать не будем.
– Ну и не допускай в отношения, допускай во влагалище, а я у тебя в заду пока пошевелюсь.
– С тобой невозможно серьёзно разговаривать. Ты же знаешь, как я панически боюсь заразиться.
– Мы будем в резинках, я же тебе сказал.
– Тебе я верю. А другой, банкир чёрный, как его зовут?
– Брэд.
– За Брэда как ты поручишься? А за остальных? Я сколько раз договаривалась заранее с мужчинами, что будем пользоваться резинками. А потом в пылу я сама думаю, лучше бы он и не надевал. И они тоже забывают. Знаю я, что из этого получится.
– Да не волнуйся ты, сама наденешь всем мужчинам. Брэд у меня уже был пару раз, и он никогда не сопротивляется, сразу надевает по первой просьбе.
– Но я обещала Марку, и он сразу заметит по моему лицу, что я была с кем-то.
– Ты что, маленькая девочка? Ты мне сама рассказывала, как в шестнадцать ты еблась с лучшим другом своего мальчика, пока тот месяц отсутствовал. И ничего твой мальчик не заметил, и ты с ним продолжала потом как ни в чём не бывало.
– Да, но это было давно.
– Так ты что, квалификацию за это время потеряла с двумя детьми и тысячей любовников?
– Ну ты скажешь – тысячей…
– А кто там считает? Ну что, хочешь?
– Хочу. Но я ужасно боюсь испортить наши отношения с Марком – я так его люблю, он так мне дорог.
– Вот и не испортишь. Только наслаждение поимеешь, какого с одним Марком получить, как тебе известно, невозможно.
– Я очень хочу, но…
– Что "но"?
– А если мы с тобой поругаемся, ты потом не скажешь Марку?
– Мы с тобой ругаться не станем. Я с женщинами не ругаюсь. Просто больше ебаться не будем. Зачем мне вам жизнь портить? Я, наоборот, её наслаждениями украшаю. Как бы вы без меня встретились? А?
– Да, ты прав. А Брэд любит оральный секс?
– Обожает.
– Хорошо, дай мне подумать.
Вера подумала и согласилась. Правда, лишь после того, как Боб ещё раз позвонил и расписал, как Брэд хорош собой, и как он будет её ебать, и как остальные мужчины будут Веру в то же время подъёбывать, и сколько раз она за вечер кончит.
"Вечно этих баб соблазнять надо", – подумал Боб, повесив трубку и подсчитывая, сколько мужчин можно пригласить для такой выгодной гостьи и сколько он на ней заработает.
Брэд понравился Вере и размерами, и движениями, и запахом. И когда Вера вслух восхитилась его мужскими данными, он рассказал, что в юности любил говорить:
– Хочу быть богатым, иметь много денег.
– А зачем? – спрашивали его.
На что он имел приготовленный ответ:
– Чтобы женщина меня не за них полюбила.
Вера вспомнила, что и Марк любим ею вовсе не из-за его денег. Так что, когда Брэд, приближаясь к оргазму, зашептал в ухо Вере:
– Я люблю тебя!
Она ему ответила:
– Поосторожней в выражениях!
Иногда к Вере закрадывались подозрения о времяпровождении Марка. Однажды она попыталась взять Боба на пушку и неожиданно спросила его:
– А когда Марк к тебе придёт?
Но тот был настороже – и ответил:
– Марк сказал, что влюбился в тебя, и больше решил ко мне не являться.
Волна радости, нахлынувшая на Веру, затихла в болотце вины от её предательства, но Верин успех у жаждущих её мужчин быстро заменил отрицательные эмоции на положительные.
Вера объявила всем желающим, что допускает до себя мужчин только облачёнными в презервативы. Однако всё произошло иначе. Один из хитрецов положил её на живот и, перед тем как упереться головкой в сфинктер, незаметно стащил с члена презерватив, который Вера сама старательно надела, и углубился в кишку голышом. А снятый презерватив хитрец предусмотрительно зажал в кулаке. Когда сперма была излита, мужчина вытащил хуй, щёлкнул резинкой, будто бы стянутой с хуя, и перевязал её узлом. Вера не проверила, есть ли семя в резиновом мешочке, а обманщик быстренько бросил его в мусор. Вера почувствовала нутром что-то неладное, но убедилась в этом только через полчаса, когда её, как обычно, прослабило после инъекции спермы. Так как после этого хитреца в то же отверстие проследовало ещё двое мужчин, то Вера не знала, кого винить, и не стала расследовать преступление, но остаток вечера уже не настаивала на презервативах и, более того, сама сняла резинку с одного особо большого члена, прежде чем им заполниться.
Здесь я не удержусь от авторского панегирика Вере: вот она, истинная Венера, – женщина, дарящая любовь многим мужчинам, наслаждающаяся ими и своей щедростью! Она, как храбрая воительница на передовой, принимает на себя огонь опасности заражения и спасает тех, кто сидит в окопах моногамии и прячется в тылах онанизма и воздержания.
Так Марк и Вера поочерёдно являлись на оргии, а Боб заверял Марка, что, во-первых, о его визитах Вера не узнает, а во-вторых, что Вера категорически отказалась от участия в оргиях. То же самое он говорил Вере о Марке. Таким образом, Марк и Вера мучились угрызениями совести из-за своей неверности, будучи убеждены, что противоположная сторона верность блюдёт свято.
Вера, переживая, уверяла Боба, что Марк теперь больше ни с кем не встречается и ебётся только с ней.
– Ты уверена? – переспросил Боб.
– Да, – твёрдо сказала она. – Я не знаю, что бы я делала без любви Марка, он – опора моей жизни. Мы скоро поженимся.
– И снова будете ко мне являться вместе?
– Что ты? – махала ручками Вера. – Он никогда этого мне теперь не позволит. А я – ему.
Похожий разговор Боб заводил и с Марком, когда тот спрашивал, большие ли груди у женщин, которые приглашены на оргию.
– Ни у кого нет такой груди, как у Веры, – поддевал его Боб.
– Я чувствую себя таким виноватым, – начинал свою песню Марк.
– Но почти такие же по размеру – будут. Я бы даже сказал, покрасивее.
– Красивее, чем у неё, не бывает, – тотчас возражал Марк и переспрашивал: – А у них соски большие, тёмные?
– Будут и такие, – обещал Боб. – Да перестань ты мучиться по пустякам!
– Ты себе не представляешь, как я люблю Веру. Она уверена, что я сплю только с ней. Если она узнает, я её потеряю, а этого я не перенесу. Она мне дороже жизни, – впадал в пафос Марк, что означало, что он вот-вот согласится прийти на очередную оргию, только для этого ему требовалось последнее заверение: – Ты клянёшься, что ничего Вере не скажешь?
– Конечно, клянусь, – с готовностью отвечал Боб. – Да я с ней уже сколько месяцев не говорил.
Марк и Вера ежедневно переписывались по электронной почте, возбуждая друг дружку фантазиями о том, как они будут долго и сладко совокупляться при следующей встрече. После тайного участия в очередной оргии, мучаемый угрызениями совести, каждый из них переполнялся особой нежностью и любовью к другому. Читая на мониторе свежий всплеск страстных строк, каждый из них ещё более утверждался в правильности своего выбора и в ответ источал свою порцию страсти. Благодаря этому каждая их интимная встреча проходила в великих восторгах. Вера, переполненная эмоциями, брала в руки член Марка и, прежде чем упрятать в себя, восклицала:
– Вот моё будущее, вот мои дети, внуки, вот моё счастье!
Марку это было не только приятно, но и лестно, как ещё одно подтверждение Вериной любви. Сам же он после очередной оргии искупал свою вину, даря Вере нечто ювелирное, что ей тоже казалось доказательством глубокой любви.
Причём каждый из них с неудовольствием признавался себе, что всякая любовь может существовать только благодаря неведению.