У Уотсона была мечта повторить перелет через Аляску и Сибирь на собственном небольшом реактивном самолете "Гольфстрим". Но наши власти тянули с ответом, ссылаясь на отсутствие на Чукотке таможни и пограничного пропускного пункта. В конце концов, я передал его письмо с соответствующей просьбой лично М.С. Горбачеву, и вопрос был решен (таможенник и пограничник просто на день прилетели в Анадырь). Самолет летел с Запада на Восток и сделал посадку в Москве, где его встречали, кроме посольских и автора этих строк, несколько полярных летчиков во главе с Мазуруком.
И все закончилось благополучно, ко всеобщему удовольствию.
Тэд Тернер
Тэд Тернер – обладатель редкого предпринимательского таланта. Ему не раз пророчили банкротство, но всякий раз он завершал дело с солидной прибылью. Он рассказывает, что в один прекрасный день ему в голову пришла идея – люди хотят иметь свежие новости все время, а не только в часы, выбранные для теленовостей телекомпаниями. Из этой идеи родилась компания CNN, сегодня известная во всем мире и обслуживающая весь мир, и она вопреки многим прогнозам не прогорела, а становится все более знаменитой и богатой.
Тернер обожает природу, содержит у себя в имении небольшое стадо бизонов, а в местном пруду, где он любит купаться, живет семья крупных аллигаторов. И еще он любит путешествия и женщин.
На таких людях многое может держаться. Его компания CNN по праву стала популярной. Притом за очень короткий срок. Я это хорошо помню. По делам был в Атланте, где она начинала свою жизнь. Организаторы пригласили меня на первый выпуск новостей, и я невольно оказался первым советским человеком, принявшим участие в их передачах. Ютились они тогда в небольшом, на вид ветхом домике; я и думать тогда не мог, что присутствую при рождении "Всемирной империи теленовостей". Но оказалось именно так.
Норман Казенс
Норман Казенс – редактор американского журнала для интеллигентных людей и сам представитель лучшей части американской интеллигенции. В конце 1950-х годов, посоветовавшись с президентом Эйзенхауэром, он отправился в Москву с идеей – вместе с СССР наладить регулярные встречи и обмен мнениями видных представителей советской и американской общественности, открыть диалог, посвященный вопросам войны и мира, отношениям между двумя странами.
Дартмутские встречи (название они получили по американскому университетскому городку Дартмут, где состоялась первая встреча) стали постоянными и привычными, и в самые трудные времена они помогали поддерживать хоть какой-то неформальный разговор между двумя странами.
Благодаря этим встречам своего рода "обкатку" получили многие работники дипломатической и других служб, не говоря уж об ученых и журналистах.
Эгон Бар
…Когда во время моей поездки в ФРГ я познакомился с Эгоном Баром, я еще не знал, что вскоре мы оба будем работать в Независимой комиссии по вопросам разоружения и безопасности ("Комиссия Пальме"). Да и вопрос о ее создании еще не был решен.
Беседы с этим человеком были интересны и подтверждали реальную возможность нашего сотрудничества с социал-демократами. Сам он производил хорошее впечатление непредвзятостью, открытостью и готовностью доброжелательно и честно обсуждать любые проблемы.
Я также высоко ценю профессиональные достоинства Эгона Бара как высококвалифицированного специалиста в области разоружения, безопасности да и вообще международных проблем, специалиста, можно смело сказать, международного класса.
Ряд его предложений о безъядерном режиме Европы (удалении всего ядерного оружия с территории неядерных европейских государств и другие) был в виде специального приложения включен в доклад Комиссии. Кроме всего этого, работать с Эгоном Баром было всегда интересно и приятно.
Гельмут Коль и Дитрих Геншер
…Новое правительство ФРГ хотя и было заметно консервативнее социал-демократов, контакты с СССР продолжало поддерживать и даже развивать. Премьер-министр Гельмут Коль во время своего визита в Москву пригласил на утренний завтрак (где-то в 8 или 9 утра) в резиденцию посла группу наших экономистов и международников. Состоялась оживленная и вполне дружеская и откровенная беседа интересная, по-моему, для обеих сторон. Потом он подарил каждому из присутствовавших книгу Эрхарда о "германском чуде" – экономическом возрождении Германии после войны. Коль сделал это, по-видимому, не без умысла, потому что он, по-моему, не поддерживал, в отличие от многих западных руководителей, "шоковую терапию" (так же, впрочем, как и Эрхард). В общем, развитие отношений с ФРГ продолжалось.
Теперь коротко о Дитрихе Геншере. Он тоже активно участвовал в развитии отношений с СССР. И небольшой "личный вопрос". Не знаю, соответствовало это действительности или нет, но бытовало мнение, что я и Геншер внешне похожи. Возможно, эту версию пустил как шутку сам Геншер, рассказывавший многим (особенно в моем присутствии), что в Стокгольме во время похорон Пальме к нему подошел какой-то человек и спросил:
– Вы случайно не знаменитый политик и международник профессор Арбатов?
Вскоре я мог ему ответить такой же шуткой. Во время одной из поездок в США я посетил городок Лонг Бич на Тихоокеанском побережье страны и поднялся на стоявший там на приколе, превращенный в музей корабль "Куин Элизабет" – самый большой пассажирский теплоход в мире, до войны обслуживавший трансатлантическую линию. Устав от осмотра огромного корабля, я присел на скамейку, стоявшую на палубе, и вдруг ко мне подходит пожилая супружеская пара, и на немецком языке раздается вопрос:
– Вы случайно не наш бывший министр иностранных дел господин Геншер?
Эту историю я не раз рассказывал и самому Геншеру, и, в его присутствии, нашим общим знакомым. Отношения у нас при этом, естественно, оставались приятельскими, так что, посещая Бонн, я, как правило, давал ему о себе знать.
Улоф Пальме
Он разделял главные идеи века: мир, безопасность, социальная справедливость, глубоко верил в них и отдавал все свои силы для их воплощения в жизнь. Улоф Пальме родился и вырос в бывшей в далеком прошлом великой и очень воинственной державе, теперь ставшей мирной, благополучной, нейтральной страной, стоящей как бы в стороне от конфликтов и неурядиц нашего времени. Но по своему сознанию и темпераменту он был гражданином мира, подлинным интернационалистом, принимавшим близко к сердцу беды и заботы других, понимавшим к тому же, что не может быть прочным счастье и благополучие небольшого государства, отгородившегося от мира в бушующем море конфликтов и бедствий.
Будучи премьер-министром Швеции и председателем шведской социал-демократической партии, он принимал активное участие в мировых делах. Памятна возглавлявшаяся им социал-демократическая демонстрация протеста против войны во Вьетнаме у американского посольства в Стокгольме. Он активно участвовал в работе "Комиссии Брандта", занятой проблемами "третьего мира", опасным, чреватым конфликтами разрывом между развитыми и развивающимися странами. Когда созрело решение о создании комиссии по разоружению и безопасности, руководить ею стал, как все и ожидали, Улоф Пальме.
В состав Комиссии входили общественные, политические и государственные деятели 17 стран Европы, Америки, Азии и Африки, но не как официальные представители своих правительств, а, как говорится, в личном качестве. Среди членов Комиссии были граждане как стран НАТО, так и стран-участниц Варшавского Договора, а также граждане нейтральных, неприсоединившихся государств.
Приведу состав этой Комиссии: Улоф Пальме (Швеция, председатель), Георгий Аркадьевич Арбатов (СССР), Эгон Бар (ФРГ), Гру Харлем Брунтланд (Норвегия), Юзеф Циранкевич (ПНР), Жан-Мари Дайе (Франция; прервал свое участие в работе Комиссии в январе 1982 года), Роберт Д. Форд (Канада), Альфонсо Гарсиа-Роблес (Мексика), Харуки Мори (Япония), С.Б. Мутамма (Индия), Олусегун Обасанджо (Нигерия), Дэвид Оуэн (Великобритания), Шридат Рампал (Гвиана), Салим Салим (Танзания), Соджатмоко (Индонезия), Иоп ден Ойл (Нидерланды), Сайрус Вэнс (США). Такой состав Комиссии в целом обеспечивал объективность и учет самых разных точек зрения.
Надо также иметь в виду, что председатель Комиссии и многие ее члены встречались и имели обстоятельные беседы с виднейшими деятелями тех стран, где проходили ее заседания (в их числе Р. Ганди, Ю. Андропов, П. Трюдо, Б. Крайский и другие).
Результатом работы Комиссии стал обстоятельный доклад "Безопасность для всех – программа разоружения", который, с моей точки зрения, не утратил актуальности и сегодня. Хотел бы особо подчеркнуть личную роль Пальме в этой работе.
Эрудиция, глубокие, почти энциклопедические знания и талант политика делают Улофа Пальме поистине выдающейся личностью. Почти 3 года работы с ним в Комиссии стоили трех лет университета. Поэтому всех, а особенно тех, кто его лично хорошо знал, так потрясло злодейское убийство этого замечательного человека, скромная могила которого на небольшом церковном кладбище в центре Стокгольма стала своего рода местом паломничества.
Я считаю, что его имя вполне заслуженно носит одна из улиц в Москве.
Пьер Трюдо
Я познакомился с Пьером Трюдо во время своей первой поездки в Канаду. Думаю, что здесь не обошлось без "происков" моего старого друга, незадолго до этого занявшего пост посла в Канаде, Александра Яковлева. В программе моей поездки, по-моему, на третий день значилось: семейный завтрак у Трюдо, у него дома.
Я был польщен и рад этой встрече, потому что слышал о Трюдо много хорошего уже задолго до приезда в Канаду. Резиденция премьер-министра оказалась комфортабельной, но достаточно скромной виллой на окраине столицы. Меня, помимо хозяина, встречали его сыновья – два прелестных мальчика лет 6–8, а вскоре присоединилась и хозяйка, только что вернувшаяся с лыжной прогулки, – красивая молодая женщина, раскрасневшаяся после лыж. Завтрак был вкусным, легким и, главное, очень веселым. Деловые разговоры начались несколько позже, когда мы с хозяином удалились в его кабинет.
После этой встречи было еще много других – и в Канаде, и на международных совещаниях в разных городах. Один раз мы даже вместе летели самолетом из Нью-Йорка в Стокгольм.
Что касается моих впечатлений, сложившихся в результате этих встреч, то в лице Трюдо Канада, да не только она, но и все мировое сообщество, имеют выдающегося политического и государственного деятеля, который действительно понимает современную эпоху и современный мир. Можно лишь жалеть, что его страна не играет более важной и активной роли в международных делах. (Странная закономерность наших дней – наиболее интересные и выдающиеся лидеры появляются в малых и средних по размеру и влиянию странах.)
Александр Дубчек
Справедливости ради хочу сказать и о некоторых деятелях той части Европы, которая считала и называла себя социалистическим содружеством. Я знал многих деятелей этих стран; среди них, естественно, были разные люди, хотя после первой волны – бывших подпольщиков и политэмигрантов – все больше выдвигались вперед и вверх, согласно заимствованной у нас системе, партийные аппаратчики, как правило, посредственности, но очень честолюбивые. Среди них интересные, выдающиеся люди попадались уже много реже. Потому, никого не желая обидеть, я все же позволю себе сказать здесь лишь о двух восточноевропейских лидерах, мне особо запомнившихся. Но предпошлю этому лишь одну оговорку: в Китае, наверное, было и есть немало выдающихся руководителей, но я шапочно знаком лишь с одним из них – Дэн Сяопином; с другими просто не сводила судьба.
Первый, о ком я бы хотел сказать, – это Александр Дубчек.
Человек сложной, временами драматической судьбы, попытавшийся вывести страну на путь обновления, благосостояния, истинной независимости и демократии. В сложившейся системе отношений в так называемом социалистическом лагере это не могло не спровоцировать вооруженного вмешательства других членов этого лагеря, или, как его еще называли, содружества. Но историю не так легко повернуть вспять, и в конце 1980-х годов весь лагерь развалился, а в 1991 году развалился и Советский Союз, главная сдерживавшая, цементировавшая этот лагерь сила.
В Москву по случаю какого-то праздника приехал Дубчек. Тогда я с ним и познакомился и обстоятельно поговорил. Через пару лет я приехал в Чехословакию по приглашению чешского института международных отношений. В Праге состоялись встречи и беседы с президентом Гавелом и другими лидерами страны. А потом я отправился на машине в Братиславу, где меня ожидал ужин и продолжительная беседа с Дубчеком – ее мы заканчивали уже утром за завтраком.
Общее впечатление: Дубчек озабочен кучей проблем, стоящих перед страной, но в будущее смотрит с оптимизмом и надеется на дружбу и сотрудничество с Россией. О тяжелом прошлом он вспоминать не хотел – уверен, что оно не повторится. А свои сложные проблемы чехи и словаки решат сами, и решат успешно.
Янош Кадар
С Яношом Кадаром у меня были обстоятельные беседы в ходе почти каждой поездки в Венгрию (а поездок таких было немало). Познакомился я с ним (не шапочно, а по-настоящему), когда бурные годы его сложной и нелегкой жизни были уже позади, и о них он при мне не вспоминал, а я, естественно, не спрашивал. Сам знал, что при жизни Сталина и диктаторском правлении Ракоши он, старый коммунист и революционер, был арестован своими же, в тюрьме терпел издевательства и мучения, во время восстания мучился неизвестностью будущего. Но все выдержал и принял высокий пост главы партии и страны. Проявил себя на этом посту как мудрый, умелый и умный руководитель. При нем поразительно скоро начали возвращаться люди, из страха покинувшие Венгрию в дни восстания, вообще быстро начала входить в нормальное русло жизнь страны и ее граждан.
Сам по себе Кадар был умный, многоопытный, обаятельный человек. Он хорошо знал нашу страну, ее проблемы и сложности и был верным другом Советского Союза. Его политический опыт был велик и многогранен. Насколько я знаю, он был одним из немногих лидеров стран Варшавского Договора, пытавшихся в 1968 году отговорить наше руководство от военного вмешательства в Чехословакии. Словом, в отличие от некоторых других это был зрелый европейский политик.
Войцех Ярузельский
Еще один лидер социалистической страны, о котором я бы хотел коротко сказать, – это Войцех Ярузельский, генерал и бывший глава Польского государства. Он возглавлял министерство обороны и едва ли думал о политической карьере. Но ситуация в Польше в 1981 году накалилась до крайности. "Солидарность" готовила всеобщую забастовку, которая, учитывая накал страстей и темперамент будущих забастовщиков, могла перерасти и во что-то еще более неприятное.
Я не присутствовал на обсуждении польской ситуации в московских верхах, но думаю, что нашлись бы горячие и неразумные головы, которые при определенных поворотах опять были бы за силовое решение, за то, чтобы следовать, так сказать, по накатанной дорожке, и выручил Ярузельский (думаю, при поддержке ряда товарищей в политбюро ПОРП), который взял верховную власть в свои руки и объявил военное положение. Этим он и свою страну, и нас, и мировую ситуацию спас от многих бед и неприятностей.
Мне довелось после первой встречи в Варшаве в конце 1980-х годов пообщаться с ним в небольшом американском университете в Америке (городок Манхэттен, штат Канзас). Мы о многом поговорили, многое обсудили, и я расстался с Войцехом Ярузельским его почитателем.
Побольше бы таких здравомыслящих людей – особенно на высоких постах, да еще военных.
Автор выражает глубокую сердечную благодарность М.А. Деркач, Л.Н. Соловьеву, С.А. Стулову и И.Х. Урилову за помощь в издании этой книги.