Давление со стороны брежневского руководства продолжалось, и Дубчек, хотя и медленно, но уступал одну позицию за другой. Часть народа явно устала от противостояния, и в среде интеллигенции появились признаки апатии. В то же время среди молодежи усиливались радикальные настроения. С одной стороны, 7 ноября 1968 года перед советским посольством в Праге состоялись немногочисленные демонстрации, были случаи сожжения советских флагов, сидячих забастовок. С другой стороны, в Праге было проведено большое собрание рабочих и служащих, на котором одобрялось присутствие советских войск в ЧССР и критиковалась политика Дубчека и руководства КПЧ.
В середине ноября 1968 года в Праге состоялся расширенный Пленум ЦК КПЧ, на котором произошел ряд изменений в высших органах партии. Так как состав Президиума ЦК КПЧ оказался слишком большим, Пленум образовал Исполком Президиума ЦК КПЧ во главе с Дубчеком.
В начале января 1969 года политическое положение в Чехословакии вновь обострилось. В четверг, 16 января, в Праге на Вацлавской площади произошло трагическое событие, всколыхнувшее всю страну. Покончил с собой путем самосожжения студент Ян Палах. В оставленной им записке говорилось, что у народов Чехии и Словакии нет надежды и, чтобы пробудить народ, группа добровольцев решила себя сжечь. "Я имел честь, – писал Палах, – вытащить по жребию первый номер, получить возможность написать первые письма и стать первым факелом".
ЦК КПЧ опубликовал по поводу этой трагедии специальное обращение, в котором обещал народу проводить политику демократизации и просил молодежь поддержать эту политику, а не прибегать к самоубийствам. Дубчек, Свобода, Черник и Смрковский направили матери Палаха телеграмму соболезнования.
Хотя опросы общественного мнения и показывали, что популярность Дубчека остается очень высокой во всех слоях населения, Брежнев и другие советские руководители явно искали пути для устранения от власти в партии главных деятелей "пражской весны". Но и народ также не хотел стоять на полпути. Напряжение возрастало, и опять каждый случайный повод мог стать причиной политического кризиса. В конце марта 1969 года таким поводом стала победа чехословацкой сборной в хоккейном чемпионате над советской командой. После первой победы демонстрация болельщиков была сравнительно мирной, но вторая демонстрация, вечером 28 марта, была уже более бурной. Однако дальше события развивались действительно под руководством "одной опытной руки". В ночь на 29 марта в некоторых городах ЧССР, в том числе и в Праге, были разгромлены помещения "Интуриста", "Аэрофлота" и нескольких других советских учреждений. Демонстрации болельщиков прекратились поздно вечером, а разгром советских учреждений произошел уже под утро. Никто из погромщиков не был задержан и арестован. Полиция бездействовала. Неудивительно, что у многих чехов возникла мысль о заранее спланированной провокации. Брежнев направил Дубчеку резкое послание, напоминающее ультиматум; министр обороны СССР Гречко вылетел в Чехословакию. Он угрожал вновь ввести советские войска в Прагу и другие города и предъявил Президенту ЧССР ряд требований, которые Свобода отклонил. Чрезвычайное заседание Президиума ЦК КПЧ осудило хулиганские акции, имевшие место в ночь на 29 марта. Было решено еще более усилить контроль за печатью, в частности, закрыть еженедельник "Политика" из-за "ошибок политического характера". Однако продолжавшийся нажим Советского Союза с одной стороны и политика постоянных мелких и крупных уступок чехословацких лидеров с другой не могли не привести к серьезным изменениям в руководстве КПЧ. 17–20 апреля 1969 года в Праге состоялся новый Пленум ЦК КПЧ.
На первом же заседании Пленума А. Дубчек был освобожден "по собственному желанию" от обязанностей Первого секретаря ЦК КПЧ. На этот пост был избран, как и ожидалось, Г. Гусак. С обоснованием такого решения выступили Свобода и сам Гусак. Их выступления передавались по радио и телевидению. Дубчек оставался в Президиуме ЦК КПЧ и был рекомендован также на пост председателя Федерального собрания. Эти перемены были восприняты в стране сравнительно спокойно, если не считать нескольких студенческих забастовок. Огромная популярность, которую Дубчек завоевал в первые восемь месяцев 1968 года и которая лишь возросла после событий 20–27 августа, позволяла ему более твердо и уверенно противостоять давлению как извне, так и изнутри. Однако он избрал путь непрерывных компромиссов. Все уступки, которые делались с конца августа 1968 года, были односторонними, и Дубчек начал быстро утрачивать накопленный ранее политический капитал. У многих сложилось впечатление, что и Советский Союз начнет, в свою очередь, идти на некоторые уступки, если во главе ЧССР и КПЧ будет стоять иной человек. Распространялись слухи, что при изменении руководства партии Советский Союз вскоре выведет все свои войска из ЧССР. Но так или иначе, а с изменениями руководства "чехословацкий эксперимент" закончился. Для Г. Гусака было, пожалуй, две возможности. Одна из них состояла в том, чтобы постепенно вести страну по тому пути, по которому смог повести Венгрию Я. Кадар. Другой путь заключался в том, чтобы усиливать давление на партию и общество и полностью покончить со всеми остатками "пражской весны", создав в ЧССР режим, сходный с режимом в ГДР или в Болгарии. Гусак пошел по второму пути. Один из первых признаков этого – назначение И. Секеры новым главным редактором органа КПЧ "Руде право" вместо Б. Швестки. Вскоре начались исключения из рядов КПЧ "упорных" представителей "правого уклона".
Брежневское руководство не скрывало удовлетворения "нормализацией" в Чехословакии и оказало Гусаку максимальную поддержку, несмотря на то что чехословацкие лидеры действовали методами, которые вели к росту эмиграции из ЧССР, к репрессиям, к исключениям тысяч коммунистов из КПЧ, к перетряске всех правительственных учреждений. Постепенно Дубчек был удален со всех своих постов, как и его ближайшие соратники. Он вскоре начал работать простым лесничим в Словакии, фактически отказавшись от борьбы.
Многие из видных деятелей КПЧ оказались в эмиграции. И только к концу 70-х годов в Чехословакии возникли диссидентские группы, аналогичные тем, которые возникали в СССР в 60-е годы. Но все эти события составляют часть истории ЧССР, а не СССР, поэтому я не буду на них останавливаться.
В 1989 году в Чехословакии и других странах Восточной Европы произошли решительные изменения. В ноябре в ЧССР победила "нежная революция". 4 декабря руководители СССР, ГДР, Венгрии и Болгарии приняли заявление, осуждающее ввод войск Варшавского Договора как вмешательство во внутренние дела Чехословакии. Советские войска начали покидать ЧССР и Венгрию. Так бесславно закончилось более чем 20-летнее господство в наших отношениях позорной и неприемлемой для любой суверенной страны "доктрины Брежнева".
Культурная жизнь: от Твардовского до Кочетова
Идеологическая полемика и борьба внутри страны происходили в конце 60-х годов как бы на трех уровнях. Во-первых, речь шла о борьбе в партии, о борьбе теоретических концепций в общественных науках. Во-вторых, борьба происходила в рамках системы, затрагивая все области культуры, и в первую очередь литературу, искусство, кино, театр и другие виды "производства" духовных ценностей. В-третьих, полемика и борьба выходили за пределы сложившейся системы политических и общественных отношений, за пределы формальных рамок дискуссии.
Эта борьба породила тот феномен, который впоследствии получил название диссидентского движения, движения инакомыслящих, или оппозиции. Несомненно, между всеми этими формами борьбы существовали многочисленные связи и взаимное влияние. Бывали случаи, когда тот или иной работник идеологического аппарата, потерпев неудачу внутри сложившихся идеологических структур, использовал затем для защиты своей позиции более гибкие формы литературы и искусства. В других случаях писатель, критик, театральный деятель, который в течение нескольких лет действовал в рамках системы, оказавшись под давлением или не имея возможности опубликовать в стране свое произведение, переходил затем в число диссидентов, выступал в зарубежной печати, бросая вызов всей системе в целом.
Несмотря на взаимосвязь, каждый из таких уровней борьбы и полемики следует рассмотреть отдельно. В этом разделе я намерен кратко рассказать о той борьбе, которая развернулась во второй половине 60-х годов в области культуры. При этом в центре нашего внимания будут события в литературе, хотя борьба течений происходила и в кино, и в театре, и в изобразительном искусстве, и во всех иных формах и видах художественного творчества.
Как известно, XX и в еще более значительной степени XXII съезды КПСС дали сильный толчок развитию всех видов художественного творчества. Этот прогресс только набирал силу, включая в свою орбиту все новые и новые имена и группы людей, когда произошел октябрьский (1964 г.) Пленум ЦК КПСС.
Уже в дни работы октябрьского Пленума на короткое время были остановлены все типографии страны. Работники всех издательств, системы Главлита и всех органов культуры исключали из текстов книг и статей, из спектаклей, кинохроники и т. п. имя Н. С. Хрущева и восхваления в его адрес. Но все это вначале не могло серьезно отразиться на содержании культурной и литературной жизни. Более того, осуждение "культа Хрущева", "волюнтаризма" и "субъективизма" и все другие перемены в руководстве сопровождались призывом к более правдивому и критическому осмыслению действительности. Да и вообще невозможно было быстро пересмотреть уже подписанные к печати литературно-общественные журналы, отредактированные книги, репертуары театров и планы киностудий. Поэтому в целом осенью 1964-го и в течение 1965 годов в стране продолжался прогресс в области культуры…
В январе 1965 года на экраны наших кинотеатров вышел двухсерийный фильм "Председатель", поставленный А. Салтыковым по повести Ю. Нагибина "Страницы жизни Трубникова". Главную роль в этом фильме играл М. Ульянов. На протяжении многих дней все кинотеатры, в которых шел "Председатель", были переполнены. Дополняя так называемую "деревенскую" прозу, фильм впервые в нашем кинематографе с большой силой и наглядностью показывал, до какой степени развала дошло в сталинские времена сельское хозяйство и русская деревня. Однако и для этой ленты была характерна лакировка действительности, так как она намеренно приукрашивала положение в деревне в 1963–1964 годах. Создавалось впечатление, что в годы Хрущева все главные и трудные проблемы сельского хозяйства были уже решены. К сожалению, это было далеко не так.
В 1965 году продолжал завоевывать популярность Театр на Таганке, руководимый Ю. Любимовым. В том же году здесь состоялась премьера спектакля "10 дней, которые потрясли мир" по книге Дж. Рида. МХАТ тогда же поставил пьесу М. Шатрова "6 июля" – об одном из критических дней первого года Советской власти.
Событием общественной жизни в стране стала опубликованная в "Правде" 21 февраля 1965 года большая статья "Партия и интеллигенция", под которой стояла подпись главного редактора газеты и члена ЦК КПСС А. М. Румянцева. Напомню, что Румянцева считали одним из лидеров относительно либерального крыла ЦК КПСС, которое выступало за расширение возможностей творческой интеллигенции и социалистической демократии. Эта статья была весьма ценной и, к сожалению, крайне редкой попыткой подойти к проблеме взаимоотношений между партией и интеллигенцией с действительно марксистских позиций, с учетом все более возрастающей роли интеллигенции в советском обществе и в самой партии. Некоторые читатели восприняли эту статью как своего рода программу всей партии и ее ЦК. В действительности речь шла об изложении точки зрения сравнительно небольшой группы партийных работников, которая еще с начала 60-х годов сложилась вокруг Румянцева, а также сотрудников двух международных отделов ЦК КПСС, один из которых возглавлял Б. Н. Пономарев, а другой – Ю. В. Андропов. Некоторые из членов этой группы работали также в отделах культуры и агитации и пропаганды ЦК КПСС, а также в некоторых институтах по общественным наукам. К числу этих людей принадлежали А. Н. Яковлев – один из заместителей заведующего отделом агитации и пропаганды ЦК КПСС и работник этого же отдела Г. Л. Смирнов. В разделе "Консервативный поворот в области идеологии" я уже называл фамилии людей, близких к Румянцеву и входивших в эту группу.
Однако сам Брежнев, как и большинство других членов Политбюро, все более и более прислушивался к мнению консерваторов из идеологического аппарата ЦК КПСС и руководящих работников творческих союзов, издательств, министерства культуры и всех других организаций, связанных с культурой и идеологией. Более того, когда возникала необходимость выдвинуть на руководящий пост нового человека, Брежнев, а также некоторые другие члены Политбюро старались выдвигать своих людей, консервативных по убеждениям и руководствующихся принципами не партийности, а личной преданности "шефу".
Правда, многие прогрессивно мыслящие работники идеологического фронта сохраняли, как правило, свои ответственные посты, но для них почти полностью был закрыт путь к продвижению наверх, они играли роль консультантов, составителей речей или переходили на научную работу. Статья в "Правде" не стала директивной и была вскоре забыта. Отношения между руководством партии и интеллигенцией складывались иначе, чем об этом писал А. Румянцев.
В 1965 году продолжали привлекать всеобщее внимание публикации "Нового мира". Хотя здесь уже не было "лагерной" темы, однако критический и литературный уровень материалов журнала оставался высоким. Журнал опубликовал "Театральный роман" М. Булгакова. Большим читательским спросом пользовались повести В. Тендрякова "Поденка – век короткий" и В. Семина "Семеро в одном доме". Была опубликована подборка стихов и прозы Б. Пастернака, который умер в 1960 году и еще не был восстановлен в Союзе писателей.
В 1965 году журналу исполнялось 40 лет. В этой связи главный редактор "Нового мира" А. Твардовский выступил с программной статьей "По случаю юбилея", в которой он, в частности, заявлял:
"Мы приветствуем споры, дискуссии, как бы остры они ни были, принимаем самую суровую и придирчивую в пределах литературных понятий критику. Мы считаем это нормальной жизнью в литературе. И сами не намерены уклоняться от постановки острых вопросов и прямоты в своих суждениях и оценках. На том стоим".
Твердая позиция Твардовского и его журнала вызвала раздражение в догматически-консервативной части литературного, а также политического руководства. Отражая эти настроения, известный скульптор Е. Вучетич, славившийся своей грубостью, просталинскими настроениями и стремлением к монополизму в области монументальной скульптуры, опубликовал в газете Известия" тенденциозную и полную всяческих передержек и искажений статью "Внесем ясность". Многократно заявляя о своей "партийности", о "партийном искусстве" и даже о "партийной истине", Вучетич ни слова не сказал ни о XX, ни о XXII съезде КПСС. Именно Вучетич одним из первых объявил в своей статье о существовании "двойной правды", довольно странном феномене, который потом на несколько лет стал предметом длительных и часто пустых и схоластических дискуссий.
1966 год был отмечен появлением на экранах кинофильма М. Ромма "Обыкновенный фашизм". Театром сатиры был поставлен – но очень скоро снят – прекрасный спектакль "Теркин на том свете". Заметными стали итоги года и в литературе. "Новый мир" опубликовал большую повесть Ч. Айтматова "Прощай, Гюльсары". В превосходной художественной форме автор дал нам широкое полотно жизни киргизской деревни, не скрывая ее трагедий в годы коллективизации, репрессий 30-х годов, трудностей Отечественной войны. Всеобщее внимание привлекла сатирическая повесть Ф. Искандера "Созвездие Козлотура", в которой высмеивались разного рода нелепые кампании в деревне, наносившие огромный ущерб народу и сельскому хозяйству. Не менее сильное сатирическое звучание имела и повесть Б. Можаева "Из жизни Федора Кузькина", опубликованная в "Новом мире". Значительный отклик среди читателей получила повесть В. Быкова "Мертвым не больно", также опубликованная в "Новом мире". Из нескольких рассказов А. Солженицына, представленных в редакцию "Нового мира", А. Твардовский отобрал и опубликовал небольшой рассказ "Захар-Калита" о бедственном положении национальной святыни России – Куликова поля. Но главным литературным событием года стала публикация журналом "Москва" (№ 11, 1966 г. и № 1, 1967 г.) романа М. Булгакова "Мастер и Маргарита", главного и лучшего произведения этого замечательного писателя, умершего еще в 1940 году. Этот роман был написан в конце 30-х годов, и рукопись его сохранила жена писателя Елена Сергеевна Булгакова. С публикацией "Мастера и Маргариты" Михаил Булгаков прочно вошел в число признанных классиков русской литературы.
В 1966 году советская культура понесла тяжелую утрату: в марте в Москве умерла Анна Ахматова, также ставшая, вопреки официальному непризнанию, классиком русской литературы.
В 1966 году различного рода дискуссии в литературе и вокруг нее продолжали развиваться. Так, например, большой резонанс в среде интеллигенции получила речь Василя Быкова на V съезде писателей Белоруссии. Полный текст этого выступления широко распространился не только в Белоруссии, но также в Москве и Ленинграде. Выступление это имело, так сказать, оборонительный характер, ибо наступление консервативно-бюрократических сил на литературу непрерывно усиливалось.
Сознательно и упорно на стороне этих сил выступал в то время журнал "Октябрь". На его страницах были подвергнуты тенденциозной критике не только многие произведения 1965–1966 годов, но и произведения, опубликованные ранее, например, повесть С. Залыгина "На Иртыше". Это глубокое и интересное художественное исследование коллективизации в Сибири теперь квалифицировалось как одностороннее и даже ошибочное, дезориентирующее читателя и выдающее "отдельный факт", даже "казус", за правду эпохи.
Заметно усилилось давление цензуры на литературные журналы и издательства. Дело дошло до того, что осенью 1966 года "Новому миру" неожиданно запретили публикацию военных дневников Константина Симонова, которая готовилась к выпуску. Речь шла о дневниках за первые сто дней войны и современных комментариях писателя к ним.
Поскольку 1967 год являлся юбилейным, то планировались многочисленные мероприятия в честь 50-летия Октябрьской революции. Однако с точки зрения культуры этот год оставил не слишком заметный след в сознании народа. Всеобщее внимание привлекла постановка в театре "Современник" драматической хроники А. Свободина "Народовольцы" и пьесы М. Шатрова "Большевики", а также пьесы "Бег" М. Булгакова в Театре им. Ермоловой.
В мае 1967 года в Москве состоялся IV Всесоюзный съезд писателей. По замыслу организаторов съезд должен был носить юбилейный характер, поэтому главным содержанием выступлений стал не серьезный разбор недостатков и состояния литературы, а констатация ее огромных успехов за 50 лет Советской власти. Хотя ряд писателей все же говорили о трудном положении литературы в середине 60-х годов.
Однако главным событием съезда писателей оказалось не то или иное выступление его делегатов или резолюция, а открытое письмо к съезду А. И. Солженицына, которое он написал и размножил еще до съезда и перед открытием разослал почтой по 235 адресам за своей личной подписью.
Главной темой письма Солженицына была свобода писательского творчества и необходимость отмены цензуры. Он, в частности, писал: