Дайте мне высказаться. - Подходит мужчина в распахнутой дубленке с массивным крестом на груди. - Мы живем в самое позорное время нашей истории. Мы - поколение трусов, предателей. Такой приговор нам вынесут наши дети. "Великую страну наши родители продали за джинсы, ‘Мальборо’ и жвачку", - скажут они. Мы не смогли отстоять СССР - нашу Родину. Страшное преступление. Продали всё! Никогда не привыкну к российскому триколору, у меня перед глазами всегда будет красное знамя. Знамя великой страны! Великой победы! Что же надо было сделать с нами… с советскими людьми… чтобы мы закрыли глаза и побежали в этот ебаный капиталистический рай? Купили нас фантиками, колбасными прилавками, яркими обертками. Ослепили, заболтали. Мы променяли все на тачки и шмотки. И не надо сказок… что это ЦРУ развалило Советский Союз, козни Бжезинского… А почему КГБ не развалило Америку? Не тупые большевики просрали страну, и не интеллигентные сволочи ее уничтожили, чтобы ездить по заграницам и читать "Архипелаг ГУЛАГ"… И не ищите жидо-масонский заговор. Все мы уничтожали сами. Своими руками. Мечтали, чтобы у нас открыли "Макдональдсы" с горячими гамбургерами и каждый мог купить себе "мерседес", пластмассовый видик. И чтобы в киосках продавались порнофильмы…
России нужна крепкая рука. Железная. Надсмотрщик с палкой. Так что - великий Сталин! Ура! Ура! Ахромеев мог стать нашим Пиночетом… генералом Ярузельским… Великая потеря…"
"Я - коммунист…
Я был за ГКЧП, вернее, за СССР. Я был страстный гэкачепист, потому что мне нравилось жить в империи. "Широка страна моя родная…" В восемьдесят девятом году послали меня в командировку в Вильнюс. Перед отъездом вызвал к себе главный инженер завода (он там уже был) и предупредил: "Ты по-русски с ними не разговаривай. Спичек в магазине не продадут, если попросишь по-русски. Ты свой украинский не забыл? Разговаривай по-украински". Я не поверил - что за ерунда? А он: "Осторожно в столовой - могут отравить или подсыпят толченое стекло. Ты там теперь оккупант, понимаешь?". А у меня в голове дружба народов и все такое. Советское братство. Не поверил, пока не приехал на вильнюсский вокзал. Вышел на перрон… С первой минуты мне дали понять, услышав русскую речь, что я приехал в чужую страну. Я был оккупант. Из грязной, отсталой России. Русский Иван. Варвар.
И вот этот танец маленьких лебедей… Одним словом, про ГКЧП я услышал утром в магазине. Побежал домой, включил телевизор: убили Ельцина или нет? В чьих руках телецентр? Кто командует армией? Позвонил знакомый: "Ну, суки, сейчас опять гайки закрутят. Станем винтиками и гвоздиками". Меня зло взяло: "А я обеими руками - за. Я - за СССР!". В один момент он разворачивается на сто восемьдесят градусов: "Конец Михаилу Меченому! Пахать ему в Сибири!". Понимаете? С людьми надо было разговаривать. Внушать. Обрабатывать. Первым делом брать "Останкино" и круглосуточно вещать: спасем страну! Советская Родина в опасности! Быстро разобраться с собчаками, афанасьевыми и остальными предателями. А народ был - за!
В самоубийство Ахромеева не верю. Не мог боевой офицер повеситься на шпагате… на ленточке с коробки от торта… Как зэк. В тюремной камере так вешаются - сидя и подогнув ноги. В одиночке. Не в военной это традиции. Офицеры брезгуют петлей. Не самоубийство это, а убийство. Его убили те, кто убил Советский Союз. Они его боялись - у Ахромеева был высокий авторитет в армии, он мог организовать сопротивление. Народ еще не был дезориентирован, разобщен, как сейчас. Еще все жили одинаково и одни газеты читали. Не так, как сейчас: у одних супчик жидок, у других жемчуг мелок.
А вот это… я сам это видел… Молодые ребята приставили лестницы к зданию ЦК КПСС на Старой площади, его уже никто не охранял. Высокие пожарные лестницы. Залезли наверх… Молотками и зубилами начали сбивать золотые буквы ЦК КПСС. А другие внизу их распиливали и раздавали кусочки на память. Разбирали баррикады. Колючая проволока тоже шла на сувениры.
Так я запомнил падение коммунизма…"
Из материалов следствия
"24 августа 1991 года в 21 час 50 мин. в служебном кабинете № 19а в корпусе 1 Московского Кремля дежурным офицером охраны Коротеевым был обнаружен труп Маршала Советского Союза Ахромеева Сергея Федоровича (1923 года рождения), работавшего советником Президента СССР.
Труп находился в сидячем положении под подоконником окна кабинета. Спиной труп опирался на деревянную решетку, закрывающую батарею парового отопления. На трупе была одежда Маршала Советского Союза. Повреждений на одежде не было. На шее трупа находилась скользящая, изготовленная из синтетического шпагата, сложенного вдвое, петля, охватывающая шею по всей окружности. Верхний конец петли был закреплен на ручке оконной рамы клеящей лентой типа "скотч". Каких-либо телесных повреждений на трупе, кроме связанных с повешением, не обнаружено…"
"При осмотре содержимого письменного стола наверху, на видном месте было обнаружено пять записок. Все записки рукописные. Записки лежали аккуратной стопкой. Опись сделана в той последовательности, в которой записки располагались…
Первую записку Ахромеев просит передать его семье, в ней он сообщает, что принял решение о самоубийстве: "Всегда для меня был главным долг воина и гражданина. Вы были на втором месте. Сегодня я впервые ставлю на первое место долг перед вами. Прошу вас мужественно пережить эти дни. Поддерживайте друг друга. Не давайте повод для злорадства недругам…"
Вторая записка адресована Маршалу Советского Союза С. Соколову. В ней содержится просьба к Соколову и генералу армии Лобову помочь в похоронах и не оставить членов семьи в тяжкие для них дни.
В третей записке содержится просьба о возвращении долга в кремлевскую столовую и подколота денежная купюра достоинством в 50 рублей.
Четвертая записка безадресная: "Не могу жить, когда гибнет мое Отечество и уничтожается все, что я считал смыслом в моей жизни. Возраст и прошедшая моя жизнь дают мне право уйти из жизни. Я боролся до конца".
Последняя записка лежала отдельно: "Я плохой мастер готовить орудия самоубийства. Первая попытка (в 9. 40) не удалась - порвался тросик. Собираюсь с силами все повторить вновь…"
Графологическая экспертиза установила: все записки написаны рукой Ахромеева…"
"…младшая дочь Наталья, с семьей которой Ахромеев провел последнюю ночь, рассказала: "Еще до августа мы не раз спрашивали у отца: "У нас возможен государственный переворот?". Многие были недовольны тем, как пошла горбачевская перестройка - его болтовней, слабостью, односторонними уступками в советско-американских переговорах по разоружению, ухудшающимся экономическим положением страны. Но отец эти разговоры не любил, он был уверен: "Никакого государственного переворота не будет. Если бы армия захотела сделать переворот, то у нее на это ушло бы два часа. Но в России ничего силой не добьешься. Убрать неугодного руководителя - не самая большая проблема. А вот что делать дальше?"
23 августа Ахромеев вернулся с работы не поздно. Ужинала семья вместе. Купили большой арбуз и долго сидели за столом. Отец, по словам дочери, был откровенен. Признался, что ждет ареста. Никто в Кремле к нему не подходит и не разговаривает. "Я понимаю, - говорил он, - вам будет трудно, сейчас на нашу семью обрушится столько грязи. Но иначе поступить я не мог". Дочь задала ему вопрос: "Ты не жалеешь, что прилетел в Москву?". Ахромеев ответил: "Если бы я этого не сделал, я проклинал бы себя всю жизнь".
Перед сном Ахромеев пообещал внучке, что завтра поведет ее в парк на качели. Беспокоился, кто встретит жену, которая утром должна была прилететь из Сочи. Просил, чтобы ему сразу сообщили о ее прилете. Заказал для нее в кремлевском гараже машину…
Дочь позвонила отцу утром в 9. 35. Голос у него был обычный… Зная характер отца, в самоубийство дочь не верит…"
Из последних записей
"…Я присягал Союзу Советских Социалистических Республик… и всю жизнь ему прослужил. Так что теперь я должен делать? Кому я должен служить? Так, пока я живой, пока я дышу, я и буду бороться за Советский Союз…"
Телепрограмма "Взгляд". 1990 г.
"Все теперь превращают в черноту… Отрицается все, что происходило в стране после Октябрьской революции… Да, тогда был Сталин, был сталинизм. Да, тогда были репрессии, насилие над народом, я этого не отрицаю. Все это было. И тем не менее, это нужно исследовать и оценить объективно и справедливо. Меня, например, в этом убеждать нечего, я сам родом оттуда, из этих годов. Я сам видел, как люди работали, с какой верой… Задача не в том, чтобы что-то сгладить или спрятать. Прятать, скрывать нечего. На фоне того, что произошло в стране и о чем все уже знают, какие могут быть игры в прятки? Но войну с фашизмом мы выиграли, а не проиграли. У нас есть Победа.
Я помню тридцатые годы… Выросли такие, как я. Десятки миллионов. И мы строили социализм сознательно. Мы готовы были на любые жертвы. Я не согласен, что в предвоенные годы существовал только сталинизм, как пишет генерал Волкогонов. Он - антикоммунист. Но сегодня у нас слово "антикоммунист" уже не является ругательным. Я - коммунист, он - антикоммунист. Я - антикапиталист, а он - не знаю, кто: защитник капитализма или нет? Это не более, чем обычная констатация факта. И идейный спор. Меня не только критикуют, но откровенно ругают за то, что я называю его "перевертышем"… До недавнего времени Волкогонов защищал советский строй, коммунистические идеалы вместе со мной. И вдруг резкий поворот. Пусть скажет, почему он изменил военной присяге…
Многие утратили сегодня веру. Первым среди них я назвал бы Бориса Николаевича Ельцина. Российский президент ведь был секретарем ЦК КПСС, кандидатом в члены Политбюро. А сейчас вот открыто говорит, что не верит в социализм и коммунизм, считает неправильным все, что делали коммунисты. Стал воинствующий антикоммунист. Есть и другие. Их, кстати, не так уж мало. Но вы-то обращаетесь ко мне… Я в принципе не согласен… Я вижу угрозу существованию нашей страны, она - наяву. Она ныне такая же, как в сорок первом году…"
Н. Зенкович. ХХ век. Высший генералитет в годы потрясений. М.: Олма-пресс, 2005
"СССР в 70-е годы производил в 20 раз больше танков, чем США.
Вопрос Г. Шахназарова, помощника генсека КПСС М. Горбачева (1980-е годы): "Зачем надо производить столько вооружений?".
Ответ начальника Генштаба С. Ахромеева: "Потому что ценой огромных жертв мы создали первоклассные заводы, не хуже, чем у американцев. Вы что, прикажете им прекратить работу и производить кастрюли?"".
Егор Гайдар. Гибель империи. М.: Российская политическая энциклопедия, 2007
"На девятый день работы Первого Съезда народных депутатов СССР в зале появились листовки, в них сообщалось, что Сахаров в интервью одной из канадских газет заявил: "Во время афганской войны с советских вертолетов расстреливали попавших в окружение своих же солдат, чтобы те не могли сдаться в плен"…
На трибуне первый секретарь Черкасского горкома комсомола, ветеран афганской войны С. Червонопиский, у него нет ног, ему помогают дойти до трибуны. Он зачитывает обращение ветеранов-афганцев: "Господин Сахаров утверждает, что есть сведения о расстреле советскими вертолетами советских же солдат… Нас серьезно беспокоит беспрецедентная травля Советской Армии в средствах массовой информации. Мы до глубины души возмущены этой безответственной, провокационной выходкой известного ученого. Это злонамеренный выпад против нашей армии, унижение ее чести и достоинства, очередная попытка разорвать священное единство армии, народа и партии… (Овации.) В зале более 80 процентов коммунистов. Но ни от кого, в том числе и в докладе товарища Горбачева, не прозвучало слово - коммунизм. Но три слова, за которые, я считаю, всем миром нам надо бороться, я сегодня назову - это: Держава, Родина, Коммунизм…"
Аплодисменты. Все депутаты встают - кроме демократов и митрополита Алексия.
Учительница из Узбекистана:
"Товарищ академик! Вы одним своим поступком перечеркнули всю свою деятельность. Вы нанесли оскорбление всей армии, всем нашим павшим. И я высказываю всеобщее презрение вам…"
Маршал Ахромеев:
"То, что сказал академик Сахаров - это ложь. Ничего подобного в Афганистане не было. Заявляю это с полной ответственностью. Во-первых, я два с половиной года прослужил в Афганистане, во-вторых, будучи первым заместителем начальника Генштаба, а потом начальником Генштаба, каждый день занимался Афганистаном, знаю каждую директиву, каждый день боевых действий. Не было!"".
В. Колесов. Перестройка, летопись. 1985–1991. Lib.ru. Современная литература
"- Товарищ маршал, какие чувства вы испытываете, зная, что звание Героя Советского Союза получили за Афганистан? Академик Сахаров озвучил цифру: потери афганского народа - один миллион человек…
- Вы думаете, я счастлив, что получил Звезду Героя? Приказ я выполнял, но там одна кровь… грязь… Я не раз говорил, что военное руководство было против этой войны, понимая, что нас втянут в боевые действия в трудных, незнакомых условиях. Против СССР поднимется весь восточный исламизм. Мы потеряем лицо в Европе. Нам было жестко сказано: "С каких это пор генералы в нашей стране стали лезть в политику?". Мы проиграли борьбу за афганский народ… Но в этом нет вины нашей армии…"
Интервью для теленовостей. 1990 г.
"…Докладываю о степени моего участия в преступных действиях так называемого "Государственного комитета по чрезвычайному положению…".
6 августа с. г. по Вашему распоряжению я убыл в отпуск в военный санаторий г. Сочи, где находился до 19 августа. До отъезда в санаторий и в санатории до утра 19 августа мне ничего не было известно о подготовке заговора. Никто, даже намеком, мне не говорил о его организации и организаторах, то есть в его подготовке и осуществлении я никак не участвовал. Утром 19 августа, услышав по телевидению документы указанного "Комитета", я самостоятельно принял решение лететь в Москву. В 8 часов вечера я встретился с Янаевым Г. И. Сказал ему, что согласен с программой, изложенной "Комитетом" в его Обращении к народу, и предложил ему начать работу с ним в качестве советника и. о. Президента СССР. Янаев Г. И. согласился с этим, но, сославшись на занятость, определил время следующей встречи примерно в 12 часов 20 августа. Он сказал, что у "Комитета" не организована информация об обстановке и хорошо, если бы я занялся этим…
Утром 20 августа я встретился с Баклановым О. Д., который получил такое же поручение. Решили работать по этому вопросу совместно… Собрали рабочую группу из представителей ведомств и организовали сбор и анализ обстановки. Практически эта рабочая группа подготовила два доклада: к 9 вечера 20 августа и к утру 21 августа, которые были рассмотрены на заседании "Комитета".
Кроме того, 21 августа я работал над подготовкой доклада Янаева Г. И. на Президиуме Верховного Совета СССР. Вечером 20 августа и утром 21 августа я участвовал в заседаниях "Комитета", точнее, той его части, которая велась в присутствии приглашенных. Такова работа, в которой я участвовал 20 и 21 августа с. г. Кроме того, 20 августа, примерно в 3 часа дня, я встречался в министерстве обороны с Язовым Д. Т. по его просьбе. Он сказал, что обстановка осложняется, и выразил сомнение в успехе задуманного. После беседы он попросил пройти с ним вместе к заместителю министра обороны генералу Ачалову В. А., где шла работа над планом захвата здания Верховного Совета РСФСР. Он заслушал Ачалова В. А. в течение трех минут только о составе войск и сроках действий. Я никому никаких вопросов не задавал…
Почему я приехал в Москву по своей инициативе - никто меня из Сочи не вызывал - и начал работать в "Комитете"? Ведь я был уверен, что эта авантюра потерпит поражение, а приехав в Москву, еще раз убедился в этом. Дело в том, что, начиная с 1990 года, я был убежден, как убежден и сегодня, что наша страна идет к гибели. Вскоре она окажется расчлененной. Я искал способ громко заявить об этом. Посчитал, что мое участие в обеспечении работы "Комитета" и последующее связанное с этим разбирательство даст мне возможность прямо сказать об этом. Звучит, наверное, неубедительно и наивно, но это так. Никаких корыстных мотивов в этом моем решении не было…"
Письмо Президенту СССР М. С. Горбачеву.
22 августа 1991 г.
"…Горбачев дорог, но Отечество дороже! Пусть в истории хоть останется след - против гибели такого великого государства протестовали. А уже история оценит, кто прав, а кто виноват…"
Из записной книжки. Август. 1991 г.
Из рассказа N.