* * *
Гений злодейства во мне проснуться-то проснулся, но что-то никаких действий не совершал. Как я старалась настроить свои мозги на изобретение страшной мести, чтобы Алик Козу эту возненавидел, ничего мне в голову не приходило. Вообще, я заметила, что роль злодейки не для меня. Сколько раз в жизни бывали ситуации, когда нужно было бы разозлиться, ответить каким-то действием, даже для мести причины бывали. А у меня все кончалось только построением предполагаемых поступков, потом всякая злость и досада благополучно растворялись в повседневных делах, а дальше и вообще забывались.
Я вот думаю… Когда я была маленькой, помню, бабушка меня купала в корыте, а потом из кувшина поливала чистой водичкой и струйки ее со спины моей спивала и приговаривала: "С гуся вода, с Ларочки худоба". Ну, как вы видите, худоба мне не грозит. Но, наверно, вместе с худобой этой бабуля моя и злость с меня спила, и жадность, и еще много чего дурного. Спасибо, бабушка.
Теперь возвращусь все-таки к истории с Козой. Жизнь расправилась с моей соперницей сама, без моего участия. Хотите знать как? А вот так.
После прогулки в Сокольниках мы шли домой, и вдруг Алик громко так, как будто нарочно, чтоб я слышала, говорит Козе: "Маргарита, пойдем ко мне домой, я очень хочу показать тебе моего нового друга". Все тут же, конечно, стали расспрашивать Алика - что это вдруг за друг новый? Алик развоображался, что у него дома теперь живет золотой хомячок, мама его обожает, зовут Люси. Коза очень обрадовалась, на Люси эту поглазеть захотела. Наверно, ей особенно понравилось, что Алик только ее приглашает.
Я несла в руках букет листьев осенних, красивый такой. Как услышала, что Коза к Алику идет, выкинула букет в урну. Мне рука была нужна - платок носовой достать… сами догадываетесь, для чего.
Что произошло потом, мы узнали только на следующий день. Алик и Коза пришли в класс, друг на друга не смотрят. Наоборот, Алик мою ручку поднял, которая упала и под стол закатилась: "Ларис (не Рубала!), у тебя вот ручка упала". Что это с ним?
А вот что, оказывается, Коза потом Ирке (а Ирка всему классу) рассказала.
Хомячок Люси, действительно золотистый, из клетки вылез и забегал по комнате. Коза его в руки брала, брюшко чесать. А потом отпустила на пол, а сама в туалет пошла, а когда возвращалась, не заметила, что Люси у двери сидит - Козу ждет, брюшко, видно, понравилось, когда чешут. И Люси ждала продолжения. И тут Коза наступила на бедную зверюшку ногой! И сама завопила от страха так, как будто наоборот - Люси на нее наступила. На крик прибежали генеральша, Аликина мать, и домработница. Спасти Люси не удалось. Провожать Козу Алик не пошел. Моя любовь была спасена. Все-таки Алик молодец, настоящий мужчина - мне ручку из-под стола достал.
* * *
Сколько лет, вернее десятилетий, прошло с тех пор, но, видно, детская любовь оставляет вечный след, и потом одними из первых моих песен были "Пойдем гулять в Сокольники" и "Мы в садовников играли, мы друг друга выбирали, и казалось, в самом деле, что решается судьба. Что решается судьба…".
* * *
Какой же это класс? Вроде седьмой. По школьному двору плывет запах сирени - май. В моде - нижние юбки. Снизу, разумеется, а сверху - разноцветные; как тогда говорили, "веселый ситчик". Бабушка моя - мастерица и делает классно все, за что ни возьмется. Нижнюю юбку сшила из белого материала, кружавчики по подолу. И накрахмалила ее туго-туго, так, что это уже не Рубала получалась, а Одетта какая-то, хоть в Большой театр иди в ней, верхнюю не надевая, и в "Лебедином озере" танцуй. А Алик, к примеру, фуэте с пируэтами творил бы, да в адажио ко мне бы пританцевал, да за талию взял - для совместного кружения. Талия в то время у меня как раз была.
Ну, короче говоря, мы с девчонками решили пойти в парк на лодках покататься. Правда, грести никто из нас не умел, поэтому мы бросили клич мальчишкам, и трое сразу согласились с нами идти. Один из них, как уже, наверно, понятно, - Алик. Ну, я, конечно, красавицей явилась - накрахмаленная юбочка снизу, голубая с маками - сверху. На талии лаковый ремешок, застегнутый на самую первую дырочку (осиная талия, как говорится). Волосы вьются у меня по плечам, не влюбится только дурак. Подошли мы к лодочной станции, и Алик вдруг говорит: "Рубала, поплывешь со мной?" Как я тогда в обморок не упала от счастья, сама не знаю. Впрыгнула в лодку, юбочку разложила, к воде наклонилась, нежность в глазах. Кто с кем там на других лодках - не смотрю даже. Глаза на Алика поднять боюсь, сижу, загадку разгадываю - что ж с ним такое случилось?
В воде пруда отражались ивы, из репродукторов лилась музыка. Сон, сон, да и только. В середине озера возвышался фонтан - брызги на солнце переливаются. Плывем, молчим. Шелест весел по воде заглушает страшный стук моего сердца. Алик работает веслами, лодочка наша набирает скорость, берет курс на фонтан. Скорость развивалась так стремительно, что я не успела сообразить, что сейчас произойдет. А произошло вот что - Алик развернул лодку так, что все брызги от фонтана полетели на меня, и уже через минуту я промокла насквозь, и моя накрахмаленная нижняя юбка превратилась в соплю на резиночке. Крахмал потек, прилипая к моим ногам. Алик хохотал: "Ну что, влюбленная дура, довольна?!!" - и к берегу. Спрыгнул с лодки и бросил меня, плачущую, с повисшей мокрой юбкой. Я еле-еле с лодки слезла. Хорошо, девчонки наши эту сцену со своих лодок видели, примчались меня утешать. А в тетрадочке-то школьной, Надькой переписанной, это событие совсем по-другому описано: "Если бы он знал, как я любить могу. Нежность в своем сердце вечно берегу". И потом, немного позже: "Над водой склонялись ивы, лодки плавали в пруду. Я была такой счастливой в том растаявшем году".
Как он сказал? А, да - "дура влюбленная". Не раз потом в своей жизни я слышала примерно такие же слова. Наверно, так оно и было.
* * *
Над сценой в актовом зале плакат - "Рубальская Лариса - известная актриса". Ну и кто ж, вы думаете, этот плакат придумал? Да что тут думать - я и придумала. Как теперь говорят, самопиар. Конечно, никакой актрисой я не была и стать не собиралась. Просто к моему имени рифмы подбирались только две - актриса и крыса. Ну не напишу же я сама "Рубальская Лариса - известная крыса". А плакат был нужен, так как я школьный вечер весь подготовила - и концерт, и аттракцион интересный. Сначала про концерт. Четверо наших мальчишек разучили ковбойскую песню и шляпы притащили. Песня классная такая: "Хорошо в степи скакать, вольным воздухом дышать…" А дальше - про красотку Мери, которую один ковбой уговорит умчаться с ним в пампасы, или в прерии - не помню. На роль красотки Мери я предложила себя. Один из ребят согласился. Остальные - ни за что. Взяли ехидную Нинку - у нее как раз было новое платье зеленое-презеленое. Но она сказала, что это цвет незрелой фисташки. Что такое фисташка, я лично не знала. Но слово и правда красивое. Ну и решили, значит, Нинку-Мери красть и угонять в пампасы.
Я в это время готовила остальные шесть номеров концерта. Конечно, все с моим участием. Во-первых, стихи, не из школьной программы, а взрослые - Эдуарда Асадова, о любви. Затем - отрывок из прозы, из "Белого пуделя" Куприна, как там дедушка, мальчик и пудель на барскую усадьбу забрели. А барчонок по имени Трилли разорался, что хочет эту собаку, пуделя белого. Очень грустная сцена. Я рассчитывала, что весь зал будет рыдать, и, репетируя, горланила на всю школу: "Хочу соба-а-аку!!!" Еще один танцевальный номер - Русский перепляс: я, Баклашка, ну и, так и быть, Коза. Потом сценки разные, я - в главных ролях. Короче, концерт должен был получиться очень хороший.
Аттракцион я придумать старалась такой, чтоб касался моей любви к Алику. Купила открытки с цветами, разрезала их наискосок пополам, перемешала, как карты, и решила раздавать - кому какая достанется. Ну и, конечно, подстроить так, чтоб Алику досталась половина моего цветка. Встретившиеся и совпавшие половинки должны будут вместе танцевать танго.
* * *
Вечер покатился по моему сценарию. Я имела очень большой успех, особенно после того, как прочитала стихи о любви. Девчонки все аплодировали как бешеные. Потому что любовь была главной темой нашей жизни - возраст любви.
Подтасовка с открыткой получилась легко. Алик как-то подозрительно ласково на меня смотрел, медленный танец понес нас на крыльях музыки. Меня, во всяком случае. Полет мой был недолгим - грянул взрыв. Потом повалил дым. Все танцевать перестали, смотрели на меня. Я стояла посреди зала и ничего не понимала. В сторонке Алик ржал с "ковбоями". Оказывается, на уроке химии ребята делали какие-то опыты и узнали, что, если смешать красный фосфор с бертолетовой солью, получится взрывчатка. Совсем неопасная, но испуг обеспечен. Вот они такую "бомбу" подложили на пол в актовый зал, и Алик меня туда "пританцевал". Не случайно, конечно. Это он ковбоев и подговорил.
Получилось продолжение концерта - все смеялись, а я убежала плакать в туалет. И в зал уже не вернулась.
Мне бы, дурехе, извлечь хоть какой-нибудь урок из этого гадского поступка Алика. Но я любила. А любить - значит прощать.
* * *
Последняя зима школьной жизни. "Каток блестит, огнями залит. Коньками чиркаю по льду. А рядом одноклассник Алик снежинки ловит на лету", - это уже не школьное, это я попозже написала, лет через двадцать пять. Алик-Алик! Ну как же ты мог? Ты же взрослый, не мальчишка, а юноша уже. Через полгода студентом будешь. И что ж ты меня так мучаешь? Подлетел ко мне на коньках, одной рукой за талию обнял - до счастья миг, еще немножко… Но не тут-то было - Алик отпустил руку и подставил мне подножку, да так, что я не то что просто упала, а совершила какой-то кульбит и грохнулась головой об лед. Алик был счастлив: "Фигуристка ж ты, Рубала!" - и заржал. Он тогда еще не мог знать, что через много лет мы случайно встретимся в Крыму и история на катке получит свое продолжение.
* * *
Я, уже совсем не юная Рубала, но и далеко не Лариса Алексеевна, а начинающая переводчица японского языка, и этим горжусь (все вокруг удивляются: "Как же это вы, Ларисочка, такой сложный язык выучили?"), еду на отдых в Крым, с подругами. Нам всем вокруг тридцати, по нескольку прожитых и пережитых несчастных любовей. Короче, наговориться не можем. Вечером - в ресторанчик. Особенно тратиться не будем, так, бутылочку винца, сырную нарезку - на это нам финансов хватит вполне. И потанцуем, если найдутся желающие нас пригласить.
Одной бутылки оказалось маловато, и мы, обсудив ситуацию, заказали еще. Тихо играла музыка. Градусы подняли настроение. Мы разглядывали сидящих за столиками посетителей и увидели, что к нашему столику идет интересный такой мужчина, высокий, одетый модно. Он подошел и оказался старым приятелем одной из моих подруг, которого она не видела сто лет. Они друг другу очень обрадовались, и подруга представила мужчину нам: "Знакомьтесь, девочки, - Женя". Женя оказался очень веселым и общительным, перецеловал нас всех в щечку и говорит: "Девчонки, потеснитесь? Я тут с другом, мы вам не помешаем? - Он повернулся и помахал рукой стоящему у входа мужчине. - Альберт, иди к нам. Я тебя с девчонками красивыми познакомлю".
Альберт? Красивое имя. А мое сердце как раз (в очередной раз) свободно, а тут мужчина с таким красивым именем. Почему нет? А вдруг? Курортный романчик?
* * *
Господи, да вино-то всего двенадцать градусов. Что со мной? Стены качнулись, потолок поплыл. К нам шел Альберт - Алик Кружилин! Любовь моя первая, безответная! Что ж ты никогда не говорил, что у тебя имя такое необыкновенное - Альберт! Как же ты изменился - уже чуть-чуть седоватый, красивый такой!
Альберт был нашей встрече рад. Он наклонился ко мне, поцеловал в щеку. Рубалой не назвал - видно, постеснялся: "Лариса! Как я рад! Сколько лет мы не виделись?"
Мы сидели рядом, не замечая ни остальных девчонок, ни Женьку. Просто смотрели друг на друга. И потихоньку хмелели от вина и воспоминаний: "А помнишь?.." И Мцыри, и каток, и бомба на школьном вечере… Теперь это были просто милые, безобидные воспоминания. Алик вдруг, ни с того ни с сего, шепнул мне, что он сейчас уже второй раз совершенно холост и к тому же ни в кого не влюблен.
* * *
На эстраду вышла певица, зазвучала мелодия, она запела: "Сиреневый туман над нами проплывает…"
Алик протянул мне руку: "Потанцуем?" Он был так близко, мои ресницы лежали на его щеке. Что вдруг со мной случилось, я объяснить не могу. Помню только, что в этот момент никакая не Лариса, начинающая переводчица редкого языка, прижалась к Альберту с ранней сединой, ресницы на щеке. Это под мелодию "Сиреневого тумана" плыла в объятиях Алика Рубала, самая настоящая. И она, Рубала эта, слегка отодвинула горячие Альбертовы руки и подставила ему подножку, точно так же, как он тогда, в последнюю школьную их зиму на катке.
Альберт-Алик поднялся с полу не сразу. Несколько секунд он соображал, что произошло. Потом медленно встал, посмотрел на меня прошлыми глазами, покрутил у виска и со словами "Фигуристка ж ты, Рубала" вышел из зала. И из моей жизни. Окончательно и навсегда.
* * *
Я помню все, что в моей жизни было, подробно и детально, - людей по именам, даже животных по кличкам. Не забыла, кто с кем сидел в школе и за какой партой, хоть в теперешней моей жизни давно потеряла всех из виду. Но главное помню:
Были юными и счастливыми
В незапамятном том году,
Были девушки все красивыми,
И черемуха вся в цвету…
* * *
Кстати, у меня сейчас есть новое платье с ремешком. Только, чтобы его надеть, пришлось дырочку на ремешке в мастерской еще одну пробить. На самом краешке.
Олег Рой
Олег Рой - неординарный человек, наделенный множеством талантов в самых разных областях. Он не только популярный писатель, пишущий для всей семьи - от детских сказок до серьезных психологических романов, - но еще продюсер, основатель популярной мультстудии, общественный деятель. Он сочиняет стихи и музыку, сам работает с художниками и мультипликаторами и ежедневно успевает столько, сколько другой не успел бы за целый год.
Она стоит того, чтобы жить
Наверно, надо очень сильно любить, чтобы проснуться от того, что кто-то бережно (не дай бог, не разбудить) высвобождает тебя из своих объятий. И мне не надо открывать глаза, чтобы видеть, как она осторожно поднимается с постели, тихонько прикрывает меня одеялом, как встает возле нашей кровати и смотрит на меня. Я прекрасно представляю все это, не открывая глаз.
Она уходила и раньше, уходила, когда я спал, или когда она думала, что я сплю. Но в этот раз все по-другому: я знаю, что она хочет уйти навсегда. Об этом она ни словом не обмолвилась, даже полунамека с ее стороны не было, и все-таки я знаю, что она собирается распрощаться со мной. Для того, кто любит, не нужны намеки: когда наступает перемена, сердце подсказывает само.
Она думает, что для меня так будет лучше, но даже сама мысль, что она уйдет, вызывает у меня панику. Когда она уходит, даже ненадолго, я чувствую страх. Нет, даже не так - когда она уходит, рушится тонкая невидимая преграда между мной и страхом, между мной и той темнотой, которая заполняет мир. А сейчас она собирается уйти насовсем. Но я не останавливаю ее, я знаю, что ее просто невозможно остановить. Она неподвластна мне, как погода, как смена сезонов. И если она уйдет, я ничего не смогу сделать.
Наверное, она приняла это решение, когда я увидел книгу. Тогда ее не было рядом, но наивно даже думать, что она не узнает об этом. Здесь все в ее власти; все, что меня окружает, принадлежит ей. И даже моя душа. Если она уйдет, я не могу быть уверен, что она не заберет с собой мою душу.
* * *
Иногда кажется, что она в моей жизни была всегда. Но это не так. Когда-то ее не было, хоть теперь-то время вспоминается смутно, как невнятный силуэт в густом утреннем тумане.
О таких, как я, говорят "состоявшийся человек". В этом выражении есть что-то неправильное, ведь "состоявшийся" - значит "произошедший ранее". Но по отношению ко мне это звучит абсолютно точно. В той, далекой, прошлой жизни я состоялся. Во всех смыслах этого слова.
Я состоялся как писатель. Не Лев Толстой, конечно, но и не из тех, чей уровень - Ридерс Дайджест. Мои книги читают самые разные люди - от тинейджеров до пенсионеров, их можно найти и в республиканской библиотеке, и на книжном лотке ближайшей стоянки, и в подарочном издании с бархатным переплетом и золотым тиснением, и в формате покетбука с мягкой обложкой. Некоторые из книг экранизированы, другим это предстоит.
Как автора меня постоянно приглашают на самые разные мероприятия, охотно берут интервью, и в каждый месяц года вы обязательно найдете статью обо мне в одном из известных журналов. А список литературных премий и награды самого разного калибра не вмещаются на одну страницу, даже если набирать самым мелким шрифтом.
Я состоялся как мужчина. Был женат и продолжил свой род - растет замечательный сын. Он окончил медицинский вуз, проходит ординатуру и обещает стать светилом нейрохирургии. С женой я, увы, расстался - тихо и без скандалов. Собственно, это одна из причин, почему слово "состоялся" раздражает меня до чесотки. Прожить с человеком пятнадцать лет лишь для того, чтобы в один прекрасный день совместными усилиями прийти к выводу, что ваш брак был ошибкой молодости, - согласитесь, не самый лучший вариант.
С момента расставания я избегал сколько-нибудь продолжительных отношений… по крайней мере, мне так казалось. Лишь сейчас, лишь в объятиях своей любимой, я понял нечто важное. Понял, что называется, на контрасте. Но обо всем по порядку.
На первый взгляд и с современной точки зрения я был примерным семьянином. У меня и в мыслях не было заводить какие-то интрижки на стороне. Все заработанные деньги я вкладывал в семью. Сначала мы жили бедно - сами понимаете, когда писатель работает на свое имя, о больших гонорарах он может только мечтать. Нам с женой помогали родители, мои и ее. Удивительно, но тогда мы действительно были близки. А потом…
Потом пришел успех. Первый крупный тираж, первая книга с пометкой "бестселлер", первые упоминания в прессе. Первые заказы, авансы, после получения которых хотелось бежать домой вприпрыжку и петь. Внезапно я стал востребованным. Книги выкупались издательствами, что называется, на корню. Потом первая экранизация, первые официальные приглашения на телевидение, интервью, фотосессии, поклонники обоих полов, с которыми приходилось общаться, не снимая с лица улыбку…