28 июля 1912 года в Санкт-Петербурге торжественно провожали экспедицию Г.А.Брусилова. Горделиво и величаво шла вниз по течению Невы паровая шхуна "Святая Анна". Казалось, впереди была целая жизнь, полная подвигов и свершений! Судьба распорядилась иначе. В Карском море судно вместе с экипажем попало в ледовый плен. Из всей экспедиции спастись удалось только двоим; штурману Валериану Альбанову и матросу Александру Конраду, чьи дневниковые записи и стали единственными документальными свидетельствами того, что случилось с экспедицией. По их воспоминаниям советский писатель Вениамин Каверин создал свою самую известную книгу "Два капитана".
Дальнейшее продолжение эта история нашла столетие спустя, когда клубом "Живая природа" при поддержке авиации ФСБ России в 2010- 2011 годах были проведены две поисковые экспедиции. О сенсационных находках и о том, как проходили эти экспедиции, рассказывает в своей книге один из их участников - Роман Буйнов.
Содержание:
Глава I - УХОДЯЩИЕ В ВЕЧНОСТЬ 3
Глава II 9
К ЗЕМЛЕ ФРАНЦА–ИОСИФА 9
Глава III 26
НА МАТЕРИКЕ 26
Глава IV 29
И СНОВА ЗФИ 29
Глава V 31
КУРС - НОРД! 31
Глава VI 43
ВЗГЛЯД НЕ СО СТОРОНЫ. МЫСЛИ И ФАКТЫ 43
ЭПИЛОГ 49
ФОТОГРАФИИ 49
Примечания 50
ОБРУЧЕННЫЕ С СЕВЕРОМ
По следам "Двух капитанов"
28 июля 1912 года в Санкт–Петербурге торжественно провожали экспедицию Г. Л. Брусилова. Горделиво и величаво шла вниз по течению Невы паровая шхуна "Святая Анна". Казалось, впереди была целая жизнь, полная подвигов и свершений! Судьба распорядилась иначе. В Карском море судно вместе с экипажем попало в ледовый плен. Из всей экспедиции спастись удалось только двоим: штурману Валериану Альбанову и матросу Александру Конраду, чьи дневниковые записи и стали единственными документальными свидетельствами того, что случилось с экспедицией. По их воспоминаниям советский писатель Вениамин Каверин создал свою самую известную книгу "Два капитана".
Дальнейшее продолжение эта история нашла столетие спустя, когда клубом "Живая природа" при поддержке авиации ФСБ России в 2010-2011 годах были проведены две поисковые экспедиции. О сенсационных находках и о том, как проходили эти экспедиции, рассказывает в своей книге один из их участников - Роман Буйнов.
У книг, как и у людей, своя судьба Сейчас я не буду говорить о великой русской литературе XIX века, о ее влиянии на человеческие судьбы. У большинства же книг короткий век, некоторые служат человечеству в лучшем случае в качестве макулатуры, из которой произведут много полезных в быту вещей, начиная с туалетной бумаги. Есть книги, которые ни по каким параметрам в разряд великих вроде бы не вписываются, но которые имели, и, может, ныне имеют влияние на судьбы людей, на судьбы целых поколений, огромное влияние, - решусь кощунственно сравнить, - может, не менее, чем Евангелие, хотя никакого кощунства и даже преувеличения здесь нет, потому как почти целый век российский народ был отлучен от Евангелия, а душа, особенно юная, искала духовной опоры и порой находила ее не в тех книгах, которые называла великими и навязывала официальная идеология.
Без преувеличения можно сказать, несколько поколений советского народа (а такой народ существовал и реликтово еще существует, и это далеко не худшая часть человечества!) воспитывалось на "Двух капитанах" Вениамина Каверина.
Были книги, и не самые плохие, на которых предписывалось воспитывать подрастающее поколение, например, "Молодая гвардия" А. Фадеева, "Как закалялась сталь" Н. Островского, но, может, потому, что они были слишком идеологизированы и насаждались силой, а эту никто силой читать не заставлял, потому как роль партии в поступках Саши Григорьева не прослеживалась, ее читали, передавая из рук в руки, и что‑то трепетное и святое поднималось в подростковой душе. Есть тут какая‑то загадка. Да, можно сказать, книга написана и выстрелила в нужное время: смутные и тревожные тридцатые годы, пионерская и комсомольская искусственная идеологическая жвачка, и, как продых, романтика освоения Арктики. Но летели десятилетия, Арктика становилась обыденностью (со временем Россия вообще ушла из Арктики), а интерес к книге не заглох, а передавался новым поколениям. Загадка еще и в том, что сам автор серьезного значения "Двум капитанам" не придавал, считая книгу чуть ли не случайной в своем творчестве, заказной. Другие, согласно партийному заказу, писали о рабочем классе, о трудовом крестьянстве, некоторые, насколько это было возможно, честно. Большая группа писателей во главе с "великим пролетарским писателем" М. Горьким ехала в Соловецкий лагерь особого назначения и воспевала палачей ЧК, каторжным трудом и расстрелами перевоспитывавших российскую интеллигенцию, крестьян и священников в люмпенпролетариев. В. Каверин, не имея права отказаться от партийного заказа, не погрешил с совестью, нашел для себя своеобразную лазейку, честную нишу. Когда незадолго до его смерти я навестил Вениамина Александровича в подмосковном Переделкине, он чуть ли не с раздражением мне говорил: "Ну, что вы все с этими "Двумя капитанами", словно я ничего другого, более значительного, не написал". И я с удивлением обнаружил, что ни одной из более чем 50, написанных им книг, кроме "Двух капитанов", не знаю. Он так и ушел в мир иной с горьким сознанием, что остался писателем одной книги, хотя редкий писатель может похвалиться подобным счастьем. Какую‑то неведомую самому автору струну задел писатель, что его книга в воспитании целого ряда молодых поколений сыграла большую роль, чем пионерская и комсомольская организации, вместе взятые, а может, даже и вопреки им. Я долго ломал над этим голову и пришел к такому выводу. В эпоху абсолютного равнодушия к отдельной человеческой личности, когда десятки тысяч людей томились и погибали лагерях, позже, когда миллионы погибли в Великой Отечественной войне и, что еще страшнее, пропали без вести, они были приравнены к предателям, и о них даже нельзя было заикнуться (и сейчас еще десятки, а может, и сотни тысяч без вести пропавших по–прежнему лежат не похороненными на огромном пространстве, начинающемся чуть ли не от стен Кремля), вдруг появилась книга, в которой ищут пропавшего без вести отдельного конкретного человека, пусть погибшего не в лагере, не в бою, пусть другой эпохи. Подтверждение этой мысли я найду в мутное "перестроечное" время, когда с единомышленниками по просьбе одного из легендарных папанинцев академика Е. Федорова организую экспедицию по поискам пропавшего без вести в августе 1937 года при перелете через Северный полюс из СССР в США С. А. Леваневского. Рушилась страна, и до того ли вроде: искать человека, потерявшегося в Арктике почти сорок лет назад?! И вдруг огромный интерес к поиску, словно боль по сотням тысяч без вести пропавших, миллионам погибших сконцентрировалась на одном без вести пропавшем человеке. На нас обрушился шквал писем, в том числе с предложением помощи. Мальчик Коля из Владивостока прислал 6 рублей, которые копил на велосипед, старый полярный радист из Жмеринки прислал шмат сала: "Ничего другого у меня нет". Словно всем, потерявшим родных и близких, будет легче, если его найдут. Значит, что‑то изменилось во власти, если кого- то, пусть всего одного, ищут - и она этому не мешает. Это потом, через десятилетия, появится телевизионная передача "Жди меня" и отряды юных поисковиков будут искать на полях бывших сражений своих и чужих, которые стали для них своими, дедов и прадедов и по–человечески хоронить.
К счастью, В. Каверина не заставили, как А. Фадеева "Молодую гвардию", переписывать "Двух капитанов", чтобы показать руководящую роль партии в поступках Саши Григорьева, может, не придав этому образу большого значения, может, в какой‑то степени даже опасному: вдруг все бросятся искать своих без вести пропавших, мало ли до чего докопаются! Но вот какая штука: за художественными образами пропавших в Арктике в "Двух капитанах" стояли реальные люди, только за образом главного героя, Саши Григорьева, реально никто не стоял: на этом образе воспитывались целые поколения советской молодежи, но, никто никогда не искал реальную пропавшую без вести экспедицию.
А было так: случайно или не случайно, но почему‑то именно летом 1912 года сразу три русские экспедиции: Георгия Седова, Владимира Русанова и Георгия Брусилова отправились в Арктику, полные самых амбициозных планов, не подозревая, что это будет самый тяжелый в ледовом отношении год за весь XX, а может и XXI век, тем самым, не говоря уже о других причинах, все три экспедиции изначально были обречены. Да что говорить о том времени, даже сейчас, в XXI веке, наука об Арктике и Антарктике на уровне шарлатанства: три дня подряд жара - начинают пугать всемирным потеплением и грозящими вследствие этого катастрофами, три дня холодно - начинают вопить о новом ледниковом периоде.
Г. Седов погиб при походе к Северному полюсу. Экспедиция В. Русанова бесследно исчезла во льдах. Шхуна "Св. Анна" Г. Брусилова, намеревавшегося Северным морским путем пройти во Владивосток, уже в октябре зажатая тяжелыми льдами, стала дрейфовать на север и на следующий год оказалась в широтах, близких к Северному полюсу. Летом 1914 года часть экипажа отправилась в беспримерный переход по дрейфующим льдам к ближайшей земле - архипелагу Земля Франца–Иосифа. Из 13 человек до мыса Флора, где их по счастливой случайности подобрал возвращающийся после гибели Георгия Седова парусник "Св. великомученик Фока", дошли только двое: штурман Валериан Альбанов и матрос Александр Конрад. Не запланированный дрейф "Св. Анны" и ледовый поход Альбанова позволили сделать несколько важных географических открытий и "закрытий", в частности, они закрыли существование мифических Земель Петермана., Оскара и Гилиса. По сей день оставалась в полной неизвестности судьба оставшихся на судне членов экипажа, как и судьба членов группы Альбанова, с которыми он вынужден–но расстался на одном из островов Земли Франца–Иосифа, как и судьба самого Альбанова., который принес на теплую землю журнал с научными результатами экспедиции и через какое‑то время опубликовал в приложении к "Запискам по гидрографии" свой дневник–отчет об этом беспримерном ледовом переходе.
К тому времени уже вовсю шла Первая мировая война, кем‑то хитро переведенная в гражданскую, и не до поиска пропавших полярных экспедиций было. Якобы Альбанов пытался попасть на прием к А. В. Колчаку, выдающемуся полярному исследователю, вынужденному стать военным правителем России, с предложением организовать спасательную экспедицию, но Колчака в то время уже самого нужно было спасать, оба они в скором времени сгорели в горниле страшной братоубийственной войны, и одной из причин, что Альбанова на долгое время "забыли", как "забыли" время и места его рождения и смерти, был факт, что он погиб или умер, будучи моряком колчаковской гидрографической службы.
Его же "Записки по дрейфующим льдам Северного Ледовитого океана летом 1914 года" известны были больше специалистам. За рубежом же, в отличие от СССР, они издавались не раз, с каждым десятилетием все чаще и уже в XXI веке переизданы во Франции, Англии, США, где названы "забытым шедевром русской литературы, забытым везде, в том числе и в России".
Да, время от времени о пропавшей экспедиции писали, преимущественно сенсационно–популярные статьи перед очередной подписной кампанией, в которых порой выдвигались фантастические версии гибели экспедиции, да, я написал книгу "Загадка штурмана Альбанова", и хотя книжный герой Саша Григорьев стал примером для тысяч молодых людей, но реального "Саши Григорьева" так и не находилось. Мало того, казалось, что с развалом Советского Союза время Саш Григорьевых безвозвратно ушло в прошлое. Ушло время романтики, над чувством патриотизма откровенно издевались. Совесть законодательно заменили гнусным постулатом: "Что не запрещено, то разрешено". Единственным мерилом человеческих ценностей стал даже не рубль, а доллар, ничем не подкрепленная бумажка с масонской символикой, а идеалом женской нравственности стала Ксения Собчак. Любовь заменили сексом, по крайней мере, если верить отечественному телевидению, которое не смущает ни президента, ни премьер–министра, которые, словно не замечая оскорбляющего человеческое достоинство телевизионного паскудства, с этого же телеэкрана толкуют о нравственности, высоких идеалах, осеняют себя крестом…
И вдруг меня находят люди, которые в своей единственный в году отпуск собираются искать без малого сто лет назад пропавшую экспедицию. Даже меня, почти 30 лет собиравшего по крохам материалы об этой экспедиции, немало удивил этот факт! Может, еще больше удивило, что это были не юные романтики, а люди вполне зрелые, в большинстве у которых за плечами были война или спасательные операции по всему миру, а то и первое и второе. И когда Русское географическое общество отказывает им в мизерном гранте, они собирают деньги вскладчину, да еще врач экспедиции Роман Буйнов, которому в свое время в заброшенном сарае попала моя книга об Альбанове, ходит с ней по разным денежным конторам и просит ее прочитать, чтобы потом человек решал, давать или не давать деньги на экспедицию. Эти люди поразили меня своей душевной чистотой, открытостью и незащищенностью, всеми теми свойствами души, которые ныне в грош не ставятся, мало того, над которыми откровенно смеются.
Что их позвало в Арктику?
- Поиск правильной жизни, когда все понятно: кто с тобой и с кем ты, - ответил на мой вопрос Роман Буйнов, отец четверых детей, бросивший врачебную практику из‑за невозможности на зарплату врача прокормить семью. - А практически привел Леня Радун, мы познакомились в 1995 году во фронтовом Грозном - он был спасателем, а я - врачом Повидали много (у Лени, кстати, много правительственных наград, в том числе и орден Мужества за Чечню). Так вот спустя 10 лет он пригласил меня в Арктику. Просто как человека, в котором уверен.
- Когда я служил в ВДВ, у нас был закон - своих не бросать. Сколько человек ушло на задание - столько же должно вернуться, и не важно, мертвые или живые. Были случаи, что при эвакуации одного погибшего гибли другие, но никто никогда не ставил под сомнение непреложность этого закона братства и чести. Люди, которых мы сейчас ищем, - в своем роде тоже солдаты. У них был свой фронт, но пали они за то же, за что погибнут их потомки на различных полях брани - за укрепление мощи и славы России, за Великий Северный морской путь, который оказался таким незаменимым во время Великой Отечественной войны. Найти их для нас - дело чести, пусть страна сейчас и живет другими ценностями, - не боясь показаться красиво сентиментальным, ответил на этот вопрос другой участник экспедиции - спасатель аэромобильного отряда "Центороспас" МЧС Александр Унтила, в 30 лет майор, заместитель командира легендарного 218–го батальона спецназа ВДВ, спасшего Грозный в январе 1995–го, а Российскую армию от позора, за 2 года и 8 месяцев в Чечне не потерявший ни одного солдата, но 2 года назад выброшенный из армии по причине ее так называемого реформирования. Профессиональным спасателем стал выпускник МГИМО Владимир Мельник, потому как ныне дипломатам приходится прогибаться не только перед своими вождями, но и перед чужими, как в случае с Ливией, когда российскому МИДу, словно лакею, поручили уговорить Каддафи сдаться на милость Америке. Неординарные биографии и у других участников экспедиции.
По всем правилам экспедиция должна была называться "По следам экспедиции Брусилова", или: "По следам Валериана Альбанова", но они принципиально назвали ее по В. Каверину: "По следам "Двух капитанов". Во–первых, потому, что мало кто ныне знает о Брусилове и Альбанове, а во–вторых, подавали сигнал другим, также воспитанным на этой книге: присоединяйтесь! И девизом экспедиции эти, в большинстве своем уже с сединой, люди выбрали юношеский девиз Саши Григорьева из "Двух капитанов": "Бороться и искать, найти и не сдаваться!"
На их призыв откликнулись два "капитана" нашего времени, для которых этот девиз прозвучал, словно сигнал трубы, они не просто присоединились, а возглавили экспе–дицию: бывший офицер–десантник, гендиректор ООО "Полярный мир" (благодаря этой организации был прекращен варварский промысел бельков, новорожденных детенышей тюленей), Олег Продан и - "Саша Григорьев" XXI века, заслуженный военный летчик, военный летчик 1 класса, летчик–снайпер, за плечами которого 8 лет Афганистана, а потом Чечня, Герой России, командующий авиацией ФСБ, генерал–лейтенант Николай Федоровича Гаврилов,
Зная, что я даже не решусь попроситься в экспедицию, в том числе и потому, что всего год назад хирурги–кардиологи буквально вытащили меня с того света, они позовут меня с собой. В полную мере оценив их доброту, я отвечу: "Безмерно вам благодарен, но на вашем месте я не стал бы меня приглашать, я могу стать не просто обузой, а сорвать экспедицию, которую вы столько лет готовили".
За Олега Продана мне ответил Александр Унтила, который до сих пор не может отделаться от привычки, где бы ни был: ночью просыпаться каждые 15 минут - ровно на 4 секунды, обвести взглядом "палатку", спросить дежурного о наличии людей, оружия: "Мы знаем, что это Ваша давнишняя мечта - пройти путем Альбанова. Обузой не будете. Нам нужен надежный тыл - человек, который будет преимущественно находиться в базовом лагере, обеспечивать бесперебойную связь и координацию поисковых групп, связь с погранзаставой и вертолетами ФСБ на случай ЧС (тьфу–тьфу!), ну и разные мелочи: медведя отогнать при необходимости…"
Я благодарен не очень‑то благосклонной ко мне судьбе, что подарила мне встречу с этими людьми. Они заставили меня укрепиться в вере, что есть еще, пусть оскорбленная и униженная, но истинная Россия, а не ООО или ЗАО "Российская Федерация" Абрамовичей и Чубайсов, для которых жизненное кредо: кто может, обогащаетесь - не упорным трудом и талантом, а обворовывая слабых и честных. Они заставили меня укрепиться в вере, что есть еще Россия искренне любящих ее и преданных ей сынов, часто не очень русских по крови, которые по–прежнему живут по принципу: сначала думай о Родине, а уж только потом о себе, по принципу, определенному для себя начальником экспедиции Олегом Проданом, бывшим офицером–десантником, а, как сказал Александр Унтила, бывших офицеров не бывает: "Сделать для Родины то, что другие до тебя не смогли".