Шантажисты
Несколько лет назад мне пришлось сутки ехать в поезде, и я взял в дорогу книги, которые просто так читать бы не стал, а среди них просмотрел и книгу Елены Токаревой "Записки рядового информационной войны". И прочитанное там вновь вернуло меня к теме умственной убогости журналистов – и к мысли о том, что этой никчемной профессии нет места в интеллектуально развитом обществе. В таком обществе пресса должна быть похожей на газету "Дуэль" – люди в этой прессе должны писать только тогда, когда у них накипело. И когда им есть что сказать того, чего другие не видят и что другим может быть интересно. И в конечном итоге когда пишущие обязательно сами понимают, о чем говорят. Ведь это не дело, когда единственным достоинством человека является умение связывать слова в предложения, и ему только по этой причине дают возможность заполнять информационное пространство в лучшем случае словесным мусором, а сплошь и рядом – откровенной глупостью. Это не дело – плодить информационный мусор только потому, что каким-то журналистам хочется кушать. Нормальному человеку, когда ему нечего сказать, можно просто помолчать и послушать других, а вот профессиональные журналисты в своем стремлении зашибить деньжат вякают, вякают и вякают. Вякают что попало, вякают глупость. В журналистике как нигде видно, что "профессионалов пера" давно уже пора менять на любителей – на знатоков вопроса.
Елена Токарева – профессиональный журналист, т. е. человек, который ни бельмеса не соображает ни в каких вопросах, кроме секса и жратвы, но очень бойко и занимательно может описать то, что видела, и пересказать то, что слышала или читала. В этом смысле книга Токаревой читается легко, она интересна и познавательна, и я даже публиковал в "Дуэли" кое-какие эпизоды из нее. Но как только Токарева пытается "анализировать", то тут хоть стой, хоть падай, но об этом позже. А сначала об авторе так, как она представляет себя читателям и какой она перед ними предстает, сама того не подозревая.
Токарева несколько лет была главным редактором газеты "Стрингер" ("Stringer"). Я так и не понял, кто задумал эту газету и кто первоначально ее финансировал (похоже, ЮКОС). Но цель этой газеты состояла в том, чтобы придать компромату, сливаемому в Интернет, "бумажный" вид и соответствующую внушительность. С этой же целью в качестве "свадебного генерала" наняли в "Стрингер" и охранника покойного Ельцина Александра Коржакова, имя которого должно было придавать компромату вид основательности. Вообще-то люди, плохо знающие журналистику, полагают, что компромат – это лакомый кусочек для любого органа СМИ, но на самом деле практически все СМИ куплены теми, против кого должны были бы давать компромат, а сами цели компроматов – уроды-политики и олигархи – уже давно установили между собой "цивилизованные" отношения. Поделив Россию и обворовывая ее, они очень редко вступают друг с другом в войну, обоснованно боясь ответных ударов. Так вот на фоне этого подавившегося долларом болота "свободных СМИ" "Стрингер" должен был иметь вид некоего отморозка, которому "типа все нипочем". Посему, полагаю, эта газета задумывалась прежде всего как орган шантажа политиков и олигархов: "плати "бабки" или опубликуем в "Стрингере" то, что тебе не понравится"! Полагаю также, что сама Токарева на этом очень хорошо зарабатывала и заработала, после чего закрыла газету. Давайте немного об этом.
Первоначально на газету и на оплату свадебного генерала Коржакова деньги давали спонсоры, поскольку "Стрингер", как и вся "свободная" пресса, был убыточным. Потом на спонсоров, надо думать, надавили и они решили закрыть газету, но Токарева уже самостоятельно могла ее финансировать. Хотя первоначально, как сама пишет, хотела продаться, однако, если верить ей, "Стрингер" никто не купил. Само собой, мне было интересно, как она выкручивалась в финансовом плане, но Токарева загадочно помалкивает. Однако в конце книги она цитирует интервью, данное ею журналу "Журналист", в котором ей этот вопрос задают в лоб:
"– На чем основана окупаемость "Stringer"?
– Газета абсолютно независима материально. Мы работаем по принципу адвокатуры. Заключаем временные союзы. К слову, замечу, что от Бориса Абрамовича Березовского мы бы денег точно не взяли".
Замечу, что, поскольку Березовский сам шантажист, Токаревой он вряд ли что-нибудь бы дал. Но вопрос не в этом. Вы поняли, откуда Токарева брала деньги? Вот и я не понял, поэтому решил посмотреть на эпизоды, в которых эта баба злобствует по поводу ситуаций, связанных с той "капустой", которую стригут "свободные" журналисты. И наткнулся на пару таких историй.
К примеру, она рассказывает случай, который, казалось бы, ни к ней лично, ни к "Стрингеру", ни к заявленной теме книги – "информационная война" не имеет ни малейшего отношения.
"Подсунуть журналисту что-нибудь непроверенное, а потом засудить – это банальный способ избавиться от неугодного. Иногда операция под названием "разводка" заканчивается для журналиста тюрьмой, иногда – смертью.
Нет ничего подлее разводки. Потому что посадка в тюрьму или убийство одного журналиста дезорганизует наши ряды.
Классический вариант разводки продемонстрировал недавний судебный процесс над бывшим сотрудником газеты "Версия" Юлией Пелеховой.
Мне кажется, что коллеги не до конца осознали механизм проведенной операции и несоизмеримо огромный срок заключения, который получила Юля, – 7,5 лет. За убийство с отягчающими обстоятельствами дают меньше.
На суде при чтении приговора по делу Пелеховой внезапно выяснилось, что Пелехову дико, ужасно развели. Вкратце ситуация выглядела так. Жила-была девушка Пелехова, журналистка-расследовательница с большим самомнением. Она длительное время работала с ответственными лицами Республики Саха – Якутия во время выборов якутского президента. В тот момент в республике менялась не только власть президента, но и власть в алмазном холдинге АЛРОСА. Там, естественно, скрестились интересы нескольких финансовых и властных групп. И Юлия, набрав разного компромата в виде фальшивых векселей, авалированных векселей, эмитированных властями Якутии, ринулась разоблачать очень крупных чиновников и банкиров, близких к власти. Она им надоела. Их достала. И они дали задание одной фирмочке с хорошими милицейскими связями Юлию вырубить.
Интересно, что эта фирмочка долгое время снабжала Юлию работой – Юлия вывешивала на свой сайт разный компромат, который ей давала эта фирмочка. Поскольку Юлия воображала себя борцом за справедливость и бралась распутывать тугие узлы, как-то они ей подсунули фальшивый компромат на выдуманную контору. От имени этой выдуманной конторы Юлины недавние партнерши по бизнесу из вышеобозначенной фирмочки вели с ней переговоры по телефону о выкупе "компромата" за огромную сумму в $100 тысяч. Юлия соглашается "компромат" продать и не предавать его гласности. Достигли "договоренности" о передаче денег. Это был кульминационный момент операции. Юлии назначили встречу, хорошо к ней подготовившись. Разводка состоялась в ресторане при участии оперативной группы, были съемки скрытой камерой, все телефонные переговоры велись под диктофонную запись.
На суде не было представлено никаких доказательств вины Юлии – все оперативные записи были уничтожены, обвинение опиралось только на путаные объяснения главы фирмы "Ховард-консалт" и "Куратор".
Юлию осудили на семь с половиной лет, приписав ей шантаж и вымогательство. В последнее время две эти статьи Уголовного кодекса стали активно применять по отношению к журналистам".
Заметьте, что Токарева начала разговор о том, что журналиста судят за то, что он напечатал, а пример она дает прямо противоположный – предложение "честного" журналиста не печатать накопанный им материал. Такую потерю ориентировки у Токаревой я могу объяснить только одним – тема журналистского шантажа и вымогательства для Токаревой была очень актуальна и ее очень пугала судьба Пелеховой. Заметьте и еще нюанс: для Токаревой вымогательство является похвальным поступком, а наказание за него – подлостью.
А вот еще довольно характерный момент. Токарева выдает личную версию того, за что убили редактора "Форбса" Пола Хлебникова:
"Американского журналиста Пола Хлебникова, с точки зрения журналистики, убили ни "за что". Как ни кощунственно этo звучит, его могли убить "на всякий случай", чтобы использовать убийство в пиаровских целях. А могли – за неаккуратную работу с агентами. Павел мог пообещать кому-то денег за информацию, а потом не заплатить. Он был скуповат. Для каких-нибудь диких людей обещанные и невыплаченные деньги – это все равно что украденные из их вонючих карманов".
Сначала я зацепился глазом за этот эпизод потому, что не вижу разницы между вонючим карманом "диких людей" и таким же вонючим карманом Хлебникова или самой Токаревой. А потом задумался – с чего это она так злобствует на людей, которые, не имея других способов, могут пристрелить алчных свиней-журналистов? И понял, что механизм-то ведь здесь таков. Компромат может достать только тот, кто близко работает или находится рядом с тем, кого компроматом шантажируют. Шантажист-журналист берет у этого информатора компромат, обещает ему заплатить, а сам продает компромат, как Пелехова, объекту шантажа. После чего все деньги кладет в свой вонючий карман, а добытчику компромата грозит, что если тот не отстанет от него с требованием денег, то он расскажет, откуда у него этот компромат, и тогда информатору будет очень плохо. Конечно, тут на какого информатора нападешь, тут и журналисту может не поздоровиться от "диких людей". Думаю, Токарева своей шкурой это чувствует, этого боится и поэтому с такой ненавистью о "диких людях" пишет.
Но в целом вот такие эпизоды и заставляют меня считать, что деньги и на "Стрингер", и себе в вонючий карман Токарева зарабатывала шантажом и вымогательством, полагаю, что именно это она деликатно называет "принципом адвокатуры" и "временными союзами".
Расследователи
Теперь вернемся к теме никчемности журналистской братии как таковой. В упомянутом интервью Токарева гордо сообщает о себе следующее.
"– Расследовательский жанр – это такой вид журналистики, который прямо противоположен пропаганде и агитации, то есть лобовым атакам на человеческую психику. Расследовать – значит, задаваться вопросами: как было на самом деле? Это значит, участвовать в событиях. Жанр расследований в России не прижился. Все ежедневные газеты позиционируют себя как информационные издания. И информация у всех – из одних и тех же источников. Поэтому все обзоры печати на радио и ТВ начинаются со слов: "Сегодня все газеты написали про визит…" Неважно, про что – главное, что все как один про одно и то же. "Stringer" всегда пишет про другое.
Я люблю, когда расследование пишется от первого лица, от "я". Девиз расследования: "Проник, добыл и вернулся живым!" Это девиз Stringera, человека, для которого в работе всегда есть азарт. Иногда – опасный для жизни. Надо думать, надо знать, где и у кого добыть информацию, и надо иметь мужество писать от первого лица. Сейчас ни в одной газете не осталось ни одного отдела расследований, а десять лет назад такие отделы были в каждом издании.
Почему я стала заниматься этой работой? У меня такой склад ума. Я люблю докопаться до истины. Хотя все чаще я задумываюсь над тем, стоит ли разрушать мифы, не лучше ли создавать новые?"
Как видите, Токарева тут же, как говорится, "не отходя от кассы", создала о себе миф как не о просто журналистке, а о человеке с особым складом ума, гораздо более мощным, чем у других журналистов. В связи с чем она чуть ли не единственная в России способна заниматься расследованиями. Причем у нее действительно такой склад ума, что она действительно сама в этот миф верит. Да и как же ей не поверить, если она несколько лет была главным редактором "Стрингера"?
Однако давайте и мы по примеру Токаревой зададимся вопросом, способна ли она выяснить "как было на самом деле", т. е. способна ли она провести расследование? Чтобы что-то расследовать, надо понимать суть вещей, а не просто болтать, а у Токаревой с пониманием сути очень плохо. Токарева – обычная интеллигентствующая невежа: бойко составляет слова во фразы, не понимая их сути. Вот она тараторит: "Неделей раньше я оказалась на ржавом дебаркадере, также в компании русских патриотов. Но уже других… Дебаркадер плыл по осенней Москве-реке". У меня вопрос: почему это она оказалась не на ржавом бакене и не на бакене плыла по Москве-реке? "Бакен" – это тоже умное слово, но имеет только одно значение – плавучий знак. А вот дебаркадер (от французского слова "выгружать") имеет два значения – это и плавучая пристань, и станционная платформа для выгрузки железнодорожных вагонов. Но если даже взять первое значение, то это только "интеллектуалы" типа Токаревой способны плавать по Москве-реке на пристани. И с таким-то умственным развитием Токарева занималась расследованиями?
Вот, к примеру, первое "расследование", которое Токарева провела лично уже на посту главного редактора "Стрингера".
"В октябре 2001 года "Stringer" собрал все невероятные версии причин теракта 11 сентября 2001 года в Америке. Вывод был в духе конспирологии и американских левых: США сами взорвали "близнецов", чтобы развязать войну в Ираке. Этот спецвыпуск разошелся стотысячным тиражом, теперь его не найдешь. Даже в редакции остался всего один экземпляр – в подшивке".
Напомню, что в своем интервью "Журналисту" Токарева хвасталась: "Я люблю, когда расследование пишется от первого лица". Но здесь от лица Токаревой заявлено, что все версии терактов, опубликованные "Стрингером", являются невероятными, хотя те, кто мало-мальски интересовался этим делом, знают, что самая невероятная версия – это та, которую сегодня американское правительство "впаривает" миру. Токарева не обращает внимания даже на то, что именно эти "невероятные версии" были так востребованы довольно неравнодушной читательской аудиторией "Стрингера". Но вы видите метод Токаревой: она лично сама ничего не расследовала, ввиду неспособности. Она просто давала другим, более умным авторам высказать в "Стрингере" то, что они не могли написать в других газетах. И давала не потому, что разделяла их мнение или хотела выяснить истину в споре, а потому, что умные авторы увеличивали тиражи, причем по каким-то непонятным для нее самой причинам.
Процитированная выше версия убийства Пола Хлебникова – это по сути единственное "расследование" от лица Токаревой во всей книге. Да и то, как мы понимаем, потому, что уж очень эта тема близка шкуре Токаревой. В остальном она цитирует или пересказывает результаты работы других журналистов, а выводы, так сказать, "расследований", изложенные Токаревой "от собственного лица", поражают своей умственной беспомощностью.
Скажем, Токарева упоминает о своем личном расследовании малоизвестной истории того, как в имении врача-офтальмолога и политика Святослава Федорова разбилась на самолетике некая "начинающая фотомодель". Тут действительно есть что расследовать, но смысл ЧП прямо-таки режет глаз.
Эти "фотомодели" в большинстве своем – попросту проститутки, но очень дорогие. А теперь сами посудите, зачем Федоров пригласил какую-то "фотомодель" к себе в имение – в шахматы, что ли, с нею играть? А таких проституток используют и власть имущие, но тут есть нюанс. Эти власть имущие вытерпят любые обвинения в воровстве, поскольку воровство не оскорбляет их мужского достоинства, но вот подробности их сексуальных контактов могут быть для них очень обидными. Поэтому государственные кобельки с сексуальными дефектами норовят заткнуть рот проституткам, услугами которых пользовались. Я впервые об этом услышал в начале 1990-х гг., когда жил в Казахстане. Тогда вся Алма-Ата гудела о том, что проститутки боятся ездить обслуживать правительство Казахстана, несмотря на поднятые до 1000 долларов за визит гонорары, поскольку с десяток из них после этого было убито при разных обстоятельствах, а милиция откровенно не ищет убийц. Так что если в гибели фотомодели в имении у Федорова имелись подозрительные моменты, то расследование следовало начинать с того, кого еще обслуживала эта "фотомодель" и кто был ее сутенером.
Но вот к каким результатам своего "расследования" этого дела приходит Токарева, которая в те времена работала еще в "Экспресс-газете".
"Подмосковная милиция быстро перекрыла все каналы информации об этом несчастье. Публика не узнала бы об этой трагической истории ничего, кабы я не была свидетельницей падения самолета – я сидела в ту пору неподалеку в компании друзей и была потрясена сценой падения белого самолетика.
Недели три весь мой отдел работал по этому делу. Мы раскопали все: медицинскую карту девушки (наш сотрудник изображал в Боткинской больнице ее жениха, и ему дали карту). Мы добыли протоколы транспортной прокуратуры и результаты экспертизы технического состояния самолета. И, наконец, мы, выдав одну нашу юную сотрудницу за фотомодель из Питера, внедрили ее в семью погибшей девушки… Вот тут нас и поджидал настоящий шок. Эта самая бездна. Наша "фотомодель" вместе с "дядей-шофером" (это был наш фотокор) съездили на могилу девочки вместе с ее мамой. А потом мама пригласила ребят домой.
Мать девочки показала нашим сотрудникам – "фотомодели" и ее "дяде" – девочкину комнату. Оказалось, что комната вся была заставлена фотографиями подруг-фотомоделей, которые также погибли в течение года при разных странных обстоятельствах. Девочка свои собственные фотографии ставила в одну рамочку с фотографиями своих покойных подруг, будто специально хотела "заразиться". Оказывается, она часто говорила, что за ней тоже "придут".
Черт знает, что это было, мистика какая-то! У нашего фотографа просто съехала крыша от ужаса.
…Ей-богу, каждый раз, когда мы залезали в какую-нибудь запутанную историю, на нас из глубокой ямы наплывала малопонятная смесь – это были причудливые формы родовой мести, вести из потустороннего мира, застарелое зло, которое копилось где-то и случайно нашло выход".
Вот вам и результат расследования Токаревой (наделенной "таким складом ума") простенького дела об убийстве проститутки. Оказывается, "фотомоделей" убивали злодеи из потустороннего мира – оказывается, это о них девочка говорила матери, "что за ней тоже придут". И вот этот потусторонний бред и есть единственный вывод, на который оказался способен "расследователь", наделенный, как вы видите, изрядными техническими и материальными возможностями.
А сравните этот результат расследования с вот таким. У Токаревой целая главка посвящена расследованию убийства Юшенкова, посему она так и озаглавлена: "Тайна гибели Сергея Юшенкова". Заканчивается глава описанием пресс-конференции Березовского и такими выводами:
"…На следующий день после пресс-конференции в Лондоне я сломала руку и попала в госпиталь…
Размышляя о том, почему я попала в такой скверный переплет, я пришла к выводу, что от Березовского идут какие-то тяжелые волны. Тут же в памяти всплыла встреча в конце февраля 1995 года в мрачном особняке на Новокузнецкой. После неудачного контакта с Березовским мое начальство сообщило мне с гордостью, что на ОРТ принято решение отказаться от рекламы. Вообще. В тот момент вся компания, в которой главными были Березовский и Листьев, то и дело заседали вместе и решали судьбу ОРТ. И, не думая ни секунды, а лишь повинуясь мгновенному приступу интуиции, я сказала: "Отказаться от рекламы? Значит, Листьева убьют…"