Персонажей из самой низкопробной трагикомедии напоминали Гайдар и транзисторная актриса Ахеджакова, призывавшие мирных граждан к кровопролитию. И что вы думаете, покаялась эта лицедейка в своей виновности перед родителями, потерявшими и по её милости детей в те октябрьские дни, и перед детьми, оставшимися без отцов и матерей? Неужели у любимицы демократического ельцинского соловья Рязанова (чего стоил его холуйский телерассказ о президентской табуретке с гвоздём, впившимся в задницу услужливого интервьюера, смачно жующего котлеты, которые президентша приготовила из магазинного фарша) во время показа по НТВ (да-да, по НТВ!) в страшную годовщину правдивого фильма журналиста Кириченко при виде кадров, рассказывающих о маленькой девочке, целенамеренно расстрелянной одним из зверей-снайперов Ельцина, не встали дыбом волосы и не побежала она в храм, дабы испросить у Бога прощения за солидарность свою с убийцами?
Не покаялся никто и ни в чём! В траурные дни на экранах телевизоров, как обычно, кривлялись опостылевшие до тошноты юмористы, демонстрировали бездарные и циничные номера непрофессиональные певцы и певуньи. Изощрялся в старческой пошлости давно переставший быть поэтом Вознесенский, солидаризировался с теми, с кем когда-то враждовал или делал наоборот фигляр Евтушенко, таял и млел в лучах незаслуженной славы Шекспир и Станиславский в одном флаконе, тщеславный прихвостень ельцинского времени Марк Захаров, не задумываясь дающий советы простодушным слушателям - от вопросов высшей политики до подсказок, сжигать партбилет или не сжигать и когда выносить содержимое Мавзолея.
Главный виновник беды октябрьской, родоначальник тенниса в России, не моргнув глазом, оттягивался в день скорби на очередном турнире. Да и спортсмены нынешние, служащие скорее культу денежных знаков и забывшие основной олимпийский принцип, что главное для спортсмена - участие в играх, а не победа, так и лезут приобняться с кровавым мясником. Ну да Бог им судья, может, когда перестанут делать деньги на спорте, одумаются и покаются.
А до покаяния ли политическим тяжеловесам из ельцинской камарильи было в скорбные дни общероссийской памяти? "Без нас в Госдуме будет просто кошмар, - кричал "золотой мальчик демократии", несостоявшийся карточных дел мастер Боренька Немцов. - СПС представит в парламенте трезвых и бодрых". Заявляя так, нижегородский бонвиван, видимо, имел в виду, что у его ребят есть возможность хорошо похмеляться и заниматься фитнесом после дорогостоящих загулов. Другой ельцинский думный дьяк, Гайдар, накануне октябрьского поминовения складывал чемоданы, отправляясь помогать вконец окочуриться растерзанному Ираку. Один мой друг сказал, узнав про такой манёвр со стороны американской администрации: "Теперь в Ираке разворуют и песок пустыни". Но передумали заокеанские заказчики. Услужливый до приторности член их тимуровской команды, видно, нужен дома, чтобы продолжать обескровливать Россию.
Савик Шустер, так ловко внедрённый ненавистниками России на постсоветское пространство, что и в футбол русских учит играть, болея при этом за "Фиорентину", "помянул" погибших в октябре 1993 года москвичей беседой с ещё одним "страдальцем" за русский народ - Глебом Павловским.
Мало удовольствия получаешь, слушая приторную и лживую болтовню сих русофобов, иногда, правда, неумело мимикрирующих и надевающих личину страдальцев за Россию. Но нет-нет и сорвутся эти сладкоголосые певуны на злобу и неприязнь по отношению к тому положительному, что так пугало их в России всего два десятка лет тому назад. Вот и в этой беседе Шустер пожурил одного из её участников в зале, осмелившегося вспомнить о былой боевой мощи Отечества. Вкрадчиво, но уверенно оборвал ведущий впавшего в ностальгию собеседника: "Ну ведь вы же знаете, какая тогда была армия, лучше уж и не вспоминать".
Конечно, господин Шустер, лучше вам про ту армию и не вспоминать. При той армии шустеры только и могли из-за угла потявкать в сторону России. А сейчас положили ноги на стол, за который бесцеремонно сели, и ведут себя не лучше того животного, которое в этой пословице упоминается.
От шустеров ждать покаяния за горечи и беды, подобные октябрьской трагедии, не приходится. Они их нам и сервировали, трусливо потирая потные от страха ручонки.
Но может, кто-то из них всё же одумается? Вспомнит о таком человеческом атрибуте, как стыд, и покается перед Богом, а прежде всего перед самим собой. Каяться никогда не поздно! Ибо сказано: "И последние да будут первыми".
Можно нам надеяться на ваше раскаяние, господа?
Кривозащитники
Ни для кого не является секретом печальный факт оскудения исторического и культурного кругозора населения Российской державы, ставшего закономерным следствием разрушения классической системы школьного образования "комиссарами в пыльных шлемах". Борясь с ненавистным православием, насаждая чуждые нашей стране революционные идеалы западных атеистов, выплеснули они вместе с водой и младенца, лишив подрастающее поколение главного источника знания - истории мировой христианской культуры. Мне верилось, что первым шагом на пути к духовному прогрессу в перестроечное время должно стать возвращение в школу преподавания истории религии, ибо без неё невозможно изучать литературу, изобразительное искусство, музыку, театр, философию и даже основы юриспруденции. Верилось недолго, ибо уже в августе 1991-го, увидев ельцинское маскарадное представление у стен "Белого дома" и американского посольства, понял я, какие "познеровские времена" наступают в земле Российской. Не удивила меня неистовая, с пеной у рта и душераздирающими воплями борьба не на жизнь, а на смерть, объявленная детьми и внуками тех комиссаров введению "Основ православной культуры" в школьные программы.
Либералы - они и в Африке либералы. Против высказались все - от Минкина до Шендеровича, что само по себе и не удивляет. Но вот взял слово уполномоченный по правам человека господин Лукин - и тут же запахло государственным неприятием права русского человека знать и любить историю своих предков. Светский характер государства, по словам лукавого омбудсмена,"указывает на недопустимость обязательного преподавания "религиозных предметов" как совокупности знаний и представлений с точки зрения только одной конкретной церкви... На момент принятия закона о религиозных организациях зачастую просто не было необходимых помещений, где можно проводить религиозное обучение".
Заметьте, это говорит, хотя и серенький, но всё же бывший посол в Америке, обязанный знать мировую практику обсуждаемой проблемы. Православная Греция, не мудрствуя лукаво, основы христианской культуры включила в школьную программу, разрешив ученикам других конфессий во время этих курсов заниматься своими делами. Мои греческие друзья рассказывают, что освобождённые иноверцы с удовольствием приходят на уроки и слушают лекции преподавателей о православии. Хитрит уполномоченный защищать наши права. Игнорирует мнение огромной части российского общества, пляшет под дудки яблочных и эспээсных лидеров. Не нас он защищает, а идеологов дальнейшего разрушения державы, внося смуту в головы и без того одурманенных и обворованных рыночной экономикой её граждан. Оттоптавшись на святая святых - христианской культуре, лукавый уполномоченный хитроватенько и подловатенько проявился в комментарии Интерфаксу по поводу содомитского шабаша "голубых" у кремлёвских стен и Могилы Неизвестного Солдата: "Формально гомосексуалисты имеют право провести свой парад, но не понимаю, зачем это нужно". Как же хочется "принципиальному" уполномоченному съесть рыбку и соблюсти невинность!
Хочу спросить у г-на Лукина: чьи поруганные права он защищает? Разве чиновник высказался внятно хотя бы по одному из вопиющих случаев попрания достоинства, чести и свободы русского человека? Он заступился за верующих, оскорблённых боннэровско-сахаровской выставкой "Осторожно, религия"? Может, он попытался облегчить участь молодого парнишки, доведённого до отчаяния и осуждённого за необдуманный поступок в московской синагоге столь же сурово, как серийные убийцы? Встретился ли Лукин с русскими патриотами Квачковым и Шутовым, осмелившимися в одиночку выйти на поединок с Чубайсом и Собчаком, которые принесли горе и разруху в наш дом? Никогда он этого не сделает, ибо ему куда приятнее обсуждать с членом Общественной палаты хасидом Берл Лазаром "светлое" будущее так любимой ими России.
Уполномоченный Лукин не на ровном месте вырос. Корни правозащитного движения, пущенные такими, как он, ещё в советские времена, никогда не приносили плодов, способных оградить от поругания и ущемления свободных проявлений истинных патриотов
Отечества. Неистово боролись пламенствующие витии с тоталитаризмом за права инакомыслящих граждан СССР: Щаранского, Буковского, Войновича, Аксёнова.
Боролись со всесильным андроповским ведомством и побеждали его, добиваясь почётной высылки своих подзащитных во Францию, Германию, Англию, США, а на худой конец, в Израиль. А может, и не боролись вовсе, а просто договаривались с мощным партнёром, "менявшим хулигана на Луиса Корвалана". Не беспокоили, однако, члены Хельсинкской группы хозяев Лубянки просьбами о защите Владимира Осипова, Леонида Бородина и многих других русских патриотов, продолжавших и на заре перестройки есть тюремную баланду.
В либеральные наши времена доморощенные "омбудсмены" во главе с иудушкой Ковалёвым грудью встали на защиту Басаева, Бабицкого, Гусинского, отодвинутых от кормушки киселёвских воронов телеящика. Плевать они хотели на гибнущих в Чечне псковских воинов, посмеивались над матерью героя-мученика Евгения Родионова, совершавшей в одиночку опаснейшие вылазки в стан врагов, чтобы обрести прах любимого сына. Послушайте полные лицемерия и отсутствия милости к павшим дешёвые театральные представления адвокатов Резника, Барщевского или Шмидта, и вам станет ясно, кого они уполномочены защищать и ограждать от справедливого гнева поруганной России.
Не плюй в колодец
Только что вернулся из Санкт-Петербурга, где обычно в это время принимаю дипломы у выпускников реставрационного отделения Художественного института имени И. Репина.
Эти встречи со студентами - всегда праздник, ибо вижу я прекрасно обученных специалистов, любящих старое искусство и готовых жизнь посвятить сбережению историко-культурного наследия. Велика и несомненна в воспитании молодых художников-реставраторов заслуга наставников, свято чтящих вековые традиции своей alma mater. Вспомнил я, возвращаясь из Большого зала Петербургской филармонии, где мой друг Максим Шостакович дирижировал Восьмой симфонией, написанной великим отцом, встречи и беседы с Дмитрием Дмитриевичем, так помогавшие нам в поисках своего пути. Такой же чистой водой из кладезя познания потчевали меня и корифеи живописи - ленинградские академики Евсей Моисеенко и Пётр Фомин. На всю жизнь остались в памяти их "исследовательские" рассуждения об искусстве, отличавшиеся духовностью, блестящим знанием профессии и умением говорить с молодёжью на языке доступном, лишённом заумной вычурности, согревая нас при этом поистине родительским теплом.
Мне, занимающемуся вот уже полвека открытием и сохранением художественного наследия России, посчастливилось встречаться и дружить с яркими представителями отечественного изобразительного искусства. Павел Корин, Николай Ромадин, Олег Комов, Дмитрий Бисти, Анатолий Зверев, Олег Филатчев, Александр Харитонов, Дмитрий Краснопевцев, Михаил Шварцман, Всеволод Смирнов - вот далеко не полный ряд творцов, одаривших радостью духовного общения. И какая горесть, а иногда и жгучий стыд перед их вечной памятью охватывают меня сегодня, когда забвение, граничащее с наплевательством и презрением, стали участью, уготованной нынешними законодателями художественной моды столпам нашей культуры.
Устраиваемые культурным ведомством на огромные государственные средства биеннале демонстрируют москвичам скульптуры из замёрзшей мочи, целующихся геев в форме солдат Российской армии. Академия художеств награждает золотыми медалями, которые получали Брюллов, Репин и Суриков, человека-собаку Кулика - за выставленное им чучело Льва Толстого в клетке с живыми курами, которые гадят на классика. Редко же показываемое наследие художников, работавших в советские времена, славильщики "мастеров" неприличного постмодерна старательно обходят молчанием, ибо оно их раздражает. Не надо плевать в колодец прошлого, господа, ибо жажду можно утолить лишь его прозрачной и живительной влагой.
Гоголь и Швыдкие
В последнее время я стараюсь не участвовать в общественных диспутах и пленарных заседаниях; отказываюсь от пресс-конференций и уж, конечно, всячески избегаю содомитские тусовки. Причины "аскезы" просты: возрастная усталость и желание успеть сделать неотложную работу. Недавнюю же пресс-конференцию "Российской газеты" с членами попечительского совета "Фонда Гоголя" я отнёс к первоочередным делам, где моё появление необходимо. Каково же было удивление, когда в газетном отчёте о государственном обсуждении и осуждении чиновничьего равнодушия к памяти великого писателя, чей 200-летний юбилей в 2009 году обозначен ЮНЕСКО как "Год Гоголя", я не нашёл ни одного из высказанных мною аргументов и фактов. Ернический заголовок "От "мёртвых душ" - уши?" обязывал газету дать ответ на вопрос: кто эти "души" и кому их тянуть за торчащие позорно уши. Он и содержался в моём кратком выступлении.
Бюрократы от культуры с потрясающим упорством убеждают нас в том, что в доме №7а по Никитскому бульвару, где Гоголь писал второй том "Мёртвых душ" и сжёг его, где встречался он с лучшими умами России и где, соборовавшись, умер, не может открыться первый и единственный в стране музей писателя, ибо там нет мемориальных вещей. Служа по России, я провожу немало времени в пушкинском творческом приюте на Псковщине. Так вот, там подлинных предметов, которых касались руки поэта, раз-два и обчёлся, а сами дома Ганнибалов, Пушкиных, Осиповых-Вульф снесены до основания и заново построены. Усадьба же Толстых на Никитском предстаёт ныне такой, какой она виделась и Гоголю...
Мне понятно, откуда растут уши чиновничьего презрения к памяти гения. Сегодня повторяется картина, "нарисованная" большевиками после революции. Одурманенные мертвящим запахом разрушения духовных государственных основ, пролеткультовцы уничтожали с упоением шедевры мирового искусства. Спешили при этом осуществить бредовые проекты вождистской "монументальной пропаганды", забыв, правда, поставить внесённый в списки памятник Андрею Рублёву, зато трижды увековечив при этом на площадях российских городов Иуду Искариота.
И ныне спешат суетящиеся и высоко котирующиеся мастера культуры открывать "музеи имени себя", с завидной последовательностью "рожать" уродливые монументы скромнейшему Достоевскому, пытаться уничтожить центр Москвы бесовским примусом в честь Булгакова. Только в стране, живущей по понятиям, стало возможным расположение церетелиевского зоопарка рядом со святая святых - Могилой Неизвестного Солдата у Кремлёвской стены или водружение колумбообразного монстра имени Петра I, обезобразившего вид на Кремль и подавившего "возрождённый" тем же халтурщиком храм Христа Спасителя.
Вот лишь малая часть ушей, торчащих из протоколов культурных чиновников, дающих жировать допущенным до кормушки служителям "прекрасного" и впадающих в коллапс при упоминании о музее Гоголя.
Не нашлось в отчёте о пресс-конференции места моим словам, ибо, когда они звучали, уже был свёрстан номер с пространной антигоголевской тирадой председателя ФАККа Швыдкого. Не стану утруждать читателя рассказом о деяниях бездарного шоумена: моё письмо Президенту России о его преступной деятельности стало достоянием общественности, равно как и многочисленные послания тому же адресату от сотен известных учёных, писателей, художников, актёров - всех тех, кому дорого культурное наследие Отечества.
"Понятно, что исследователи Гоголя не являются его душеприказчиками (!!!). И хотя битва за музей на первый взгляд выглядит как битва с чиновничеством, уже на второй взгляд в ней видна битва за имущество. И лишь на третий - за создание Музея", - изрёк министр-разрушитель. С цинизмом нынче сталкиваешься постоянно, но такой цинизм поражает своими грязными ушами. Обвиняет И. Золотусского, И. Антонову, В. Ливанова, А. Калягина, архимандрита Тихона и других членов попечительского совета "Фонда Гоголя" в шкурничестве чиновник, имя которого неоднократно появлялось в прессе и на телеэкранах в связи с участием в "культурных" аферах, ставших объектом изучения следственных подразделений Генпрокуратуры!
"Страшно (а не скучно) жить на этом свете, господа!"
Выкормыши Собчака
Эта грязная история, тянущаяся вот уже четыре года, характеризует, к сожалению, подлинный лик горбачёвско-ельцинской демократии.
Весной 2002 года умер один из выдающихся деятелей отечественной культуры, "музейщик №1", как его по праву называют - Василий Алексеевич Пушкарёв. На протяжении без малого тридцати лет возглавлял он Государственный Русский музей, находясь в постоянном противоборстве с чиновниками. В результате ему удалось пополнить фонды музея на 120 тысяч экземпляров! И поверьте, это не были случайные, проходные вещи. Среди них - 500 икон XIII-XVII веков; замечательные творения классиков русского искусства - от Рокотова до Врубеля; лучшие образцы отечественного авангарда; знаковые создания художников советского времени. Закончил многотрудное поприще хранитель художественного наследия России в Советском фонде культуры, закладывая основы Музея современного искусства.
Мы прощались с Василием Алексеевичем в Никольском храме в Толмачах. Гроб стоял на том же месте, где отпевали Третьякова. Пришло много художников, искусствоведов, реставраторов, писателей, музыкантов. Не "осчастливил" панихиду своим присутствием ни один чиновник Министерства культуры, Академии художеств и Союза художников, а самое страшное - не было тут руководителей Русского музея. В те дни в Петербурге собирался "Интермузей", руководимый "нуворишем" Пиотровским и объединяющий всех российских музейных директоров. Можно ли себе представить, чтобы в дореволюционной России не отправили в Москву делегацию с венками для прощания со специалистом такого уровня? Он ведь один стоил целого "интермузея"! У гроба дорогого человека, с которым мне посчастливилось работать и дружить не один десяток лет, я поклялся сделать всё, чтобы и на доме, где жил Пушкарёв, и в Русском музее появились мемориальные доски.
Сначала хорошо знавшие Пушкарёва славные представители нашей культуры, среди которых Ирина Антонова, Дмитрий Жилинский, Наталья Нестерова, Петр Оссовский, Дмитрий Сарабьянов, Николай Скатов, Валентин Янин, обратились с письмом об увековечении его памяти к министру культуры А.С. Соколову, который незамедлительно отправил соответствующий документ губернатору Санкт-Петербурга В.И. Матвиенко. Ответ из Смольного за подписью г-на Тарасова (зятя Алисы Фрейндлих) был категоричен: согласно канцелярским параграфам, нужно ждать 30 лет со дня смерти Пушкарева, чтобы установить доску.