Молодой американский еврей, родившийся в Одессе, студент медицины - ему нравится, когда его называют доктором, он стал другом Ленина. Он фрахтует суда, груженные пшеницей, закупленной на рынке американских излишков и предназначенной для борьбы с голодом на Урале. В обмен он получает в свое владение царскую коллекцию произведений искусства, среди них бесценные полотна и яйца Фаберже. Он отправляется в Дирборн в штате Мичиган, к Генри Форду, непримиримому антикоммунисту, и убеждает его построить заводы в СССР. Вследствие своей встречи с Хаммером Рокфеллер решает оказать финансовую поддержку большевистскому государству, которое, по определению Троцкого, может "развернуть знамя с серпом и молотом над Белым домом".
Я очень скоро обнаружу, что этот бизнесмен в СССР является легендой. Один мой друг, журналист "Известий", рассказывает мне о закрытом просмотре год назад в Художественном театре в Москве. Пьеса называлась "Так победим!". "Она посвящена, - сказал он, - последним годам жизни Ленина, и на сцене можно было увидеть беседующего с Лениным Хаммера. В тот вечер он сидел в правительственной ложе, рядом с Генеральным секретарем Черненко и Горбачевым".
Хаммер был первым, кто понял, что дела важнее политики или, по крайней мере, их импульс сильнее. Став мультимиллионером, Хаммер удаляется в Калифорнию, пополняет свою коллекцию импрессионистов, одну из самых великолепных в мире, а в Италии на аукционе Кристи покупает за 5,5 миллиона долларов "Кодекс" Леонардо да Винчи, который потом стал собственностью Билла Гейтса.
Когда Хаммера спросили о результате повышения цен, он отвечает: "Никто никогда не сможет меня обставить, даже правительство".
Ненависть Каддафи
В 1956 году Хаммер выкупает за 50 000 долларов маленькую нефтяную компанию, находящуюся на грани банкротства, "Оксидентал петролеум", которой принадлежит единственная скважина в предместье Лос-Анджелеса, откуда добывается приблизительно 100 баррелей в день. Ему не требуется много времени, чтобы последовать щедрому совету одного из своих друзей, маленького человечка с печальным лицом, обладателя одного из самых крупных состояний в мире, Пола Гетти: "Для того чтобы стать кем-то в мире нефти, надо обосноваться на Среднем Востоке".
Хаммер выбирает Ливию с королем Идрисом. Ему удается, ко всеобщему удивлению, получить в 1968 году две самые желанные концессии, за которые ведут борьбу шестнадцать компаний. Речь идет о 4500 квадратных километров негостеприимной пустыни, продуваемой ветрами, в низменности Сирт, в 150 километрах от средиземноморского побережья. "Если мне удалось этого добиться, - говорил Хаммер, - то только потому, что я более других удовлетворяю самолюбие ливийцев". И на самом деле, многие ответственные лица "Оксидентал петролеум", занимавшиеся переговорами, вспоминают, что в швейцарские банки на номерные счета были переведены крупные суммы для влиятельных людей из окружения короля Идриса.
"По существу, - признался мне Хаммер, когда мы вместе с ним летели из Вашингтона в Перу, где у него была гигантская концессия в самом сердце бассейна Амазонки, - в производстве нефти нет ничего трудного до того момента, когда вы начинаете бурение. Каждое бурение обходится в 2–3 миллиона долларов, и вот тут-то и требуется мужество, чтобы продолжать бурение, так как первые исследования оказываются бесплодными".
Так было вначале и в Ливии, где компания потратила за три месяца более 20 миллионов долларов. Хаммер сталкивается с трудной ситуацией: правление его компании перед лицом угрозы провала хочет бросить это дело; руководитель изысканий Юджин Рейд заявляет о своем разочаровании: "Ливия - это игровая площадка для крутых парней: мы слишком слабы, чтобы занять там место". Скоро акция "Оксидентал петролеум" стоит на Уолл-стрит не более 90 центов.
Хотя от Хаммера отреклись все, он отдает приказ продолжать изыскания. Через несколько недель была пробурена часть каменистой зоны: ее поверхность содержит столько нефти, что она может фонтанировать неопределенно долго, без помощи насосов. Когда Хаммер высаживается в аэропорту Триполи, его сотрудники подтверждают то, в чем он всегда был уверен: он обладает одной из самых крупных нефтяных скважин в мире, откуда ежедневно будут добывать более 500 000 баррелей. Я спрашиваю его, какова была его первая реакция. "Я поздравил свою команду, затем с ледяным выражением лица обернулся к Юджину Рейду, ответственному за изыскания. "Вы видите, - сказал я ему, - мы тоже становимся крутыми парнями". Для того чтобы отпраздновать это открытие, он организует большой прием прямо в пустыне, куда приглашены более восьмисот человек: все ливийские сановники, дипломатический корпус, ряд американских сенаторов и министров. Специальные самолеты привозят из Европы цветы и продукты, и в то же время сооружается здание, оборудованное кондиционерами, чтобы дать на несколько часов приют королю Идрису. Эта "вечеринка" влетает Хаммеру в 1 миллион евро, сумму совершенно ничтожную по сравнению с прибылями, которые он будет получать. Она также будет стоить ему ненависти молодого офицера, который присутствует там в качестве пилота одного из самолетов, на котором привезли гостей. Молодой офицер возмущен этой неприкрытой роскошью и раболепством ливийских руководителей перед Хаммером и его гостями, через два года он получит власть и разрушит хрупкое сооружение, на котором покоится успех Хаммера, речь идет о Каддафи.
Нефти больше, чем у "стран оси"
Американец смакует свой триумф: отныне он обладает нефтяными резервами, превосходящими запасы "стран оси" (Германия, Италия, Япония) во время Второй мировой войны. Курс акций "Оксидентал петролеум" напоминает траекторию полета кометы - от 90 центов до 100 долларов. Растерянность "семи сестер" перед лицом этого удара удается передать очень живо американскому послу в Триполи, который в своем раздражении прибегает к изящному эвфемизму: "Я полагаю, не было бы большим преувеличением сказать, что вторжение "Оксидентал" на ливийскую сцену не было тепло принято всеми остальными компаниями".
Шестидневная война и закрытие Суэцкого канала умножают стратегические козыри, которые держит Хаммер. Такие страны, как Великобритания или Германия, располагают самое большое восьми-десятидневными запасами нефти. Грузам, отправляемым из Персидского залива, необходимо более месяца, чтобы добраться до места назначения, и Ливия, расположенная напротив Европы, становится жизненно необходимым источником снабжения, поставляющим качественное сырье.
Хаммер занят строительством нефтепровода длиной в 170 километров, проходящего через пустыню и способного ежедневно перекачивать 1 миллион баррелей из его скважин в ливийские порты. Проект такого размаха обычно требует более трех лет труда. Он будет закончен через одиннадцать месяцев.
С этих пор ось соотношения экономических сил проходит через Средний Восток, и какая-нибудь одна достаточно властная рука может изменить их баланс. "Эта рука, - гласит донесение Пентагона, переданное в 1968 году президенту Линдону Джонсону, - принадлежит Арманду Хаммеру".
Каддафи устраивает свой государственный переворот ночью 1 сентября 1969 года. В действительности власть Идриса в буквальном смысле исчезает. Ливию называют "страной пальм и сальных ладоней" из-за размаха коррупции, царящей среди окружения престарелого короля. Молодой капитан приказывает американцам немедленно эвакуировать их военно-воздушные базы в Уилусе.
Вашингтон объявляет состояние боевой готовности, и Шестой флот отправляется к берегам Ливии, но времена переменились. Ниспровержение, как в случае с Моссаддыком в Иране, или высадка морского десанта, как в Ливане в 1958 году, стали невозможны. Администрация Никсона решает уступить, надеясь, что сдача базы Уилуса поможет спасти нефть. Расчет неверен: Каддафи настроен объявить немедленную национализацию всех нефтяных компаний, находящихся на ливийской земле. В ходе встречи, которая происходила в казарме, где он живет и работает, "вождь революции" рассказал мне, как его правая рука Абдессалам Джаллуд помог ему установить его стратегию: "Если мы нападем на все компании сразу, это будет провал, - сказал он мне. - У них есть средства обходиться без ливийской нефти в течение долгих месяцев. И национализация ничего нам не даст - у нас останутся на руках пустые сооружения и бесполезные скважины, в то время как все, что нам нужно, это их деньги. Выберем одну компанию, заставим ее подписать новый контракт, поднимем цены на баррель центов на 50, и это будет победа. Все остальные сделают то же самое".
Тиски сжимаются
С полуприкрытыми глазами, одетый в синюю джелабу, Каддафи сидит за своим письменным столом в комнате с побеленными стенами. Он говорит: "События, которые произвели на меня самое сильное впечатление, были алжирская революция и французско-британская агрессия против Египта в 1956 году. Но, помимо этого, я принадлежу к поколению, у которого открылись глаза на политику благодаря Насеру. Он объяснил, что нефть - это оружие, которое арабский мир должен использовать против Запада".
Каддафи решает национализировать "Оксидентал петролеум" по двум причинам: из-за воспоминаний о роскошном празднике, который устроил Хаммер с ливийскими руководителями, раболепствовавшими перед его американскими гостями, но также из-за того обстоятельства, что эта компания наиболее уязвима перед ультиматумом, так как у нее нет запасных источников нефтеснабжения. Хаммер, оставшись в изоляции, становится заложником, но никто не хочет помочь ему. Его ненавидит его собственное окружение, которое он открыто презирает. А пока он пытается просить помощи у тех, с кем всегда сражался. Он проникает в нью-йоркский офис "Эксона", серое узкое здание в восемьдесят этажей в самом сердце Манхэттена, чтобы встретиться с генеральным директором Кеном Джеймисоном, происходит историческая встреча братьев-врагов. "Эксон" со своими 42 миллиардами долларов оборотных средств является первой мировой нефтяной компанией. На 25-м этаже установлен электронный мозг фирмы, откуда можно следить за передвижениями 500 танкеров "Эксона", которые выходят из 115 портов погрузки, направляясь к 270 пунктам назначения, и несут в своих трюмах 160 различных нефтяных продуктов.
Хаммер объясняет Кену Джеймисону, что, поскольку у него нет другого источника нефти, он не может сопротивляться давлению со стороны Ливии. Не может ли "Эксон" помочь ему? Джеймисон предлагает ему нефть, но по нормальному курсу. Хаммер хочет получить ее по себестоимости. "Эксон" отказывается, и президент "Оксидентал петролеум", уверенный в том, что не сможет рассчитывать ни на чью поддержку, решает действовать теперь в одиночку.
Нефтяная индустрия совершает роковую ошибку
Нефтяной индустрии требуется несколько недель, чтобы понять, что, оставив президента "Оксидентал" в таком положении, она совершила роковую ошибку. Хаммер пробует много способов. Безжалостный в делах, он из тщеславия хочет излить душу перед собеседником, которого он считает - и напрасно - способным создать ему легенду. И он описывает мне те свои попытки.
После его неудачи в "Эксоне" он обедает на техасском ранчо бывшего президента Линдона Джонсона в компании Джеймса Макдоннела, основателя и президента авиакомпании "Макдоннел-Дуглас".
- В конце обеда, - рассказывает Хаммер, - он поделился со мной: "У меня есть хороший шанс продать партию самолетов в Иран, но иранцы хотят заплатить мне нефтью, и я не знаю, что мне делать". Я предложил ему ее продать. Через четыре дня я встречусь в Тегеране с шахом, который приобрел эту нефть у западных компаний, работающих на его земле. Он согласился, чтобы "Оксидентал" взялась ее продать и чтобы я переуступил ему большую часть прибыли, и тогда он сможет приобрести самолеты-истребители Ф-16. Через месяц, в середине июля, я полетел в Афины, где в самой строжайшей тайне должен был быть подписан договор. Но иранские чиновники так и не появились.
Тогда Хаммер решил прибегнуть к последнему способу: к переговорам с ливийцами, знающими, что у него не осталось на руках ни одного козыря. Его управляющий в Триполи Джордж Уильямсон на основании сведений, полученных по каналам ЦРУ, информировал его, что руководители в преддверии празднования первой годовщины их прихода к власти решили изгнать из страны "Оксидентал".
"Девизом всей моей жизни, - сказал мне Хаммер, - могут быть простые слова: ничего не должно случиться такого, чего бы я не предвидел или не желал. Плохо, когда командира берут врасплох".
"Выбор между отступлением и разгромом"
Ливийский кризис наносит удар по горделивому символу веры Хаммера. Утром 30 августа 1970 года он высаживается в аэропорту в Триполи, чтобы начать переговоры. Он перевел весь свой штаб в Париж и каждое утро в 6 часов покидает отель "Риц" на Вандомской площади, вылетает из Бурже в ливийскую столицу и возвращается в Париж в 2 часа ночи. Он совершает это ежедневное путешествие через Средиземное море, потому что, как он говорил мне, "не хотел спать в Ливии из страха быть взятым в заложники". Из-за своего недоверия он нанимает самолет, который его перевозит, так как он боится, что его собственный самолет могут конфисковать.
Его партнером по переговорам является "ливиец номер два" - Абдессалам Джаллуд, тогда премьер-министр, в настоящее время находящийся в немилости. Это человек горячий, любящий хорошо пожить, намного более гибкий и гораздо менее суровый, чем Каддафи, с которым у меня был случай встретиться и который сообщил мне удивительные сведения о методах переговоров Хаммера:
- Он, казалось, признавал все наши требования и свои собственные ошибки и приговаривал униженно: "Мне хотелось бы остаться в Ливии. Поймите, что я слишком стар для того, чтобы начинать что-то в другом месте". Он даже добавил, вспоминает, посмеиваясь, Джаллуд: "Я буду доволен тем, что вы мне оставите".
В конце концов, 14 сентября 1970 года они достигли соглашения, скрепленного рукопожатием в уголке зала для собраний в помещении Революционного Совета. "Оксидентал петролеум", восьмая мировая компания, обязуется платить дополнительно по 30 центов за баррель, и эта цена может увеличиваться ежегодно на 2 цента в течение пяти лет. Компания также согласна на увеличение налога с 50 до 58 %.
Другие компании находились в крайней подавленности. Как признавался один из управляющих "Шелл": "В тот момент у нас был выбор между отступлением и разгромом".
Три месяца спустя после окончания переговоров руководители "патриархов" прибывают в Вашингтон на встречу с государственным секретарем Уильямом Роджерсом и советником по вопросам национальной безопасности президента Никсона Генри Киссинджером. Нефтяников сопровождает их адвокат Джон Макклой. Все осознают опасность ситуации, но никакого решения не принимается. Макклой четко определил за несколько лет до этого роли нефтяных компаний и США в одной секретной аналитической записке: "Компании являются ценными плательщиками арабских режимов. Если они не передают странам-производителям тех прибылей, которые должны передавать, то этим странам следует получать эти значительные суммы прямо у Соединенных Штатов под видом иностранной помощи".
Эта система позволяет Вашингтону открыто помогать Израилю и тайно арабам, в обход Конгресса. Но она придает крупным компаниям влияние, которое возрастает благодаря иностранной политике США.
Очень быстро плотина прорывается, и в конце октября 1970 года все компании, работающие в Ливии, присоединяются к "Оксидентал", что вызывает огромное потрясение, никогда прежде не случавшееся, в структуре цен на нефть. Это победа, предвосхитившая требования, которые ОПЕК предъявит тремя годами позже, и произошедшая в самый худший для нефтепромышленников момент: рынок драматическим образом оказывается перевернутым, и теперь, после двадцати лет перепроизводства, спрос намного превышает предложение. Власть над рынком впервые в истории переходит от покупателей к продавцам.
В августе 1973 года "Оксидентал" уступает Ливии 51 % своих активов, 49 %, оставшихся у нее, гарантируют приличный ежегодный доход. Кроме того, в обмен на этот шаг Триполи платит фирме 136 миллионов долларов - огромную сумму, которая поражает руководителей всех соперничающих компаний, начиная с Бункера Ханта, ультраконсервативного техасского миллиардера, старого соперника Хаммера: совершив тот же шаг, он получает всего лишь 40 миллионов долларов.
"Все меня бросили"
Калифорнийская компания получила выгоду от договора, потому что за кулисами один скромный, но влиятельный партнер сыграл свою решающую роль: Советский Союз.
В 1973 году Каддафи очень сблизился с Москвой. В это время Хаммер, личность мифическая для советских руководителей, очень сблизился с Леонидом Брежневым. Он стал "ключевой персоной" экономической советско-американской разрядки. ЦРУ и Агентство национальной безопасности, чьи шпионы и шпионские центры могут поставить на прослушку весь мир, следят за переговорами между "Оксидентал" и Ливией и устанавливают, что объем шифрованных сообщений, которыми обмениваются Кремль и советское посольство в Триполи, как и Кремль и штаб-квартира Хаммера на Уилширском бульваре в Лос-Анджелесе, возрос с начала этих переговоров во много раз.
Однажды вечером на своей вилле в квартале Бел Эйр, в двух шагах от Голливуда, Хаммер, самодовольно улыбаясь, рассказал мне об окончании этих событий: "В 1970 году все меня бросили. Руководители семи крупнейших компаний - восьмая была моей - всего-навсего управляющие, лишенные индивидуальности и смелости. Кроме того, они нас ненавидели - меня, Гетти, Ханта - потому что были обычными служащими, а мы обладали значительными состояниями. Тогда я решил, что они за это заплатят и что я устрою им настоящее землетрясение. Я хотел, чтобы земля горела у них под ногами". Результат превзошел его ожидания.
Затем он перешел к воспоминаниям о фильме "Формула", который наделал в США много шуму. Сюжет таков: один нефтяной магнат, личность инфернальная, роль которого сыграл Марлон Брандо, манипулирует властью, проходит невредимым через эпохи, войны, идеологические потрясения. Автор и режиссер-постановщик признается, что его вдохновил образ Хаммера. Этот последний называет сумму, полученную Брандо за две недели съемок: "Три миллиона долларов". Он раздраженно вскидывает голову: "За эту цену я сам мог бы сыграть эту роль".