Вот характерные мнения. "Народ не сможет простить Сталину бессмысленные жертвы в Отечественной войне". (Асп. Дорошенко).
"Важно не то, как о себе думал Сталин, - что он уничтожает людей в пользу дела социализма, - важно то, что он нанес огромный ущерб и вред". (Без подписи).
"Если вспомнить, какие имеются в докладе намеки даже на отношение Сталина к убийству Кирова и что говорится о почти вредительской его роли в Отечественной войне, то вывод напрашивается один: действительно надо снимать портреты и выбросить его из истории". (Без подписи).
"В школах сейчас принято из всех учебников вырывать портреты тов. Сталина. Считать правильным или нет?" (Петров).
"В корне необходимо изменить отношение народных масс и руководителей, все остальное будет только говорильней". (Без подписи).
"Чем же было наше государство в продолжение почти 30 лет: демократической республикой или тоталитарным государством с неограниченным единовластием? Или, может быть, это совместимо?".
"Не способствует ли культу личности однопартийность и почти полное слияние органов власти и партийных органов?" (Без подписи).
"В докладе неубедительно дан ответ на вопрос: где же были члены Президиума? Будет ли это разъясняться партийным организациям?".
"Почему не даются объяснения его поведения как отражения интересов определенного социального слоя, выросшего на почве советского бюрократизма, исказившего советскую демократию?".
Выражалось пожелание, чтобы ЦК обратился к партии с закрытым письмом, в котором были бы даны необходимые разъяснения в связи с вопросом о культе личности.
По сути, эти отклики типичных "интеллигентов" на зачитывание им доклада Н. С. Хрущева показывают, что интеллигенция - вовсе не мозг и не совесть нации, на какую роль ее представители претендуют. Ее даже Солженицын охарактеризовал словом "образованщина" правильно - поначитались, понаслушались всякого, а думать сами не желают и не умеют, хотя возомнили о себе как об элите, мозге и совести нации. И со времен XX съезда качество интеллигенции как определенной социальной группы, занятой вне "сферы материального производства" или обладающей "свободными профессиями", в России не изменилось. И уж тем более "интеллигенция" - не носительница политической воли народа.
* * *
Саморазоблачение интеллигенции наших дней именно как претендентов на элитарный статус, обеспечивающий качественное превосходство над простонародьем в аспекте потребления социальных благ, в наиболее явной форме выразилось в статье Федора Бурлацкого "Сталин появится из задних рядов. Но пока еще есть время предотвратить его пришествие", опубликованной в "Независимой газете" в рубрике "Книжное обозрение "Ex libris НГ"" еще 22 мая 1997 г.
Признание Ф. Бурлацкого:
"Другое проявление сталинизма - народность. Из триады Уварова - "православие, самодержавие, народность" - Сталин взял два последних, а в конце своей жизни использовал и первое - при нем было открыто 20 тысяч храмов. Народность была во всеобщем образовании и возможности личного успеха - от сохи в маршалы, или в министры, или в академики, или в народные артисты. И чтобы мы ни говорили, уровень жизни после войны постоянно повышался, люди имели гарантированный минимум, бесплатное здравоохранение и отдых".
А через колонку своего текста Ф. Бурлацкий пишет о временах после устранения Сталина:
"Начавшееся после смерти Сталина демократическое движение снова сбилось с пути на такую колею, которая разводит в разные стороны народ и государство, новую элиту и простых людей".
Если вспомнить, что "демос" по-гречески - народ, то, по существу, Ф. Бурлацкий пишет, что демократическое движение сбилось с пути и стало антинародным, вследствие чего народ (простые люди) и государство ("новая элита", если говорить его словами, а по существу - интеллигенция), идут разными путями к разным целям.
Если бы Ф. Бурлацкий писал по-русски или хотя бы вдумывался в смысл слов, то он сразу бы увидел, что написал: "народовластное движение сбилось с пути и стало противонародным", после чего осталось бы рассмотреть социальный состав участников этого сбившегося с пути движения и вспомнить афоризмы русского историка В. О. Ключевского: "Истинная цель благотворительности не в том, чтобы благотворить, а чтобы некому было благотворить… Черви на народном теле: тело худеет - паразиты волнуются… Российская интеллигенция - листья, оторвавшиеся от своего дерева: они могут пожалеть о своем дереве, но дерево не пожалеет о них, потому что вырастит другие листья".
То есть история российской интеллигенции повторяется, как дважды два, объяснение чему находим также у В. О. Ключевского в афоризме, начинающем его тетради: "Закономерность исторического явления обратно пропорциональна его духовности", - что и объясняет судьбы российской интеллигенции в прошлом и ее перспективы в будущем, которые так пугают Ф. Бурлацкого.
"Чего же можно ждать в будущем? Все будет зависеть от степени жадности или разумности бюрократической или финансовой элиты. Если она поделится тем, что захватила в 90-х годах, и даст шанс народу жить обеспеченно за хорошую работу, все пойдет, как в Бразилии или Аргентине, - к зависимому капитализму, который ко второй половине XXI века сможет достигнуть нынешнего уровня США или Западной Европы.
Не поделится элита - снова появятся товарищ Ленин или товарищ Троцкий, а может быть, и товарищ Сталин. Вряд ли такой человек будет иметь знакомый нам твердокаменный профиль Г. Зюганова или неистовый облик А. Лукашенко. Скорее всего, он появится откуда-то из задних рядов, как появился Коба, в котором никто не опознал будущего Сталина.
Пока еще есть время предотвратить пришествие "спасителя" в железных сапогах, способного разрубать общественные проблемы и человеческие судьбы. Элита - старая и новая - должна поумнеть, если она не хочет погибнуть и потащить за собой страну в пропасть нового сталинизма".
* * *
Со времени публикации этой статьи прошло много лет. Но какого-либо прогресса в понимании эпохи и перспектив Ф. Бурлацкий не явил, поскольку свою новую статью "Сталин и сталинизм: прошлое, которое не уходит" завершает уже знакомыми нам словами:
"Чего же можно ждать в будущем? Все будет зависеть от степени разумности или жадности бюрократической и финансовой элиты. Если она поделится тем, что получила в 90-х годах, и даст шанс народу жить обеспеченно за хорошую работу, все постепенно пойдет, как в Бразилии или Аргентине, - к зависимому капитализму, который ко второй половине XXI века сможет достигнуть нынешнего уровня стран Западной Европы.
Не поделится элита - угроза ползучего сталинизма, без явного культа и массовых репрессий, может стать реальностью".
Из этого можно понять, что зависимый капитализм типа Бразилии и Аргентины - на протяжении многих лет предел мечтаний бывшего идеолога ЦК КПСС (возможно, что и всю прошлую жизнь: рожденный ползать в творческой импотенции, летать не может и не должен). Представить себе такую возможность, что к середине XXI века Аргентине и Бразилии возможно не от кого будет зависеть, поскольку на Западе более чем достаточно внутренних проблем, каждая из которых способна похоронить глобальную цивилизацию в целом, - это выше интеллектуальных возможностей Бурлацкого.
Но если бы в 1985 г. направленность перестройки определяли те, кто вел КамАЗы по дорогам СССР с портретами Сталина на лобовых стеклах, то мы жили бы уже сейчас иначе, не имея дел с теми проблемами, неразрешенность которых ныне ставит вопрос о существовании России и ее народов в будущем. Однако направленность перестройки определяла интеллигенция, к которой принадлежали и явные антикоммунисты разного толка, и разложившиеся марксисты-ленинцы, и более стойкие к разложению (потому что далее морально и нравственно в сфере идеологии разлагаться некуда) марксисты-троцкисты (и Ф. Бурлацкий среди них), и совсем не способные к дальнейшему разложению бюрократы.
Интеллигенция, бывшая у власти, в те годы также видела КамАЗы с портретами Сталина, но, тем не менее, начала новую кампанию по развенчанию и искоренению "сталинщины". Поскольку Ф. Бурлацкий спустя 12 лет после начала перестройки (в 1997 г.) был вынужден взяться за тему живучести сталинизма сызнова, это выражает то обстоятельство, что перестроечная марксистская и буржуазно-"демократическая" интеллигенция на фронте идеологической борьбы оказалась неспособной победить сталинизм, который все время после XX съезда просто молчаливо присутствовал в обществе. Если бы сталинизм все это время вел активную просветительскую деятельность, то дела у его противников были бы совсем плохи.
Как показала антисталинская пропагандистская кампания по поводу юбилея XX съезда, за время, прошедшее с 1997 г., когда Ф. Бурлацкий выразил "элитарную" - меньшевистскую - обеспокоенность грядущим возрождением "сталинизма", а по существу - большевизма, российская "элита" по-прежнему пребывает в пропагандистском тупике, характеризуемом не только просторечно-шашечным термином "сортир", относительно недавно введенным в политический лексикон.
"Секретный" доклад Хрущева
Хотя текст доклада Н. С. Хрущева на XX съезде по завершении съезда не был опубликован в СССР, но ясно, что скрыть сам факт выступления было невозможно: надо было быть безнадежными идиотами или "косить" под идиотов, преследуя некие цели, для того чтобы прочитать доклад в тысячной аудитории, а потом объявить доклад "секретным" и еще спустя некоторое время зачитать доклад во всех партийных организациях страны, заменив на нем гриф секретности на гриф "не для печати", обладающий весьма размытым правовым статусом.
Поэтому сразу же по завершении съезда поползли слухи о том, что Н. С. Хрущев на протяжении нескольких часов докладывал съезду нечто как бы "секретное", и началась охота зарубежных журналистов и разведчиков за текстом доклада. Эта охота увенчалась успехом потому, что, судя по всему, успех был запрограммирован самими же инициаторами выступления Н. С. Хрущева с этим докладом. И уже 4 июня 1956 г. текст как бы "секретного" доклада Н. С. Хрущева на закрытом заседании XX съезда был опубликован "Нью-Йорк Таймс", а двумя днями позднее - парижской газетой "Монд". В СССР в 1959 г. было решились тоже опубликовать этот доклад, но впоследствии его публикация была остановлена на стадии верстки.
О том, как доклад стал достоянием западной прессы, есть несколько версий. Одну из них огласила программа Российского телевидения "Вести недели" 30 января 2005 г. В изложении Сергея Пашкова (собственного корреспондента РТР на Ближнем Востоке) она выглядит так:
"Кто же точно снабдил Запад засекреченным текстом доклада о "культе личности Сталина" на XX съезде КПСС? Неужели эта утечка - плод любовной интрижки?
25 февраля 1956 года. Последний, 11-й день XX съезда. Еще 3 часа работы - и все 1200 делегатов разъедутся по домам. Но Хрущев просит иностранных гостей и прессу покинуть зал. Объявляется получасовой перерыв. Спустя 30 минут он выйдет на трибуну и, сначала откровенно волнуясь, но все резче и все смелее прочитает свой знаменитый доклад о культе личности Сталина - доклад, спустя некоторое время ставший границей между эпохами. Но тогда лишь смутные слухи просочились за стены Колонного зала Дома Союзов.
"Мы слышали в Польше, что американцы дают полтора миллиона долларов за доклад Хрущева на XX съезде. Все разведки мира стараются его получить и не могут достать", - рассказывает Виктор Граевский.
Молодой и успешный польский журналист Граевский - в те дни главный редактор отдела СССР в Варшаве - праздно мечтал со своими приятелями о том, как они потратят полуторамиллионный гонорар ЦРУ, если именно им удастся найти и переправить за океан засекреченный текст таинственного доклада. Для Граевского это была только шутка.
Он и представления не имел, какую шутку готовит ему судьба. "У меня была подруга, которая работала в Центральном Комитете партии", - говорит Граевский. Подругу звали Люция Барановская, старший референт тогдашнего генсека Польской объединенной рабочей партии. И потому Граевского пускали в партийную святая святых ЦК как своего.
Он просто зашел договориться о свидании и случайно увидел на ее столе красную брошюру на русском языке с грифом "Совершенно секретно". Это был личный экземпляр доклада польского генсека Эдварда Охаба. Люция, понятия не имевшая, что это за книжка, дала ее на пару часов любопытному другу.
"Я взял, пошел домой, начал читать. Вы можете себе представить, что со мной происходило. Сталин - отец народов, великий учитель, солнце - и вдруг просто разбойник, которого история не знала. И когда я кончил читать, я чувствовал, что у меня атомная бомба в руках. Я хотел бежать обратно и отдать. Но вдруг начал думать. Я знал, что все ищут, все хотят знать, что Хрущев сказал. Я мог идти к американцам и получить 1,5 млн. долларов, но я решил пойти в израильское посольство", - рассказывает журналист.
Родители Граевского тогда уже жили в Израиле. Он собирался и сам репатриироваться в Землю обетованную. Он решил, что текст хрущевского доклада станет его подарком будущей родине. "Я ему положил книгу на стол, - вспоминает Виктор Граевский. - Он спросил меня: "Что здесь написано?". И я ему сказал. Он побледнел, потом стал красным, черным, желтым. Он ведь лучше меня знал, что это такое".
Граевский не знал, что в тот же день Бармар с копией хрущевского доклада уедет в Вену и там на нелегальной квартире передаст ее шефу израильской контрразведки Амосу Манору.
Израильтяне не рискнули публиковать сенсационный текст. Бен Гуриону показалось куда как выгоднее передать его в ЦРУ Алену Даллесу. Одновременно, не испортив отношений с советским руководством, установить доверительные связи с американцами.
Хрущевский доклад опубликуют американские газеты, а "Голос Америки" будет транслировать текст на страны социалистического лагеря, сея смуту и раскол в рядах коммунистов.
Что касается Граевского, его, едва приехавшего в Израиль репатрианта, даже наградят, правда, скромно и без помпы, в духе социалистического сионизма конца 50-х.
"Ко мне пришел какой-то человек маленького роста, который говорил со мной немножко на иврите, немножко на польском языке. И он мне сказал: "Господин Граевский, мы не забудем, что вы сделали для государства". И как награду он вынул вечную ручку и бутылочку с чернилами", - вспоминает Граевский.
Граевского ждала большая карьера на израильском иновещании. Однако романтическая история с похищением секретного доклада XX съезду кажется 80-летнему журналисту главным событием в его долгой судьбе".
Еще одна публикация ("Агентство национальных новостей") на тему о реакции за рубежами СССР на доклад Н. С. Хрущева на XX съезде:
"За последние годы появилось немало публикаций и оглашено много архивных документов, подтверждающих заблаговременную публикацию доклада Хрущева за рубежом.
Доклад Хрущева был опубликован уже в феврале-марте 1956 года в США, Великобритании, Польше и Югославии, и, как утверждали впоследствии в своих выступлениях и публикациях Мао Цзэдун и Чжоу Эньлай, хрущевская группа преднамеренно организовала зарубежные публикации "антисталинского" доклада, чтобы добиться благожелательного расположения к ним со стороны Запада и югославского лидера И. Тито.
В апреле 1956 года главная газета Китая "Жэньминь жибао" в редакционной статье "О роли личности в истории" подчеркнула, что "исправление ошибок выдающихся политических личностей не имеет ничего общего с намеренной фальсификацией их имени, жизни и деятельности…".
Предложения делегаций Китая, Венгрии, Албании, Румынии, Вьетнама, Монголии, Северной Кореи и еще 10 иностранных компартий на XX съезде по срочному обсуждению упомянутого доклада советскими и зарубежными коммунистами до его "озвучивания" Хрущевым было отвергнуто.
Как считает российский историк и политолог Ю. Крупнов, "главная вина Хрущева не в том, что он "исключил "собственное участие в репрессиях, и не в том, что он в чисто уголовной манере стал цинично валить все на Сталина. Вольно или невольно, Хрущев стал реализовывать на деле антироссийскую, точнее - антирусскую программу подрыва системы власти, управления и морально-политического климата в СССР".
А по данным российского историка Вадима Роговина, "решение поставить этот вопрос было принято не при подготовке к съезду, а в ходе его. Поэтому зарубежные коммунисты были лишены возможности сбалансировать положительные и отрицательные стороны доклада о деятельности Сталина".
Как сообщает В. Роговин, вскоре после XX съезда западные журналисты задали вопрос Хрущеву об аутентичности опубликованного за рубежом и зачитанного на съезде документа. Но своим ответом Хрущев поставил себя, мягко говоря, в конфузное положение, заявив, что "такого документа я не знаю - пусть на этот вопрос отвечает разведка США".
Впоследствии ЦК компартий Китая, Албании и Северной Кореи публично охарактеризовали такой ответ как "подтверждение давних связей Берии и Хрущева с Западом, особенно с США…".
Недавно во Франции было опубликовано мнение Шарля де Голля, 1958 г., об "антисталинском" докладе Хрущева: "Я сомневаюсь, что Хрущев искренен и объективен в своих выводах. Но шельмование выдающегося руководителя СССР, к соратникам которого Хрущев прежде с гордостью себя причислял, не добавит чести и авторитета нынешнему советскому руководству ни в мире, ни в коммунистическом движении…".
Схожее мнение высказал И. Тито в 1961 году (в период нового обострения советско-югославской полемики, что было отражено в принятой в 1961 году "Программе КПСС"), когда было решено вынести саркофаг со Сталиным из Мавзолея.
В партийных и других СМИ Китая часто отмечается, что преодоление ошибок лично Сталина могло бы осуществляться без надругательства над его личностью и деятельностью и, соответственно, без деморализации государства, народа и правящей партии.
Утверждается, что без таких эксцессов исправлялись ошибки Мао Цзэдуна, что не только позволило сохранить морально-политическое единство китайского общества, но и продемонстрировало идеологическую порядочность китайского руководства.