Это была многоходовая комбинация Маленкова. Первым возникло дело ЕАК – Еврейского антифашистского комитета. Вернее, оно развивалось параллельно "Ленинградскому делу". Историческая справка: этот комитет был создан в 1942 году с целью влияния на международное общественное мнение (прежде всего среди еврейской диаспоры) и организацию моральной и материальной поддержки борьбы СССР с Германией. В состав ЕАК вошли известные писатели, музыканты, поэты, актеры, кинорежиссеры, генералы и академики. Они не раз выезжали во время войны за рубеж в качестве официальных представителей советских евреев – посещали США, Мексику, Канаду, Великобританию и другие страны. Для Красной Армии ЕАК собрал тогда более 16 миллионов долларов; на эти деньги в Россию поставлялись машины, медикаменты, одежда и другое. Говорят, ЕАК также способствовал открытию Второго фронта. В 1943 году газета "Правда" писала, что деятели ЕАК получили из Чикаго сообщение: "…Специальная конференция "Джойнт" начала кампанию, чтобы финансировать тысячу санитарных машин для потребностей Красной Армии". В общем, члены ЕАК и дальше занимались бы полезным и нужным делом, если бы…
Если бы не контакты с "Джойнт"! "Джойнт" – это еврейская благотворительная организация в США, созданная в 1924 году для помощи жертвам-евреям Первой мировой войны. Но дело в том, что "Джойнт" – не столько благотворительная, сколько сионистская организация. Принято считать, что сионизм придуман для того, чтобы собрать всех евреев в Палестине, на земле обетованной. Поначалу это так и было, но с образованием государства Израиль в 1948 году сионизм мутировал в еврейский нацизм. Германские нацисты считали, что немцы – это высшая раса, а сионисты, соответственно, что евреи являются таковыми. Позже, в 1975 году, даже была принята специальная резолюция ООН за № 3379, осуждающая сионизм как форму расизма.
Так вот, некоторые советские еврейские деятели конца 1940-х – начала 1950-х годов были очень привержены делу сионизма (в том числе и жена Молотова Полина Жемчужина). Они начали строить планы такой же, пусть не государственности, как в Израиле, а своей республики в Крыму. Естественно, Советское правительство не могло им позволить этого: в СССР уже была Еврейская автономная область, учрежденная еще в 1934 году на Дальнем Востоке, куда евреев было и калачом не заманить. А тут Крым! Контакты членов ЕАК с европейскими и американскими евреями очень навредили советским евреям и вызвали у них нездоровые мысли о своей особой миссии.
Еще один фактор повлиял на возникновение "Дела врачей". После фултонской речи Черчилля 1946 года началась холодная война. Израиль, в основном созданный усилиями Советского Союза как передовой форпост на Ближнем Востоке, переметнулся на сторону США. У Сталина были все основания подозревать, что образование еврейской автономии в Крыму пойдет тем же путем. А потому всякие мечтания о Крыме представляли большую опасность для целостности Советской державы. Конечно, некоторые советские евреи, прежде всего члены ЕАК, остались этим запретом очень недовольны.
В свою очередь, зарубежные разведки стремились использовать любое недовольство гражданами СССР политикой своего государства. Сведения о первых контактах еврейских "буржуазных националистов" с иностранными спецслужбами поступили в МГБ еще в 1946 году. ЕАК была упразднена в 1948 году как центр антисоветской пропаганды, а в конце этого же года был арестован его секретарь писатель Ицик Фефер (председатель ЕАК, режиссер Соломон Михоэлс, погиб в ДТП в Минске в том же году). Позже к ответственности привлекли еще ряд лиц еврейской национальности. Их обвиняли в буржуазном национализме, космополитизме, планировании создания еврейской республики в Крыму в угоду американцам и т. д., и т. п.
В МГБ дело "еврейских националистов" было поручено старшему следователю по особо важным делам Михаилу Рюмину. Однако оно продвигалось очень тяжело: от арестованных требовали признания в шпионаже и диверсиях, но ничего такого не было, только кухонная болтовня о своей республике в Крыму и антисоветские разговоры. Шпионами они себя не признавали: у них просто не было доступа к государственным тайнам. Рюмин бился с арестованными целых два года, но безрезультатно. Конкретно предъявить-то им было нечего! Так, мелочи… Тогда Рюмин решил расширить круг обвиняемых, арестовав новых людей, не входящих в ЕАК, но как-то участвовавших в его работе.
В этой новый круг и попал профессор 2-го Московского мединститута Яков Этингер. Показания на него как на "буржуазного националиста" дал Фефер. Мол, я-то ни при чем, а вот Этингер – та еще личность! Квартиру Этингера начали прослушивать. Выяснилось, что он постоянно слушает "Би-Би-Си" и "Голос Америки", а также ругает в семейном кругу политику Советской власти относительно евреев. Естественно, профессор-кардиолог Этингер в ноябре 1950 года был арестован. Начались допросы – опять ничего! Ну да, слушал вражеские "голоса", ну да, критиковал Советскую власть. Но серьезного-то ничего нет! Министр МГБ Абакумов, обеспокоенный, что дело ЕАК не двигается с места, вызвал Этингера к себе на допрос. ""Говорите, не кривите душой!" – предложил я Этингеру. На поставленные вопросы он сразу же ответил, что его арестовали напрасно, что евреев у нас притесняют. Когда я стал нажимать на него, Этингер сказал, что он честный человек, лечил ответственных людей. Назвал фамилию Селивановского, моего заместителя, а затем Щербакова. Тогда я заявил, что ему придется рассказать, как он залечил Щербакова. Тут он стал обстоятельно доказывать, что Щербаков был очень больным, обреченным человеком… В процессе допроса я понял, что ничего, совершенно ничего, связанного с террором, здесь нет. А дальше мне докладывали, что чего-то нового, заслуживающего внимания, Этингер не дает". Так рассказывал Абакумов. Опытный контрразведчик сразу понял, что это все ерунда, приказал Рюмину больше не трогать профессора и перевел его из Бутырок в Лефортово. Однако Рюмин ослушался своего начальника и продолжал допросы, стараясь "пришить" Этингеру смерть Щербакова. Ему хотелось хоть что-то накопать в этом деле. Во время многочасовых допросов у Этингера случилось 29 сердечных приступов, и он наконец сознался, что Щербаков умер в результате его неправильного лечения. В МГБ еще и не в том сознавались! Но Рюмин этот допрос почему-то не запротоколировал, а 5 марта 1951 года Яков Этингер умер в своей камере. Это был удар для Рюмина! Что делать? Он ослушался приказа самого министра, продолжал вести допросы, почти "дожал" Этингера, а подследственный возьми да умри. Надо было спасать свою задницу, как сказали бы американцы. За такие упущения Абакумов по голове не погладил бы… И тогда Рюмин решил обратиться в ЦК к куратору МГБ товарищу Маленкову, минуя своего начальника (что, кстати, строго запрещалось).
Вот в нашем расследовании и появилась новая фигура – Александр Сергеевич Щербаков. Во время войны он был первым секретарем Московского обкома партии, начальником Главпура РККА и по совместительству – директором Совинформбюро. Как и показывал Этингер, у Щербакова было много болячек, к тому же он был еще и запойным пьяницей. Умер он 10 мая 1945 года, то есть так крепко отпраздновал День Победы, что на следующий день его свалил инфаркт. Хрущев вспоминал: "Он сам глушил крепкие напитки и других втягивал в пьянство… Умер от сердечного приступа после сильного запоя. Берия тогда правильно говорил, что Щербаков умер потому, что страшно много пил. Опился и помер".
Вот так, никакого "неправильного" лечения не было. Абакумов верно тогда пришел к выводу, что все это ерунда на постном масле.
Когда авантюрист Рюмин пришел к Маленкову, тот сразу узрел шанс избавиться от независимого Абакумова и поставить на его место своего человека. Кроме того, из жалобы Рюмина на своего начальника Маленков понял, какая удача ему привалила: Этингер сознался в том, что "залечил" Щербакова. А Виноградов с компанией "залечили" Жданова! Один мертвый вождь – хорошо, а два лучше! Вот в это Сталин должен поверить! Обязательно должен поверить! Таким образом, Маленков решил убить сразу двух зайцев.
Помощник Маленкова Суханов посоветовал Рюмину написать Сталину донос на Абакумова. Тот охотно согласился. Суханов держал у себя Рюмина 6 часов, постоянно консультируясь по телефону с Маленковым по поводу письма Сталину. В итоге эта цидула переписывалась Рюминым 11 раз! Согласно "версии" Рюмина получилось, что не он запытал Этингера, а Абакумов умышленно довел профессора до смерти и таким образом "…заглушил дело террориста Этингера, нанеся серьезный ущерб интересам государства". В общем, с подачи Маленкова Рюмин перевернул все с ног на голову.
Георгий Максимилианович тут же положил эту кляузу Сталину на стол. Пятого июля ночью Абакумов, его заместитель Огольцов и Рюмин были вызваны в кабинет Сталина в Кремле для объяснений. На следующий день создали особую комиссию Политбюро для расследования данного конфликта. В эту комиссию вошли Маленков, Берия, Шкирятов (как уже писалось, человек Берии) и один из заместителей Маленкова – Семен Игнатьев (к этой личности мы еще вернемся). Эта комиссия полностью подтвердила наветы Рюмина. Абакумова сняли с поста министра, а затем арестовали. Появилось сообщение Политбюро, в котором говорилось, что арестованный Этингер "без всякого нажима" признал, что при лечении Щербакова "имел террористические намерения" и принял все меры к тому, чтобы "сократить его жизнь". В этом сообщении говорилось также, что среди врачей, "несомненно, существует законспирированная группа лиц, стремящихся при лечении сократить жизнь руководителей партии и правительства". К этой же группе приплели и Абакумова: якобы он покрывал их и всячески препятствовал расследованию их деятельности. Помимо этого ему еще вменили создание "сионистского заговора" в органах госбезопасности (поскольку многие видные чекисты были евреями). После ареста Абакумова полковника Рюмина повысили в звании до генерал-майора, назначили заместителем министра МГБ и поручили вести "Дело врачей" и "Дело Абакумова". Можно себе представить, как измывался Рюмин над своим бывшим начальником! Однако Абакумов был человеком редкого мужества и, несмотря на страшные пытки, ни в чем не "признался". Кстати, и Абакумова, и Рюмина расстреляли в 1954 году.
Так из дела ЕАК возникло "Дело врачей". К доносу Рюмина Маленков присовокупил еще жалобу Тимашук, и дело получило завершенный характер.
Одно замечание: если Берия знал, что Щербаков просто "опился и помер", то чего ради он подписался под таким заключением комиссии? А потому, что они были с Маленковым заодно. Кроме того, у Берии был и свой резон – "утопить" слишком уж зарвавшегося Абакумова, с которым он был на ножах.
Новым министром МГБ в 1951 году вместо Абакумова был назначен Семен Игнатьев. Игнатьев – чистой воды партийный бюрократ; работал в аппарате Маленкова его заместителем по кадрам. Это был второй случай в истории советских спецслужб, когда во главе такой мощнейшей структуры, как НКВД-МГБ, становился партаппаратчик: первым, как известно, был Николай Ежов. И Семен Игнатьев начал действовать в том же духе. Главное – Маленков добился своего, и во главе МГБ встал его человек.
Чем же закончились дело ЕАК и "дело врачей"? Дело ЕАК закончилось плохо: в августе 1952 года 13 человек были расстреляны. По "делу врачей" арестовали, среди других, и 9 кремлевских докторов, в том числе и лечащих врачей Сталина академика Виноградова и профессора Егорова. Их обвиняли в том, что они работали на американскую и английскую разведку с целью умерщвления видных деятелей Советского государства и якобы уже убили Жданова и Щербакова. Они просидели в тюрьме до самой смерти Сталина и в апреле 1953 года были выпущены и восстановлены на работе. "Врачиубийцы" свою миссию выполнили полностью. Теперь стало не до них. Мавр сделал свое дело…
Попутно Маленков, хотел он этого или нет, спровоцировал волну антисемитизма в СССР. Поскольку большинство арестованных врачей были евреями, невежественные люди стали опасаться лечиться у них, при встрече переходили на другую сторону улицы; их выгоняли с работы и учебы. В общем, много вреда нанесла кампания, устроенная Маленковым.
Таким образом, главное для заговорщиков дело было сделано: возможные преемники Сталина были ликвидированы физически, а лечащие врачи дискредитированы и арестованы. В январе 1953 года в Кремле Маленков лично вручил Лидии Тимашук орден Ленина за "разоблачение врачей-убийц".
Однако Сталин не верил в "сионистский заговор врачей-убийц". О реакции Сталина на арест врачей рассказала его экономка Валентина Истомина (в пересказе Светланы Аллилуевой): "Валентина Васильевна рассказала мне позже, что отец был очень огорчен оборотом событий. Она слышала, как это обсуждалось за столом во время обеда. Она подавала на стол, как всегда. Отец говорил, что не верит в их "нечестность", что этого не может быть, ведь "доказательством" служили лишь доносы Тимашук; все присутствующие, как обычно в таких случаях, лишь молчали…"
Вот еще одно доказательство. Как мы уже писали выше, в "демократической" литературе во всех грехах принято обвинять лично Сталина; он не был, конечно, ангелом, но то, что не он инициировал "Дело врачей", уж точно. Личный охранник Сталина Туков, всегда сопровождавший Вождя во всех поездках, рассказывал следующее: "Однажды едем в машине. Сталин говорит: "Что делать? Умерли один за другим Жданов, Димитров, Чойбалсан, а ранее – Менжинский, Горький… Не может такого быть, чтобы так внезапно умирали государственные деятели! Видимо, надо заменить старых кремлевских врачей и подобрать молодых". Я сказал: "Товарищ Сталин, старые врачи имеют большую врачебную практику, а молодые – одна зелень, без опыта". Сталин: "Нет, надо заменить… поступают сообщения об отравлении лекарствами соратников, из кремлевской больницы. НКВД настаивает на аресте некоторых старых врачей, лечивших Димитрова, Жданова и других"". Тут надо уточнить: охранник Сталина Туков вспоминал об этом эпизоде через много лет, он мог перепутать НКВД и МГБ, как и то, что "врачей-убийц" Менжинского и Горького разоблачили еще в 1930-х годах. Но в целом рассказ Тукова верен:
Сталин сомневался и требовал от нового министра МГБ Игнатьева дотошно разобраться в этом деле. В раздражении он угрожал ему, что будет арестован, как и его предшественник Абакумов, а МГБ он "разгонит, как стадо баранов". А Игнатьев подсовывал Вождю протоколы допросов, в которых врачи "признавались", "признавались" и "признавались". "Признавались" они потому, что Маленков лично приказывал Игнатьеву бить арестованных.
Из этого следует, что Вождь уже не контролировал деятельность МГБ, поэтому Маленков, Берия и Хрущев могли ему "втюхивать" то, что хотели.
Уже упомянутый нами генерал Судоплатов высказался на этот счет так: "Вся правда в отношении "Дела врачей" так никогда и не была обнародована, даже в период горбачевской гласности. Причина в том, что речь шла о грязной борьбе за власть, развернувшейся в Кремле перед смертью Сталина и захватившей, по существу, все руководство…" Золотые слова.
Кстати, для разрядки приведем анекдот об этом самом охраннике Тукове. Как мы уже говорили выше, Туков всегда сопровождал Сталина в его поездках. Он сидел на переднем месте рядом с шофером и имел обыкновение в пути засыпать. Кто-то из членов Политбюро, ехавший со Сталиным на заднем сиденье, заметил: "Товарищ Сталин, я не пойму, кто из вас кого охраняет?" – "Это что, – ответил Сталин, – он еще мне свой пистолет в плащ сунул, возьмите, мол, на всякий случай!"
Один в поле не воин
Идем дальше: вероятных преемников заговорщики ликвидировали, врачей оклеветали; теперь нужно было избавиться от охраны Сталина. Начальника Главного управления охраны Власика Сталин отстранил за злоупотребление служебным положением в мае 1952 года, а в декабре его арестовали по "делу врачей", поскольку он отвечал за лечение членов правительства и за "благонадежность профессуры". Власик что-то такое чувствовал и незадолго до своего ареста сказал дочери: "Дни Сталина сочтены. Ему мало осталось жить". Он понял, что Берия убирает всех преданных Сталину людей.
Кстати, тогда же, в ноябре 1952 года, Берия посоветовал Сталину убрать из Кремля его личного секретаря Поскребышева, который работал с Вождем с 1931 года. "Возможно, он связан с "Делом врачей"", – так обосновал свое требование Берия. Поразительно, но Сталин согласился с таким шатким доводом Берии! А ведь Поскребышев работал с Вождем двадцать лет, и уж за это время Сталин мог бы разобраться в его характере! Тем более, как рассказывали все знавшие Поскребышева люди, он обладал невероятной работоспособностью и компьютерной памятью: мог дать справку по любому вопросу, даже не заглядывая в бумаги. Неужели Сталин мог так запросто избавиться от такого толкового секретаря, поверив наветам Берии? Удивительно, но это так!
В общем, заговорщики убирали самых верных и преданных Сталину людей и обкладывали Иосифа Виссарионовича со всех сторон. Сталин остался один, а один, как говорит известная пословица, в поле не воин.
Вместо Власика Хозяин сам назначил на эту должность генерала Косынкина, которому полностью доверял. И этот Косынкин – молодой, здоровый мужчина, "безвременно умер" 17 февраля 1953 года. Его обязанности стал исполнять его заместитель полковник Новик, да и тот попал в госпиталь с аппендицитом именно тогда, когда со Сталиным случился второй, роковой инсульт 1 марта. Странные совпадения, вы не находите?
Итак, заговор против Сталина складывался успешно. Но и Вождь был начеку: чтобы ни одна из властных структур не набрала силу, он постоянно их тасовал. Тасовал он и кадры, чтобы ни один из кланов не занял господствующее положение в государстве. Ныне в России господствует ленинградский клан: все высшие посты занимают выходцы из Ленинграда – земляки Путина или его сослуживцы по КГБ. Это называется кумовством, чего Сталин категорически не допускал. Такие же кланы существовали и в СССР конца 1930-х – начала 1950-х годов.