Мудрый аналитик Уифер продемонстрировал понимание и другого важного обстоятельства: если выборы 2007–2008 будут действительно демократическими, то есть решение вопроса о составе новой российской власти будет зависеть от простых избирателей, ни Владимира Путина (независимо от конституционных поправок), ни его прямого преемника (Сергея Миронова, Бориса Грызлова или Дмитрия Козака) в Кремле не будет. Следующий выборный цикл принесёт победу тем политическим силам, которые решительно и радикально поставят вопрос о социальной справедливости (а значит, о ревизии ельцинопутинской приватизации) и восстановлении статуса России как сверхдержавы (хотя бы региональной). Иными словами - победитель должен будет выполнить всё то, что Путин в начале своего правления как будто обещал сделать, но на самом деле делать вовсе не собирался.
Так что для "Альфы" и ей подобных Путин действительно остаётся лучшим, уместнейшим российским президентом нашей эпохи. Но - как бы странно это ни звучало - уговаривая нынешнего главу государства задержаться у властного штурвала, "Альфа-групп" объективно присоединяется к врагам Владимира Путина.
Легенда о кровавом тиране
У второго демократически избранного президента РФ немало публичных недоброжелателей. Особенно среди статусных либералов.
"Комитет-2008", Гарри Каспаров, Михаил Касьянов, опальные олигархи Гусинский, Березовский и Невзлин неизменно называют Путина кровавым порождением чекистской корпорации, который хочет отменить все данные русскому народу Борисом Ельциным свободы. Подобная точка зрения достаточно популярна и на Западе, где многие специалисты по России и завзятые кремленологи муссируют тезисы о "чекистском авторитаризме" и "отказе от ценностей благословенных 1990-х". Всё чаще и громче звучат голоса о том, что Путин - преступник, и политическую карьеру ему суждено закончить чуть ли не в Гаагском трибунале.
Подобные оценки свидетельствуют о глубоком непонимании - либо сознательном искажении - сути и содержания путинского режима.
Власть Путина есть не что иное, как режим консервации позднеельцинского (1997–1999 гг.) status quo. Бывший подполковник ФСБ был посажен на престол для того, чтобы позволить 10–12 бизнесменам, оказавшимся в нужное время в нужном месте и взявшим под контроль индустриальное достояние Союза ССР:
- закрепить контроль над активами;
- продать активы и получить за них "живые" миллиарды у.е.;
- легализовать эти миллиарды у.е. на Западе.
При этом ближайшее окружение (пресловутая "семья") Бориса Ельцина, сделавшая ставку на Владимира Путина, прекрасно понимала, что консервация с "обналичиванием активов" в условиях реального демократического процесса, независимых СМИ, полноценной политической и интеллектуальной конкуренции в стране невозможна. Поэтому ещё во второй половине девяностых был взят курс на отказ от выборов как механизма формирования власти, вытаптывание политико-аппаратного поля и подмену реальной политики манипулятивными технологиями.
Так, превращение парламента из полноценного органа власти в придаток кремлёвской администрации началось ещё 12 лет назад - с расстрела Верховного Совета и принятия суперпрезидентской Конституции (1993 г.). Использование уголовных дел и судебной системы для отстранения конкурирующих политических фирм от выборов или отмены результатов эти выборов - тоже ельцинское детище; достаточно вспомнить судьбу Андрея Климентьева, так и не сумевшего стать мэром Нижнего Новгорода, или чехарду на думских выборах 1999 года. Передел собственности? Он активно идёт в России последние 10 лет, причём технологии абсолютно честного изъятия у первичных собственников СИДАНКО, крупнейших алюминиевых заводов Сибири или "Ингосстраха" с Автобанком ничем принципиально не отличались от тех, что были применены в 2004–2005 гг. в деле ЮКОСа. И то, что контроль над страной - это контроль над основными федеральными телеканалами и 2–3 газетами, наша власть сформулировала для себя ещё в середине прошлого десятилетия.
Владимир Путин развил и укрепил, а вовсе не переломил эти тенденции. Так что Путин - на самом деле преемник и продолжатель дела Ельцина, а отнюдь не могильщик политики своего предшественника, как полагают незадачливые путинологи по все стороны Атлантического океана.
Необходимо раз и навсегда понять, что по психологии и мировоззрению Владимир Путин отнюдь не является классическим чекистом. В системе советской госбезопасности будущий президент РФ был очевидным аутсайдером. В 1990 году его - за серию провалов - сослали из благополучного полубуржуазного Дрездена на унизительно низкую должность помощника проректора (!) Ленинградского госуниверситета, в результате чего целый подполковник был вынужден подрабатывать частным извозом. Основные же административные навыки и основы политической философии Путин познал в античекистской по духу питерской администрации Анатолия Собчака.
Чиновники, существенно влияющие на принимаемые Путиным решения - от военного переводчика Игоря Сечина до младшего экономиста Алексея Кудрина, - тоже не имеют никакого отношения к системе КГБ СССР. Ни по происхождению, ни тем паче по идеологии. Мундир и образ Героя Советского Союза штандартенфюрера В. А. Тихонова были не более чем предвыборной бутафорией, средством введения в заблуждение русского народа, который хотел смены облика власти: молодого подтянутого офицера с бодрым голосом вместо невнятного старого медведя, который то ли ещё жив, то ли уже нет. Псевдочекизм был и остаётся лишь политтехнологией продления ельцинской модели власти и распределения собственности.
Ни в коей мере Владимир Путин не может быть признан и тираном, последовательно и безжалостно расправляющимся с политическими противниками. Нынешний российский президент живёт и действует в соответствии с неким сводом неформальных правил, именуемых на околокриминальном сленге "понятиями". И обрушивается он на тех и только на тех, кто нарушает правила, то есть, в путинском понимании, "кидает по понятиям". Например, Михаил Ходорковский обещал Путину, что не будет финансировать коммунистов - и данного слова (по информации президента) не сдержал. Сергей Глазьев клялся и божился, что не пойдёт в президенты в 2004 году, и взамен получил высочайшую поддержку для проекта "Родина" - а потом обманул благодетеля. Борис Березовский считался лучшим другом - и вывалил Путину на голову вдов погибших моряков АПЛ "Курск" (по искреннему мнению президента, нанятых и оплаченных). Наконец, Михаил Касьянов получил на увольнение царский подарок в виде гигантской дачи стоимостью $100 млн. - а потом позволил себе нещадно ругать щедрого жалостливого дарителя. К тем, кто же "понятийных" нарушений не совершает - пусть даже оставаясь при этом противником Кремля - Путин относится вполне снисходительно и даже порой благородно.
На преступника, по которому трибунал плачет, сегодняшний российский правитель никак не тянет. Ведь даже вторую чеченскую войну начал, если вдуматься, не Путин, а Борис Ельцин - по настоятельной рекомендации "семьи", которая понимала, что без большого потрясения продать стране проект "Преемник" и предотвратить триумф Евгения Примакова никак не удастся. А что Путин Ходорковского посадил - так тогда всех чемпионов Большой Приватизации придётся в Гаагскую тюрьму отправлять, потому что все они, причём задолго до появления Владимира Владимировича на подступах к Кремлю, использовали коррумпированных правоохранителей как орудие уничтожения конкурентов.
Путин никогда не мечтал стать Иосифом Сталиным - только Романом Абрамовичем. Ни за что не отвечающим и принимаемым в лучших домах Европы рантье с доходом порядка $300–500 млн. в год. И Путин, если вдуматься, вполне заслуживает такой участи.
Дайте ему уйти
А на третий срок Владимир Путин совершенно не хочет. Ему и двух сроков многовато будет.
Поскольку, в отличие от большинства функционеров собственной деградировавшей администрации, он понимает, что за последние 5,5 лет стране во всех сферах - кроме резервов ЦБ и стабфонда - стало хуже, а не лучше. И уже очень скоро на поверхность вылезут страшные беды, которые схватят российского правителя костлявой рукой за горло: от фактического отделения Северного Кавказа, который и сегодня уже на самом деле не подконтролен Москве, до серии техногенных катастроф, неизбежных в условиях крушения не модернизировавшейся с брежневских времён национальной инфраструктуры.
Владимир Владимирович хотел войти в историю и умиротворителем Чечни, и спасителем Приднестровья, и архитектором ЕЭП. Ни на одном из направлений ничего не вышло - в силу бездарности и неэффективности его собственной властной машины. Бездарности, которая, в свою очередь, есть закономерное следствие ведущегося с 1997 года последовательного вытаптывания всего умного и яркого на кремлёвских холмах. Теперь Путину ничего не остаётся, как предложить учебникам истории первый, последний и единственный свой подвиг: предотвращение гражданской войны и распада страны. Но надо торопиться. За следующие 3 года и это достижение может быть поставлено под сомнение. И тогда уже никогда не стать Путину Абрамовичем.
Путин, как говорят хорошо знающие его люди, осознаёт, что время работает против него. Потому всё чаще оказывается на грани, и срывается, и кричит даже на ближайших друзей, вплоть до лабрадора Кони. "Если семь лет работать с полной отдачей, с ума можно сойти", - так говорил сам Путин. Его безумные 7 лет истекают в январе 2007-го.
Так что если кто любит Путина и хочет ему добра (да-да, господин Уифер!) - пусть желает ему уйти досрочно, а не засиживаться. Покинуть Кремль с миром и почестями, как человек, который якобы и вправду что-то хорошее спас и чего-то ужасного не допустил. Уехать в Баден-Баден и стать, скажем, зицпредседателем ЕврАзЭС или главой международной федерации дзюдо.
А программу сохранения, развития и преумножения страны предложит уже новое поколение лидеров, которое придёт на смену затянувшейся сверх всяких приличий эпохе Ельцина - Путина.
Закат Владимира Путина
Шестое послание второго президента России Федеральному Собранию получилось по-настоящему закатным. Владимир Путин сознательно или бессознательно анонсировал начало конца своей политической эпохи.
Основная идея послания, которую не без труда можно выковырять из толщи громоздких пошлостей и задыхающихся на ходу фигур бюрократической речи - элите 1990-х годов предложен новый пакт. Вы не раскачиваете мой трон и не споспешествуете революции, а я, бедный Владимир Путин:
- окончательно признаю Ваше право на собственность, полученную за 12 лет специфической приватизации; отсюда - предложение сократить срок исковой давности по приватизационным сделкам с 10 до 3 лет, а заодно упразднить налог на наследство;
- обеспечиваю легализацию Ваших капиталов;
- гарантирую Вам иллюзию свободы слова и "национальной дискуссии" в некоем формате, условно принятом при Борисе Ельцине.
Владимир Путин обещал тем, кому ещё недавно поручал "прекратить истерику", ненавязчивую благосклонность налоговых органов и обуздание алчной бюрократии, перепутавшей частные интересы с миссией служения государству.
Итак, кровожадного чекиста Путина, которым экзальтированные либералы пугали любимых племянников, больше нет. Теперь всё будет как при Дедушке (Ельцине). И в этом сонном единстве президент и его элита доживут до дня передачи власти престолонаследнику, которого совместно и выберут.
Как бы не так.
Мир - это война
Предложив элитам новую рамочную конвенцию, Владимир Путин решительно подрубил политико-исторический сук, на котором сидит.
Потому что до сих пор легитимность Путина как правителя определялась двумя факторами:
- его статусом и ролью Царя, всероссийского самодержца, чья власть трансцендентна и, уж во всяком случае, не нуждается в оправдании со стороны всяческой твари земной; в этом смысле общенародные выборы были лишь симулятивным инструментом оформления надмирной воли;
- "путинским большинством" - примерно 55–60 % граждан России, пресловутым "электоральным болотом", которое голосовало за Путина - внимание! - как за концептуальную, эстетическую и стратегическую альтернативу Борису Ельцину, качественно иную эстетико-политическую парадигму.
Не мир и стабильность привели Путина в кремлёвские палаты, но - война. Не метафорическая, а вполне конкретная вторая чеченская война (1999 год). И в 2003–2004 годах триумфу "Единой России" и её неформального лидера - президента премного способствовала другая война - "дело ЮКОСа". После которого стало ясно, что российская власть, как ей и положено, не боится никаких денег и ни от каких ресурсов, кроме своих собственных, принципиально не зависит. И потому - имеет право считаться и называться Властью (с большой буквы В).
"Болото" вкупе со значительной частью коммунистического электората изначально поддержало и долго поддерживало Путина как лидера, который положит конец эпохе 1990-х годов, обеспечит радикальную модернизацию элит и вернёт российской власти первозданный священный статус. Как полководца победоносной войны против позорного и унизительного ельцинского прошлого.
И для оправдания своей власти Владимир Путин вовсе не нуждался в легитимации на уровне элит. Как Царь, он был уникален и независим. Именно этим обстоятельством объясняется полная неспособность элит противопоставить что бы то ни было "неконвенциональным" шагам президента. Надо "мочить в сортире" - мочим, несмотря на сложное отношение к чеченской кампании. И тогда даже Чубайс говорит, что в Чечне возрождается российская армия. Надо "истерику прекратить" - прекращаем. И преспокойно занимаемся мародёрством в былых владениях Ходорковского, сдавленным кухонным голосом критикуя Кремль, но тут же признавая: против лома верховной власти нет никакого приёма - ни финансового, ни политического.
Весной 2003 года опальный олигарх Борис Березовский опубликовал программную статью, в которой утверждал: Путин скоро падёт, потому что ни один слой национальной элиты его не поддерживает. Лондонский изгнанник был прав в констатирующей, но не в резюмирующей части своего высказывания. Российская власть никогда не была продуктом соглашения элит. Царь незыблем, пока он остаётся настоящим царём, властелином не от мира сего. И никуда царь не может деться, пока не разрушен сакральный характер его происхождения и правления. Десакрализация же власти с быстротою необычайной ведёт к распаду всего властвующего организма. Так было и в Российской Империи 1916–1917 годов, и в Советском Союзе 1991 года.
Теперь же в нишу исторического наследника Николая II и Михаила Горбачёва неуверенным подполковничьим шагом решил вступить Владимир Путин. Именно сегодня, в шестом несчастливом послании, адресованном, по сути, сформированному в 90-е годы прошлого века правящему слою, президент России постановил: революции сверху, на которую надеялось путинское большинство с осени 1999-го, уже никогда не будет. Кремль обещает - стабильность. И тем самым отменяет первичные основания своей власти.
С этого момента Путин из президента надежды окончательно превращается в президента терпения. На него больше не надеются - его терпят. Пока не появится Другой Лидер, до крови похожий на русского царя. Нечто подобное случилось всё с тем же Михаилом Горбачёвым во второй половине 1988 года. А через 18 месяцев на общественной поверхности возник Борис Ельцин, который моментально стал воплощением надежд страны.
При том, Кремль настойчиво не замечает, что на обещании своим странам вязкой "стабильности" погорели и Эдуард Шеварднадзе, и Леонид Кучма, и Аскар Акаев. Потому что предлагаемая таким образом стабильность для большинства активного населения страны означает - безнадёжность. И амнистия капиталов, и декларируемая отмена налога на наследство адресована нескольким десяткам нынешних хозяев жизни, резидентов Рублёво-Успенского шоссе. И - отсекает миллионы тех, кто возлагал наивные надежды на путинскую модернизацию. А там, где умерла надежда, уже не может быть и позитивного восприятия стабильности. Для армии, спецслужб, фундаментальной науки, системы образования, региональных элит, малого и среднего бизнеса, творческой интеллигенции такая стабильность равносильна неизбежности последовательного разложения и скорого умирания. "Все процессы в природе, включая старение и смерть, необратимы".
Путин расписался в том, что капитулировал перед девяностыми годами. Что он теперь намерен не только тайно, но и явно, ни от кого не скрываясь выполнять разведзадание, данное ему летом 1999 года Романом Абрамовичем - прикрываясь имперско-реваншистской фразеологией, сохранить ельцинский status quo незыблемым. Разумеется, это честно. Но такая честность способна погубить любой режим - тем более подточенный кошмарной внутренней усталостью путинский.
Собственно, бархатные революции в Грузии, на Украине и в Киргизии начинались с открытого предложения властей узкому кругу выгодоприобретателей недавней приватизации договориться и оставить "всё как есть". И в этом смысле скучное и занудное Шестое Послание Путина (ШПП) должно рассматриваться как бумажный буревестник непонятного и неизбежного процесса, который всегда завершается революцией. На худой конец - государственным переворотом. Последний возможен, когда и если близкое окружение президента посчитает, что хозяин Кремля самим фактом своего инерционного существования приближает революцию. А значит, кулуарное отстранение от власти делегитимированного правителя - меньшее зло по сравнению с кровавым разгулом (а по другому в России не будет) революционной стихии.
Путин в никуда
Из Шестого Послания вытекает, что Кремль окончательно отказался от формулирования национального проекта - стратегической программы будущего. При этом сохранение Российской Федерации в её нынешних границах заявляется как главная ценность теперешнего правления.
…В действительности нация никогда не бывает "готовой", законченной. Она всегда или созидается, или распадается. Tertium non datur. Она либо приобретает приверженцев, либо теряет их, в зависимости от того, есть ли у неё в данный момент жизненное задание. (Хосе Ортега-и-Гассет. Восстание масс).
В решающий момент Кремль забыл о неумолимом действии второго закона термодинамики:
"Невозможен процесс, при котором теплота переходила бы самопроизвольно от тел более холодных к телам более тёплым". Или, иными словами, "в изолированной системе при необратимых процессах энтропия возрастает".
Геоисторическая сущность, не знающая своей цели и не движимая позитивной энергией созидания, не сможет остаться в целости и сохранности. Нарастание энтропии и распад - неизбежны. Не будем сейчас вспоминать о великих империях далёкого прошлого. Достаточно обратиться к опыту СССР, крах которого Путин в Шестом Послании назвал катастрофой. Как только Политбюро ЦК КПСС отказалось от национального проекта под названием "строительство коммунизма", элиты союзных республик заявили Москве: а зачем вы нам теперь? интегрироваться в единственно цивилизованный западный мир лучше и комфортабельнее самостоятельно, по одиночке. И Союз рухнул - сначала фактически, затем и формально. Тогда же активная часть советского народа задала схожий вопрос: если мы не строим больше коммунизм, почему мы обязаны выносить эту находящуюся на грани морально-интеллектуального разложения спецраспределительную коммунистическую власть? И ЦК КПСС, до 1990 года казавшийся вечным, уже в августе 1991-го вынужден был принять решение о самороспуске. Истерика ГКЧП, настаивавшего на том, что сохранение Советского Союза потребно ради сохранения как такового, не нашла поддержки даже среди неискоренимо верных Присяге советских военнослужащих.