- Насчет электростанций, построенных всем народом, но доставшихся одной области, Наздратенко абсолютно прав, - говорит Чубайс. И это, наверное, единственный случай, когда эти два человека хоть в чем-то согласны. - А вот насчет дотаций - полное непонимание экономических механизмов. Мы специально проводили анализ иркутской экономики, которая долгие годы жила на самой дешевой в стране энергии. Она что, рванула, обошла всех? Ни в какой мере! Никаких преимуществ из этого никто не извлек. Экономика региона ровненькая, как у всех. И это при том, что промышленные предприятия области, работающие в том числе и на экспорт, субсидируются за счет дешевой электроэнергии. Читай - за счет всей остальной страны. Дешевле электричества, чем в Иркутске, нет нигде. Кого-то лично даровые киловатты, может, и сделали богатым, но экономике региона дотированное электричество не дало никаких преимуществ.
В истории с Иркутском счастливый, с точки зрения РАО, конец. В июле 2002 года Высший арбитражный суд (ВАС) лишил администрацию Иркутской области права голосовать 15,5 процента акций энергокомпании. А тремя годами ранее ВАС удовлетворил иск Минимущества о признании 40 процентов акций федеральным имуществом. Тогда, правда, в 1999 году, администрация области выторговала себе право голосовать и владеть без права отчуждения (новосибирская история с залогом акций многому научила) теми самыми 15,5 процента голосов. И вот через десять лет администрация Иркутской области осталась без "Иркутскэнерго". Компания перестала быть независимой.
В истории с региональными АО-энерго есть еще один неприятный для Чубайса сюжет. Это "Курганэнерго". Его никто у РАО не воровал, но фактически у Чубайса там возникли проблемы с реформированием по общей схеме. Сюжет этот особенно неприятен еще и потому, что иркутская и три другие истории с независимыми энергосистемами достались Чубайсу в наследство. А "Курганэнерго" упаковали уже при нем. Да, там есть доля РАО, и довольно большая. Но проблема в том, что в руках одного частного инвестора и связанных с ним структур оказалось больше 50 процентов акций, и проголосовать за разделение этой компании на сети и генерацию поначалу не удалось. Большинство голосов на другой стороне.
Еще более неприятным является то обстоятельство, что человеком, под чьим контролем собирался этот "вражеский пакет", оказался Артем Биков. Тот самый Биков, который в конце 1999 года, по поручению Чубайса, высаживался с десантом в Тюмени и решал задачу по сносу взбунтовавшегося гендиректора "Тюменьэнерго" Валентина Богана. Потом Артем Биков ушел в бизнес, естественно связанный с энергетикой. Осенью 2004 года Биков с партнерами оставил РАО в меньшинстве. И не было никаких залогов, никаких серых схем. Ничего, кроме преимуществ, которые получает бывший гендиректор на основе своей осведомленности о компании, ее людях, ее уязвимых и сильных местах. Однако в итоге РАО удалось добиться разделения "Курганэнерго" по типовой схеме. То есть магистральные сети и диспетчерская служба не остались в компании, а были отделены.
- Это был единственный случай,-сокрушается Чубайс,-когда наш же бывший менеджер пытался помешать нам провести реорганизацию в одной-единственной компании. У нас в "Курганэнерго" было 49,5 процента голосов, а он, злодей, собрал 50,5 и заблокировал было наше решение о разделе монопольной и конкурентной части. Но теперь все разрешается должным образом. С Биковым подписано соответствующее соглашение.
Бывали случаи, когда люди "уносили" имущество РАО "ЕЭС", просто не помня себя, реально не понимая смысла того, что они делают.
Об истории с акциями одной дальневосточной компании Чубайс вспоминает, посмеиваясь и поеживаясь одновременно.
- Конец девяносто восьмого или начало самое девяносто девятого. Не помню уже точно. Но время тяжелое. Денег ни у кого нет - чистый бартер кругом. Долги по зарплате у всех наших компаний по семь-восемь месяцев. И просвета не видно. Я вам, кстати, историю про гендиректора "Комиэнерго" не рассказывал? Тоже с зарплатой связана. Звонит мне гендиректор и говорит, что у него проблемы и надо бы их обсудить. Я отвечаю: "Завтра жду вас у себя". - "Не могу", - говорит. "Тогда послезавтра". В ответ: "Тоже не смогу". Я уже заводиться начинаю: что за занятость такая? "Когда же сможете?" - спрашиваю. А он: "Когда блокаду снимут?" - "Не понял, какую блокаду?" - "Меня рабочие заблокировали в моем кабинете, вторые сутки выйти не могу. Говорят, пока с долгами по зарплате не рассчитаюсь, не выпустят". У нас с этими зарплатами, которые реально нечем было платить, и забастовки и голодовки были. Представляете, голодовка энергетиков из-за невыплаты зарплаты.
- И вот на фоне этих зарплатных страстей, - продолжает Чубайс, - приходит ко мне гендиректор одной из дальневосточных компаний, докладывает о результатах деятельности: "Вот здесь мы решили с топливом, здесь - с ремонтом..
"Что с зарплатой у вас?" - спрашиваю. "Ничего, - отвечает, - то есть все хорошо. Все закрыли". - "Как закрыли? - интересуюсь. - Все закрыли?" - "Да, - отвечает, - все". - "Не понял, - говорю, - у вас же, я помню, задолженность чуть ли не за семь месяцев". - "Так я за все семь месяцев и закрыл". Я говорю: "Подождите, хоть расскажите, как вы закрыли?" - "Да нормально закрыл, не волнуйтесь". - "Я не волнуюсь. Мне просто интересно, может, другим ваш опыт использовать". - "Ничего особо интересного там нет. Просто разобрался с вопросом. Главное - коллектив доволен". - "Ну, скажите, как?" - "Да я им акции отдал, и все".
"Какие акции вы им отдали?" - спрашиваю. "У меня были акции. Я их отдал им. Все, ни у кого нет вопросов". И чувствую, что жался он, не хотел рассказывать не оттого, что акции компании отдал, а как бы надурил народ, всучил какие-то бумаги и я его за это сейчас могу наказать. "У меня есть вопросы, - говорю. - Какие конкретно акции вы им отдали?" - "Ну, у меня были акции энергосистемы". - "Ваши, что ли?" - "Мои". - "Амурэнерго"?, - "Да". - "Вы их отдали?" - "Отдал". - "Не понял. А скажите, они, вообще, кому принадлежат?" - "Кому принадлежат? На балансе были у меня акции. Я их и отдал". - "И уже все завершили, все оформили?" - "Да, все оформил".
- Я готов был его растерзать, - вспоминает Чубайс, - разорвать на части, разделить на атомы. Но, чтобы сделать это обоснованно, со знанием дела, с перечислением всех совершенных им смертных грехов, я стал погружаться в проблему и обнаружил просто ослепившую меня вещь. Директор ничего не нарушил. Ну ровным счетом ничего. Потому что тогда не было никаких нормативных актов, никаких корпоративных документов, ничего, что как-то ограничивало, хоть в чем-то, полномочия гендиректора.
- Понимал ли он смысл и последствия своих действий?
- Уверен, что нет. Он понимал другое: люди требуют зарплату, Чубайс на него тоже наезжает. Вот он и отдал акции. Решил проблему. По какой цене? По балансовой, по какой же еще? Это же десять лет назад происходило. Не было ни котировок, ни цены рыночной. Были какие-то бумаги на балансе.
- А что было потом?
- Ничего не было. Сделать уже ничего было нельзя - сделка была закрыта, назад не отыграть.
- А рабочие были довольны?
- Да, тогда были довольны.
- Это странно, потому что они еще меньше гендиректора должны были понимать смысл этих бумаг, которые им выдали вместо зарплаты.
- Там другие мотивы. Рабочие помнят, что во время приватизации кому-то что-то раздавали, а кому-то недодали. А теперь вот отдают, и это хорошо.
- А может, за работягами или директором бизнес какой-то стоял, чтобы скупить блок-пакет или в компанию войти?
- Кому нужны были дальневосточные компании, тем более в то время? Они все были в долгах, плюс все тарифы регулируются, большого пакета не соберешь, а если соберешь, что будешь с ним делать? Это ведь скупать могли те, кто понимал в вопросе. А кто понимал, точно не стал бы там ничего покупать. Напоминаю - девяносто восьмой год шел, и акции были не РАО "ЕЭС", а какой-то ее далекой дочки. Полная незащищенность активов. Делай с ними что хочешь и ничего не нарушишь.
- Даже странно, что, пока вы нормы, барьеры и правила вырабатывали, никто из генеральных сам у себя станцию не украл таким образом.
- Легко могли это сделать, без труда, - комментирует Чубайс. - Но не сделал никто. Почему? Ответ иррациональный. Потому что энергетики, особенно генералы, - это каста. Там очень сильны понятийные правила: что можно, чего нельзя. Нельзя компанию у себя украсть. Так у энергетиков не принято. Они - про выработку электроэнергии, а не про "станцию себе утащить". Я и с Боганом справился в первую очередь потому, что он нарушил фундаментальные понятия: нельзя энергосистему страны растаскивать на областные куски. Они, может, в душе все этого хотели, но понимали, что нельзя, и не делали, а Боган взял да потащил одеяло на себя.
В их восприятии эта ситуация должна была отразиться чем-то вроде: и правильно его Чубайс снес...
Некоторые директора из старой гвардии произвели сильное впечатление на Чубайса. Одним из таких оказался Владимир Зубков, бывший глава "Алтайэнерго". Он произвел впечатление на главу РАО тем, что знал не только производство, но и прекрасно ориентировался в финансах. Как потом выяснилось, гораздо лучше, чем предполагал Чубайс. Недооцененный масштаб и глубина знания предмета Зубковым потом чуть не обошлись РАО потерей одной из крупнейших энергосистем - "Кузбассэнерго". Но сначала Чубайс, которому порекомендовали коренного энергетика, легко отличавшего кредиторку от дебиторки, был просто счастлив. От счастья он в сентябре 1998 года привел его на пост внешнего управляющего "Кузбассэнерго". Именно управляющего, а не гендиректора, потому что энергосистема находилась под процедурой банкротства. Формальным истцом выступала налоговая служба, но все понимали, что это влиятельные бизнесмены Михаил и Юрий Живило, владельцы Новокузнецкого алюминиевого завода (НкАЗа), затеяли всю эту историю, чтобы в итоге прибрать компанию себе. До Зубкова внешним управляющим "Кузбассэнерго" был их человек, который и утвердил план процедуры банкротства. На выходе компания подлежала продаже за долги. Чубайс, естественно, сообразил, что еще немного - и РАО недосчитается огромного актива, и кинулся спасать родное имущество.
В спасатели он и определил Владимира Зубкова, который не только все про турбины знает, но в денежных потоках дока.
Это было ошибкой, чуть не ставшей роковой.
- Зубков приступил к своим обязанностям, - рассказывает Чубайс, - а ситуация не разруливается. Там надо было долги огромные с НкАЗа взыскивать, тогда и мы бы свои начали гасить. А он что-то все тянул и тянул. Я говорю: "Владимир, давайте уже, наезжайте по-взрослому!" Знаю ведь, что мужик он сильный, отвязанный, если надо, башку оторвет и не заметит. А он мне вдруг: "А может, повидаетесь сначала с должниками-то?" - "Ну, ладно, говорю, давайте ко мне этих Живил".
К Чубайсу приехал Михаил, старший брат и старший партнер, который изъяснялся абсолютно комсомольским таком стилем: "Анатолий Борисович, очень важно нам вместе поднять энергетику Кузбасса на новый уровень, развить ее, потому что промышленное развитие региона..."-ну и так далее. Чубайс прерывает эту тираду: "Все это отлично, а деньги за электроэнергию когда отдадите?" - "Нет, мы, конечно, вы не сомневайтесь, мы разберемся, тем более что внешний управляющий у вас сейчас правильный, мы его поддерживаем". - "Подождите, мне не поддержка нужна, а деньги". - "Анатолий Борисович, любая ваша просьба, все, что скажете, все сделаем". - "Значит, мне - график реструктуризации долгов с выплатой максимум за полгода. Через три дня с графиком и Зубковым ко мне на подписание". - "Мы поработаем, изучим..." Ни графика, ни Зубкова Чубайс через три дня так и не увидел. Время идет, ничего не происходит. Вернее, происходит. Долги "Кузбассэнерго" растут ускоренными темпами.
- Извлекаю Зубкова, - рассказывает Чубайс. -У вас десять дней. Если график есть, работаем, нет графика, нет и вас на этой работе". График так и не появился.
Чубайс распорядился подготовить решение об увольнении Зубкова, снова возникает Михаил Живило с просьбой о встрече. Приехал и снова с разговорами о важности поднимать энергетику. А по существу? По существу Живило приехал с единственным посланием: не увольняйте Зубкова, мы его поддерживаем, и все сначала...
- Значит, так, - ответил Чубайс. - Зубкова я увольняю.
- Не надо, мы все сделаем, вот увидите. Давайте договариваться.
- Первое. Зубков уволен. Это не обсуждается. У вас есть две линии поведения. Мешать этому или не мешать. Будете мешать - объявляю войну. Твердо обещаю. Второе. Хотите договариваться - пожалуйста, но сначала я приведу туда своего человека.
Живило выбрал первую линию-он всячески мешал смене внешнего управляющего, используя все свои ресурсы на своей территории. И Чубайс признает, что смещение Зубкова далось ему нелегко, так как ребята, несмотря на комсомольскую риторику, оказались вполне технологичными и прекрасно ориентировались в том, что как работает.
Нового управляющего Чубайс привез из Красноярска. Живилы по-прежнему не хотели платить, а "Кузбассэнерго" продолжало двигаться по пути банкротства. Никто никаких графиков не подписывает.
- Неожиданно в середине этой драки возникает Дерипаска. "Давайте я с этими неплательщиками разберусь". - "Чего ты хочешь?" - спрашиваю. "Долги мне их продайте".
Чубайс говорит, что решение отдать братьев Живило в руки Дерипаски далось ему нелегко. Но, с другой стороны, какие были варианты, рассуждает он. Отключать НкАЗ? Трудовой коллектив, губернатор Тулеев категорически против. Мол, Чубайс губит алюминиевую отрасль, созданную трудом поколений. Думал он, думал и в конце концов сдал долги братьев их врагу. Там уже все началось по-взрослому. Для братьев Живило дело закончилось принудительной эмиграцией в Париж. "Кузбассэнерго" хоть оказалось единственной компанией РАО, которая прошла всю процедуру банкротства от начала и до конца, но осталось в составе холдинга. Дерипаска, забрав завод у братьев, все заплатил энергетикам. Только Чубайс не очень гордится этой своей победой.
- Олигархическая общественность меня осудила, - вздыхает он. - С ее точки зрения я мог предпринимать любые шаги для выбивания долгов, вплоть до заведения уголовных дел. А вот становиться инструментом в переделе собственности не имел права. То есть долги выколачивать хоть каленым железом, а собственность - это святое. Такой вот кодекс у нашей капиталистической общественности.
...И чужое
Было бы ошибкой представлять РАО "ЕЭС" второй половины девяностых как слабую, постоянно обороняющуюся от внешних угроз и притязаний компанию. РАО тоже не прочь было оттяпать какой-нибудь кусок индустриальной собственности, и пожирнее. Почему нет? Особенно из того, что близко по профилю. Например, уголь.
Еще весной 1999 года Чубайс выступил с идеей создания энергоугольных компаний на базе дешевых углей Березовского и Бородинского разрезов. На Березовском немедленно образовалась забастовка, участники которой уверены, что РАО "ЕЭС" намеренно не платит за уголь, чтобы обанкротить "Красуголь" и получить его акции. Самое существенное в этой истории то, что договоренность о залоге акций "Красугля" в обмен на деньги от РАО на погашение долгов угольщиков действительно существовала.
- Дурацкая была история, зря я влез, - вспоминает Чубайс. - Идея-то выглядела заманчиво. Для нас это была реальная топливная база. А сам "Красуголь" погибал в битве собственников между собой. Почему бы не прийти и не забрать ее с потрохами? При этом компания серьезная, значимая. Объем добычи - миллионов пятьдесят тонн за год. Короче, влез я в эту историю по-взрослому.
Из энергичной попытки Чубайса забрать "Красуголь" за долги ничего не вышло. Размашисто, по-генеральски вмешался в ситуацию тогдашний губернатор Красноярского края Александр Лебедь, из какого-то фонда губернаторских программ, как кролика из шляпы, извлек деньги, пригасил долги угольной компании. Помогал ли кто-нибудь ему советом или деньгами - неизвестно, но факт, что Чубайс так и не разжился собственным углем.
Он предпринял еще две решительные попытки стать собственником угольных активов. Правда, уже на другой основе. Первое: ни у кого ничего не забирать. Второе: создать энергоугольные компании путем объединения активов. Первая идея - "БурТЭК", которую на паритетных началах (пятьдесят на пятьдесят) хотели создать РАО и правительство Бурятии. РАО планировало внести в создаваемую компанию Гусиноозерскую ГРЭС, а Бурятия - пару угольных разрезов и горнорудную компанию. При этом в учредительных документах предусматривалось, что одна акция (всего-то) из голосующего 50-процентного пакета бурятских акций будет передана в доверительное управление РАО "ЕЭС". Интересно, это кто-то из менеджеров-бизнесменов подкинул Чубайсу идею насчет доверительного управления всего одной акцией, или это его собственная конструкция, или он сам догадался, как вставить ногу в дверь таким образом, чтобы потом стать хозяином квартиры.
Аналогичный проект планировался и на Урале. Создание "Урал-ТЭК" вообще зашло достаточно далеко, но, как и с "БурТЭКом", ничего не вышло. Разъяренные миноритарные акционеры РАО стали задавать идиотские вопросы: как внести Гусиноозерскую ГРЭС в уставный капитал какого-то "БурТЭКа"? Как это внести Рефтинскую и Троицкую ГРЭС в капитал "УралТЭКа"? А нас почему никто не спросил? Это же и наше в том числе. А их никто спрашивать и не собирался. Так начиналась первая настоящая отечественная акционерная война между миноритарными и мажоритарными акционерами, которая не только остановила создание энергоугольных компаний за счет активов РАО. Она радикальным образом повлияла на всю реформу энергетики, да и на российский фондовый рынок в целом. К этой войне мы еще не раз вернемся.
Сегодня глава РАО рассуждает об этих попытках отстраненнофилософски. Надо ли было идти по этому пути? В то время - нет, это не решало никаких проблем. А вот в привязке к дню сегодняшнему - безусловно правильная стратегия. Чубайс уверен, что ставшие самостоятельными в результате реформы генерирующие компании непременно пойдут в топливо, в том числе и в уголь. Энергетикам правильно иметь хотя бы маленькое месторождение. Это усиливает переговорную позицию в торговле с поставщиками топлива. Когда у тебя нет никакой альтернативы, объясняет Чубайс, ты вынужден будешь принять самую жуткую цену. Деваться некуда. Если же у тебя есть свой небольшой источник угля, ты можешь угольщиков послать и хотя бы четыре-пять месяцев на нем продержаться. И тут кто кого пережмет, кто раньше дрогнет.
Но сейчас это только теория. Чубайсу "зайти в уголь" так и не удалось.