Магнитострой
История строительства Магнитогорского металлургического комбината началась в 1918 году с большого замысла, основы которого изложил Юрий Ларин, с идеи создания Урало-Кузнецкого комбината, объединяющего огромные запасы уральской руды с не менее огромными запасами кузнецкого угля. В апреле 1918 года Горно-металлургический отдел ВСНХ объявил конкурс на лучший проект хозяйственной организации Урало-Кузнецкого комбината, сокращенно УКК. Только вот из-за вспыхнувшей войны разработку этой идеи пришлось отложить.
Даже потом, несмотря на усилия Ларина, к этой идее долго боялись подступиться, настолько она была грандиозной. Мало кто верил, что возможно рентабельное производство, если руду или уголь нужно будет возить за две тысячи километров. Мало кто верил в начале 1920-х годов, что этот проект окажется под силу советскому хозяйству.
Но в 1925 году вопрос о расширении металлургической базы встал по-новому. Стало ясно, что для дальнейшего роста хозяйства, Югостали и Уралмета недостаточно. Недостаточно мощностей Донецкого бассейна. Рано или поздно эти богатейшие кладовые окажутся исчерпанными. Вот здесь-то внимание плановиков и инженеров-проектировщиков снова обратилось к уральской руде и кузнецкому углю.
Тогда уже были известны рудные запасы горы Магнитная и Благодать. Точных данных о рудных запасах тогда еще не было, но уже было ясно, что на них вполне может работать достаточно крупный металлургический завод, по мощности равный любому из крупных южных заводов.
Первоначально проектировка завода велась силами местных хозяйственных органов. Уралоблсовнархоз и Уралплан рассчитывали справиться с постройкой завода своими силами. В мае 1925 года, по заданию Уралоблсовнархоза, в Уралпроектбюро началось составление эскизного проекта завода. Работами руководил С.М. Зеленцов. В июне 1925 года в Уралплане был заслушан доклад профессора геологии А.И. Заварицкого о рудных запасах горы Магнитная и о возможности строительства там металлургического завода. На основании этого доклада Президиум Уралплана пришел к выводу, что в этом районе возможно строительство металлургического завода мощностью 660 тысяч тонн чугуна в год.
Тут нужно немного, буквально два слова, сказать о принципах планирования нового металлургического производства. Место для завода подбирали таким образом, чтобы рудные запасы позволяли ему работать с проектной годовой выплавкой 25–30 лет. Этот срок считался вполне достаточным для полной окупаемости завода и получения двух-трехкратной стоимости завода прибыли.
Магнитная – это название целой местности, пощадью в 2,5 квадратных километра на левом берегу Урала. Оказалось, что здесь руды намного больше и что ее вполне хватит для более мощного завода и даже для снабжения других заводов. Летом 1926 года профессор Заварицкий провел дополнительную геологоразведку на Магнитной и вполне убедился в недооценке рудных запасов. По уточненным данным, здесь залегало 275,2 млн. тонн руды с 60 %-ным содержанием железа. Это были богатейшие руды. Их разработка потребовала бы десятков лет, но пока корректив в планы строительства не вносили.
17 декабря 1925 года Уралоблсовнархоз своим постановлением утвердил место строительства завода. Вскоре после своего создания, к проектировке Магнитогорского завода подключился Гипромез, под руководством А.П. Завенягина.
Первоначальный проект завода включал в себя 4 доменные печи объемом 788 кубометров каждая, общей производительностью 660 тысяч тонн чугуна в год. Проектировался мощный мартеновский цех, прокатный цех с полным набором прокатных станов. Планировалось создать на Магнитогорском заводе полный цикл металлургического производства. Эта ориентировка проекта осталась и в дальнейшем, только вот объемы производства существенно возросли.
Проект пока еще не пересматривался, но разговоры о резком увеличении производства чугуна и стали на Урале уже начались. Они вызвали бурную и ожесточенную дискуссию вокруг Урало-Кузнецкого проекта. Инициаторами этой дискуссии выступили украинские плановики. Члены специальной комиссии по металлу Госплана УССР под руководством профессора Я.Б. Диманштейна выступили резко против осуществления проекта УКК. Они заявили об утопичности проекта, об огромной стоимости, об абсолютной нерентабельности и вдобавок еще и обвинили Госплан РСФСР в стремлении разрушить металлургическую промышленность Украины. Украинские плановики развернули в прессе большую кампанию против проекта, опубликовали в хозяйственной прессе более 20 крупных статей на эту тему, все с доказательствами неосуществимости проекта. Профессор Диманштейн, позднее осужденный по процессу "Промпартии", выдвинул в адрес Урало-Кузнецкого проекта такое обвинение:
"Выявившиеся в нашей политике в последнее время тенденции к преимущественному развитию металлургии Урала можно рассматривать как отражение процесса некоторой деградации производительных сил страны".
Вот так, ни больше ни меньше.
Дискуссия шла очень долго, затянувшись до 1930 года. Конец ей положило постановление ЦК ВКП(б) "О работе Уралмета", от 15 мая 1930 года, в котором признавалось недостаточным развитие уральской металлургии и четко ставилась задача развития металлургии Урала. Противоборство против идеи УКК, конечно, затормозило его осуществление, но никто не думал от него отказываться. Иметь богатейшие рудные и угольные запасы и не воспользоваться ими, это было бы верхом хозяйственного неразумия.
Все время, с 1926 по 1929 год, шла незаметная, но напряженная работа плановиков, инженеров-проектировщиков, геологоразведчиков над проектом Магнитогорского завода. 23 мая 1927 года профессор Заварицкий доложил на правлении ГИПРОМЕЗа о своих изыскательских работах и о новых, уточненных данных о запасах руды в районе горы Магнитная. Эти данные укрепили решимость хозяйственников строить завод. 17 июля 1927 года на заседании Совета Труда и Обороны был сделан доклад представителей ВСНХ и Госплана СССР о строительстве заводов на Урале. В числе упомянутых был и Магнитогорский металлургический. В то время его мощность определялась в 656 тысяч тонн чугуна в год.
Однако дальнейшая работа затормозилась. С одной стороны, нужно было провести детальную геологическую разведку месторождения и определить места заложения рудников. С другой стороны, помешали изменения, которые вносились в проект пятилетнего плана. До тех пор, пока не были ясно и окончательно определены показатели плана, до тех пор оставалась неопределенной судьба Магнитогорского завода, до тех пор не могли быть определены окончательные данные по его мощности.
Но в конце 1928 года дело наконец решительно сдвинулось в сторону осуществления. В сентябре 1928 года Геологический комитет СССР утвердил данные разведок по горе Магнитной, которые определяли рудные запасы в 265 млн. тонн руды. Теперь, на основании этих данных, могло быть выдано задание на составление проектов рудников и металлургического завода.
Предварительный проект был составлен в кратчайшие сроки. Уже в середине декабря 1928 года он был вынесен на 7-ю сессию Технического совета ГИПРОМЕЗа, на которой он был рассмотрен и утвержден. По этому эскизному проекту уже могло начинаться строительство.
Эскизный проект – это своего рода абрис завода. В набор документов эскизного проекта входит план размещения завода, план площадки с высотными отметками, план размещения основных зданий и сооружений завода с указанием их габаритов. Пока еще завода нет даже на плане, но строительство по эскизному проекту уже начинается: ровняется площадка, очищается от деревьев и кустарников, проводятся планировочные работы, то есть срываются бугры и засыпаются углубления и овраги, начинается рытье котлованов для фундаментов, начинается строительство барачного городка для рабочих, складов, временной электростанции. То есть еще до того, как будет составлен окончательный и полный проект завода, будет выполнен огромный объем работ, будут перемещены тысячи кубометров грунта, построены десятки зданий и привлечены десятки тысяч рабочих.
На основании утвержденного Техническим советом ГИПРОМЕЗа проекта 15 января 1929 года Совнарком и Совет Труда и Обороны на совместном заседании приняли решение о строительстве Магнитогорского металлургического завода. Согласно этому решению, к 1 января 1934 года должен быть построен завод мощностью 656 тысяч тонн чугуна и 662 тысячи тонн стали в год.
Однако почти сразу же после утверждения проекта Куйбышев отдал ГИПРОМЕЗу указание пересмотреть проект с тем, чтобы повысить производительность Магнитогорского завода до 1,1 млн. тонн чугуна в год. 5 февраля 1929 года Совнарком принял по Магнитострою дополнительное решение, которое предписывало строить завод так, чтобы уже в 1932 году можно было произвести на нем около 600 тысяч тонн чугуна.
Впоследствии проект Магнитогорского завода пересматривался еще два раза, и 15 февраля 1930 года его окончательная производительность была определена в 2,5 млн. тонн чугуна на первой очереди завода с доведением на второй очереди до 4 млн. тонн чугуна в год.
3 февраля 1929 года был образован Магнитострой – строительная организация под руководством Сергея Матвеевича Зеленцова. Главным инженером Магнитостроя был назначен В.Л. Гассельблат, начальником горного отдела – В.П. Боголюбов, начальником отдела доменного производства – профессор И.А. Соколов. Но Зеленцов по болезни к исполнению своих обязанностей так и не приступил. 6 марта 1929 года собралось организационное совещание Магнитостроя под председательством главного инженера Гассельблата. Был начат набор рабочих, и 10 марта на стройплощадку прибыли первые рабочие Магнитостроя.
Одновременно были созданы партийные органы руководства стройкой. 17 января 1929 года Уралобкомом партии был создан Магнитогорский райком ВКП(б). Его Бюро собралось на заседание 4 февраля 1929 года. Обсуждался вопрос о ходе строительства в районе горы Магнитная.
Я уже несколько раз говорил о том, что партийные органы сыграли большую роль в строительстве новых заводов-гигантов. Это не просто красивые слова, как это может показаться сегодня. Партийцы начала 1930-х годов совершенно были не похожи на тех партруководителей, которых многие знают по 1970-м и 1980-м годам. Тогда компартия жила полувоенным порядком, оставшимся от времен Гражданской войны, от окончания которой прошло к 1930 году всего десять лет. Партийные руководители в подавляющем большинстве, если только не поголовно, воевали на фронтах или работали в военном руководстве, знали военную дисциплину и подчинялись ей. Эти люди были готовы выполнить любое, даже самое трудное поручение партии.
То дело, которое досталось Магнитогорскому райкому партии, было не из легких. Здесь, в этом месте, где почти не было жилья, нужно было начать стройку большого завода. Техническими моментами был занят начальник Магнитостроя и его подчиненные, а на долю партийного руководства выпадала организация рабочих, создание на стройке партийной и комсомольской организации, разворачивание пропагандистской работы и всемерная помощь начальнику строительства. Эту работу нужно было провернуть не в обустроенных кабинетах, а в палатках и временных бараках посреди чистого поля и не среди чистых и сытых рабочих или служащих, а среди малограмотных крестьян, впервые пришедших из деревни на стройку.
Историки и агитаторы послевоенной мирной и сытой эпохи рассказали множество увлекательных историй про то сложное время. Из них можно представить себе стройку в виде легкой загородной прогулки на дачу. Но это было совсем не так. Представьте себя на месте секретаря Магнитогорского горкома партии, перед которым стоит задача сагитировать на строительство завода прибывшую толпу. Она состоит в массе своей из крестьян, многие из которых воевали против Советской власти. Им ничего не стоит ударить секретаря ножом за углом барака. Грамотность массы в лучшем случае в пределах трех начальных классов. Поскольку снабжение стройки хромает, на всех не хватает одежды, жилья и вдоволь продовольствия. И вот им, недоедающим и раздетым крестьянам, нужно рассказать правдоподобную сказку про коммунизм, да так, чтобы они ей поверили.
Первые рабочие Магнитостроя приехали, когда на площадке не было в буквальном смысле ничего. Им все пришлось делать своими руками: ставить палатки для жилья, хотя был март, и в палатках было холодно, им нужно было обустраивать быт рабочего поселка, организовывать снабжение и кухню, приниматься за работу. Партийное руководство райкома ВКП(б) с первых дней Магнитостроя было рядом с рабочими.
В районе горы Магнитной не было никаких дорог, даже сколь-нибудь нормального проселка. Конечно, колею по лесу и степи пробили, но было ясно, что стоит по ней пойти машинам с грузами, как она будет безнадежно разбита. Да к тому же машин еще тоже не было. Поэтому первой задачей перед строителями встало строительство железнодорожной ветки от ближайшей станции Карталы до горы Магнитной длиной 145 километров. К этой работе приступили незамедлительно. Строить ветку им помогал трест "Трансстрой". Строили ее спешно, только ровняя профиль пути и практически не укладывая балласта. Время торопило.
Кроме того, началась очистка площадки от деревьев и кустарников, заготовка леса и строительство рабочего поселка. 15 мая 1929 года, когда позволила погода, начались земляные планировочные работы на площадке завода. Рядом развернулось строительство рудника у горы Ежовка. Этот объект должен был вступить в строй раньше всех объектов Магнитостроя. Руда требовалась не только Магнитогорскому заводу, но и металлургическим заводам Урала и Украины.
30 июня 1929 года строительство железнодорожной ветки Карталы-Магнитная было завершено, и на новую станцию Магнитная пришел первый поезд, встреченный торжественным митингом рабочих и руководителей стройки.
В начале июля 1929 года на Магнитострое были созданы первые партийные и комсомольские ячейки. 1 июля состоялось собрание ячейки ВКП(б), на котором присутствовало 49 членов партии. Через неделю, 9 июля, 8 комсомольцев организовали на стройке ячейку ВЛКСМ. В конце июля 1929 года был заменен начальник Магнитостроя. Вместо болевшего и так не принявшего на себя обязанностей Зеленцова был назначен Владимир Александрович Сокольянинов, бывший управляющий делами Совнаркома РСФСР. 2 августа он прибыл на площадку строительства завода, где уже полным ходом шли планировочные работы.
Кузнецкстрой
Кузнецкий металлургический комбинат – это второе важное звено Урало-Кузнецкого комбината. Здесь, в Кузнецкой котловине на берегах Оби, есть рядом крупные запасы высококачественного угля, сложенные в мощные крутопадающие пласты. Они особенно мощные в южной части котловины, где подходят к поверхности и кое-где даже подмываются Обью, Бией и Катунью. А рядом, в горах Кузнецкого Алатау, есть крупные железорудные залежи.
Само название "Кузнецкая" котловина получила в XVII веке от русских. Здесь жили шорцы – небольшой горный народ. Они жили двумя промыслами: зверованием в горной тайге и выделкой железных изделий. И то и другое у шорцев получалось очень хорошо. Этот небольшой народ снабжал железными изделиями и оружием добрых два десятка народов, живших по соседству.
Когда в котловине появились русские, они сделали попытку подчинить шорцев. Это делалось в том числе и для того, чтобы ослабить соседние народы, вооружавшиеся выделанным в Кузнецкой котловине оружием. Первым наскоком удалось объясачить шорцев, но потом пришлось вести долгую и изнурительную борьбу, шедшую с переменным успехом, за удержание этого края. Шория переходила из рук в руки: была то у русских, то у енисейских киргизов, то у джунгар. Но потом русские построили здесь ряд крепостей и закрепили Кузнецкую котловину за собой.
Алатау – значит "золотые горы". Здесь действительно всего хватает, начиная от железа и кончая золотом и редким камнем. Император забрал земли Кузнецкой котловины "в кабинет", то есть в свою собственность, чтобы доходы от разработки руд шли прямо в доход монаршей семьи. В Шории развернулась разработка серебра и медных руд, добыча золота, а с середины XIX века, когда был построен Гурьевский завод, и выплавка чугуна. Гурьевские мастера освоили чугунное литье очень высокого качества, которое могло поспорить даже со знаменитым Каслинским литьем.
В начале ХХ века Гурьевский завод перешел в собственность акционерного "Общества кузнецких угольных копей", сокращенно Копикуз, которое занималось добычей коксующихся углей, выжигом кокса и выплавкой чугуна на Гурьевском заводе. Это общество французско-бельгийского капитала желало расширить металлургическое производство, построить новый и более мощный металлургический завод. В 1912 году были выделены средства для геолого-разведочных работ и в качестве консультанта был приглашен знаменитый металлург, начальник доменного цеха знаменитого Юзовского завода Александр Васильевич Курако. Однако впоследствии финансирование работ было свернуто, геолого-разведочные работы приостановлены, а Курако уехал на южные металлургические заводы, правда, с твердым убеждением, что в Кузнецком крае будет крупное металлургическое производство. Увидеть осуществление своей мечты ему не удалось. Курако умер в 1918 году. Дело продолжили его многочисленные ученики.
В 1918 году развитием Кузнецкого края занялись большевики. Занялись от большой нужды, поскольку после Брестского мира ими было потеряно 3 млн. 330 тысяч тонн металла, производимого на южных заводах. В ВСНХ тогда активно разрабатывали идею замещения этого металла производством на Урале и в Кузнецке. Главный смысл брошенной Лариным идеи Урало-Кузнецкого комбината заключался именно в этом.