В своей книге Тило Сарацин много внимания уделяет вопросам демографии. На этом моменте мы сейчас акцентироваться не станем, тем более что он не одних лишь немцев и западноевропейцев с американскими WASP касается. Нам интересна другая мысль. Прежде всего то, что не сегодня, не вчера, а уже достаточно давно в Германии наступили времена, когда людям не рекомендовалось задумываться о кое-каких вещах. Нет-нет, не о сомнениях в успешной интеграции культурно чуждых иммигрантов речь – боже сохрани! Такие вещи, да еще и в Германии после Второй мировой – абсолютное табу. Это же нацизм с фашизмом и экстремизмом в чистом виде! Так и до концлагерей недалеко! Но, как видим из книги жившего в ту пору Сарацина, даже невинные на первый взгляд вопросы казались кое-кому крайне опасными. А на тех немцев, кто задумывался на шаг вперед и их задавал, вешали ярлыки обвинений в национализме. И не по глупости или от безделья вешали, как может показаться. Далеко не по глупости! Допустим, что может быть плохого или опасного, если человек обращает внимание своих сограждан на не слишком радужные демографические перспективы? Это в обескровленной страшной войной стране-то! О том, что постепенно начинается тенденция к уменьшению рождаемости. Или ставит вопросы об экономической нецелесообразности привлечения работников со стороны, раз своих безработных полно. А здесь-то что не так? Однако, как видим, нельзя было такие вопросы ставить. И не только в Германии.
И все-таки можно увидеть различия в тех глобальных процессах, которые вдруг одновременно начались и в Америке, и в Европе после странного взлета и падения короткой, но мощной операции "Маккартизм". Различия не стратегические, а тактические.
Каковым, с еще незапамятных царских времен, был для нас – россиян – стереотип, допустим, француза? Утонченный гедонист, ценитель элегантных нарядов, любитель изысканной еды, напитков и женского пола, обладатель хороших манер. Ну, и еще человек, как бы так сказать помягче, рачительный: не мот, одним словом. Учтем еще, что обвинить француза в задавании опасных вопросов было бы сразу после войны несколько затруднительно – все ж таки в коалиции Союзников Франция состояла и с нацизмом боролась. И потому – та самая "подслащенная пилюля". Зачем представителю такого утонченного народа грязную работу выполнять, когда для того из других мест желающих подвезти можно? А теперь вспомним слова Катрин Витол де Венден, что: "В сознании современных французов укоренилась развращающая мысль – выполнять грязную работу может только мигрант".
Но немец же – стереотип немца это – не только бравый вояка, но и образец дисциплины, аккуратности и трудолюбия. И станет такой, привыкший к аккуратности и труду человек, за собой, извините, дерьмо подбирать. Как пить дать станет, как ни изгаляйся, ведь к чистоте и порядку с детства приучен! А вдобавок еще и безработица с послевоенной бедностью подстегивают. Как с этим-то быть?
А запретить лишние вопросы задавать, и все тут!
А на недогадливых и упрямых управа найдется, не сомневайтесь.
Ладно. С экономикой и вопросами неудобными по ней ясно. Всем по "пилюле подслащенной", а немцам просто рот на замок. Рецепт найден. Но с демографией-то что придумать? Ну, немцам опять же – тот же "рецепт". Это зачем это вы, немцы, так о рождаемости печетесь? Может, вы снова солдат хотите расплодить германских, чтобы всему миру угрожать?!
А как с остальными европейцами поступить, чтоб мозги мыслями не пачкали?
Спокойно! На это сразу три ответа, – три фактора по странному стечению обстоятельств тут же отыскались. И хороши они – вкупе.
Каждый человек на планете Земля любит то, что модно и весело. И далеко не каждый то, что постыдно и осуждаемо. Но если постыдное и осуждаемое весьма вписывается в нужную схему, что делать? Ответ очевиден – сделать так, чтобы постыдное и осуждаемое превратилось в модное и веселое. Да вот хоть с азов, прямо с названия и начать:
"Большая Российская Энциклопедия":
"Гей (англ. gay) – английское прилагательное, изначально означавшее "беззаботный", "веселый", "яркий, театральный". Однако в современном английском языке (с 1960-х) это слово обычно используется как существительное или прилагательное, обозначающее однополую сексуальную ориентацию – гомосексуальность".
Весело и модно стало являться геями, которые, как известно и как поет классик русского шансона Вилли Токарев: "всегда приметные, всю жизнь бездетные, и на аборты эти дяди не идут". Яркие, красочные гей-парады привлекают в свои ряды новых бойцов-участников. Простота и доступность в поисках новых партнеров, а главное – некая элитарность, создают нужную ауру удобства и приобщения к "тайному высшему обществу". Во всей Европе существуют аналоги популярного анекдота: "Доктор, я гей. – А вы артист, кутюрье, режиссер, художник, политик? – Нет, доктор, я слесарь. – Э, ну, тогда вы не гей. Вы…". Ну и для пущей "элитарности" сделать так, чтобы на социальную верхушку попадали нужные люди. Дать толчок, а после они и сами своих подтянут.
То есть имеется определенная категория людей, коих влечет в сексуальном плане не к противоположному, а к собственному полу. И всегда, во все времена имелась. Этих людей не нужно заманивать красивыми названиями, модными парадами, рекламой элитарности и возможностью легкого "круизинга" – поиска новых партнеров. Эти люди – такие, какие они есть. И будут оставаться верными своим предпочтениям, несмотря ни на что.
Однако таких людей – "истинных гомосексуалистов", как обозначают медики, есть определенное количество. А если сделать так, чтобы это количество искусственно увеличить с помощью людей не с врожденными, а с приобретенными наклонностями? Легко! Нужно просто, чтобы постыдное и осуждаемое превратилось в модное и веселое.
Эта же картина и с представительницами противоположного пола. Даже термин общий придуман – ЛГБТ. Лесбиянки, геи, бисексуалы и трансвеститы. Резонно было в те времена начала 60-х – начала восхождения трехглавой царицы, предположить, что большинство представителей ЛГБТ-сообщества не смогут или не захотят иметь детей. И не станут интересоваться вопросами демографии. Браки и усыновления еще запрещены, да и своих детей иметь не можешь: с чего уж чужими-то интересоваться? И теоретически в первый фактор можно было бы подтянуть любые нетрадиционные сексуальные вкусы. Все они, так или иначе, отвечали поставленным задачам. Просто оказалось, что создать предпосылки для пропаганды ЛГБТ-движения в странах Европы и США более перспективно, нежели чем пропаганда, допустим, зоофилии. Разумеется, и в Европе, и в США определенный процент тех, кто предпочитал проводить досуг не с мужчинами, не с женщинами, а например, с осликами – имелся. Но все-таки процент, простите за тавтологию, любителей любви с ослами в Европе – Америке был невелик, не тот случай. И потому упор пока был сделан на более традиционное ЛГБТ.
Хорошо. Но ведь, как ни пропагандируй, как ни создавай предпосылки, а людей с традиционными сексуальными предпочтениями все равно останется подавляющее большинство. У них будут семьи, а соответственно, и…
А женщина не инкубатор! Это мужчины из сексистских и шовинистических побуждений выдумали устаревшие догмы, что женщина должна быть "хранительницей домашнего очага", "ангелом-хранителем своих детей", "верной и преданной женой" и прочую атавистическую глупость. Долой заскорузлые стереотипы! Женщина – полноправный член общества, со всеми доступными возможностями. Она имеет полное право развиваться в профессиональном плане, делать карьеру, строить личную жизнь таким образом, чтобы прежде всего получать удовольствие, а не ради семейных уз. "Думай прежде всего о своем оргазме" – таков был девиз, ставший новым рекламным слоганом в многочисленных женских журналах.
Ну, и чего такого плохого, по большому-то счету? В конце концов, шла вторая половина XX века. Мир стремительно развивался и менялся. Действительно трудно что-либо возразить, трудно найти осмысленные аргументы, чтобы отказать женщинам в нормальных человеческих правах. Нельзя запретить или ограничить кого-то в возможности самореализации, если человек способен достичь определенного успеха. И если одна условная женщина Х и в потенциале, и по окончательному результату сможет добиться в определенной сфере большего, чем условный мужчина Y, то никто не вправе лишать женщину возможности доказать это на практике. Если этого не получится – значит, жизненные законы все расставят по своим местам. Но законы эти будут равны для всех.
Давайте не будем лукавить. Если мы возьмем абсолютные результаты – женщина мужчине неровня ни в физическом смысле, ни в интеллектуальном. Ни одна женщина в мире не сможет победить абсолютного чемпиона по тяжелой атлетике или по боксу. Никогда чемпионка мира по шахматам не выигрывала у чемпиона мира по шахматам в матче за корону, состоящую, заметьте, не из одной, а из нескольких партий, чтобы исключить элемент случайности. Да такого матча и в регламенте-то нет. Казалось бы, почему? Отбросим бокс, штанги, футбол и прочие атлетические виды спорта. Но в шахматах же не нужны груды мышц, вес, скорость бега? Однако при всем при этом любому ясно, что чемпионка мира по шахматам в пух и прах разобьет подавляющее большинство мужчин на планете. Даже разрядников, а возможно, выиграет и у кого-то из гроссмейстеров мужчин. А много ли мужчин найдется в мире, способных хотя бы приблизиться к результату, который показала Тамара Райнвотер-Гримвуд в уже далеком 1994 году в жиме лежа штанги от груди – 182,5 кг? Да большинство мужчин и сотни килограммов-то не выжмут никогда. И что бы получилось, если бы кто-то сказал маленькой Тамаре, пришедшей на свою первую тренировку, что у нее ничего не получится априори, поскольку она девочка?
То же самое – равные возможности – могут быть у женщин во всех областях. Допустим, карьерный профессиональный рост. Главное, чтобы стартовые и прочие условия были равны, без перекосов как в одну, так и в другую стороны. Что касается такого щепетильного момента, как начавшаяся в те годы пропаганда получения женщиной сексуального удовольствия: простите, но плотские законы природы никто не отменял. В общем-то женщина не только инкубатор, лишенный эмоций. Перегибы просто не нужны.
Ага! – скажет кто-то. – Вот и получилось в итоге то, о чем в своей книге писал Сарацин! Европейские женщины стали заботиться о карьере, о сохранении фигуры, о возможности нагуляться, пока не замужем, а потому и такой демографический результат. Все же ясно?
Не торопитесь. Если бы дело обстояло в одном лишь этом, будущей демографической катастрофы бы не произошло. И вот почему. Разумеется, рождаемость бы сократилась в любом случае. Кто-то из женщин делал карьеру, а кто-то, кому это не нужно или не получилось, не делал бы. Кто-то пускался во все тяжкие, а кто-то становился хорошей женой и матерью. Не забудем и о том, что уровень развития медицины в развитых странах успешно побеждал детскую смертность, повышал предельный возраст женщины для рождения ребенка, увеличивал продолжительность жизни, наконец. Не забудем, что раньше шел постоянный прирост населения, регулируемый болезнями, детской смертностью, войнами. И при сохранении такого же прироста в отсутствие войн (оружие-то ядерное) и успехах здравоохранения Европа бы скоро задохнулась от перенаселенности даже без всяких мигрантов. И если бы дело обстояло только в этом факторе – сама жизнь все бы отрегулировала без посторонней помощи.
Но как же тогда с результатами, которые сегодня наблюдаем?
А вот здесь-то, вмешиваясь в естественный процесс, в дело вступила тяжелая артиллерия:
"Я хочу видеть мужчину избитым в кровавое месиво, с каблуком, забитым ему в рот, подобно яблоку в пасти у свиньи".
Эти слова принадлежали американской феминистке Андреа Рите Дворкин, будущему автору садомазохистского романа "Лед и пламень", начинавшей свою карьеру в 60-х годах. Дворкин выступала за отмену запрета на проведение абортов, распространение контрацептивов среди маленьких девочек и сравнивала угнетение женщин с преследованием евреев в годы холокоста.
"Я считаю ненависть к мужчинам почтенной и возможной политической позицией. Я думаю, что демонизация и очернение мужчин в средствах массовой информации – достойный и стимулирующий политический акт, потому что угнетенный класс имеет право на классовую ненависть к своим угнетателям".
Так считала американская писательница Робин Морган, возглавлявшая в начале шестидесятых организацию "Движение женщин".
"Мужчина по своей натуре – кровопийца, эмоциональный паразит и потому без морального права на жизнь, потому что никто не имеет права жить за счет другого. Насколько люди через свое более высокое развитие и сознание имеют преимущественное право на жизнь по отношению к собакам, так и женщины имеют больше прав на жизнь, чем мужчины. Уничтожение всех мужчин поэтому хороший и оправданный поступок; поступок, который во благо как всем женщинам, так и всему миру".
Это уже цитата американской писательницы Валери Соланас из "Общества полного уничтожения мужчин", которая опубликовала в 1967 году главный труд – своей жизни: "SCUM Manifesto". В манифесте "SCUM-а" (англ. – мразь, дрянь, дерьмо) обосновывалась теория, что все мужчины завидуют и угнетают женщин, поскольку не могут иметь влагалище.
"Всякий секс, даже обоюдный между мужем и женой, является актом насилия мужчины над женщиной".
Ну а эту революционную мысль высказывала еще одна представительница второй волны феминизма 60-х, американская писательница Катарин МакКинон. Именно она являлась автором крылатой фразы: "Мужчина нужен женщине, как велосипед рыбе", доказывая в своих произведениях, что если женщина все-таки решит иметь ребенка, необходимо изолировать его от отца, во избежание изнасилования.
Аналогичные высказывания стали раздаваться в 60-х и из уст европейских феминисток. Главная идея, помимо ненависти к мужчинам, заключалась в том, что женщина не должна создавать семью. И по возможности не иметь детей. Разногласия вызывал только вопрос о сексуальном удовлетворении. Шли теоретические философские споры, нужно ли использовать для этого мужчину? Одни феминистки выступали за лесбийские отношения или за самоудовлетворение с помощью подручных средств, другие же считали, что в некоторых случаях секс с мужчиной приемлем, если считать именно мужчину объектом сексуальной эксплуатации. Так или иначе, движение феминисток ширилось. И даже те женщины, которые не принимали эти идеи полностью, под воздействием широкого освещения в средствах массовой информации проникались некоторыми из них.
Кто-то заметит, что данный фактор не мог быть вызван искусственно. Что радикальные идеи зарождались давно. Что в любое время существовали подобные настроения среди некоторого количества женщин.
Согласен. Специально взрастить определенное количество женщин, пропагандирующих мужененавистнические идеи и отрицающих традиционные семейные ценности, к заранее определенному сроку нельзя. Они сами по себе во все времена существовали, а не по заказу. Но давайте подметим и кое-какое отличие между отношением общества и властей к этим идеям до 1960-х годов.
"Ассоциация по изучению еврейских общин в диаспоре":
"Инициатором изменения семейных отношений и контроля рождаемости была анархистка Эмма Голдман. В многочисленных публикациях, в том числе в книге "Торговля женщинами" (1916), она обличала аморальность современного, особенно американского общества. По ее мнению, причиной политического и экономического неравенства женщин был тот факт, что девушек воспитывали как сексуальный товар, но держали в неведении относительно половой жизни. Эмма Голдман считала, что борьба за избирательное право не уничтожит существующие в обществе модели власти и не покончит с закрепощением женщин. Она обвиняла суфражисток в том, что они не выступали против института брака и почти не боролись за контроль рождаемости как необходимое условие освобождения женщины. Ее популярные лекции на идиш и английском языке и брошюры, посвященные применению противозачаточных средств, принесли Голдман скандальную известность, которая… привела к ее аресту, а в 1919 г. – к высылке из США".
Чувствуете разницу? Вроде все тот же набор: выступления против института брака, контроль рождаемости, контрацептивы для девочек и пр. Однако последствия разные. В случае Эммы Голдман – арест с последующей высылкой. А в случае с феминистками "второй волны" с феминистками 60-х – рекламная поддержка в прессе и других СМИ, открытая пропаганда идей уничтожения мужчин без оглядки на правоохранительные органы, активное сотрудничество книгоиздателей, готовых выпускать приличными тиражами лесбийские садомазохистские фантазии и прочие "манифесты дерьма".
Разумеется, движение феминисток в 1960-х годах в высказываниях и делах представляло собой крайне мягкую, корректную форму феминизма. Это был феминизм, так сказать, с человеческим лицом. И ему, конечно, было далеко до современного феминизма, о котором мы поговорим позже. Однако его идеи успешно распространялись, а значит – промежуточные цели были достигнуты.
Ну и третий "демографический" фактор, послуживший тому, что мы (вернее, европейцы и американцы) имеем на сегодняшний день. (Впрочем, мы тоже.)
Что может быть с теми, кто избежал первых двух? С теми, кто не примкнул к "парадам гордости", и, поскольку третий фактор касается в основном женщин, не стремился "видеть мужчину избитым в кровавое месиво, с каблуком, забитым ему в рот, подобно яблоку в пасти у свиньи"? С теми женщинами, которые были готовы создать семью, рожать детей и воспитывать из них достойных носителей ценностей собственного народа, игнорируя феминистский "контроль за рождаемостью"?
Правильно!
Информационное агентство "Новости Америки":
"С конца 1950-х годов власти американских штатов начали массово отменять законы о запрете межрасовых браков. Вплоть до 1967 года 16 американских штатов из 50 еще имели такие законы, пока Верховный суд США\US Supreme Court не принял решение об окончательной отмене по всей стране…