Ну а на Урале и в Сибири глупое и безалаберное правление социалистов совершенно заколебало всех. В Омске восстало офицерство и Сибирское Казачество. В результате переворота власть досталась известному полярнику и флотоводцу адмиралу Колчаку, провозглашенному Верховным Правителем России. Появилась надежда, что наконец-то установится порядок, что можно будет дать отпор красным. Но европейские революции аукнулись и здесь. Части Чехословацкого корпуса объявили, что раз уж Мировая война закончилась, и цель освобождения их родины достигнута, то они отказываются от дальнейшего участия в боевых действиях. Их уговорили лишь остаться на тыловой службе, охранять Транссибирскую магистраль (за хорошую плату). Уход чехов значительно ослабил фронт. А вдобавок большевики переманили на свою сторону башкирского националиста Заки Валидова, посулив ему власть над Башкирией и автономию. Мусульманский корпус, подчиняющийся Валидову изменил, перейдя на сторону красных. И фронт опять был прорван, советские армии заняли Оренбург и Уфу.
Казалось бы, положение Советской власти было блестящим!.. Но нет. Совсем не блестящим. Победы на фронтах, успехи на международной арене – а вместе с этим полный мрак и кошмар внутри государства. Ведь "красный террор" не был единственным бедствием, обрушившимся на Россию. То, что постигло ее, можно было сравнить разве что с библейскими "казнями египетскими". Вовсю разгулялся и "обычный" бандитизм. В Москве орудовали крупные шайки Сабана, Яшки Кошелькова, Селезнева, Гуська, Графчика, Краснощекова, Хрящика, Матроса, Бондаря, Донатыча, "банда шоферов", в Питере – Ваньки Белки, Леньки Пантелеева, Жорки Александрова. В темное время суток ходить по улицам стало невозможно, а часто и среди бела дня грабили.
Углублялась разруха. Многие специалисты – чиновники, инженеры, техники, попадали под красный террор, другие разбегались кто куда. Транспорт работал не пойми как. Заводы останавливались. Коммунальное хозяйство городов вообще приказало долго жить. Не стало электричества. Не было тепла, люди обогревались самодельными печками-буржуйками, топили их мебелью, книгами, ломали на дрова заборы, рубили деревья в парках. Не работала канализация. В больших домах жители отправляли естественные надобности на "черных" лестницах, и они замерзали сплошными омерзительными наледями.
Вместо расстрелянных и разогнанных специалистов назначали "ответственных работников", а они оказывались совершенно некомпетентными. Набирали себе огромные штаты помощников, "совслужащих" и "совбарышень", и все равно не справлялись, учреждения работали вхолостую. А чтобы изобразить активную деятельность (и оправдать получаемые пайки), "совслужащие" с "совбарышнями" порождали бумажные потоки, которые вносили дополнительную путаницу и парализовывали решение самых простых вопросов.
Добавились и эпидемии. Из Закавказья был занесен тиф, с запада пришел вирусный грипп – "испанка". Массовые миграции войск и беженцев, скученность в транспорте способствовали распространению заболеваний, а разрушение системы здравоохранения, антисанитария, плохое питание вели к высокой смертности. Если летом солнце и вода кое-как сдерживали развитие эпидемий, то с осени 1918 года они резко пошли по нарастающей и тысячами косили свои жертвы.
Страшным бедствием обернулась и свердловская политика наступления на деревню. Она вызывала постоянные волнения и восстания среди крестьян. Которые жестоко подавлялись. Вот красноречивый факт – самым грозным оружием по тому времени считались бронемашины. Всего их в Красной Армии насчитывалось 122. Из них 6 действовали на Западном фронте, 45 – на Южном, 25 – на Восточном. А 46 приходилось держать в тылу, они обслуживали карательные экспедиции. По эсеровским источникам, при усмирении крестьянских бунтов в 1918 году в Епифанском уезде Тульской губернии было казнено 150 человек, в Медынском уезде Калужской губернии – 180, по Рязанской губернии в Пронском уезде – 300, в Касимовском – 150, в Спасском – 200, в Тверской губернии – 200, в Ветлужском уезде Смоленской губернии – 600.
Для таких карательных акций, как и для выколачивания продразверстки, обычные красноармейцы оказывались ненадежными, они сами были из крестьян. И использовались либо латышские части, либо особые формирования из "инородцев" – немцев, латышей, евреев, австрийцев, венгров, китайцев, вливалась в них и самая отпетая русская шпана, люмпены. Для "продовольственных" операций и крестьянских экзекуций проводились также мобилизации местных коммунистов – это называлось "боевым крещением партячеек". Подобная мера предписывалась губернским и уездным парторганизациям инструкциями, рассылавшимися Секретариатом ЦК. То есть Свердловым. Снова мы видим очень характерное для него стремление повязать кровью как можно больше людей.
И проходили "боевые крещения" действительно круто. В Вологодской губернии для того, чтобы заставить крестьян отдать хлеб, их запирали раздетыми в холодные подвалы, пороли шомполами. В Костромской – секли плетьми из проволоки. В Ветлужском и Варнавинском уездах, когда приезжало начальство, весь сход ставили на колени, иногда тоже пороли – "всыпьте им, пусть помнят советскую власть!" Повсеместно брали заложников – сдать продразверстку или они будут расстреляны. В Хвалынском уезде продотряд, приехав в деревню, первым делом заставлял истопить баню и привести самых красивых девушек. И приводили – от этого зависела судьба всех сельчан.
В рамках мер по "борьбе с кулаком" и "нейтрализации середняка" проводились и другие акции. Так, было предписано у семей, насчитывающих 5 человек и менее, но имеющих более одной коровы, "лишних" отбирать. И передавать "беднякам". То бишь комбедовцам, пьяницам и дуракам. Эти же комбедовцы, став властью, и с односельчанами не церемонились, обирали их, прижимали, изводили придирками, грубостью, насилиями. Местные исполкомы и комбеды обращались с крестьянами, как с побежденными врагами, сплошь и рядом реквизировали лошадей для собственных нужд. Заваливали повинностями. Отбирали сенокосы и места порубки дров, объявляя их государственной собственностью и вымогая плату. Устраивались всевозможные реквизиции у "мелкобуржуазных производителей". Так, в Московской губернии в крестьянских домах были отобраны все швейные машинки. Якобы по приказу Ленина. О чем сам Ленин с Крупской узнали лишь случайно, гуляя по Москве и разговорившись с крестьянином.
Но… вдобавок ко всему утеснение и обирание крестьян ничего не давало для решения продовольственных проблем! По многочисленным свидетельствам, бесчинствовавшие в деревне продотряды значительную долю награбленного сами же и разбазаривали – обжирались, хлеб пускали на самогон, перепродавали спекулянтам. А то, что удавалось собрать, просто пропадало. Сырое зерно гнило, сваленное на станциях в неприспособленных хранилищах, мясо и рыба тухли, скот подыхал. Потому что это добро уже никого не волновало. Продотряды отчитывались показателями собранного – и все планы выполняли и перевыполняли. Дальнейшее их не касалось. А при административной неразберихе и хаосе на транспорте реализовать продовольствие и доставить по назначению было невозможно.
В городах начался настоящий голод. Нет, он не являлся следствием "кольца фронтов". О каком влиянии "кольца фронтов" можно говорить, если в Астрахани вдруг не стало… рыбы? Голод не был и следствием неурожая. В 1918 году, только-только освоив и засеяв всю полученную землю, крестьяне собрали огромный урожай. Голод стал прямым следствием "войны", которую государство развернуло против своей же, российской деревни.
Тем не менее даже и столь катастрофические результаты не заставили Свердлова угомониться! И он вместе с наркомом земледелия масоном Середой готовит программу нового, второго масштабного удара по крестьянству. "Декрет о земле" дал им землю, из-за чего большевики и получили поддержку масс сельского населения. Теперь же предполагалось эту землю отобрать. Национализировать. На съезде сельхоз-коммун и комбедов 11 декабря 1918 года была провозглашена самая первая программа коллективизации.
Да-да, еще тогда. Только сокращения "колхоз" еще не существовало. Но над президиумом съезда был вывешен лозунг: "Свободный труд в крупных коллективных хозяйствах – путь к коммунизму в земледелии". Предусматривалось создание совхозов, государственных сельхозпредприятий, где крестьяне верстались в "рабочие", из частников превращались в "служащих по найму у государства". Или организация "коммун" с полным обобществлением земли и инвентаря.
Причем совхозы и коммуны, замышлявшиеся Свердловым и Середой, сильно отличались даже от тех колхозов, которые реализовались при Сталине. При проведении сталинской коллективизации людям были оставлены в личную собственность приусадебные участки, птица, мелкий скот, наконец – их дома. В свердловско-середовском варианте такого не допускалось. Эти "коммуны" скорее напоминали "фаланстеры" из масонских утопий. Крестьянам предстояло лишиться всего, превратиться в полных "пролетариев", не имеющих за душой ничегошеньки.
Члены "коммун" должны были трудиться бесплатно, получая за это порцию еды в общественной столовой. И жить должны были в общих помещениях наподобие казарм. Централизованно распределяться на работы. Отдавать детей для коллективного воспитания. Фактически перейти на положение заключенных огромного российского лагеря. (Как раз тогда заговорили и об "обобществлении" женщин. Свердлов данную идею не озвучивал. Но и в ее опровержение не выступал…) Для реализации второго удара по крестьянству было принято решение и о реформе деревенской власти. Вместо прежних Советов крестьянских депутатов создавать другие – Советы депутатов крестьянской бедноты. То есть повысить статус комбедов и сделать их единственной властью на селе. Полностью отдать русскую деревню босякам, шпане и люмпенам – пусть "коммунизируют"!
30. "Честь и имя революционера"
Германские демократы во главе с Эбертом и Носке оказались более умными и дельными, чем львовы и керенские. Впрочем, ведь и "силы неведомые" не желали окончательного разрушения Германии, в отличие от России. Во всяком случае, немецкие социал-демократы не остановились перед решительным применением силы, быстро разгромили "спартакидов", а их вожди Карл Либкнехт и Роза Люксембург (Гольдман) были найдены в канаве убитыми. На что Советская власть отреагировала странно и жестоко. В Петрограде по приказу Зиновьева были расстреляны последние из находившихся в руках большевиков представителей дома Романовых – великие князья Николай Михайлович, Павел Александрович, Дмитрий Константинович и Георгий Михайлович. Якобы "в ответ" на убийство германских предводителей (что ни с какой логикой, конечно же, не согласуется).
Ну а Новгородцева в связи со смертью Либкнехта передает трогательную историю. Как Андрюша Свердлов спросил у отца – неужто и его могут убить буржуи? А Яков Михайлович ответил:
– Конечно, сынка, могут убить, но тебе не надо этого бояться. Когда я умру, я оставлю тебе наследство, лучше которого нет ничего на свете. Я оставлю тебе ничем не запятнанную честь и имя революционера.
Да, Клавдия Тимофеевна очень любила Свердлова. Вся ее жизнь была – это он. Поэтому она и сумела придумать про него такую красивую легенду. Хотя в действительности я не знаю, входило ли в лексикон Якова Михайловича слово "честь"? Перечитав множество текстов его работ, речей, писем, я такого слова не встретил ни разу… Что же касается "незапятнанной" чести и имени, то давайте еще раз отвлечемся от сюжетной хронологии и перескочим на 17 лет вперед.
В 1935 году было велено произвести в Кремле инвентаризацию имущества. Во время которой сотрудники наткнулись на сейф Свердлова. Открыть его не получалось. Разузнали предысторию, и выяснилось, что стоял он в рабочем кабинете Якова Михайловича, а после его смерти не сумели найти ключ. И, соответственно, проникнуть вовнутрь сейфа. Бились-бились – никак. Ну и убрали на комендантский склад, чтобы бесполезная махина Калинину не мешала. Но в 1935 г. охрана и персонал Кремля оказались более настойчивыми, чем в 1919 г. Вызвали мастеров-слесарей. Они с замком тоже не сладили. Тогда привезли из тюрьмы одного из знаменитых "медвежатников", специалистов по сейфам. И у него получилось. Открылась дверца. Тут-то все свидетели и ахнули. Доложили самому Ягоде, а он – лично Сталину. Его записка сохранилась:
...
"Секретарю ЦК ВКП(б) тов. Сталину
На инвентарных складах коменданта Московского Кремля хранился в запертом виде несгораемый шкаф покойного Якова Михайловича Свердлова. Ключи от шкафа были утеряны. 26 июля с. г. шкаф был нами вскрыт, и в нем оказалось.
1. Золотых монет царской чеканки на сумму сто восемь тысяч пятьсот двадцать пять (108 525) рублей.
2. Золотых изделий, многие из которых с драгоценными камнями, семьсот пять (705) предметов.
3. Семь чистых бланков паспортов царского образца.
4. Семь паспортов, заполненных на следующие имена:
а) Свердлова Якова Михайловича, б) Гуревич Цецилии Олеговны, в) Григорьевой Екатерины Сергеевны, г) княгини Барятинской Елены Михайловны, д) Ползикова Сергея Константиновича, е) Романюк Анны Павловны, ж) Кленочкина Ивана Григорьевича,
5. Годичный паспорт на имя Горена Адама Антоновича.
6. Немецкий паспорт на имя Сталь Елены.
Кроме того, обнаружено кредитных царских билетов всего на семьсот пятьдесят тысяч (750 000) рублей.
Подробная опись золотым изделиям производится со специалистами.
Народный комиссар внутренних дел Союза ССР
Г. Ягода 27 июля 1935 г. № 56568".
Подробная опись не сохранилась. И что за золотые изделия с драгоценными камнями хранились в сейфе, мы не знаем. А они, конечно же, составляли львиную долю стоимости содержимого. Но даже без их учета указанное количество монет – это более 100 кг золота! В целом же исследователи (весьма приблизительно) оценивают клад в сумму не менее 250 млн. долларов по нынешнему курсу.
Но внесем еще маленькое уточнение – паспорта "царского образца" были не просто паспортами. Они в дореволюционной России играли роль и загранпаспортов. Менять их для поездки за рубеж не требовалось. И в первые годы после революции паспорта "царского образца" сохранялись именно в таком качестве, за рубежом они по-прежнему считались действительными.
Из всего сказанного вытекают три немаловажных вопроса. Что это были за ценности? Откуда они взялись? И когда формировалось содержимое сейфа?
На первый из них журналисты разных изданий принялись дружно выдвигать версию, что это, мол, был "партийный общак". Готовившийся на случай, если революция потерпит поражение, и коммунистическому руководству придется скрыться. А в доказательство обычно ссылаются на мемуары Б. Бажанова. Который, якобы со слов Германа Свердлова, рассказал, что в одном из ящиков стола Новгородцевой в 1920-х хранился "алмазный фонд Политбюро", переданный ей еще в гражданскую. Вот журналисты и совместили этот "алмазный фонд" с содержимым сейфа.
Никакого отношения к действительности данная версия не имеет и не может иметь. Первое – как уже отмечалось, книга Бажанова является очень малодостоверным источником. Да и изложил он "сенсацию" об алмазах в тройной передаче. Вроде бы Андрей Свердлов рассказал Герману, а он Бажанову. Учтем и то, что Герман был заядлым юмористом и любил розыгрыши. Второе – секретная партийная касса из драгоценностей в самом деле собиралась. Хотя хранилась, разумеется, не в ящике письменного стола. Но создавалась эта касса осенью 1919 года! Когда Деникин взял Орел и прорывался к Москве. Свердлова в это время уже не было в живых. И прятать что-либо в сейф он никак не мог. Третье – клад не мог быть партийной "заначкой". Потому что о нем никто не знал. Иначе, будьте уверены, даже при отсутствии ключа не засунули бы сейф в кладовую. Наконец – паспорта. Все исследователи, анализируя информацию о них, приходят к единодушному выводу. Что заполнены они были на подставные имена и предназначались для членов семьи Свердлова.
Таким образом, клад был отнюдь не "партийным", а сугубо "личным", Якова Михайловича. И предназначался для возможного побега за границу. Хотя ключ он не доверил никому (куда он делся, так и не известно). И не обмолвился ни единым словом даже близким, в том числе и жене. В противном случае его родственники сделали бы попытки добраться до сокровищ. Или сообщили бы высшему руководству, чтобы купить его расположение, как сделала Новгородцева с тайным архивом мужа. Нет, Свердлов строго соблюдал собственное правило: "Говорить не то, что можно, а то, что нужно". А вдруг и родные окажутся не совсем надежными? А вдруг придется бежать без них, как из Нарыма?
Перейдем ко второму вопросу. Откуда могли взяться у Свердлова такие ценности? Тут господа журналисты уверенно заявляют – из ЧК! Известно же, что ВЧК в кампаниях реквизиций у "буржуев" и последующего "красного террора" изымала огромное количества золота и драгоценностей, вот, мол, и шли они Свердлову. Вынужден разочаровать сторонников такой гипотезы, она тоже не выдерживает критики. "Кассой" золота и драгоценностей, поступающих в фонд партии по линии ЧК, заведовал не Свердлов, а Ганецкий. Распоряжался же ею лично Ленин. Ганецкий был верным его "кассиром" еще в эмиграции, обеспечивая получение и распределение сверхсекретных средств, выделяемых из Германии, и выполнял только персональные распоряжения вождя.
Клад Свердлова не имел никакого отношения к "кассе" Ленина. Откуда же он получил золото и драгоценности? О, тут вариантов может быть хоть пруд пруди! Один вариант – сразу после переезда в Москву Яков Михайлович наложил лапу на склады и совнаркомовское обеспечение. А с такими повадками, как у него, нельзя исключать, что он через третьих лиц наладил связь с черным рынком и вел выгодный обмен продуктов на золотишко. Когда начался голод, такой торг шел широко. Второй вариант – непосредственно через его руки шло финансирование подпольных и партизанских структур на территориях, занятых белогвардейцами и немцами. Так, в начале 1919 г. он писал в Сибирь: "Дорогие товарищи, ваши записки получили. Мы ни на минуту не забываем о вас. Посылали неоднократно деньги, мало – не по нашей вине…" А выходит, деньги-то были. Вон сколько в сейфе! Может, "мало" доходило все же по вине Якова Михайловича?
Третий вариант – к нему должна была попасть часть драгоценностей царской семьи. Это же железный закон банды. Исполнители себя не забыли, прикарманили изрядно, а как же "пахану" не отстегнуть долю? Четвертый вариант – погромы и разорение церквей, которые велись под его руководством и при его участии. Пятый вариант – не исключена связь с московским преступным миром. Блатных Свердлов в прежние времена хорошо знал, и они его "авторитет" признавали. Может, возобновил контакты? Может, из-за этого так вольготно разгуливали Кошельковы, Сабаны и Графчики, что имели могучего покровителя? С которым требовалось делиться. Шестой вариант – поступления от ЧК в период отсутствия Ленина и Дзержинского. Альянс с Петерсом. Ну и седьмой вариант – секретная посылка в Германию двух "золотых эшелонов" во время регентства. 90 с лишним тонн! Тут вполне могло что-то к рукам прилипнуть…