Одним из замечательных американских образцов стало дело Олмодовара, которое началось 2 ноября 1942 г. Утром того дня житель Нью-Йорка, который прогуливал свою овчарку, нашел в отдаленной части Центрального парка, расположенного вблизи так называемого "моря Гарлема" (или "озера 110-й стрит"), в высокой траве труп женщины. Казалось, что рукава ее кофты вырваны во время борьбы. Детективы Хэкетт и Кросби из Бюро пропавших без вести при нью-йоркской полиции идентифицировали погибшую женщину как Луизу Ол- модовар, двадцатитрехлетнюю официантку, которая пять месяцев тому назад вышла замуж за бывшего пуэрториканского моряка Анибала Олмодовара, но через несколько недель ушла от него, потому что он продолжал встречаться со своими прежними подружками. Исполняющий обязанности главного патологоанатома Нью-Йорка Томас А. Гонзалес констатировал, что Луиза Ол- модовар задушена, и подозрение пало на ее двадцатисемилетнего мужа, который и после разлуки устраивал Луизе жестокие сцены ревности. Его арестовали, и в отворотах его брюк Александр О. Геттлер, руководитель химико-токсикологической лаборатории главного патологоанатома, нашел семена различных видов трав. Он передал свою находку Джозефу Дж. Коп ленду, профессору ботаники и биологии при Сити-колледже, который установил, что речь идет о семенах тех трав, что растут вокруг места обнаружения трупа; во всем Нью-Йорке их можно встретить только в Центральном парке. Чтобы иметь возможность опровергнуть утверждения Олмодовара, будто семена трав попали в обшлага его брюк где-нибудь в другом месте, Копленд уточнил в своем заключении, что подобные виды трав произрастают только еще в двух местах на Лонг-Айленде и в трех местах Уэстчестер-Каунти. Сначала Олмодовар признался, что они с женой договорились встретиться в Центральном парке и между ними снова возник спор, тогда в припадке ярости он убил ее. Но вскоре одумался, отказался от своих показаний, заявив, что полицейские вынудили его признаться. Таким образом, семена стали главной уликой на суде в 1943 году, где пуэрториканца признали виновным.
Эти примеры наглядно демонстрируют, как далеко шагнула ботаника в роли вспо- могательной науки, в криминалистике и как в наступившие послевоенные десятилетия продолжалось дальнейшее ее развитие. Сержант уголовной полиции Кларк приступил к расследованию по делу Торна в августе 1960 года. В то время исследования в области ботаники уже получили распространение, но не в такой степени, чтобы удовлетворять растущие запросы криминалистики.
Первое, что Кларк получил из научных институтов, и в частности от доктора Кэймерона Оливера Крэмпа это результаты исследования обнаруженных волос. Было установлено наличие трех различных видов волос человека и значительное количество шерсти животного. Шерсть принадлежала собаке и была исключительно мягкой с рыжеватым оттенком. Крэмп считал, что порода собаки - спаниель. Обнаруженную шерсть невозможно было отличить от шерсти, которую в качестве пробы взяли у девяноста собак той же породы. Было высказано мнение, что, возможно, у преступника имеется спаниель.
Чрезвычайно интересными оказались результаты исследований патолога растений Невилла Хьюлетта Уайта. Они свидетельствуют, что культуры плесени на ботинках Грэма Торна являются четырьмя различными грибками. Самой примечательной среди них была культура желтовато-зеленого цвета, которая состояла из сагообразных шариков. Ее порождает грибок, известный с давних времен и развивающийся во влажной теплой среде при полном покое за определенное время. Невольно возникал вопрос, нельзя ли, зная сроки развития культуры, точнее определить время, когда труп ребенка завернули в одеяло и положили в то место, где его обнаружили. Может быть, таким образом подтвердится предположение, что преступник убил Грэма тотчас после его похищения.
Очень существенными для подобного рода заключения являлись спорангии грибка, в которых вызревали споры для воспроизведения грибка. Как только споры вызревали, спорангии открывались, споры высыпались и, попав на благоприятную почву, давали новые грибки. Спорангии на ботинках Грэма Торна только что открылись и начали высыпать споры. Так как время вызревания спор ровно три недели, то, следовательно, прошло три недели, пока на ботинках ребенка смогли вызреть споры. С другой стороны, от времени попадания спор на ботинки до образования спорангии тоже прошло от двух до трех недель. Таким образом, труп ребенка пролежал в Грэндвью Гроув по меньшей мере пять недель. Так как точное время от выпадения спор до образования спорангий зависит от питательной почвы, от температуры и влажности среды, то Уайт искусственно вырастил на стерильных частях кожи ботинок. Выращивание происходило в среде, воспроизводившей среду тюка, в котором обнаружили Грэма Торна. В первой половине сентября Уайт смог сообщить Кларку, что время развития плесени равно точно трем неделям. Следовательно, 20 августа, когда Уайт начал свою работу, плесени на ботинках Грэма Торна исполнилось шесть недель, а значит, Грэм Торн был убит сразу же после похищения.
Однако сколь ни была важна работа Уайта по установлению точного времени гибели Грэма Торна, все же она не содержала сведений об определенной, четко ограниченной среде, где следовало бы искать преступника. Такие сведения поступили от Гораса Фрэнсиса Уитуэрта из Музея геологии и горнорудного дела после того, как он исследовал красноватые кусочки почвы. Под микроскопом они обнаружили различные составные части: глину, желтые и коричневые частицы краски и несколько растительных волокон. Но основная масса состояла из крупиц песка, которые были перемешаны с красноватым веществом. Вещество растворилось, как только ввели несколько капель соляной кислоты, при этом с отчетливым шипением, что доказывает наличие извести. Значит, прилипшие кусочки почвы состояли из окрашенного в красный цвет раствора извести, какой обычно используют в Австралии при строительстве домов, и прежде всего частных, с полуподвалом. Грэм Торн лежалг видимо, в таком полуподвале или перед ним, и на него попали красные частички раствора. Это тоже была не очень обнадеживающая находка, потому что имелось бесчисленное множество домов, где использовался при строительстве красный известковый раствор. Она только тогда вдруг приобрела большое значение, когда подошли к концу ботанические исследования, в сентябре.
Микроскопические частички растений, которые Кларк и его сотрудники собрали в конце августа с различных частей одежды Грэма Торна и с одеяла, подразделили на пять типов следов. Первый тип состоял из частиц листиков и стебельков, собранных с одеяла; второй - из двух прилипших к шарфу Грэма растений; третий - из растительных частиц, прилипших к курточке Грэма со спины; четвертый - из таких же частиц, прилипших к брюкам; пятый - из особенно тонкого материала, который высыпался из курточки Грэма при выколачивании ее и, казалось, был растительного происхождения.
Перед экспертами были поставлены вопросы: можно ли по частям растений идентифицировать их вид? Растут ли идентифицированные растения в месте обнаружения узла с трупом? Если да, то дальнейшая работа не имела смысла, так как частицы растений могли попасть на одежду и одеяло на этом месте. Они не могли тогда указать путь к неизвестному еще месту, где Грэма могли убить, "хранить" или "упаковать". Ботаник Джонсон, к которому Кларк обратился прежде всего, 1 сентября предпринял первую попытку идентификации растений и поехал вместе с Кларком в Грэндвью Гроув. Там они вдвоем обследовали растительность с места обнаружения трупа, и после длительной работы Джонсон решил, что обнаруженные на одежде Грэма частицы листиков ни в коем случае не могут принадлежать дикорастущим растениям этой местности. Но он не хотел давать окончательного заключения и предложил, как уже говорилось, обратиться к доктору Джойс Виккери, которая с 1936 года занималась классификацией растений в Национальном гербарии.
6 сентября Джойс Виккери получила комплекс всех пяти типов следов, подобранных Кларком, и принялась за трудоемкую работу по составлению морфологической характеристики различных частиц листиков, стеблей, веток, плодов и семян. Виккери пришлось исдледовать также многие частицы анатомически и изготовлять с помощью бритвы или микротома микроскопические поперечные, продольные и радиальные разрезы отдельных частиц растений, чтобы заглянуть во внутреннее строение клетки растения. Лишь после этого она была в состоянии определить, к какому растению относятся отдельные частицы следов.
Задание оказалось таким трудным, что Джойс Виккери попросила куратора гербария созвать конференцию научного штаба. Совместными усилиями ученых к середине сентября удалось определить важные составные части всех проб. Некоторые растения были представлены только одним семечком или обнаружены не на всех предметах одежды Грэма, а на одеяле имелись, в основном, частицы только двух растений. Первое называется кипарис Савара и относится к можжевельникам, которые часто используют как декоративный кустарник в садах. Второе - Настоящий кипарис, который сильно отличается от можжевельника и в противоположность ему встречается очень редко.
По окончании определения следов Кларк и Джойс Виккери предприняли повторное обследование растительности Грэнд- вью Гроув. Опустившись на колени они осматривали один квадратный метр за другим. Джойс Виккери не нашла ни одного экземпляра кипариса Савара и других видов кипарисов. Но странная, необычная комбинация частей обоих видов кипариса так отчетливо выражена, что могла попасть на место обнаружения трупа только вместе с ним и, видимо, с места, где погиб Грэм Торн. Чтобы ничего не упустить, Кларк и Викке- ри обследовали также сады всех домов в местности, где нашли труп Грэма. Кларк возвратился на Сентрал-стрит с твердым убеждением, что на месте, куда затащили Грэма Торна или на котором его убили, должны стоять оба эти дерева или куста. Так как ботаник по опыту знала, что подобная комбинация этих растений встречается чрезвычайно редко, то Кларк считал необходимым осмотреть весь жилой район вокруг Сифорта, включая Клонтарф и Мэнли, в поисках дома, в саду которого растут оба вида кипарисов.
К 20 сентября сержанты уголовной полиции Коулмен и Шилл получили задание произвести поиски. Из гербария им дали для образца ветки обоих разыскиваемых деревьев и кустарников. Это была самая трудная работа, которую когда-либо приходилось им выполнять. Местные жители, и прежде всего почтальоны, которых они осторожно расспрашивали, часто посылали по ложному следу. Сержантов подстегивало сознание, что все прочие расследования пока не дали никакого результата. Правда, Кларк продолжал исследование других следов и установил место и время изготовления одеяла, его артикул. Но партия изготовленных одеял состояла из трех тысяч штук, и вначале казалось безнадежным занятием проследить путь каждого одеяла в отдельности. Тем напряженнее ждал Кларк каждое сообщение Коулмена и Шилла.
К концу сентября их поиски распространились на Клонтарф, поселок из одно- и двухэтажных домов и бунгало. И на этот раз почтальон указал им дом на Мур-стрит, 28, приблизительно в полутора милях от места обнаружения трупа Грэма Торна. Не раз пережившие разочарование, скептически настроенные, отправились они в путь и неожиданно оказались напротив "того самого" дома. Это был одноэтажный дом, построенный из обожженного кирпича, соединенного красным раствором. Он возвышался над полуподвалом с гаражом, и по обе стороны ворот гаража росли кипарис Савара и Настоящий кипарис. Кларк поставил Джойс Виккери об этом в известность и поспешил в Клонтарф. Джойс Виккери последовала за ним. Кларк установил, что почва перед гаражом и вокруг дома имеет вкрапления частиц известкового раствора, а ботаник подтвердила, что это именно те растения, которые они искали. Ветки и зелень кипариса Савара, который рос слева от ворот гаража, валялись на полу гаража и на пороге обеих дверей, ведущих в подвальное помещение. Там же нашли ветки Настоящего кипариса, растущего справа от ворот.
Известие прозвучало в Бонди, в "спеццентре Торн" и в Отделе уголовного расследования как сигнал тревоги. Напряжение возросло, когда Коулмен сообщил первые сведения о жильцах дома 28 по Мур-стрит. Теперешние жильцы дома въехали в него лишь в сентябре. Владельцы соседнего дома, Уильям и Кетлин Телфорд, сообщили, что до этого в доме 28 в течение шести месяцев проживал иммигрант по имени Штефан Лесли Брэдли с женой Магдой и тремя детьми. У них был спаниель. Насколько им известно, Брэдли родом из Венгрии, приехал в Австралию в 1950 году и работал галь- ванизатором. Несмотря на скудные доходы, у него в последнее время было две автома- иины, немецкий автомобиль и голубой "Форд", который он купил в начале июля. Утром 7 июля, т. е. в день похищения Грэма Торна, появились рабочие бюро обслуживания, упаковали мебель и освободили дом. Незадолго до этого, в то же утро, Магда Брэдли села с детьми в такси и поехала в аэропорт, чтобы якобы провести отпуск в Квинсленде. Брэдли не было дома во время отъезда жены. Он появился позже, когда рабочие упаковывали мебель, и попросил Телфордов подержать у себя пару картин, так как боялся, что в машине для транспортировки мебели их могут повредить. 17 июля он заехал за картинами на своем "Форде". Он не сказал Телфордам, куда едет. Но неожиданный отъезд 7 июля показался им столь странным, что они записали номер его машины и 19 июля заявили о своих подозрениях в полицию.
Сообщение Коулмена о заявлении Телфордов показалось в первый момент неправдоподобным. Однако проверка регистрационной картотеки Фоли в Бонди подтвердила этот факт. Сообщение Телфордов было зарегистрировано. Но в эти дни имело место одно обстоятельство. 21 июля сержанты уголовной полиции Келли и Этта- лонг, разыскивая "Форд", остановили на улице голубой автомобиль Брэдли и записали его адрес: Мэнли, Осборн-роуд, 49. 24 июля на работу к Брэдли явился сотрудник полиции и опросил его относительно 7 июля. Но он так любезно и спокойно объяснил, что из-за переезда не имел времени 7 июля посетить Бонди, расположенный в одиннадцати милях, что ему поверили и вычеркнули из списка подозреваемых.
У Фоли имелось еще одно сообщение относительно Брэдли. 26 сентября, т. е. всего восемь дней тому назад, некий Невилл Аткин Браун, сосед Брэдли, позвонил в полицию Мэнли. Он сообщил, что уже некоторое время с определенным недоверием наблюдает за Брэдли, видел, что тот распродал мебель, что голубой "Форд" исчез и что семья уехала куда-то 26 сентября. В бесконечном потоке ложных сообщений, которые поступали в полицию с 7 июля, сообщение Брауна затерялось и не произвело особенного впечатления. В конце концов с Брэдли в июле уже беседовали и посчитали непричастным к этому делу. Однако теперь не было времени думать об ошибках и промахах.
Утром следующего дня, 4 октября, топтавшийся на одном месте аппарат Отдела уголовного расследования смог, наконец, сконцентрировать свою работу на достижении определенной цели. В обращениях к общественности полиция просила содействия в поисках исчезнувшего "Форда", и вскоре агент по торговле старыми автомашинами из Грэнвила сообщил, что некий Бр. эдли продал 20 сентября голубой "Форд" за 28 фунтов. Кларк, Коулмен, Шилл и Бейтмен поспешили в Грэнвил, который находится в шестнадцати милях от Сиднея, и Кларк обследовал машину. В багажнике он сразу же наткнулся на щетку, полную волос, а на полу багажника и под ковриком, который покрывал часть пола багажника, кроме волос он нашел много частиц растений. Их тотчас отправили в Национальный гербарий. Там Джойс Виккери произвела анализ и установила, что в багажнике машины Брэдли имеются следы обоих растений, т. е. кипариса Савара и Настоящего кипариса. Либо ребенка везли в багажнике, после того как убили и упаковали в тюк в гараже Клонтарфа, либо Грэм Торн был убит в самом багажнике. Так как на его полу Кларк обнаружил следы почвы, в которых Горас Фрэнсис Уитуэрт нашел частицы известкового раствора того же вида, что и на одежде убитого мальчика, то можно Выло предположить, что с кустов возле гаража еще до убийства листья и другие фрагменты могли попасть в багажник и прилипнуть к одежде ребенка.
Вечером 4 октября не было больше сомнений в том, кто похититель и убийца Грэма Торна, или, по крайней мере, один из преступников. Бейтмен застал квартиру № 6 дома № 49 на Осборн-роуд совершенно пустой. Он поговорил с управляющим, Гарри Пичи, и узнал, что тот получил письмо Брэдли из Мельбурна, в котором сообщалось, что Брэдли, вынужденный срочно уехать, в свою квартиру больше не вернется. Стало ясно: Брэдли сбежал.
Негодование общественности, порожденное событиями 16 августа, постоянно нарастало. 5 октября стало известно, что убийце, который два месяца водил за нос полицию, может удастся покинуть австралийскую землю и уйти от расплаты. В течение четырех дней, до 8 октября, сообщения из транспортного агентства, от старьевщиков, торговцев автомашинами и директоров школ восстанавливали картину подготовки