На самом деле, пока одни работники добывали уголь, варили сталь, собирали паровозы и веялки, другие втайне "ковали новый немецкий меч". Уже в мае 1921 года американская разведка, систематизировав открытую информацию, "выявила довольно странное обстоятельство": в число последних зссенских патентов входили 26 патентов на артиллерийские приборы, 18 - на электрическую аппаратуру для корректировки огня, 9 - на взрыватели и снаряды, 17 - на полевые орудия и 14 - на железнодорожные артустановки и "гусеничный ход для артиллерийских повозок". Орудийное бюро, которое возглавил талантливый молодой конструктор Фриц Туббезинг, с лета 1925 года спокойно работало прямо в центре Берлина под вывеской "Кох и Кинцле (Е)": "Нас никто не замечал, никто не беспокоил, никто ни разу даже не постучался в нашу дверь". За этой дверью были разработаны восемь типов тяжелых артиллерийских орудий, гаубиц и полевых пушек, целое семейство танков. Проекты воплощались в металл в секретных цехах Эссена и на шведских предприятиях фирмы "Бофорс", где Крупп владел третью контрольного пакета акций. В аналогичных условиях, переориентировавшись на выпуск гражданской продукции, подпольной разработкой перспективных образцов оружия по заказам Рейхсвера занимался концерн "Рейнметалл", основанный известным изобретателем и предпринимателем Генрихом Эрхардтом - ему принадлежал контрольный пакет швейцарской компании "Солотурн".
В 1926–1930 гг. "Рейнметалл" создал для будущей массовой германской армии 2-см и 3,7-см зенитные автоматы, 3,7-см противотанковую и 7,5-см зенитную пушки, 7,5-см легкое и 15-см тяжелое пехотные орудия, 10,5-см легкую гаубицу. Специалисты Круппа за тот же период спроектировали 8,8-см зенитку, 15-см тяжелую гаубицу, 21-см мортиру. "Здоровая конкуренция" между двумя корпорациями вполне устраивала представителей Управления вооружений, позволяя им отбирать и объединять лучшие технические решения. К примеру, 10,5-см тяжелая пушка К.18 с завидной дальнобойностью 19 000 м появилась на свет в результате наложения рейнметалловского ствола на крупповский лафет.
Таким образом, был разработан целый диапазон современных артиллерийских орудий, массовое производство которых можно было развернуть сразу же с момента принятия решения о перевооружении. Недаром позднее в своих записках Густав Крупп с гордостью отмечал, что "наиболее важные из орудий, которые использовались в 1919–1941 годах, были уже полностью разработаны в 1933 году". "После того как Адольф Гитлер был облечен властью, я имел честь доложить фюреру, что фирма "Крупп" готова почти безотлагательно начать перевооружение немецкого народа почти без каких-либо пробелов в опыте".
В общем, у немцев имелось что предложить советским "друзьям", которым приспичило вооружаться.
"Коммунизацию" и "орабочивание" управленческого аппарата большевики последовательно проводили в жизнь с момента захвата власти. И вполне успешно. Настолько, что к 1925 году страна "потеряла в разных секторах экономики от 70 до 90 % наиболее квалифицированных кадров". Тем не менее в "оборонке" концентрация дореволюционных инженерно-технических интеллигентов с сомнительным социальным происхождением оставалась неприлично высокой. Только в аппарате ГУВП окопалось 227 бывших дворян (35 %), "12 бывших генералов, 29 штаб-офицеров и 40 старших офицеров".
Они не занимали руководящих постов. В руководящие кресла были посажены партийные выдвиженцы, герои братоубийственной войны, новые хозяева жизни, только и умевшие, что стучать кулаком по столу, клеймить мировой империализм и рапортовать о достижениях, а большего от них и не требовалось. Бывшие генералы и полковники инженерных и артиллерийских войск старой армии, старорежимные профессора и приват-доценты, вновь поставившие на ноги разрушенную промышленность, ходили у этих орденоносцев с именными наганами и маузерами в заместителях и помощниках, преподавали в высших учебных заведениях, безуспешно стараясь втолковать буйной "камсе" двадцатых годов разницу между синусом и косинусом. Именно их, "касту старых специалистов царской России", непорочное партийное руководство назначило виновными за "внезапно открывшиеся" провалы в хозяйственной и военной политике.
Первым шагом в этом направлении стало "усовершенствование" законодательной базы. Промышленный саботаж и причинение ущерба государственному и общественному имуществу, совершенные в контрреволюционных целях, пунктами 7 и 9 ст.58 УК РСФСР приравнивались к вооруженному восстанию и попытке захвата власти и влекли за собой наказание в виде "высшей меры социальной защиты" с конфискацией имущества, "с допущением при смягчающих обстоятельствах понижения до лишения свободы на срок не ниже трех лет". В период "военной тревоги" Президиум ЦИК СССР секретным постановлением от 4 апреля 1927 года приравнял к государственным преступлениям "небрежность как должностных, так и всех прочих лиц, в результате халатности которых имелись разрушения, взрывы, пожары и прочие вредительские акты", что позволяло толковать 58-ю статью широко и вольно. ОГПУ предоставлялось право внесудебного рассмотрения дел по указанным преступлениям. А в январе 1928 года Верховный суд СССР разъяснил, что и доказывать контрреволюционный умысел нет надобности, коль речь идет о вредительстве и "политическом бандитизме".
23 июня 1927 года И.В. Сталин телеграммой направил председателю ОГПУ В.Р. Менжинскому указание вплотную заняться поисками "шпионов", предпочтительно английских, и особливо в военных кругах:
"Мое личное мнение: 1) агенты Лондона сидят у нас глубже, чем кажется, и явки у них все же останутся, 2) повальные аресты следует использовать для разрушения шпионских связей, для завербования новых сотрудников из арестованных по ведомству Артузова и для развития системы добровольчества среди молодежи в пользу ОГПУ и его органов, 3) хорошо бы дать один-два показательных процесса по суду по линии английского шпионажа, дабы иметь официальный материал для использования в Англии и Европе… 6) обратить особое внимание на шпионаж в военведе, авиации, флоте".
"Наследники Дзержинского" немедленно приступили к отбору подходящих фигурантов для вывода на открытые судебные процессы. Было бы указание, а кандидатур хватало: на одной шестой части суши проживало еще почти 1,5 миллиона "буржуазных спецов" (из них 30–40 тысяч инженеров). Самим фактом своего существования они отравляли жизнь "трудящимся", мешая "немедленно определить коммунизм на живую базу". Поэтому "контрреволюционные заговоры" выявились одновременно во всех отраслях промышленности, на транспорте, в Государственном банке, в кооперации, торговле, в вооруженных силах, академических учреждениях.
В ходе подготовки первого по календарю Шахтинского спектакля 1928 года, официально называвшегося "Делом о контрреволюционной деятельности в Донбассе", кроме терминов "саботаж" и "контрреволюция", родилось универсальное понятие "вредительство". Оно означало любое действие или бездействие, приведшее к аварии на производстве, поломке ценного оборудования, перерасходу средств, невыполнению, выполнению или перевыполнению плановых показателей и внеплановых обязательств - зависит от того, с какими целями не выполнялось или перевыполнялось. Начинание с энтузиазмом поддержал молодой зубастый пролетариат, тоже желавший иметь теплый кабинет и чем-нибудь руководить: "Почему не допускаются молодые специалисты на должности старых спецов, не есть ли это провокация с их стороны?"
Целью вредительской деятельности было путем "создания диспропорций", дезорганизации производства, "внесения ошибок в чертежи", устройства взрывов и поджогов "вызвать всеобщий хозяйственный кризис в стране, приурочив его к моменту нападения на советскую землю империалистических армий", и способствовать поражению Советского Союза в войне с интервентами. Самым изощренным вредительством было то, "следов которого незаметно", а, наоборот, предприятие, цех, шахта числится в передовых и "внешне производит весьма хорошее впечатление" - значит, "спецы", демонстрируя лицемерно-показушную преданность делу социалистического строительства, а в душе оставаясь "лакеями буржуазии", готовят эти предприятия к передаче "старым хозяевам".
Причиной, побудившей инженеров "портить вентиляторы", была, как объяснил товарищ Сталин, зависть "служилого элемента" к успехам социалистического строительства, к повышению благосостояния рабочих и крестьян, обида за мизерабельность своего существования: "Будучи вышибленными из колеи и разбросавшись по всей территории СССР, эти бывшие люди расползлись по нашим заводам и фабрикам, по нашим учреждениям и торговым организациям, по предприятиям железнодорожного и водного транспорта и главным образом - по колхозам и совхозам. Расползлись и укрылись они там, накинув маску "рабочих" и "крестьян", причем кое-кто пролез даже в партию.
С чем они пошли туда? Конечно, с чувством ненависти к Советской власти… Пойти в прямую атаку эти господа уже не в силах. Поэтому единственное, что им остается делать, - это пакостить и вредить рабочим и колхозникам, Советской власти, партии".
И он, скарёжен классовою злобою, идет неслышно портить вентилятор, чтобы шахтеры выли, задыхаясь по забоям, как взаперти мычат горящие телята.
Выдающийся металлург, автор гидравлической теории пламенных печей, профессор В.Е. Грум-Гржимайло отмечал, что в стране имеется всего 21 инженер-оптик, из них 15 уже арестованы, а в записке в Президиум НТУ ВСНХ от 18 июля 1928 года вполне открыто изложил свои взгляды:
"Учение Маркса есть отсталое учение, уже потерявшее всякую под собой почву. Оно было создано в период расцвета мускульного труда и почти полного отсутствия технического знания и промышленности. Теперь картина резко меняется, и я совершенно убежден, что через 50 лет никакого пролетариата не будет. Как труд рабов, необходимый в древние времена, заменился работою пара и гидравлической силы, так труд пролетариата заменится электричеством. Наш инженерный идеал, зарю которого мы уже видим в железопрокатных заводах Америки, есть завод без рабочих. Это даст людям такое обилие жизненных ресурсов, что в классовой борьбе не будет смысла. Капитализм прекрасно справляется с задачей насаждения этой будущей культуры: гражданин САСШ уже сейчас в 12 раз богаче русского и во столько же раз лучше обеспечен жизненными ресурсами. Из сказанного очевидна одиозность диктатуры мозолистых рук… Большевики излечат русских от национального порока - беспечности - и, как следствие ее, расточительности. За это стоит заплатить. И вот почему я приветствую этот опыт, как бы тяжелы ни были его последствия для современного мне поколения".
Если бы письмо написал не умирающий, то вполне хватило бы этой антисоветской ереси, чтобы сделать из Владимира Ефимовича какого-нибудь министра в каком-нибудь "подпольном правительстве". Но ведь и кроме него в стране хватало "умников", не веривших в коммунизм, не желавших участвовать в строительстве химеры, понимавших, что "светлое будущее всего человечества" - морковка перед мордой осла.
Генсек неспроста предупреждал партийцев: "Нельзя считать случайностью так называемое шахтинское дело. "Шахтинцы" сидят теперь во всех отраслях нашей промышленности. Многие из них выловлены, но далеко еще не все выловлены. Вредительство буржуазной интеллигенции есть одна из самых опасных форм сопротивления против развивающегося социализма".
О контрреволюционном монархическом заговоре генералов и полковников царской армии, захвативших в свои руки управление всей военной промышленностью, ОГПУ доложило Сталину в марте 1929 года. Вождь разослал записку членам и кандидатам в члены Политбюро с требованием "обратить серьезнейшее внимание" на материалы против "группы специалистов по военной промышленности".
В июле, подсчитав улов, чекисты состряпали "Обвинительное заключение по делу о вредительской организации в военной промышленности", послужившее основанием для принятия следующих решений:
а) разослать обвинительное заключение ОГПУ членам ЦК и ЦКК, а также хозяйственникам, в том числе директорам заводов, в особенности в военной промышленности;
б) предрешить расстрел руководителей контрреволюционной организации вредителей в военной промышленности, а самый расстрел отложить до нового решения ЦК о моменте расстрела;
в) предложить ОГПУ представить список лиц, подлежащих расстрелу, и материалы;
г) произвести чистку всего личного состава Военпрома от Главного управления до заводов на местах.
Расследованием было твердо установлено, что несоответствие между возможностями промышленности и потребностями обороны страны возникло вследствии многолетней "вредительской работы" старых специалистов и отсутствия бдительности у членов партии.
25 октября Политбюро предложенный список утвердило, а 29-го были расстреляны без суда: помощник начальника ГВПУ бывший генерал В.С. Михайлов, член правления орудийно-арсенального треста генерал В.С. Высочанский, член правления патронно-трубочного треста генерал В.Л. Дымман, член правления военно-химического треста генерал В.Н. Деханов, заведующий научно-техническим бюро ружейно-пулеметного треста генерал Н.В. Шульга.
В печати опубликовали краткое сообщение о том, что "органами" раскрыта и ликвидирована контрреволюционная вредительская и шпионская организация в военной промышленности СССР, которая ставила перед собой задачу путем вредительства и шпионажа ослабление обороноспособности страны, содействие иностранным интервентам. Три месяца спустя был арестован еще ряд сотрудников Главного военно-промышленного управления, 23 сентября 1930 года по обвинению во вредительстве, шпионаже и контрреволюции подверглись "высшей мере социальной защиты" заместитель председателя научно-технического совета Вохимтреста генерал Б.К. Корнилович, "лучший пороховой инженер" Вомихтреста инженер-технолог Н.И. Довгелевич и помощник директора завода оного треста Н.М. Шафров. Сколько всего человек было осуждено по делу заговора в ГВПУ, до сих пор точно неизвестно.
В стране еще оставались профессиональные артиллерийские кадры, и за них взялись серьезно. Летом 1929 года начались повальные аресты в Центральных артиллерийских мастерских. Однако при всем рвении следователей наличия контрреволюционной организации выявить не удалось. Ничего, обошлись новомодным "вредительством": были вскрыты "серьезнейшие недостатки в хранении имущества и материалов, а также в качестве ремонта вооружения и в состоянии мобилизационной работы". Этого с головой хватило, чтобы пустить в расход четверых фигурантов во главе с главным инженером мастерских подполковником В.П. Грамолиным. Еще дюжина сотрудников отправилась "перековываться" на великих стройках социализма.
От Центральных артиллерийских мастерских "преступная ниточка" потянулась в Артиллерийское управление и Военную академию РККА - вот уж где свила гнездо натуральная "контрреволюция". Руководителями, согласно сценарию, являлись инспектор артиллерии РККА бывший полковник В.Д. Грендаль, генерал Ю.М. Шейдеман, помощник начальника АУ полковник А.А. Дзержкович и председатель Арткома полковник И. Дмитриев. С ноября 1929-го по февраль 1930 года были арестованы почти все сотрудники артиллерийской инспекции, управления и научного комитета. Из Мобилизационно-планового управления ВСНХ изъяли бывшего члена Арткома, автора трудов по тактике артиллерии В.К. Смысловского, который своей "преступной работой способствовал тому, что промышленность до сих пор не имеет мобилизационного плана", и подло обманывал Советскую власть:
"Я сознаюсь, что не проявлял инициативы во что бы то ни стало составить план, что я пользовался доверием, оказываемым мне моими руководителями или их неосведомленностью во вред делу, а в тех случаях, когда, понуждаемый обстановкой, видя их непонимание или их ошибочные распоряжения, высказывал им это, но получал распоряжения выполнения, - я не осведомлял вышестоящих начальников, Председателя ВСНХ или РКИ или ОГПУ, об истинном положении дела, о грозящей опасности, о могущих быть вредных последствиях, так, как это сделал бы честно работающий специалист".
16 октября 1930 года коллегией ОГПУ "за вредительскую контрреволюционную деятельность в Артиллерийском управлении" были приговорены к расстрелу десять руководящих работников управления во главе с помощником председателя Арткома полковником В.Р. Руппенейтом; полковника В.К. Смысловского "исполнили" в мае 1931-го.
Возглавлявший Артиллерийское управление конармеец, боевой товарищ "легендарных полководцев" Буденного и Ворошилова, бывший унтер-офицер Г.И. Кулик умел крепко выпить и культурно отдохнуть с приятными дамами, но проявлять небрежность и халатность, конечно, не мог в силу своей революционной сознательности и беззаветной преданности. Поэтому Григория Ивановича… наградили третьим орденом Красного Знамени и направили на Особый факультет Военной академии им. М.Ф. Фрунзе, подучиться.
25 февраля 1930 года последовало постановление Политбюро "О ходе ликвидации вредительства на предприятиях военной промышленности". В постановлении указывалось: "ЦК ВКП(б) констатирует, что до настоящего времени во всей военной промышленности не принято достаточных мер по ликвидации этих последствий и до сих пор имеет место выпуск военной продукции с пониженными боевыми качествами во всех военных производствах… Необходимы героические усилия для того, чтобы наверстать упущенное". Для борьбы с "вредительством" при трестах военной промышленности создавались специальные комиссии из представителей ОГПУ и профсоюзов, которым поручалось организовать генеральную проверку чертежей, эталонов, шаблонов, лекал и рабочего инструмента, улучшить систему контроля качества продукции.
Участие в "контрреволюционных организациях" большого количества артиллеристов вынудило обратить особое внимание на Ленинград, где до революции находились основные кузницы артиллерийских кадров - Михайловское и Константиновское училища. Пролетарское чутье не подвело: "организаций", сколоченных по принципу "землячества", оказалось даже две. Бывшие "константиновцы" и бывшие "михайловцы" собирались по праздникам, выпивали, предавались общим воспоминаниям, делились мнениями. Координировал их деятельность и осуществлял общее руководство профессор Военно-технической академии РККА, специалист по бездымным порохам, бывший генерал-лейтенант А.В. Сапожников. Осенью 1930-го - зимой 1931 года подгребли всех. Из наиболее известных артиллеристов были схвачены генералы Н.П. Демидов, А.А. Солонина, И.П. Михайловский, Г.А. Свидерский, Н.Н. Крыжановский, В.В. Гун, И.И. Алмазов и другие. Среди арестованных преподавателей ВТА был "дедушка реактивной артиллерии" полковник И.В. Граве, еще в 1915 году сконструировавший, а в 1924 году запатентовавший "Боевую ракету на основе бездымного пироксилинового пороха и переносного станка к ней", полковник П.А. Гельвих - автор капитального труда "Теория стрельбы", создавший в 1915 году первые отечественные авиационные безоткатные пушки, полковник С.А. Броунс - известный пороходел, соратник Д.И. Менделеева по становлению пороховой науки и промышленности в России, строитель и первый директор Владимирского завода, полковник О.Г. Филиппов - один из разработчиков пироксилино-тротилового пороха. Вообще, специалисты по взрывчатым веществам, с точки зрения бдящих органов, лучше всего подходили на роль "диверсантов".